Забытые воспоминания

      Гробовую тишину нарушало лишь мерное колыхание воды в бассейне и стук каблуков его ботинок о кафель.       Шерлок оглядел совершенно пустое помещение. Он не слышал ни ожидаемых криков, ни чьих-то голосов, ни-че-го. Зато внутренний голос разрывался от напоминания недавно пережитого ужаса, по-другому не назвать. Один вечер позволил Шерлоку испытать целый букет ранее не испытываемых эмоций: боль, переживание, страх. Самым ужасным здесь было то, что к каждому из этих слов можно было прибавить «за неё». Боль, переживание и страх только лишь за неё.       — Бассейн…       всхлип.       — Полночь…       всхлип.       — Отдай то, что нужно, и… Всё будет хорошо… П-поторопись…       тяжёлый, рваный вздох.       -…иначе твоя подружка умрёт…       крик.       Крик, прервавшийся шумом вдребезги разбитого о стену телефона. Корпус слетел, экран превратился в кусок стекла, испещрённый десятками трещин, аккумулятор, проехавшись по полу, скрылся где-то под столом или креслом. Шерлок готов был поклясться, что с тем органом, который нормальные люди называют сердцем, у него в этот момент случилось то же самое. Схватив дрожащей рукой злополучную флешку, он в одном лишь пиджаке, забыв об излюбленном шарфе и пальто, вылетел на улицу, чуть не снеся дверь с петель. Вопль Гермионы эхом отдавался в голове, мешал нормально видеть, слышать и что-либо соображать, но при этом заставлял бежать быстрее к месту назначения.       Но, оказавшись наконец там, он застыл, отойдя на несколько шагов от входа. Шерлок старался не вспоминать охрипший от рыданий голос Гермионы, старался не думать о её всегда радостном и улыбчивом личике, сейчас искажённом страданиями и болью. А её отсутствие не могло не пугать, и молчание — тоже. Да пусть она хоть снова закричит, плевать, он хотя бы будет знать, что её не убили. Пока.       — Вот, — как можно громче и увереннее воскликнул Шерлок, вынимая из заднего кармана брюк флешку и поднимая её в воздух.       И снова эта незнакомая дрожь в руках. Он чувствует, как трясёт вытянутую руку, но не опускает её. А продолжает говорить, надеясь, что хотя бы голос не дрожит.       — Вот! Принёс кое-что. Ты ведь ради этого затеял эту игру.       Шерлок понимает, что никакая это не игра. Погибли люди, мог погибнуть ребёнок, а теперь на грани смерти (а возможно, уже и за этой гранью) находится почти что самый дорогой человек в его жизни.       Чуткий слух уловил тихий скрип двери. Шерлок моментально обернулся на звук. Пальцы крепче сжали флешку то ли от вышеописанных эмоций, то ли чтобы не выронить предмет из-за них же.       Волосы спутаны, глаза покраснели от слёз, а щёки окрасила в серый потёкшая косметика. Левый рукав кофты поднят до локтя, а по предплечью на ладонь стекают алые струйки, собираются капельками на кончиках пальцев и, оторвавшись, разбиваются о пол, оставляя особенно яркие следы на белом. Именно такой предстала перед Шерлоком его Гермиона. От такого её созерцания страдания нахлынули с новой силой. Хорошо, что он не видел её лица (она глядела вниз — в пол или на свою руку). Шерлок, конечно, предполагал знал, что сейчас чувствует Гермиона, но всё-таки боялся, что если взглянет в её глаза, захлебнётся своей печалью, словно не умеющий плавать человек, упавший вдруг в этот бассейн, захлёбывается мерзкой на вкус водой и тонет, как Шерлок утонул бы в своём отчаянии.       Сердце вновь ёкнуло, когда вслед за Гермионой из-за дверки появилась пугающего вида женщина с длинными чёрными кудрями, в таком же длинном чёрном платье. И с кинжалом в руках, с которого так же капала кровь. Без труда догадавшись, кто сотворил это с Гермионой, Шерлок еле поборол желание прямо сейчас воспользоваться взятым оружием.       — Ну? — подала голос Гермиона, подняв взгляд, но не на Шерлока. — Что мне теперь ему сказать?..       — Спасибо, всё, что нужно, ты уже сказала!       Может показаться, что это буквально пропела «чёрная» женщина, но её губы оставались в кривой усмешке.       — Настал мой черёд.       В дальнем углу помещения возник молодой мужчина, облачённый в явно дорогой костюм. А когда соизволил выйти на свет, Шерлок легко узнал в нём Джима из больницы. Времени и возможности удивляться такому повороту у него не было, но надо признать, крайне неожиданно, что этот странный дружок Молли оказался криминальным гением, ведущим эту страшную игру.       — И почему мы не могли с самого начала так сделать?! — наигранно удивлялся Мориарти. — Кто бы мог подумать, что у знаменитого Шерлока Холмса есть избранница и что он, лишь заслышав её визг, прибежит к нам как миленький!       — Джим Мориарти, — да, все здесь только и нуждаются, что в его представлении!       — Приятно познакомиться, — Шерлок, наконец, вытащил пистолет, направив дуло на нового знакомого.       Тот вновь блеснул актёрской игрой, изобразив испуг, и обратился к женщине в чёрном:       — Вот оно, Беллатриса, то, о чём я тебя предупреждал!       Женщина резко схватила Гермиону за воротник одежды, оттащила в сторону и, за волосы приподняв ей голову, приставила кинжал к шее. Она даже не осознавала, что с каждым подобным действием ненависть Шерлока к ней всё больше разрастается.       — Не дёргайся, Гермиона, и они тебя не тронут, — сказал Шерлок, не сводя при этом глаз с Мориарти.       — С чего ты так решил?! — сквозь смех проговорил последний.       Действительно, а с чего он так решил? Кто их знает, этих психов. Успокаивал ли он этой фразой Гермиону или, скорее, самого себя? Скорее всего, второе. Гермиону, после всего уже случившегося, нет смысла успокаивать.       — Она и не дёргается, как видишь, — продолжил Мориарти. — Но это же не значит, что «мы её не тронем»! Правда, Белла?       — Ещё какая, Джим! — вкрадчиво, звонко ответила она.       Секунда, и Гермиону заставили поменять стоячее положение на лежачее, а Беллатриса, усаживаясь на неё сверху, чтобы не дать выбраться (хотя — Шерлок был более чем уверен — она бы и так не пыталась), прижала израненную руку к полу.       — Шерло-о-ок! — завопила девушка, таким образом наверняка моля его о скорейшей помощи.       Дальше был уже знакомый протяжный, казавшийся невероятно громким в этом большом и тихом помещении, крик. Лезвие вновь вошло в нежную кожу, заставляя пленницу затрястись в судорожной конвульсии. Детектив, чувствуя нарастающую, растекающуюся по всему телу слабость и вынужден был приставить вторую руку к той, которой держал оружие, чтобы Мориарти вдруг не заметил, как она мелко-мелко подрагивает. Он хотел спасти любимую, закончить это мучение, но не мог. Понимал, что если выстрелит в Беллатрису, тут же получит аналогичный выстрел в спину от кого-либо из многочисленных наёмников Мориарти. Шерлок жмурился, часто моргал, лишь бы не дать слезам политься по впалым щекам.       Он хотел уже выкрикнуть что-то, остановить их, пустить в ход хитрость или угрозы, но…       Гермиона вдруг замолчала. Шерлок мог бы вздохнуть с облегчением, если бы не видел, что Беллатриса не закончила работать кинжалом, но Гермиона больше не кричала. Дыхание на секунду перехватило.       — Что вы с ней сделали?.. Что, отвечайте!       — Спокойно, Ромео, это потеря сознания, — ответила Беллатриса, поднимаясь. — От боли, я думаю, — и засмеялась.       Потеря сознания — известие, конечно, не радостное. Но лучше, чем то, на что Шерлок подумал изначально.       — На, подавись! — он протянул Мориарти флешку.       — О-о, вот спасибо! — Джим быстро преодолел разделяющее их расстояние и выхватил флешку, зажав её между указательным и средним пальцами. — Я-то уж думал, что до этого не дойдёт. Думал, придётся расправиться с ней, — он кивнул в сторону лежащей Гермионы, — а тебе… сердце… выжечь.       — Родной, говорят, там выжигать нечего.       — Да? И именно поэтому ты сейчас так яро борешься за жизнь этой девчонки! — насмехался Мориарти. — И кстати… Я не говорил, что мне это не очень-то нужно?!       Он сделал то, чего Шерлок ожидал меньше всего — просто выбросил чёртову флешку, ради который затеял этот кошмар, на дно бассейна.       — Я мог достать эти планы в любом месте, — пояснил Мориарти.       — Отлично, — произнёс Шерлок, тщательно скрывая раздражение и досаду. — И чего же ты тогда от меня хочешь?       Мориарти пожал плечами.       — Да так, знаешь… Поболтать хотелось… И предупредить. Не суйся в это, Шерлок. Иначе твоей подружкой дело не кончится. Просто чтоб ты знал.       — Ну, — добавил он после полуминуты тишины, — спасибо за знакомство! Идём, Белла. Оставим влюблённых наедине. Чао!       Шерлок проследил взглядом за уходящими преступниками и направлял на них дуло до тех пор, пока не удостоверился, что они действительно ретировались.       — Разберусь с тобой позже, — тихо сказал он в пустоту.       Поняв, что можно, Шерлок опустил оружие. Руки порядком устали от долгого напряжения, мышцы, наконец получив возможность расслабиться, отозвались неприятной тяжестью. Отправив ствол на законное место, Шерлок почти что бегом приблизился к обездвиженному телу и упал рядом с ним на колени. Пульс действительно есть — проверил. Постарался по максимуму стереть кровь с левого предплечья и ладони.       Внутри бушевало море эмоций. Самый настоящий шторм. Страх, му́ка, ненависть к только что ушедшим, вина перед бедной Гермионой смешались с огромным облегчением и какой-никакой, но всё же радостью оттого, что девушка хотя бы жива. Это главное.       Шерлок провёл рукой по длинным мягким волосам, затем — тыльной стороной ладони по серой щеке. И, решив, что на сегодня (и, наверное, на год вперёд) проявления чувств достаточно, собрался с силами и, легко подняв Гермиону на руки, успокаивающе, опять же, скорее, для себя, сказал:       — Всё хорошо, Миона. Мы едем домой.