***
Салон наполнял спокойный, устойчивый аромат уверенности и неброского достатка. — До Нью-Хейвена два часа пути, — объявил Лоуренс, вполоборота повернувшись к омегам, — так что устраивайтесь поудобнее. Можете подремать. А если хотите, я расскажу вам о местных достопримечательностях. Ива с радостью выбрал бы первый вариант, но Милош уже навострил ушки и приготовился слушать рассказ профессора, поэтому ему оставалось только кивнуть. Если верно, что молодые быстрее адаптируются к новой ситуации, то Ива чувствовал себя сейчас древним ископаемым. К тому же совершенно бесполезным — не покидающее его смятение мешало поддерживать разговор или хотя бы к месту улыбаться. Он не понимал, как Милошу удаётся настолько непринуждённо вести себя в обществе двух едва знакомых альф, тем более в присутствии Лоуренса, который, возможно, станет его мужем. Он был бы рад, если бы на него просто не обращали внимания, но профессор то и дело обращался к нему, вовлекая в беседу, и стать незаметным никак не получалось. Да ещё этот ассистент… Время от времени Ива чувствовал на себе взгляд Грея, обращённый в зеркало заднего вида. Часто. Пожалуй, даже слишком часто. «Зачем он здесь? — забеспокоился Ива. — Неужели Лоуренс всерьёз думал, что мы втроём не справимся с багажом, и поэтому взял с собой помощника? Или есть другая причина? Но какая? А может, я всё-таки ошибся, может быть, везу Милоша в западню?» Неразрешимые загадки не давали ему покоя. Смешавшиеся запахи двух взрослых альф сбивали с толку, с кожаного сиденья за воротник пальто, казалось, начало заползать неосознанное предчувствие смутной угрозы, и, как Ива не старался взять себя в руки, ощущение опасности вопреки всему неуклонно усиливалось, раскатываясь в груди ледяными волнами. Он и не заметил, как потёр кончиками пальцев занывший от напряжения висок — зато на непроизвольный жест немедленно обратил внимание Грей. — Вы, наверное, очень устали в дороге, мистер Ткалич? Вам нехорошо? Тут же возник маленький переполох, в результате которого Ива получил таблетку аспирина от Милоша, термос с горячим чаем от профессора, дорожную подушечку под голову, а самое главное — возможность отвернуться ото всех, не боясь показаться невежливым. С облегчением вздохнув, он прижался лбом к прохладному стеклу. Лоуренс вполголоса продолжил свой рассказ, Милош отвечал тихонько, едва слышно, изредка что-то спрашивал. За окном мелькали домики и особняки, уже украшенные к предстоящим праздникам; яркие вывески, зовущие посетить рождественские распродажи; деревья, искрящиеся разноцветными огоньками. Чужая жизнь выглядела такой безмятежной, размеренной, правильной, что постепенно тревога Ивы начала утихать. В самом деле, с чего он вдруг переполошился? За всё время их переписки профессор ни разу не дал повода усомниться в его честности и в серьёзности его намерений. А Грею, который сумел самыми обыкновенными словами остановить внезапно захлестнувшую его панику, он был даже благодарен. «Не стоит думать о них плохо. Просто они часть этой жизни, у них тут свои правила и порядки, нам непонятные, — успокаивал он себя. И добавлял мечтательно, — а если всё сложится хорошо, Милош тоже станет её частичкой. Ведь он этого достоин». Украдкой обернувшись, Ива обнаружил, что Милош уже перебрался поближе к Лоуренсу, с интересом слушает его и вытягивает тонкую шейку, рассматривая что-то впереди. «Совсем ещё ребёнок, — болезненно стукнуло сердце. — Такой доверчивый. Такой беззащитный». Потом перевёл взгляд на аккуратно постриженный затылок профессора: «А какой же на самом деле вы, мистер Лоуренс? Вы ведь не обидите моего малыша?» — беззвучно вздохнул и закрыл глаза. Правдивый ответ на эти вопросы даст только время.***
Двухэтажный, ослепительно белый под яркой черепичной кровлей дом профессора оказался намного бо́льшим, чем на фотографиях; больше, чем любой из домов, которые он нанимался убирать по выходным. Оглядев светлый просторный холл, Ива снова почувствовал подкрадывающуюся к сердцу робость. Слишком красиво. Слишком чисто. Автоматически провёл ладошкой по рамке висящего на стене пейзажа. Да, чисто, ни единой пылинки. «Так не бывает», — с уверенностью заключил он для себя. — Я приготовил для вас две комнаты, — сообщил профессор, — но можете разместиться и в одной, если вам будет комфортнее вместе. На лице Милоша разве что только красками не был написан изумлённый вопрос «а что, можно спать в отдельных комнатах?», но, слава хорошему воспитанию, он ответил учтиво: — Если вы не возражаете, мистер Лоуренс, мне было бы уютнее рядом с папой. Нет, мистер Лоуренс ничего не имел против. Он принял у гостей пальто, отнёс чемоданчик на второй этаж, показал обе комнаты, предоставив им сделать выбор, затем извинился: — Вам нужно отдохнуть после долгой дороги. Располагайтесь, не стану вам мешать. И, очень прошу, чувствуйте себя свободно. Весь дом и всё что в нём есть — в вашем полном распоряжении. Я буду внизу. Мой кабинет справа от лестницы, — и омеги остались одни. Милош тут же отправился изучать ванную, а Ива с осторожностью присел на краешек кровати. Слишком мягкая. Слишком роскошная. «Интересно, сколько…» Нет. Он слишком устал, чтобы думать сейчас обо всём этом. В такой постели, наверное, снятся прекрасные сны. Искушение оказалось слишком велико. «Я только на минутку, Милош, просто закрою глаза». Сон окутал Иву прежде, чем голова его коснулась подушки. Зачарованный нежным медовым благоуханием, убаюканный мирным шелестом изумрудной листвы, он погрузился в волны шелковой травы посреди цветочной поляны и замер, вслушиваясь и всматриваясь. О чём-то шептал вдалеке невидимый водопад, золотистые лучи играли с невесомыми былинками, нежно вздыхало низкое аквамариновое небо, украшенное пушистым облачком. Здесь было так хорошо и спокойно. Он знал, что так не бывает. Но ему хотелось стать частью этого удивительного мира. Здесь, на опушке тёплого летнего леса, ему хотелось бы остаться навсегда. Только… Почему здесь нет Милоша? Прерывисто вздохнув, Ива вырвался из зелёных волн — и в ту же секунду яркое небо над головой улыбнулось ему огромными синими глазами, а светлое облачко брызнуло в лицо ласковым дождиком и рассыпалось влажными белокурыми прядками. — Прости, что разбудил, папочка! — Я спал, котёнок? Долго? — растерянно оглядывался Ива. — Да нет, всего часок подремал, — поспешил успокоить его Милош и тут же горячо зашептал в ухо, щекоча ему шею кончиками мокрых волос, — представляешь, пап, тут в каждой комнате есть своя ванная! И не просто, а сразу с туалетом! А ещё там стоит такая штука, вроде унитаза, только в ней фонтанчик! А в каждой ванной висит новый халат. Я не понял сначала, пошёл спросить дока, чьё это — так он сказал, что это специально для нас! И даже сам принёс сюда халат из соседней ванной! — Дока? — переспросил Ива, безуспешно пытаясь понять, что же он пропустил. — Ну да. Берри, ассистент, всё время так его называет, — пояснил Милош, — я спросил, можно мне тоже, и док сказал — конечно можно. Так. Значит, док и Берри. Похоже, он пропустил больше, чем показалось сначала. — Я очень рад, что ты осваиваешься, милый! — Ива крепко обнял сынишку. Но знакомая тень безотчётной тревоги не отпускала его. — Значит, профессор заходил в комнату, когда я спал? — Не волнуйся, папочка, он совсем не смотрел в твою сторону, — заверил Милош. — Он только объяснил мне про кнопки в ванной, которые включают гидромассаж и всё такое. Понимаешь, сам бы я ни за что не догадался, как это работает. Так и ходил бы грязным до сих пор. Усваивая информацию о ванных, кнопках, халатах и путешествиях профессора, Ива опечалился. Надо же, не успел приехать и уже наделал столько ошибок. Неправильно было оставлять Милоша наедине с профессором на целый час — кто знает, что могло бы случиться… хорошо ещё, что всё обошлось. Неправильно было уснуть и позволить Лоуренсу смотреть на себя — ведь ни один альфа, никогда в жизни не видел его спящим. Ну и наконец… — Котёнок, а про ту штуку с фонтанчиком профессор тебе ничего не объяснял? — осторожно спросил Ива. — Нет? Тогда пойдём, милый. Я расскажу, зачем она нужна. А на будущее давай договоримся — если увидишь в доме мистера Лоуренса или где-то ещё незнакомый предмет, сначала спроси у меня, а к профессору мы будем обращаться только в крайнем случае, если сами не разберёмся. «Штука» необыкновенно развеселила Милоша. Ива оставил его в ванной развлекаться с фонтанчиком, а сам взялся за работу над ошибками. Первым делом проверил дверь — ну конечно, замок на ней был, правда, задвижка как-то не внушала доверия, но это ладно, хоть такая есть — затем привёл себя в порядок и отправился на поиски профессора с твёрдым намерением извиниться. Кабинет Лоуренса был пуст, но где ещё искать профессора, Ива не знал, поэтому, немного помедлив в дверях, решил подождать здесь, а заодно осмотреться — ведь рабочее место много чего может поведать о своём хозяине. Рассказ оказался лаконичным и красноречивым одновременно. Ничего лишнего. Никаких кружек с недопитым кофе на столе. Никаких фотокарточек или канцелярских безделушек — только аккуратные стопки бумаг, завязанные папки и стаканчик с ручками. Никакой пыли на книжных полках. «Интересно, что он читает?» Ива подошёл поближе. Среди ровного ряда знакомых и незнакомых названий заметил несколько корешков с надписями на французском. Осторожно вытащил одну из книг. На изнанке обложки стояла надпись от руки «Дорогому Майклу в знак уважения», внизу незнакомое имя и дата… — Не ожидал увидеть вас здесь, мистер Ткалич! — послышалось вдруг за спиной. — Вы уже отдохнули? Всё произошло слишком быстро — застигнутый врасплох омега вздрогнул, стремительно повернулся на голос, снова вздрогнул, вместо профессора увидев его ассистента, оступился, выронил книгу, тут же кинулся поднимать её; в стремлении помочь ему Грей сделал то же самое — и не успел Ива опомниться, как уже сидел на полу, самым неприличным образом раскидав ноги в разные стороны. — Ой, простите! Вы не ушиблись? — воскликнул Грей. Ушибся он или нет, Ива не знал. Он даже не знал, что делать теперь — расплакаться от досады или поскорее подняться, но первое было слишком стыдно, а второе совершенно невозможно — этому мешало бедро опустившегося на колени альфы, которое, случайно или нет, оказалось у него между ног. — Мистер Ткалич, вы в порядке? — повторил Грей, обхватил его плечи и попытался заглянуть в лицо. — Мне так неловко… Ива не ответил. Уже пятнадцать лет он не позволял альфам прикасаться к себе, и теперь с ним происходило что-то непонятное — он сидел неподвижно и смотрел, как под рукавом рубашки Грея набух и прокатился шарик мускула, как напряглись крепкие мышцы его груди, как на полуоткрытой шее забилась убегающая под воротничок голубая вена. Он зажмурился — бесполезно. Невозможно было не чувствовать тепло дыхания альфы, не ощущать запах чужого тела. Нет, он был совершенно не в порядке. Только после вопроса не на шутку взволнованного Грея, не нужно ли вызвать врача, Ива сумел стряхнуть с себя странное наваждение. — Не беспокойтесь, пожалуйста, мистер Грей. Всё хорошо, я просто посижу ещё минутку. Альфа с сомнением взглянул на него, но всё же отпустил, потом подобрал виновницу их столкновения и уселся на пол рядом с Ивой: — Эту книгу профессору подарил его французский коллега. На конференции в Марселе. Тоже учёный. Видимо, думал, что док сумеет прочитать в оригинале. Знаете, он сих пор шлёт ему свои новые статьи. Но… — тут Грей доверительно понизил голос, а в его глазах заиграли знакомые Иве искорки, — на самом деле док не так уж силён во французском. Видели бы вы, как он пыхтит над ними со словарём… Слова Грея принесли Иве невыразимое облегчение, он даже улыбнулся, чувствуя, как ореол недосягаемого величия профессора понемногу рассеивается. Но дослушать рассказ ему помешал сам Лоуренс, вошедший в кабинет: — Какие милые посиделки у вас. Можно присоединиться? Грей мигом вскочил и, помогая подняться Иве, засуетился: — Это всё моя вина, док! Понимаете, я принёс материалы, которые вы просили, а вместо вас тут оказался мистер Ткалич… и я… мы… решили посмотреть вашу книгу… — На полу, — приподнял бровь Лоуренс. — Если вы разрешите, я с радостью помогу вам с переводом, — вмешался Ива, которому в голосе и мимике профессора померещились нотки недовольства, и тут же умолк, поняв, что невольно выдал Грея. — С переводом? — под пристальным взглядом Лоуренса оба опустили головы, как нашалившие школьники. Но неожиданно озадаченное выражение лица профессора сменилось добродушной улыбкой. — Не откажусь, мистер Ткалич. Но только не сегодня — сегодня мы идём ужинать в один уютный ресторанчик. Видите ли, я не готовлю дома, после работы обычно захожу туда перекусить… — не договорив, он повернулся к Грею, — ты тоже идёшь. — Хорошо, док, — смиренно ответил Грей, — если только мистер Ткалич не сердится на меня за… — Не выдумывайте, мистер Грей, я нисколько не сержусь, — поспешил заверить его Ива. Он и вправду нисколько не сердился. Наоборот, после короткой беседы на полу кабинета он почувствовал себя увереннее.***
Ресторанчик, как и говорил Лоуренс, оказался очень уютным. Поначалу Иву тревожило, не растеряется ли Милош, но сынишка справлялся превосходно — в меню и столовых приборах не путался, спинку держал прямо и внимательно слушал профессора, который делился своими планами: — Достопримечательностей в Нью-Хейвене не так много. Я буду рад показать вам художественную галерею нашего университета, погуляем по центральной площади, сходим в Ист-Рок-парк — там сейчас отличный каток. А в следующую пятницу съездим в Нью-Йорк, в оперу. В Метрополитен будут давать «То́ску» Пуччини. Что скажете? Милош мечтательно улыбнулся. — Мне всё очень нравится, а опера и галерея особенно. Папа тоже любит музыку и картины. — Значит, договорились, — кивнул Лоуренс. — Но, может быть, вам интересно что-нибудь ещё? — Если можно, я бы хотел побывать в вашем университете. Посмотреть, как там, ну и послушать хоть одну вашу лекцию, — попросил Милош. Его ответ явно удивил профессора. — Ну конечно, мой дорогой! С радостью. Правда, лекция может показаться немного скучной, но зато опыты с плазмой и магнитными полями, которые ставит Грей, тебе точно понравятся. Слышишь, Гекльберри? — Обещаю, Милош, что покажу тебе самые невероятные опыты, — пообещал Грей. Лоуренс тут же ревниво поинтересовался у ассистента, какие именно опыты он считает «самыми невероятными», и вскоре между альфами завязался спор о свойствах плазмы и магнитных полей. Слушая их, Милош откровенно забавлялся, а Ива наблюдал за всеми понемножку и думал о том, какие всё-таки странные эти учёные, а ещё о том, в какой удивительный, непохожий на их жизнь мир может войти его милый застенчивый сынишка. И снова ему казалось, что так не бывает. Или бывает… От Siberian forse majeure. Уважаемые читатели, дальнейшие части и финал истории временно закрыты для редактирования. Приношу извинения за причинённые вам неудобства