***
— Как ее зовут? — спросил Блейн, двенадцатилетний и сидящий на кровати брата, пока Купер готовился к свиданию. — Джессика. — Джессика — милое имя. — Она сама милая, — Купер подмигнул Блейну через зеркало. — Думаешь, она твоя родственная душа? — Блейн наклонился вперед и внимательно посмотрел на брата. Куперу было восемнадцать, он только что закончил школу и уезжал в колледж осенью — так что он был почти как взрослый. Он мог бы уже встретить свою родственную душу, и ей могла быть Джессика. Вместо скрытой улыбки или румянца счастья на щеках Купера, Блейн увидел, как тот закатил глаза и пригладил свои темные волосы в последний раз, перед тем как развернутся лицом к Блейну. — Когда ты вырастешь из этого, Мелкий? Нет таких вещей, как родственные души. — Когда ты прекратишь называть меня Мелким? — Никогда. — Именно, — произнес Блейн, приподнимая подбородок и чувствуя себя умным. Купер просто рассмеялся и снова закатил глаза, прежде чем взъерошить волосы Блейна. — Неважно. Теперь проваливай из моей комнаты, я не хочу, чтобы ты был здесь, пока меня не будет. — Я бы не стал портить твои вещи, я аккуратнее, чем ты. — Вон, — настоял Купер, и Блейн вышел вслед за ним из комнаты, бормоча себе под нос, что он гораздо ответственнее, чем Купер когда-либо был. — Я не понимаю, почему мы не можем пойти на карнавал вместе, — произнес Блейн, когда они спускались по лестнице. Купер пригласил Джессику на карнавал по окончанию учебного года, который устаивался в городе, а вот Блейн шел с родителями. — Потому что кто хочет притащить родителей и малыша-братишку на свидание? Купер называл Блейна своим «малышом-братишкой» только тогда, когда хотел его взбесить. Блейн не собирался идти на приманку. — Ладно, думаю, это имеет смысл. Купер улыбнулся ему: — Слушай, Блейн, ты сам скоро начнешь ходить на свидания. У тебя будет это. Блейн пожал плечами. — Я не знаю. Могут пройти годы, прежде чем я встречу Илая. — Кого? — Илая Уилсона, — ответил Блейн, будто эта была самая очевидная вещь в мире. — Знаешь? Моя родственная душа! Купер уставился на него на мгновение. — О Боже мой. Доска Уиджи! Я совсем забыл об этом! — Купер засмеялся. Блейн обиженно уставился на него: как Купер мог забыть что-то такое грандиозное, как вечер, когда Блейн узнал имя свой истинной любви? — Это серьезно. Я верю в родственные души, а Доска Уиджи сказала, что… — О, Блейн, — Купер все еще немного посмеивался. — Ты слишком взрослый, чтобы верить в родственные души и Доски Уиджи. Особенно в Доски Уиджи. Это детская игра. Все не по-настоящему. — Но ты же сказал, что не составлял то имя. Купер пожал плечами так, будто бы это не было чем-то важным. — Конечно, но там было еще трое подростков, Блейн. Я имею в виду… Хватит. Желудок Блейна ощутил небольшой дискомфорт, и он покачал головой. Нет, нет. Всё было правдой, они все были так же поражены и восхищены, как и Блейн. Верно? Блейн попытался вспомнить тот вечер почти двухлетней давности. Он остался с кучкой подростков, и те могли просто подшутить над ребенком, с которым застряли на весь вечер. Блейн почувствовал легкое недомогание — он же так сильно верил в это. Вот уже несколько лет он цеплялся за тот вечер, ожидая встречи с мальчиком по имени Илай. Это было тяжело, он не знал никаких других детей-геев — и даже несмотря на то, что ему было всего двенадцать, и он все равно не стал бы ни с кем встречаться — у него никогда не было друга в школе, ему не с кем было поговорить так, чтобы его поняли, он чувствовал себя… одиноким. Мысль об Илае давала ему надежду. — Даже… даже если это была… шутка, — прошептал Блейн, чувствуя, что его сердце разбито. — Это не значит, что родственные души не реальны. Купер обеспокоенно посмотрел на него: — Я не должен был это говорить, Блейн, я не имел в виду… — Мальчики! — их отец прервал их, быстро выйдя из своего кабинета. — Отлично, вы оба тут. У меня плохие новости. Мы с мамой не сможем пойти сегодня на карнавал. — Что? — спросил Блейн, и его сердце упало еще дальше. — Прости, но в город неожиданно прилетел клиент, и нам с Пэм нужно поужинать с ним и его женой. — Эрвин наклонился, чтобы быть на уровне глаз Блейна. — Мне очень жаль, Блейн, я бы предпочел пойти с тобой на карнавал, — он распрямился, теперь обращаясь к Куперу: — Но ты можешь взять его с собой. — Что? — теперь была очередь Купера выглядеть разочарованно, хотя нет, даже не разочарованно, а обиженно. — Нет. Ни за что. Я же иду на свидание, папа. Пэм вышла в коридор, выглядя измотанной. — Мне нужно сделать прическу и найти, что можно надеть! У нас нет времени на споры. — Хорошо. Тогда не спорим, — Купер скрестил руки на груди. — Я не возьму Мелкого. Эрвин одарил Купера тяжелым взглядом: — Да, сынок, ты возьмешь. Было бы несправедливо, если бы он не пошел. — Несправедливо то, что мне придется взять двенадцатилетку на свое свидание! — Мне почти тринадцать, — сказал Блейн, но никто не услышал. — Купер, — Пэм, которая была за миротворца, вмешалась прежде, чем у ее мужа появилась возможность ответить, — ты прав, это несправедливо. Но просто отвези его туда, хорошо? И потом привези домой, — Пэм взглянула на Блейна. — Твои друзья идут на карнавал, верно? Блейн кивнул — он правда хотел пойти на карнавал, но неловко чувствовал себя по отношению к Куперу. Никто бы не хотел, чтобы его свидание было разрушено. — Да, Дэвид, Сэм и Тина будут там. — Тогда иди. Все, что от тебя требуется, это довезти его, Купер. Блейн может провести вечер со своими друзьями. Просто договоритесь о времени и месте, чтобы потом встретиться снова. — Хорошо. Без разницы, — проворчал Купер, плотно сжимая губы. Он не выглядел довольным. Купер молчал всю дорогу до карнавала. Джессика и правда оказалась милой, спрашивая Блейна о школе и его планах на лето. Она понравилась Блейну, а девушки Купера редко вызывали у него симпатию. Из-за этого он почувствовал себя плохо, ведь он испортил планы Купера на вечер. Как только они добрались до места, Блейн с улыбкой повернулся к Куперу: — Я убираюсь и не буду тебе мешать. Забудь, что я даже был здесь! Губы Купера медленно растянулись в улыбке, он никогда не злился на Блейна подолгу. — Вот, мелкий, — он вытащил бумажник из кармана. — Я знаю, что мама дала тебе немного денег на вечер, но вот еще двадцатка. Развлекайся. — Спасибо, Куп! — сказал Блейн, махнув рукой Куперу и Джессике прежде, чем побежал искать своих друзей. Карнавал был лучше, чем ожидалось. Было колесо обозрения и тонны настольных игр, сахарная вата и ириски. Блейн купил всем своим друзьям угощения, потому что у него было больше денег, а время уже было позднее. Они смеялись, выглядя глупыми и свихнувшимися, но все равно продолжали веселиться, объевшись сладостями. — Это лучшая ночь из всех! — произнесла Тина, хватая Сэма за руку. Она была чудесной и лучшей подругой Блейна, но у нее была ужасная привычка влюбляться в мальчиков, которые не могли ответить на ее чувства. Сэм был слишком мил, чтобы что-нибудь сказать. По крайней мере, на этот раз она влюбилась в натурала; было неловко, когда она была влюблена в Блейна в прошлом году. Тем более, она знала, что Блейн гей. Дэвид был старше всех в этой группе, он опережал их на год, старался действовал по-взрослому, но даже у него закружилась голова. Начались летние каникулы, они были на сказочном карнавале вместе со своими лучшими друзьями — всё было идеально. — Ой! — взвизгнула Тина, указывая на ближайшую палатку, украшенную огоньками и выделяющуюся своим фиолетово-красным шатром. — Смотрите, гадалка! — Да! — Сэм вскинул кулак. — Это будет весело. Мы должны это сделать. — Не знаю… — Блейн достал свои оставшиеся деньги, ему правда хотелось прокатиться на колесе обозрения еще раз, и его средства иссякли. — Давай, Блейн. Будет весело, — стал убеждать Дэвид. И если Дэвид был в деле, то идея была действительно отличной. Они побежали к палатке, смеясь всю дорогу, но на полпути Блейн потерял равновесие и рванул вперед быстрее, чем ожидал, врезавшись в кого-то. Блейн сильно ударился о землю и застонал, потирая взорвавшийся болью копчик. — Ой, — он поднял взгляд, чтобы взглянуть на того, с кем столкнулся, и убедиться, что тот не пострадал. — Ты… Слова, которые хотел сказать Блейн, застряли у него в горле — сидящий напротив него мальчик выглядел немного чахлым, скорее всего, где-то его возраста, с бледной кожей и восхитительными голубыми глазами. Даже при тусклых огнях карнавала Блейн мог заметить милый румянец на его щеках. — Мне очень жаль, — Блейн быстро встал и протянул руку мальчику, чтобы помочь ему подняться. Он посмотрел на протянутую ладонь Блейна так, будто бы не знал, что с ней делать, а потом, наконец, сжал ее. Блейн втянул в себя воздух, когда их руки соприкоснулись, но затем быстро стряхнул с себя странное, но очень приятное ощущение, которое подарила ему рука мальчика в его собственной, и помог тому подняться на ноги. — Ты в порядке? — Да, — мальчик кивнул, уставившись на Блейна широко распахнутыми глазами. — Мне жаль, что так вышло. Мы с друзьями не смотрели, куда идем, — Блейн оглянулся. — Они переволновались и оставили меня позади. — Ой. Извини, — голос мальчика был мягким и приятным, и Блейну сразу же понравилось, как он звучал. — Нет, все хорошо. Они там, — Блейн указал на палатку гадалки, где его друзья стояли в очереди. — Ты уверен, что в порядке? — Да. В порядке. А ты? Блейн смахнул грязь с задней части штанов, а когда он поднял взгляд, щеки мальчика порозовели еще сильнее. — Я замечательно, — Блейн улыбнулся. — Эм… Я должен встретиться со своими друзьями. Надеюсь, ты хорошо отдохнешь этим вечером, и никто больше не сшибет тебя. Мальчик рассмеялся, а Блейн пошел к своим друзьям, оглянувшись назад, чтобы еще раз помахать очаровательному мальчику с прекрасным голосом. — Я спрошу о моем будущем муже, — сказала Тина, когда Блейн присоединился к ним, и в ту же секунду бросила на Сэма наивный взгляд. Сэм издал нервный смешок. — Я спрошу, стоит ли мне пригласить Мередит из класса математики, — добавил Дэвид. — Я думал, что ты уже решился на это, — сказал Блейн, вытягивая шею, чтобы посмотреть, был ли мальчик все еще здесь, но тот, похоже, уже ушел. — Да, и поэтому будет забавно услышать, что скажет фальшивая гадалка. — Я собираюсь спросить, кем я стану, когда закончу школу, — произнес Сэм. — Профессиональным футболистом или профессиональным хоккеистом. Блейн взглянул на своих друзей и выбросил мальчика из головы. — Потому что, очевидно, что это будет одно из двух, — мудро кивнул он Сэму. Сэм рассмеялся: — Очевидно. — Что насчет тебя? Спросишь про Илая? — Тина схватила Блейна за руку. Все его друзья знали об имени, которое выдала Доска Уиджи пару лет назад; они знали, что Блейн верил в то, что это была его родственная душа, и, по большей части, поддерживали его. Даже если иногда создавалось впечатление, что Дэвид настроен скептически. — Не нужно. Если Доска Уиджи была права, и Илай — все-таки моя родственная душа. Я найду его в конечном счете. — Если? — переспросила Тина. — Если… Я имею в виду… Иногда мне кажется, что один из друзей Купера просто подшутил надо мной, — Блейн опустил взгляд вниз, ковыряя грязь носком обуви. Смешки Купера при мысли, что Илай был родственной душой Блейна, эхом отдавались в его голове. — Это ужасно! Блейн оглянулся, чтобы увидеть шокированное лицо Тины, и улыбнулся. Иногда Блейн думал, что Тина также заинтересована в его родственной душе, как и он сам. Очередь двигалась, и, наконец, настал их черед. Они все вместе зашли в палатку, потому что так было веселее. Они заплатили за билет и сели за стол, накрытый несколькими яркими вязанными шалями. В середине стояла подставка из искусственного золота в форме птичьих когтей, которые удерживали блестящий хрустальный шар. Свет был погашен, а свечи мерцали. Блейн слегка вздрогнул — эти ощущения в палатке слегка напомнили ему тот вечер с Доской Уиджи двухлетней давности. Гадалка, представившаяся как «Мадам Женевьева», была женщиной среднего возраста с волосами, окрашенными в неестественный красный, и соответствующей яркой помадой. У нее были подведены черным глаза, а колец на пальцах было слишком много. Блейн подозревал, что она обычно не одевалась в таком стиле, но для работы на карнавале выбрала мистический и эксцентричный образ. Каждый задавал свои вопросы Мадам Женевьеве, а в ответ получал безобидные ответы. Тина однажды найдет свою истинную любовь, и он будет красивым и добрым — ну, а что еще могла сказать гадалка на карнавале? Что он будет уродливым и грубым? Дэвиду сказали, что «удача любит смелых», когда он спросил о Мередит, и то, что всегда нужно идти на риски во имя любви. Ответ Сэму был самым забавным, она не сказала, что из футбола или хоккея ему лучше выбрать, посоветовав продолжать учиться, и, возможно, тогда выбора бы стало больше, чем просто спорт. Блейн почти поверил, что родители Сэма ей заплатили. В общем, было очень весело. — А как насчет вас, молодой человек? — спросила она Блейна в конце сеанса. — Какие у тебя вопросы к Мадам Женевьеве? Блейн пожал плечами, и его сердцебиение немного ускорилось — он знал, что хотел спросить, но Купер действительно расстроил его сегодня. Он был так уверен, что Илай Уилсон — имя его второй половинки, но теперь он сомневался и не хотел спрашивать, потому что, что если она скажет, что имя выдуманное? — Я не знаю… — Блейн посмотрел на своих друзей, которые терпеливо ждали. — Эм, полагаю… Буду ли я счастлив? Найду ли я того, кого полюблю, и буду ли счастлив? — Счастлив? — повторила Мадам Женевьева. — Это большой вопрос, — она взглянула на хрустальный шар, медленно взмахивая над ним руками. — Да… Я вижу много счастья в твоем будущем… но сначала… некую скорбь. Блейн приподнял брови: — Оу? — Не волнуйся, каждая душа испытывает скорбь. — Точно, — Блейн кивнул. Его предсказание было точно таким же шаблоном, как и у остальных, и с ним все было в порядке — в конце концов, это просто развлечение. Они все поблагодарили Мадам Женевьеву и стали пробираться к выходу их палатки, уже перешептываясь и подсмеиваясь над их предсказаниями. Блейн шел последним, пропустив друзей вперед. Когда одна его нога была уже за пределами палатки, он почувствовал, как рука обхватила его запястье и потянула назад. Он посмотрел на Мадам Женевьеву, стоящую рядом, и он понятия не имел, как она смогла так быстро дойти досюда от стола. — Есть еще кое-что, — прошептала она, стоя так близко, что Блейн почувствовал запах ее цитрусовых духов. — Имя, которое я увидела в стекле; имя, которое будет важным для тебя и твоего будущего счастья. Блейн глубоко вздохнул: — Имя? Мадам Женевьева закрыла глаза и что-то промычала, прежде чем заговорила: — Я могу видеть это моим внутренним оком, — ее голос был тихим, но эхом отдавался в палатке. Она резко распахнула глаза. — Илай Уилсон, — протянула она, а затем вытолкнула Блейна из палатки. Блейн оказался снаружи, чувствуя себя потрясенным; его щеки порозовели, сердце бешено колотилось, а на лице появилась улыбка. Илай Уилсон. Илай Уилсон. Это произошло снова, то же самое имя. Блейн прикрыл глаза и сделал глубокий, довольный вздох. Илай был где-то там, и однажды Блейн найдет его… На мгновение, Блейну показалось, что он почти может представить его — яркие голубые глаза и румяные щеки. — Блейн! Картинка исчезла, когда Блейн повернулся и увидел, как Сэм жестом приглашает его присоединиться к ним. Он помчался догонять друзей, чувствуя себя так, будто он парит в воздухе от счастья.***
Блейн никогда раньше не был в Чикаго — но это был не Нью-Йорк, к разочарованию Блейна, который пропустил Национальные соревнования хоров в прошлом году, когда они проходили в Большом Яблоке, но и Чикаго был классным городом. Соловьи посетили Великолепную Милю и Миллениум-парк, попробовали чикагскую пиццу, и да, она оказалась восхитительной. Это был первый год Блейна в старшей школе, а его хор уже прошел на Национальные, о чем еще можно было мечтать? У него было хорошее предчувствие насчет их шансов на победу. Они могли победить, или, по меньшей мере, занять какое-то место. Он просмотрел программу, скользнув взглядом по именам солистов, выискивая Илая, — это была привычка, которая уже сформировалась у него за годы — когда Соловьи заняли свои места в зрительном зале, готовясь посмотреть выступления своих конкурентов. Именно тогда Блейн начал переживать насчет их шансов на победу. Соперники были потрясающие. Потом появились Новые Направления, еще одна группа из Огайо. Блейн уже слышал их раньше — на ютубе — но Соловьи никогда не соперничали с ними. Слышать их вживую было совершенно иным. Блейн никогда раньше не видел, чтобы группа пела с таким воодушевлением. Соловьи были хороши, очень хороши — но когда высокий, стройный и красивый молодой парень, одетый в черную рубашку с красным галстуком, как и остальные в группе, взял высокую ноту в «Paradise by the Dashboard Light» — Блейн понял, что Соловьи не смогут победить. После выступления он поднялся с места и зааплодировал, потому что любая по-настоящему хорошая группа заслуживала его аплодисментов, даже если те собирались победить. Особенно Блейн хотел поаплодировать юному контратенору в группе, его голос был прекрасен, но на самому деле, он сам был прекрасен. Внезапно Блейну захотелось встретиться с мальчиком и поздравить того с хорошо проделанной работой. После выступлений Блейн ждал в вестибюле, надеясь увидеть молодого парня из Новых Направлений, но так и не смог его найти. Соловьи выступили неплохо. Блейну понравилось его соло «One More Night», но по итогам соревнований они заняли лишь двенадцатое место. Не ужасно, но разочаровывающе. Новые Направления победили, и Блейн даже не удивился. Если Соловьи не могли победить, то он втайне болел за них. — Всегда есть следующий год, — сказал Сэм, крепко сжимая плечо Блейна, когда они уходили. — Не для Дэвида, он уже выпускается. — Да, — Сэм взглянул на Дэвида, занятого подбадриванием первокурсника, которому проигрыш дался тяжело. — Но это же Дэвид. Он будет в порядке. Блейн кивнул и еще раз окинул взглядом вестибюль, надеясь отыскать мальчика из Новых Направлений. Не повезло. Он вернул свое внимания к товарищам по команде, говоря, как он ими гордится. Он любил своих друзей, выиграли они или нет, он был рад быть частью этой команды.***
— Кто ты такой? Блейн сидел в кресле в углу своей квартиры, а в его руках был стакан с пивом. Он поднял взгляд и не узнал парня, с улыбкой стоящего перед ним. — Эм… Я здесь живу, — сказал Блейн, думая, что это не было нормальным ответом на вопрос. Он растерялся, потому что незнакомец в его квартире спрашивал его, кто он такой. — Нет, я про твой костюм! — парень рассмеялся, и этот звук был громче музыки в доме. — Хочу сказать, может, ты разносчик газет? — он указал на кепку, жилет и испачканное углем лицо Блейна. Блейн оглядел себя, а потом перевел взгляд на парня, с замедлением осознав, что тот, кем бы он ни был, был привлекателен. Высокий и бледный, он был одет в длинный жакет с манжетами из зеленого шелка, расшитого золотой нитью, и в брюки соответствующего цвета. Его рубашка была зашнурована и плотно облегала его грудь, а образ незнакомец закончил треугольной шляпой и блестящей тростью. Костюм отлично сидел на нем, и парень выглядел потрясающе. В другое время и в другом месте, Блейн, вероятно, начал бы с ним флиртовать, но сейчас ему этого не хотелось. — Я Берт, — ответил Блейн. — Трубочист из Мэри Поппинс. — Мило! — сказал парень, оглянувшись, и нашел складной стул, чтобы сесть рядом с Блейном Блейн вздохнул — его настроение было неподходящим для общения, но он организовал эту вечеринку с Тиной и не хотел быть грубым. — В кого переоделся ты? — В Казанова, конечно, — сказал парень, разводя руки в стороны, и да, он выглядел соответствующе. — Мне понравился твой костюм, но почему ты выбрал Берта? — Честно говоря, мне нужно было придумать что-нибудь в последнюю минуту, а у меня нашлось большинство вещей для костюма. И он подходит к наряду Тины, — произнес Блейн, указывая своим стаканом на Тину в другом конце комнаты, где она разговаривала, смеялась и была хорошим организатором вечеринки на Хэллоуин. Ее волосы были заколоты в идеальный пучок, на ней было белоснежное платье с красным пояском, белая летняя шляпка и зонтик в тон. Идеальная Мэри Поппинс. — Это чудесно! — парень улыбнулся и придвинулся ближе. — Так она твоя… девушка? Блейн нахмурился — что это был за парень, который, казалось, не знает ни его, ни Тину, но каким-то образом попал на вечеринку в честь Хэллоуина в его квартире? — Нет. Моя лучшая подруга, — объяснил Блейн. — Я только что расстался со своим парнем, Тайлером, поэтому мне пришлось искать новый костюм в последнюю минуту. Они у нас были парные. Похоже, из-за алкоголя у Блейна развязался язык. — Оу. Ой. Мне жаль. Блейн пожал плечами и сделал еще один глоток пива, скорчив гримасу, потому что он ненавидел пиво и предпочел бы один из дайкири, которые отлично вышли у Тины, но пиво было легче. Кроме того, горьковатый привкус соответствовал его настроению. — Это я виноват, — сказал Блейн, вглядываясь в парня и не имя понятия, почему он говорит об этом с незнакомцем, но слова, казалось, продолжали вырываться наружу. — В расставании. Он сказал, что я не был предан ему, что я всегда искал что-то лучшее. — А ты искал? Блейн был удивлен вопросом; он ожидал стандартного «Ой, мне жаль» или чего-то подобного. — Я… — он снова пожал плечами, желая сказать «нет», но он знал, что это было не совсем правдой. Тайлер был отличным, милым, красивым и хорошим парнем. Они были вместе со второго курса колледжа и даже говорили о том, чтобы съехаться весной после выпуска, но что-то всегда удерживало Блейна от всецелой приверженности, и Тайлер это знал. — Вообще-то, — произнес Блейн, глядя в свой почти пустой стакан, — я был ужасным бойфрендом, — Блейн очень старался быть таковым, но в конце концов он все равно подвел Тайлера, потому что не мог полностью отпустить свою глупую детскую веру в то, что его родственную душу зовут Илай. Он позволил чему-то столь детскому разрушить их отношения. — Мне жаль, — предсказуемые слова, наконец, появились, но они застали Блейна врасплох, потому что в голосе было так много искреннего сочувствия. Блейн снова взглянул в его глаза. Прекрасные голубые глаза — Блейн не заметил их раньше. — Тебе вообще это нравится? — Казанова кивком указал на стакан Блейна. — Ты морщишься при каждом глотке. — Потому что оно ужасное. Парень снова рассмеялся, и от этого звука в груди Блейна потеплело. — Пойдем, — Казанова встал и протянул ему руку. — Я сделаю тебе напиток получше. Блейн бросил взгляд на протянутую ладонь, прежде чем сжать ее. Его кожа была мягкой, но хватка оказалась сильной, когда он вытащил Блейна из кресла. Он повел Блейна на его же собственную кухню, начал рыться в его шкафу и холодильнике, чувствуя себя как дома. Он вытащил несколько вещей, схватил миксер, который уже был на стойке, и сполоснул его под краном. Блейн все это время просто молча смотрел на него, отчасти потому, что ему не хотелось ничего говорить, а отчасти потому, что парень был очарователен, столь грациозно и уверенно перемещаясь по кухне, смешивая напиток и все время улыбаясь Блейну. Он нашел где-то бокал для коктейля и налил в него приготовленный напиток, прежде чем вручить его Блейну. — Что это? — спросил Блейн, сжимая в руке стакан с жидкостью сливочного цвета. — Ванильный Александр, — ответил Казанова. — У тебя были все нужные ингредиенты. Блейн сделал маленький глоток, затем другой, глядя через край бокала с улыбкой. — Это восхитительно. — Лучше, чем дешевое пиво? — Намного. Казанова налил оставшийся напиток в другой бокал, прислонился к стойке рядом с Блейном и приподнял свой бокал, ожидая, что Блейн сделает то же самое. — За новое начало, — сказал он, и их бокалы звякнули, соприкоснувшись. — Я сожалею о твоем парне. Блейн улыбнулся, чувствуя себя намного лучше, чем раньше. — Спасибо тебе. Может быть, этот вечер будет лучше, чем он ожидал. Следующим утром Блейн проснулся на диване в гостиной, его голова раскалывалась, а из окон лился свет. Он прищурился, открывая глаза, и оглядел разгромленную гостинную. Вечеринка прошлой ночью прочла успешно, они с Тиной собирались прибраться после того, как все ушли около трех, но, скорее всего, они не смогли уйти далеко. Тина спала в кресле в другом конце комнаты, и выбившиеся пряди из ее пучка спадали ей на лицо. Блейн сел со стоном. — Тина, вставай. Тина медленно приоткрыла глаза, испустив собственный стон. — Боже, почему тут так светло? — Потому что у тебя похмелье. — Тссс. Блейн поднялся с дивана и пошел на кухню, чтобы приготовить кофе. Тина присоединилась к нему спустя несколько минут, широко зевнув, и снова застонала, когда увидела беспорядок на кухне. Она забралась на стойку, наблюдая за приготовлением кофе. — Прошлая ночь была веселой, ты развлекся? Блейн мысленно вернулся к прошлому вечеру. Начало было не слишком веселым, но ближе к концу, да, ему понравилось. — Да, развлекся. — Боже. Я так рада, тебе нужно было немного развеяться, Блейни. И ты, кажется, нашел себе компанию… — она улыбнулась и приподняла бровь. — Кто тот красавчик, с которым ты вчера провел большую часть вечера? Блейн улыбнулся, вспоминая нового друга, которого он нашел. — Казанова. Тина выпустила смешок: — Несомненно, но как его звали? — Я… — Блейн моргнул и снова вспомнил время, проведенное с незнакомцем. Он уже был немного пьян к тому моменту, когда они встретились, а потом выпили вместе и разговаривали, пока не стало слишком поздно, и Блейна потащили помочь найти уходящему гостю его куртку… Блейн не знал, называли ли они друг другу свои настоящие имена. — Я… не знаю… — Что? — Я встретил его вчера вечером, он должен быть другом какого-нибудь друга. — Хорошая работа, Ромео. У тебя есть его номер? Блейн покачал головой, чувствуя себя опустошенным. — Не волнуйся, мы поспрашиваем, кто-нибудь знал его. Блейн согласился и налил им обоим кофе. У них впереди была уборка квартиры, так что, лучше бы им проснуться. Позже они спросили своих друзей, знает ли кто-нибудь из них, кем был Казанова, но оказалось, что кто-то из класса Сценической речи Тины пригласил кучу случайных людей из кампуса, и никто понятия не имел, кем был Казанова. Блейн корил себя за то, что не взял номер телефона, и пока он ничего не сказал Тине… но он не мог не задаваться вопросом, звали ли того парня Илаем.