Мне приснился страшный сон...

На следующий день, за завтраком, падре предложил детям сходить в Британский музей. Они единодушно согласились... Почти единодушно. - Отец, а там будет оружие? - спросил Микеле с надеждой. - Латы там всякие, пики... И для лошадей есть латы специальные... - Для лошадей? Я тоже хочу, - подключился Риккардо. - Тогда нам надо в Национальный Британский музей оружия и доспехов, в Тауэр, - сказал Андерсон, отставив в сторону пустую тарелку. Овсянку он готовил лучше, чем местные повара. - Я там был однажды. Хороший музей. - Я тоже туда хочу, - подключилась Хайнкель, - интересно, а по нашей части там есть что-нибудь? Серебряное?.. Дети загалдели - девочки тоже что-то заговорили, заспорили... В общем, вместо Британского музея они пошли в Тауэр. Они шли пешком - плутали по дворам и переулкам, потому что Хайнкель сказала, что отлично помнит район. Андерсон знал его гораздо лучше, но решил предоставить Вульф почетное право идти во главе отряда. Чем бы дитя ни тешилось... - Стоять, - сказала Хайнкель, - кажется, мы заблудились. Андерсон взглянул на часы. Новый рекорд - полчаса. Полчаса Хайнкель вела их зигзагами и кругами, прежде чем признаться, что не знает, куда идти. - Хайнкель... - Стойте, падре! Не говорите ничего! Я хочу сама найти дорогу! Нам налево. Они еще поплутали по соседним узким улочкам, а потом Хайнкель вдруг остановилась и приглушенно сказала: - Есть, падре! Мы близко. Я узнаю это место. Помните, мы тут взяли Интегру Хеллсинг? Вы ее еще отпустили... - Нет, не помню. - Хайнкель удивленно приподняла брови. Луиджи за спиной падре нахмурился и покачал головой. Интересно, зачем мы "взяли" Интеграл? Главное, зачем я ее отпускал? В чем смысл? Узнал бы Алукард об этом - от нас бы живого места не осталось... Да, если бы узнал, что она попала в плен, а не то, что я ее отпустил. Хотя кто знает: может быть, вампир был бы только благодарен, освободи я его от служения семье Хеллсинг. Кто его поймет, этого приспешника Сатаны... В музее было почти пустынно. Падре не позволял детям слишком уж сильно разбредаться, тем более что Луиджи в музей так и не вошел - отправился закупаться какими-то ингредиентами, в качестве няньки осталась только Хайнкель. Дети чуть ли не визжали от восторга. Коллекция действительно была хороша... - Я в картинную галерею, - сказал им падре, - скоро буду. Или сами поднимайтесь ко мне, на заблудитесь, поди. Если что - молитесь и зовите меня. Хайнкель увязалась за ним. Ребятня пыхтела внизу, около лестницы: кажется, все же собирались подниматься следом - страшно оставаться одним, в окружении других туристов и персонала, говорящего на непонятном английском... Падре шел по галерее. Откуда в оружейном музее картинная галерея, а главное, зачем - он не очень понимал, однако красиво. А красоту благословляет Бог. Он остановился напротив огромного полотна - "Сошествие Христа в ад". На вид - итальянская школа. На первом плане - окровавленные доспехи, оружие, черную воронку-пропасть окружали тянущиеся вверх пики... Пожалуй, из-за адова арсенала картину и поместили в Тауэр. Он бы хотел рассмотреть ее внимательней - уже начал подходить к ней ближе. И тут... Черт возьми! Он резко развернулся, отпрыгнул, выхватил клинки: - Не убоюся от тем людей, окрест нападающих на мя. Воскресни. Господи, спаси мя, Боже мой: яко Ты поразил еси вся враждующыя ми всуе, зубы грешников сокрушил еси, - быстро забормотал он, внутренне злясь, что оставил Библию в гостинице и что почувствовал этот липкий, мертвенный холодок в последний момент. Он почти дрожал: в крови кипел адреналин, клинки со звоном скрестились. Он слышал, как к нему кинулась Хайнкель. Щелкнули предохранители. - Александр Андерсон. Какая встреча... И какой теплый прием. Навстречу ему шла Интеграл Хеллсинг собственной персоной. - Интеграл Хеллсинг, - чуть наклонил голову падре, не опуская клинки. А за ней... А за ней шла она - Эта белобрысая девчонка, служанка и собственность Алукарда, эта полицейская, Серас Виктория, которая когда-то давным-давно не решилась выпить крови своего хозяина. Этот вампир. Истинный. И не отведавший крови своего хозяина... Если она не выпила... А это значит только одно. - и Серас... Виктория? - изумленно спросил падре. Когда-то он остановил ее, клинки пронзили ее насквозь, не дав ей выпить крови. Тогда она на секунду потеряла человеческий облик - лишь на секунду, но секунда прошла и внешность ее снова стала обманчиво человеческой, как и сущность. Та была полицейской. Эта же была Серас Викторией. Вампиром, получившим истинные силы. Это ее присутствие заставило его почувствовать знакомую опасность и достать оружие. - Вампир Серас Виктория, сила твоя возросла безмерно с нашей последней встречи, - сказал Андерсон, чуть опуская клинки. Хайнкель рядом чуть ли не рычала и пистолет опускать явно не собиралась. - В очах твоих адская бездна, облик твой схож с человеческим, но что скрывается за ним?.. - и внезапно осекся - я уже говорил это когда-то! От Серас волнами исходила угроза и холодная сила - впрочем, до Алукарда ей было еще далеко. Она была готова защитить хозяйку, дать отпор сумасшедшему священнику, но... Но почувствовала - он не сражаться пришел. На последних словах Андерсона Серас удивленно вскинула брови, смутилась: - Верно, я вас больше не боюсь... Но я ничуть не изменилась с той ночи. Прошло не так уж и много времени. И, мне кажется, вы мне это уже говорили... Эм... Вы не помните? Ничего себе мужик колоритный! - присвистнул Пип внутри нее. Интегра тоже чеканным движением подняла бровь. Андерсон чуть вздохнул - похоже, потеря памяти оборачивается для него не самыми приятными сюрпризами. - Да, ты права, многое исчезло из моей памяти о той ночи... И все же мне жаль тебя, дитя мое, ибо ты отдалилась от спасения и приняла в себя тьму... Теперь мне будет гораздо труднее спасти тебя и освободить твою душу. Серас вышла из защитной стойки, посмотрела на Андерсона внимательней: - Вы тоже изменились. Интеграл хмыкнула: - Действительно, вы стали спокойней и нормальней, Андерсон. И слабей, - подумала Серас. - Слабей, истощенней... Он стал каким-то потерянным. Как хозяйка. - Похвала из уст врага - честь для меня, но единый судия мне - Бог, - сказал Андерсон, продолжая внутри себя мучительно думать, перебирать варианты - неужели, неужели еще не все кончено? Неужели... Хайнкель рядом медленно перевела пистолет на Интеграл. И падре решился в конце концов задать единственный, самый важный для него вопрос. - Скажи мне, дева, пила ли ты кровь своего хозяина? Серас внезапно заалела, посмотрела на Интеграл: - Хозяйка? Придурок, еще бы спросил, девственница ли ты! - негодовал Пип. - Нет, она не пила его крови, - Интегра чуть приподняла уголки губ, глядя на реакцию Андерсона. Она полезла за сигаретой, но вспомнила, что в музее курить запрещено. Расстроилась. - Значит, Алукард... - Именно. Виктория говорит, что Алукард вернется. Она не знает, когда, но он вернется... - Он пил мою кровь, поэтому я знаю, - коснулась шеи Виктория. - Если бы он был мертв, ты бы уже была прахом. Пыль к пыли, - мертвым голосом сказал Андерсон. Алукард жив! Все еще не-мертв, он все еще может вернуться, война еще не закончена, Майор проиграл, Ватикан - тоже! Скверна вернется на освященную землю, и будет великий плач, и белые одежды окрасятся алым, и пики переломятся... А Отдел распущен! - Андерсон, какого черта мы здесь стоим? - взвилась Хайнкель. - Перед нами вампир! Это вампир, которого нужно было уничтожить еще несколько месяцев назад! К черту Алукарда, нам нужно расправиться с блондинкой! - Нет, Хайнкель. Опусти оружие. - Серас, приди в нормальный вид. Они с Интеграл произнесли это одновременно, переглянулись и еле заметно улыбнулись друг другу. - Скажите мне, сэр Интеграл, почему вы позволили мне узнать об этом? И как вы нашли нас? - Я отвечу сперва на второй вопрос, - сказала Интегра, убирая волосы с лица- одна непокорная прядь все время падала на левый глаз, полностью закрывая его. - В Лондон прилетает самолет и терпит крушение недалеко от посадочной полосы. Жертвы огромны, но самое интересное - священника из Рима и двадцати приютских детей не оказывается в самолете. Пасторы собирают людей и говорят о даре божественного провидения, о чуде божьем, о милости его и об истинной католической вере - падре был католиком. Много ли приютов в Риме? А теперь подумаем, куда пойдет отец Андерсон с детьми, как не в Тауэр, особенно если он обещал это своему воспитаннику? Это стало лишь подтверждением догадок; на самом деле, вас отследила Виктория. - Значит, самолет упал? - нахмурясь, спросил Андерсон. Вспомнился начальник, советовавший ему рейс. - Да. А что касается вашего первого вопроса... Думаю, когда Алукард вернется, он будет рад вас встретить, падре. А еще, я думаю, я расплатилась с долгом жизни. - Жизни? - Можно сказать, вы спасли меня тогда, - неохотно сказала ему Интегра, - вы не помните? - Я многое не помню, - уклончиво сказал падре. В коридор ввалились дети; Андерсон вздрогнул и вопросительно взглянул на Интегру. - Серас, - сказала она с усмешкой вампирше, - пожалуйста, проследи за детьми падре, пока мы будем разговаривать. - Хайнкель, тебя это тоже касается. И прошу вас, девы, не перебейте друг друга. Благословение Господне на вас и Ангела-хранителя. - Аминь, - сказала Хайнкель под яростным взглядом падре. Серас передернуло. Держась максимально далеко друг от друга, они двинулись по направлению к детям. На прощание Хайнкель повернула голову и яростно посмотрела на Андерсона - тот покачал головой: не смей даже! Серас печально оглянулась на Интегру - та украдкой показала ей большой палец. Пип тоже был расстроен - конец зрелищам. - Это была Хайнкель? - Да, - откликнулся падре. - Юбки ей идут больше. - Я ей передам. Интегра засмеялась, кивнула на картину: - В прошлый раз картина была другая. - Мне нравится эта, - сказал Андерсон. - В наши дни мы все реже вспоминаем о Боге и о милосердии его... Христос сходит в ад и освобождает души. Мы тоже освобождаем души от плена тьмы. Интегра молча качнула головой. За то время, пока Андерсон ее не видел, она постарела, около глаз появилось несколько морщин, которые придавали ей встревоженный вид. Впрочем, шпага все еще висела на бедре - значит, королева не лишила ее рыцарства. Они стояли друг напротив друга. Хозяин без слуги и слуга без хозяина. Чужой пес и чужой мастер, но одинаково одинокие. Связанные призраком исчезнувшего вампира. - Знаете, Андерсон, мы с вами остались совсем одни. И он как нельзя лучше понял, что она имеет в виду. - У вас потерянный и несчастный вид. - Взаимно, сэр Интеграл, хозяйка Алукарда. - Вы тоже скучаете об Алукарде? - с усмешкой спросила она его вдруг, и вот этот вопрос определенно застал его врасплох. - Скучать об Алукарде?! О демоне, чье существование порочно? Я должен был радоваться, что его души освобождены и сам он нашел покой! Но то, что вы сказали... Он не нашел его, и это неправильно! И значит, мое предназначение все еще не выполнено... - У меня уже был один человек, который тоже считал своим предназначением убить его, - сжала губы Хеллсинг и спрятала печальные глаза. - Он тоже не достиг своей цели и погиб. Вы думаете, это ваша цель жизни? - Моя цель - не убийство, а спасение, - сказал Андерсон. - Просто мы с вами под спасением понимаем разные вещи. Алукард хотел спастись и поэтому искал поединка. Они молчали. Мимо проходили туристы, где-то вели экскурсию. - Зато у нас хорошие воспитанницы, - усмехнулась Интегра, кинув взгляд в сторону двух белобрысых макушек. - Правда, строить отношения им будет сложно. - Вы уже говорите о том, чтобы общаться в дальнейшем? Довольно смело. В конце концов, это мы - вершители божественного правосудия, это мы - победители, а вы - проигравшие, если, конечно, в этой войне были победа и поражение... Ваша Серас - вампир, то, что она существует, оскорбляет Господа. Вы же знаете, что ее необходимо уничтожить, и мы сделаем это, рано или поздно! Католическая церковь, Папа - - Андерсон. Я знаю о том, что отдел расформирован. Вы не сможете сделать этого. И знаете, что? Это не единственное, что меня беспокоит... Андерсон молчал еще минуты две. Просто смотрел на Интегру - и опять перематывал те крохотные частицы его памяти. Что он такое сейчас, без отдела, без бойцов, без денег и без памяти? Насколько все проще было тогда, в предвоенные месяцы, с Алукардом, с могущественным врагом - протестантской церковью, с целью - победить, установить свое господство, найти и уничтожить. - Я помню, здесь было отличное кафе... Может, сходим туда? Нам нужно о многом поговорить. Сейчас я не представитель Ватикана, у меня отпуск. - Какое совпадение, - усмехнулась Интегра. - Я тоже взяла выходной. Что ж, давайте, у меня тоже есть немало вопросов...