Лавочка всего по улице какой-то

Элизабет Оллфорд 2009 год Причина душевной боли Мне было 14, когда мои родители развелись. Это, наверное, самое ужасное, что случилось в моей жизни до сегодняшнего дня. Воспоминания об этом дне свежи, будто всё произошло не 10 лет назад, а вчера. Помню, как открывала заднюю дверь кухни. На пороге стояла неизвестная мне до этого девушка. Выглядела она довольно молодо, лет на двадцать. Длинные светлые волосы, серо-зеленые глаза, под которыми красовались темные мешки. На ней была короткая юбка и майка, но больше всего внимания привлекал к себе округлившийся живот. Девушка была беременна. «Может она просто продает косметику»,- подумала тогда я. Это было довольно модно среди девушек ее возраста. Но в ее руках не было ни буклетов, ни товаров, ни пробников. И почему она не воспользовалась тогда парадным входом? Если бы я знала тогда, чего хотела эта змея, сделала бы все, чтобы она упала со ступеней в лужу. Девушка смотрела на меня с неподдельным интересом. Наконец она спросила: - Могу увидеть мистера Оллфорда? Я откровенно удивилась ее знанием нашей фамилии. Да, к папе иногда заходили деловые партнерши, чтобы отдать какие-то документы или обсудить предстоящие проекты, но, во-первых, отец всегда сообщал, когда к нему должны зайти, а, во-вторых, одеты они были в дорогие костюмы, а волосы всегда уложены в аккуратные прически. В тот день никаких гостей не намечалось, да и одета особа была не как работница офиса. Незнакомка повторила свой вопрос громче и с ясно выраженным раздражением. Только я хотела спросить, что ей надо от папы, как тот сам зашел на кухню за очередной чашкой кофе, попутно объясняя маме, почему не сможет прийти в субботу на ужин к тетушке Глории. Увидеть гостью он был явно не готов. Мгновение он рассматривал ее сквозь стекла треснувших очков. - Котенок, вот и ты, а я уж думала, что не увижу тебя сегодня! - выкрикнула девушка, беспардонно оттолкнув меня и не обратив на маму ровно никакого внимания. Через секунду она уже висела на шее отца. - Бэт, тебе лучше сейчас же уйти в комнату,- еле сдерживая крик, попросила мама. - И не дай Оливии подслушивать. Если мама говорила таким тоном, это значило одно - сейчас у родителей будет серьезный разговор, не касающийся меня и шестилетнюю сестренку. Я вышла из кухни, пытаясь сдержать слезы. Ситуация была ясна без каких-либо объяснений. Женщина, возможно, была беременна от отца, а, может, она решила воспользоваться достатком нашей семьи. Я увела играющую в гостиной Оливию к себе в комнату. Она не спрашивала, что случилось, потому что крики из кухни раздавались эхом по всему дому. Отец ушел от нас в тот же вечер. Мама была разбита, как и я. Хуже всего было малышке Оливии. Ей никто не объяснял, что случилось и почему отец ушел от нас с какой-то тетей. Примерно через неделю я ей попыталась что-то объяснить. Мама впала в затяжную депрессию и даже сделала попытку покончить с собой. В этом кошмаре только от меня зависело, что станет со мной и сестрой. От отца я не ждала никакой помощи, а мама была психически не в состоянии о нас заботиться. Я заменяла Оливии мать: отводила ее в школу, учила с ней уроки, помогала с проектами. Все заботы по дому я тоже взяла на себя. Перед школой я готовила и убирала, после учебы ходила на подработку, так как денег, что нам оставил папа, критически не хватало. С музыкальной школой тоже пришлось завязать, так как денег с трудом хватало на вещи первой необходимости, и, конечно, их не было на наши увлечения. Сколько лет прошло, а я так и не смогла снова начать играть на гитаре, ведь именно папа предложил мне попробовать, нашел школу и отвел меня. Так что все воспоминания о ней вызывают тоскливую горечь. А ведь у меня даже неплохо получалось… Так закончилось мое детство. Резко и неожиданно. Но оно было у Оливии и это главное.