***
Легкая рука с негромким «ПУФ» упала на кровать, вздымая пуховое одеяло. За ней последовала вторая, а после и вовсе прозвучал тяжелый вздох. Семь дней и восьмую ночь проводит Иван в заточении. Свет солнечный видит лишь из окна, а сочную траву под ногами ощутить лишь мечтает. Успокоение находит в множестве книг, коих в библиотеке этого дома достаточно. Все они внутри и снаружи пыльные, постаревшие, а местами затхлые. Одни страницы пахнут женскими сладостными духами, а другие отвратительной плесенью, напоминая о жутких подвалах с озлобленными чертями. Навещала юношу только Таяна, но и она не позволяла себе проронить ни единого слова. Лишь долго смотрела на него своими змеиными глазами, меняла повязку на ноге, оголяя пальцы, стянутые перепонками, как у русалок, да приносила постельное белье и новые книги. И даже Кощей, обидевшись на невольника, посещал того не так часто, оставляя юнца наедине с собственными мыслями. Слегка отросшие волосы, разметавшись по простыне, блестят при свете луны. Он приподнимает тонкую ногу, громко звеня цепью. Рассматривает золотое кольцо, мирно отражающее в себе тысячу звезд и фыркает. — Говорила матушка, — едва слышно причитает юноша, с привычным «ПУФ» опуская ногу. — Не ходи, Иванушка, в лес гулять, — он изображает голос матери и переворачивается на бок, всматриваясь в ночную темноту. — Послушался Иванушка, как же. Пролежав так самую малость, он поднимается. Ссутулившись, с наигранным интересом рассматривает хвостики балдахина, золотом свисающие у краев, взглядом пробегается на залежи открытых книг у подножья кровати, замечает оставленное красное яблоко на прикроватной тумбе и переводит взгляд на окно. Там, вдалеке, виден бескрайний лес и белые верхушки скалистых гор. — Душу бы отдал, чтобы вновь вдохнуть свежий запах свободы, — грустно, хрипло шепчет мальчик и не отрывает своего взгляда от живописных рельефов. В покоях раздается скрип двери и тихий шаг гостя, но невольник остается недвижимым. Вскоре кровать рядом прогибается и ласковые руки ложатся на талию. Одним движением Кощей притягивает юношу к себе, прижимается к напряженной спине грудью и влюбленно вдыхает сладкий запах. — О чем призадумался, свет очей моих? — шепчет бархатистый голос. — О жизни своей бренной, — отвечает ему в той же манере. — Почему же она бренная? — рука ведет вверх, пальцами пробегается по солнечному сплетению, слегка царапает и останавливается. Иван ощущает как вздымается чужая грудь. — Потому что света я дневного на коже своей не ощущаю, — юноша закрывает глаза, мелко дрожа от чужой руки. — Улыбки отца не вижу и смеха сестры не слышу, — длинные пальцы нежно сжимают бусинку на груди мальчишки, вызывая новую реакцию. — Рано тебе к ним, Ваня, — горячие губы мажут по щеке, а рука, добравшись до шеи, наклоняет голову, открывая доступ. — Почему же? — стонет мальчишка, ощущая жгучие поцелуи на коже, но Кощей не отвечает. Лишь прижимает к себе сильней и настойчивей ласкает губами. Другая рука, быстро юркнув под мягкое одеяло, сжимает плоть, вырывая из груди мальчишки неожиданный стон. Очнувшись, он пытается вырваться. — Н-не над-до! — молит Иван в попытках ускользнуть от цепких рук, но терпит лишь неудачи. Неведомой силой, до этого движимые руки, приковываются к кровати. — Когда же ты поймешь, — шепчет в ответ господин, касаясь рукой кожи там, где громко стучит сердце. — Что сколько бы не вырывался ты и не бежал прочь, — по тонким пальцам бегут зеленые молнии. Мерцая, они исчезают в чужой груди. Прогнувшись в спине, юноша всхлипывает, маленькие капли слез выступают на уголках распахнутых глаз. — Все равно ко мне вернешься. Покои освещают новые цвета. Окрашивают стены в фиолетовые, перетекая в красные, а после танцуя перед глазами синими оттенками. Все тело невольника горит. Громкий стон прорезает воздух, когда рука под одеялом возобновляет свое движение. Мальчишка закрывает глаза, жмурится, извивается, как змея и даже шипит подобно ей. Он чувствует неизмеримую силу. Словно зверь, спящий внутри, медленно раскрывает свои очи. — Чувствуешь? — Кощей улыбается, посылает заряды тока в сердце. Наблюдает как дрожащие от желания сухие губы открываются в немом крике. Он прикасается к ним, вовлекает в грешный поцелуй. Ласкает языком небо, зажимает нижнюю губу, кусая, оттягивает, отпускает и вновь возвращается. Дразняще водит языком по контуру, оставляя после себя морозную дорожку влаги. Жар усиливается, а дыхание и стоны становятся громче. Иван вжимается спиной в грудь, закидывает голову, рассыпав золотые пряди по крепким мужским плечам и приоткрывает глаза. Обдав горячим дыханием мальчишескую шею, Кощей ведет рукой к солнечному сплетению, вызывая новый ворох чувств. Другая же рука, огладив крайнюю плоть, сжимает у основания. Иван хнычет, скребет ногтями по дорогой ткани и перебирает ногами, сжимая пальцы. Гром цепи то стихает, то звучит набатом. Юноша утопает в зеленых глазах. Румяный от смущения и постыдного возбуждения, липкий от соленой влаги и уставший бороться. Иван ощущает себя уничтоженным, прирученным. Словно дворовая собака, до удара кнутом кусавшая тех, кто протягивал руку в просьбе подать лапу. В открытое окно холодным потоком врывается ветер, а после раскат грома заставляет содрогнуться. Первые капли дождя опадают на каменный подоконник. Два разгоряченных тела, слившихся в одно целое искрятся золотыми молниями, озаряя комнату. Заботливые руки отключают разум мальчика, уносят в иной мир. Кощею известно это чувство. Застрявший между миром мертвых и миром живых, он бесконечно долго вынужден ощущать то боль Земли, то наслаждение всех влюбленных. Неуправляемая нега, которую сейчас он дарил своему злату. Новый раскат грома проходит наравне со вскриком мальчишки. Подобно струне нежной домры его тело вытягивается и, содрогнувшись, расслабляется. Кощей наблюдает, как трогательно подрагивают пушистые ресницы на закрытых глазах, как все еще тяжко вздымается грудь. Острием ногтя оглаживает сверкающий золотом ожог с высеченной руной и тут же накрывает его ладонью, запечатлевая последний поцелуй на мягких губах. *** Нещадным порывом большие капли дождя отбивают тяжелый ритм на многострадальных окнах, разносят по усыпальнице гул непогоды, уводя мысли в самую глубину. Глубину, что вызывает табун мурашек по коже, что заставляет страшиться и даже скорбеть, что черной кошкой скребет по не успевшим зажить ранам заплутавшей между мирами души. Бог скрывает взгляд зеленых глаз под веками. Заглядывает в самую темную часть своей души. Охваченный мертвецким хладом загробный мир съедает души тех, чьи жизни были темными, заполненными лишь злостью и завистью, бездумьем и эгоистичностью. Свистящие стрелы у лиц несчастных. Тех, чьи родные отдали души во имя собственной выгоды. Голод, болезнь, смерть близкого. Друзья, идущие наравне с войной. Безумной и кровавой. Горящие адским пламенем деревни, перерезанный скот и принесенные в жертву люди. Реки крови, стекающие к ногам Бога. Он одержим людскими деяниями. Потому что они необъяснимы и тем самым притягательны. Испуганные глаза маленькой девочки, так рано узнавшей вкус смерти. Последняя, чью душу забрал Бессмертный, удерживая слезы. Светлые, длинные, мягкие волосы, водопадом спадающие на детские угловатые плечи, окрашиваются в бордовый цвет. Как бы сильно плакало это маленькое солнце, узнав, что отец отдал ее душу на растерзание демонам за кучу золотых монет. Маленькие ручки роняют самодельную куклу в густую траву, а по щечкам бегут прозрачные слезы. За окном сверкает молния, а за ней следует тяжелый гром, пробуждающий жителей густого леса. Распахнув глаза, Кощей стонет. Оглядывается по сторонам, но заприметив лишь тьму, медленно поворачивает голову, задерживаясь взглядом на светлой макушке невольника. Загнанной в ловушку птицей грохочет сердце. Он видит перед собой прекрасного молодца. Мощные не по годам руки заложены под мягкую подушку. На самой подушке покоится голова, обрамленная чудесными золотыми локонами. Кощей знал, что вся родная деревня мальчишки с завистью смотрела на них. Статные, широкие плечи, переходящие в выпирающие лопатки, едва заметно шевелятся от тихих вздохов. Изгиб спины, время от времени очерчивающий по бокам границы выпирающие от худобы ребра, а также поясница с волнующими ямочками у самых ягодиц. Господин грустно улыбается, водя слегка подрагивающей рукой по коже, зарываясь ноготками в шелковистых волосах, замечая табун мурашек. И слышит как меж собой, едва слышно, перешептываются деревья. Об одном сегодня говорят эти древние создания, долгожители земли Русской. Побледневшие губы дрожат, а глаза плывут ниже, к подножью кровати. Там, на тонкой, почти девичьей, ноге покоится кольцо, что заковывает волю мальчишки. Говорят, что есть за забугорьем одна священная птица, красотой своей и изяществом способная удивить даже самого черствого человека. Однако, попав в неволю, та умирает от разрыва сердца своего. Сверкнувшая молния озаряет два силуэта в темной усыпальнице и, немного погодя, вновь скрывает их за мраком. — Стерпится, свыкнется, а любви не будет, — шепчет Кощей, скрывая свои глаза в дрожащих руках. Вновь и вновь тихим заговорщическим шепотом разносится по лесу молва об Покровителе царства мертвого.КОЩЕЙ НАД ЗЛАТОМ ЧАХНЕТ
И стихает вместе с громом, омываясь проливным, нещадным дождем. Змеиный глаз мелькает в расщелине приоткрытой двери. Не стерпев женского любопытства, он впитывает необыкновенно пугающую сцену. В чужой усыпальнице, среди потухших свечей и кип книг, на высокой кровати, обрамленной богатым балдахином, хрипя и дрожа, содрогается от горьких слез Кощей Бессмертный.