Шесть лет спустя.
Блейн поправил бабочку и провел расческой по волосам в последний раз, со вздохом смотря на свое отражение в зеркале. Черный костюм сидел на нем идеально, накрахмаленная белоснежная рубашка ослепляла своей яркостью, синий галстук-бабочка был безукоризненно завязан, а запонки поблескивали. Он неплохо выглядел. Хотя, нет, он выглядел отлично. Как он знал, это было именно тем, чего ожидали от него люди этим вечером. Блейн присел на кровать, чтобы натянуть на себя туфли, и попытался не обращать внимание на чувство пустоты в желудке. Может, он и выглядел идеально, но вот чувствовал себя удручающе. И это было неправильно — именно сегодняшней ночью он должен был быть в экстазе, довольным и даже радостным. Но он не ощущал подобного — вообще. Осознание этого заставило его чувствовать себя еще хуже. — Блейн, ты еще не готов? Ты же не хочешь опоздать на нашу вечеринку? Блейн приподнялся с кровати и улыбнулся, когда в комнату вошел его жених, блестяще выглядя в своем сером изящном костюме, который делал бледный цвет его глаза почти прозрачным. Его кудрявые блондинистые волосы были стянуты в хвостик, и на нем был длинный галстук того же цвета, как и у Блейна. Блейну понравилось — их образы не были парными, но все же согласовались друг с другом. — Ты ведь не пойдешь в этом, да? — спросил Джеремайя. Он грациозно подошел к Блейну, поднимая руку и слегка дергая за галстук-бабочку. — Я… да, пойду… Я ведь поэтому и надел его. Джеремайя кивнул. — Конечно. Ладно. Готов? Он направился к дверям спальни, но Блейн схватил его за руку. — Подожди, что не так с моим галстуком? Он же сочетается с твоим. — Ничего, детка, — ответил Джеремайя, наклонившись, чтобы быстро поцеловать Блейна в губы. — Просто подумал, что для нашей вечеринки по случаю помолвки ты наденешь нормальный галстук, но и твой выглядит мило. Блейн натянуто улыбнулся, думая о том, не лучше ли ему будет просто сменить галстук. Но он выглядел хорошо и любил галстуки-бабочки. Нет, все в порядке. Он не будет ничего менять только потому, что Джеремайя решил побыть немного пассивно-агрессивным. Они молчали почти всю дорогу до The Pierre. Блейн нервно касался своих запонок, а Джеремайя смотрел в окно. С тех пор, как они поссорились утром из-за такой глупости, они принесли друг другу извинения, но между ними все равно проскальзывало напряжение. Блейн закусил губу и отвел взгляд от Джеремайи. На самом деле, если быть честным, то отношения между Блейном и Джеремайей были напряженными с тех пор, как они обручились пару недель назад. — Хорошо, что мы заказали малый зал в The Pierre, — проговорил Джеремайя. — Это поможет нам получить скидку на большой бальный зал… если мы захотим справить здесь свадьбу. — Не стоит нам говорить об этом сейчас, — жестко отрезал Блейн. Они неоднократно обсуждали это, и Джеремайя знал, что Блейн считает The Pierre слишком экстравагантным местом для их свадьбы. Там было слишком вычурно, слишком душно. Даже с выбором этого места для вечеринки по случаю помолвки Блейн шел на компромисс, и Джеремайя это знал. Но Блейн прикусил язык, не желая снова спорить с ним — не перед вечеринкой, которую устраивали родители Джеремайи. Все пройдет отлично. Они прибыли вовремя и были встречены родителями Джеремайи, мистером и миссис МакФерсон, и еще множеством людей, которых Блейн не знал. Он поздоровался с Сэмом и Тиной, немного поболтал с Купером, который прилетел сюда ради вечеринки. В основном, Блейн просто переходил от одной группы к другой, как призовая репа на показе. Это был длинный вечер. Большинство людей, наверное, сказали бы, что вечеринка была успешной. Если считать успехом количество гостей, хорошей еды и наслаждение, которое получали родители Джеремайи, хвастаясь. Но если успех измерялся бы в том, сколько удовольствия она должна была принести… то она была катастрофой. МакФерсоны назвали Блейна профессором музыки даже не один, а три раза, прекрасно зная, что он был музыкальным терапевтом. Джеремайя никогда их не исправлял. Однако, он сказал Блейну выпрямиться, когда к ним подошел мэр, чтобы представиться, потому что, конечно, МакФерсоны пригласили мэра. Джеремайя также сказал ему не выпивать слишком много, хотя Блейн был только на втором бокале шампанского. В добавок к этому, он заправил выбившиеся кудри Блейну за ухо, спросив, почему тот не нанес больше геля. Когда вечер, наконец, подошел к концу, и они возвращались в квартиру на машине, Блейн вышел из себя. — Все прошло отлично, — произнес Джеремайя, когда они вышли из машины и стали подниматься наверх. — Да, если бы это было агитационное мероприятие твоей мамы, все было бы отлично… Ой, подожди, все именно так и было, — Блейн распахнул входную дверь и влетел внутрь, готовый сразу же лечь спать после ужасного дня. — Прошу прощения, Блейн, — резко произнес Джеремайя. — Но ты знал, с какой семьей связываешься, когда задавал свой вопрос. — Что? — Блейн развернулся. — Если ты не хочешь быть МакФерсоном, ты не должен был делать мне предложение. Блейн покачал головой, растерявшись. Это так Джеремайя помнил тот вечер? Потому что если бы кто-то спросил Блейна, то тот бы сказал, что это Джеремайя сделал ему предложение. Но теперь, думая об этом… Блейн посмеялся над собой — на самом деле, его даже не спрашивали. Они говорили о планах на будущее, и, когда один из них упомянул что-то навроде «когда мы поженимся», следующее, что Блейн запомнил — это то, что они называли друг друга женихами, а миссис МакФерсон настаивала на экстравагантной вечеринке по случаю помолвки. Всего за несколько недель все завертелось так быстро. Блейн почувствовал легкое головокружение при мысли о том, как они до такого дошли, и не мог не покачать головой, выпустив смешок. — Что тут смешного? — Ничего, — выдохнул Блейн. — Я устал, — он стянул с себя пиджак. — Может, поговорим обо всем этом утром? Джеремайя выглядел вымотавшимся, когда кивнул. — Конечно, ты же знаешь, что я ненавижу, когда мы ссоримся. — Я тоже, — Блейн чмокнул его в щеку, а потом они молча готовились ко сну. Блейн еще долго лежал под одеялом после того, как Джеремайя заснул. Раннее сказанные слова Джеремайи звучали в его голове. Блейн хотел стать МакФерсоном? Он хотел быть частью семьи? Он вообще хотел быть с Джеремайей? Он повернул голову, чтобы посмотреть на жениха, и его сердце сжалось, будто в тисках. Боже. Что он собирался сделать? Почему он никогда не задумывался о том, что происходит? Он просто позволил жизни подталкивать его вперед, вместо того, чтобы спросить у самого себя, чего он действительно хочет. Он и Джеремайя шли по одному направлению в жизни, но были ли это достаточной причиной для женитьбы? Блейн верил, что его судьба могла распорядиться таким образом, но, возможно, пришло время Блейна взять под контроль свою собственную историю. В конце концов он погрузился в беспокойный сон, а в его голове вертелись сомнения и путаница.***
Следующим утром Блейн завтракал с Тиной и Купером. Сэм ушел, чтобы записаться в футбольное отделение в своем колледже, сразу же после вечеринки. Это означало, что Блейн не сможет услышать его мнение по поводу происходящего, но все равно, этот завтрак был необходим. Купер жил на другом конце страны, и Блейн редко видел его, почти не имея возможности поговорить с ним вчерашним вечером. Сэм и Тина жили поближе, в пригороде, но Блейн все еще не видел их так часто, как ему хотелось. Этот завтрак был идеальной возможностью для Блейна, чтобы поговорить с двумя людьми, которым он доверял больше всего в мире. Ему нужно было поговорить с кем-то о Джеремайе и сомнениях, которые закрадывались в его голову из-за помолвки. К тому же, волнение, вызванное прошлой ночью, могло быть просто трусостью, испугом. Это не означало, что Блейну нужно разорвать помолвку. Когда Блейн добрался до места, Купер уже был там и занял для них столик. Блейн сел напротив брата с глубоким вздохом. — Поздно лег спать? — Купер подмигнул. — Ты знаешь, что вечеринка закончилась не слишком поздно, ты был там. — Э… Я не это имел в виду. Я предположил, что у тебя с Джерри был горячий секс после вечеринки. Блейн закатил глаза: — Он ненавидит, когда ты зовешь его Джерри. — Его здесь нет, — Купер приподнял голову. — А почему он не здесь? Его семья ошивалась вокруг тебя вчера ночью, хвастаясь вами с Джерри. «О, только взгляните на моего сына-гея и его жениха-гея. Разве мы не либеральны и прогрессивны?», — мнение Купера о Мэри МакФерсон было убийственным и немного пугающим. — Меньшее, что он мог, так это провести немного времени со своим будущим свояком. — МакФерсоны не были так ужасны, — сказал Блейн, хотя все так и было. — И ты ведь не хочешь, чтобы Джеремайя был здесь, не так ли? — Куперу он не нравился. — Я имею в виду, что я пытаюсь, Мелкий. Ты женишься на том парне, которого выбрал. Если ты его любишь, я тоже постараюсь. За последние несколько лет взаимоотношения Купера и Блейна сильно изменились. Сейчас, когда они оба повзрослели, насмешки и обиды прошлых лет улетучились. На самом деле, Блейн часто чувствовал себя так, будто бы он был старшим братом. Купер был начинающим актером и жил в Калифорнии, а у Блейна была процветающая карьера музыкального терапевта. Но это не было как-то связано с их работами. Просто Купер был таким… Купером. Он был мальчишкой, который любил поддразнивать, но никогда не был полностью ответственным взрослым. Для Блейна много значило то, что Купер наконец-то пытается поладить с Джерри… Джеремайей. — Спасибо, Куп, — произнес Блейн и мог сказать бы еще много чего, но именно в этом момент пришла Тина. Она помахала им еще у самой двери и поспешила присоединиться, плюхнувшись за стол с сияющей улыбкой. — Доброе утро, мальчики! А где Джеремайя? — Он… не смог прийти, — сказал Блейн, закусив губу. Утром они точно не ссорились, но отношения между ними все еще оставались прохладными. Когда Блейн предложил Джеремайе не идти завтрак, так как он все равно собирался в командировку, тот ухватился за возможность пропустить его. Блейн был благодарен — говорить о Джеремайе было легче, когда того не было рядом. — Проблемы в Раю? — спросила Тина с легкой улыбкой на губах. — Ты не должна выглядеть такой довольной. — Я не выгляжу так! — она быстро покачала головой. — Казалось, что между вами вчера ночью было какое-то напряжение, — добавил Купер. Блейн не мог этого отрицать. И не хотел. — Вы думаете… Я имею в виду… Мы с Джеремайей знаем друг друга всего год, а уже собираемся пожениться этой осенью… это быстро? Это слишком быстро? — Нет, — тут же сказала Тина, и Купер бросил на нее взгляд. Ее ответ, очевидно, не совпадал с тем, который мог дать бы он. — Это мое мнение, — произнесла она, уставясь на Купера, потом снова обратилась к Блейну. — Если ты влюблен и хочешь провести с ним всю свою жизнь, это не слишком быстро. Это не слишком быстро, если он твоя… — Родственная душа? — Блейн закончил за нее. — Ведь ты это ищешь, верно? Блейн кивнул. Он еще не полностью потерял веру в существование родственных душ, даже если давно перестал искать Илая. Вместо того, чтобы ответить на вопрос Тины, он спросил: — А Сэм твоя родственная душа? Тина улыбнулась и слегка покраснела: — Это не то, что ты думаешь. Не то, что из этого делают в книгах и фильмах. Но, да… — она счастливо вздохнула. — Он моя родственная душа. — Окей, это мило и все такое, — перебил Купер, — но, пожалуйста, не думайте, что «О, это моя родственная душа, я должен на нем жениться». Блейн, у тебя есть выбор. Это действительно то, что ты хочешь? Блейн опустил взгляд на мимозу, раздумывая над ответом. Он должен был что-нибудь сказать и был спасен от этой участи официантом, который пришел узнать их заказ. Как только еду принесли, Блейн начал высказывать все то, что мучило его со вчерашнего дня. Как они с Джеремайей не ладили в последнее время. Как Блейн не вписывался в его семью. Как он, может быть, совсем не подходил Джеремайе. Купер и Тина слушали внимательно, и к концу завтрака Блейн закончил. Он рассказал почти обо всех аспектах их отношений и до сих пор не знал, что делать. Было очевидно, что ни Тина, ни Купер не были заинтересованы Джеремайей, но ведь они не знали его так же, как Блейн. Да, он был управляемым и иногда грубым, но он также отлично мотивировал Блейна и был забавным, правда не всегда нарочно… Но он был добрым, в глубине души у него было доброе сердце. По крайней мере, Блейн убеждал себя в этом. Ни Тина, ни Купер не пришли бы и напрямую не сказали бы ему, что делать. Это было удручающе, но разумно. Купер с Блейном вернулись в квартиру после завтрака. Он улетал завтра и хотел провести как можно больше времени с младшим братом. Весь день они болтали и смеялись, и Джеремайя даже присоединился к ним до тех пор, пока ему не пришлось убежать, чтобы успеть на свой рейс. Он нежно поцеловал Блейна перед уходом, и это заставило того снова и снова задаваться вопросами. Когда через пару часов Куперу пришло время уходить, он крепко сжал Блейна в объятиях на прощание и прошептал: — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Мелкий. — Я знаю, — Блейн отстранился от него с улыбкой. — Я поддержу тебя, что бы ты не решил. Блейн кивнул, чувствуя, что его глаза заслезились: — Знаю. После ухода Купера, Блейн сел на диван и закрыл лицо ладонями. Он чувствовал, что командировка Джеремайи была крайним сроком. Ему нужно было решить, что он именно хочет, прежде чем Джеремайя вернется домой через две недели. Чего он хотел? Блейн любил Джеремайю. Это не были бабочки в животе, парение в воздухе и головокружение от любви, которые он всегда представлял. Он никогда не испытывал ни к кому подобного. Может, любовь, на самом деле, не была такой. Они с Джеремаей имели смысл. У них были одни и те же принципы и жизненные цели, и они оба любили Нью-Йорк, свои семьи и друг друга… В основном, Блейн просто не хотел причинить Джеремайе боль. Он не хотел расставаться с ним, пока не убедится, что у них ничего не выйдет. Сотовый Блейна зазвонил, удивляя его и отвлекая от печальных мыслей, и он оглянулся в замешательстве, потому что был уверен, что оставил телефон заряжаться в спальне. Но телефон продолжал звонить, и Блейн нашел его между диванными подушками, быстро ответив прежде, чем звонящий сбросил вызов. — Привет! Купер! Давно не разговаривали! Блейн отодвинул телефон от уха, чтобы проверить номер, — там не было имени. На самом деле, это был даже не его телефон. Дерьмо. Купер оставил свой мобильник. — Привет? Тут кто-нибудь есть? — произнес голос с другой стороны. — Ой, здравствуйте. Да. Это брат Купера, Блейн. — Привет! — голос звучал ярко, весело и громко. — Ты тот младший брат, который женится, да? Блейн кивнул: — Да, это я. — Ну, я просто звоню сказать, что слышал от общего друга, что Купер был в городе. Хотел повидаться, но, видимо, этому не суждено случиться. Я уже в аэропорту, вылетаю из своего города. — Эм… да. Сожалею об этом. Я могу передать сообщение. Так кто это говорит? — Ой, подожди, думаю, они объявляют о моем вылете… Нет, это какой-то другой рейс в Париж. Я вылетаю в Париж, а потом собираюсь в Шенонте! Но да, парень, скажи Куперу, что я звонил. Не разговаривал с ним много лет, но хотел бы. Пусть мне позвонит. — Конечно… Но как вас зовут? — Блейн потер голову. Мужчина на другом конце провода явно отвлекся, и если бы не пять часов вечера, Блейн мог бы предположить, что тот немного выпил. — Ой! Ха! Извини! Мне нужно бежать, но скажи ему, что звонил Илай Уилсон, хорошо? Спасибо, парень. Звонок оборвался, и Блейн сидел с телефоном, прижатым к уху, и слушал звуки гудка, с трудом дыша. Блейн не знал, как долго он так просидел, застыв, сидя на диване и быстро моргая, — затем вдруг все слова — имя — врезались в него, подобно товарному поезду, и он вскочил с места, уронив телефон на пол. — О боже мой. О боже мой! Только что он разрывался между огромным жизненно-важным выбором и идеей вечности родственных душ — и ему позвонил человек с именем, которое преследовало его почти два десятилетия? — О боже. Это должно быть знаком. Это было знаком. Это был знак того, что Блейн был прав, подвергая сомнениям их отношения с Джеремайей. Это был знак того, что годы стойкой веры Блейна в истинную любовь и родственные души не были потрачены впустую. Это был знак, что Блейн должен что-то предпринять. Он должен поехать в Париж. Блейн начал метаться по квартире, хватая чемодан, швыряя туда одежду и раскрывая ящички столов в поиске документов. Он действовал на автопилоте, не обдумывая своего решения. Он не хотел задумываться об этом: если бы он включил логику, то не поехал бы в Париж, а это было бы ошибкой, потому что всю оставшуюся жизнь он будет сомневаться. Всю оставшуюся жизнь он будет знать, что упустил единственный шанс встретиться с человеком, предназначенным ему судьбой. Илаем Уилсоном. Как только Блейн упаковал вещи, он схватил телефон и начал звонить Сэму, но вспомнил, что его нет в городе, и набрал Тину. Звонок Тине в любом случае был бы правильным выбором — она будет рада больше всех. Она была единственной, кто верил в то, что Блейн найдет свою родственную душу так же сильно, как и он сам. — Тина! — Блейн запер дверь квартиры и побежал вниз, чтобы поймать такси. — Боже, Тина, ты не поверишь в то, что сейчас произошло! — Блейн. Блейни, ты в порядке? — Я только что говорил с ним. Тина! После стольких лет я только что говорил с ним! — С кем? — И я собираюсь во Францию. — Прошу прощения? — Тина, думаю, я оставил свой рюкзак, когда был у тебя на прошлой неделе, а мне он нужен. — Блейн, что происходит? — Можешь встретить меня в аэропорту? Мне еще нужно, чтобы ты забрала телефон Купера и передала ему. Подъехало такси, и Блейн быстро в него сел: — Ла-Гуардия, пожалуйста. — Блейн Девон Андерсон, Скажи мне прямо сейчас, что, черт возьми, происходит! — Илай Уилсон, — сказал Блейн, с трудом выговаривая имя. — Я только что разговаривал с Илаем Уилсоном по телефону… Он звонил Куперу. Но это не имело смысла — если Купер знал Илая Уилсона, то почему он никогда о нем не упоминал? Впрочем, Блейн был осторожен после карнавальной ночи, когда Купер посмеялся над его верой в это имя, так что, может, тот позабыл. В любом случае, Тина, похоже, уловила смысл, потому что теперь она сходила с ума на другом конце линии. — Илай Уилсон? Нет! Как! Правда? Нет! Погоди, какое это имеет отношение к Франции? — Он звонил из аэропорта. Он сел на рейс в Париж, и я тоже собираюсь. — Блейн… Я не понимаю. — Ты принесешь мой рюкзак и встретишь меня в аэропорту? Я все объясню. — Конечно. Прямо сейчас я бегаю и ищу свою обувь — Я так сильно тебя люблю. — Мистер, вы мой должник. Сорок минут спустя Блейн стоял в очереди у билетной кассы, притопывая ногой и нервничая. Он правда не мог поверить в то, что делает это, но в то же время, он не собирался отступать. — Один билет до Парижа, Франция, пожалуйста. Мне нужно вылететь сегодня. Дежурная что-то вбила в свой компьютер и нашла рейс, посадка на который начиналась через полтора часа. Стоимость билета была огромной, но Блейн стиснул зубы и протянул ей свою кредитку. Он занервничал, пока ждал Тину, стоя возле здания аэропорта с билетом в руке и чемоданом на колесиках возле ног. Ему нужно было увидеться с нею перед вылетом. Не только из-за рюкзака и телефона — ему нужно было, чтобы кто-то разубедил его в том, что он сошел с ума, а Тина была подходящим человеком. — Блейн! Блейн оглянулся и увидел спешащую к нему Тину; ее длинные темные волосы развевались позади нее, на ней были спортивные штаны и старая футболка с эмблемой школы МакКинли. Блейн подозревал, что она принадлежала Сэму. Он не мог не улыбнуться — она была такой хорошей подругой. Тина подбежала к нему и заключила в объятья, прежде чем отстраниться и отдать его рюкзак. — Тина, ты не имеешь понятия, сколько это значит для меня, — сказал Блейн, стоя на коленях и вытаскивая вещи из переднего отделения его чемодана и засовывая их в свой рюкзак. — Ты — спасительница. Тина тоже опустилась на колени. — Просто скажи, какой у тебя план, Блейни. Блейн прекратил сортировать вещи, чтобы посмотреть Тине в глаза. — Позвонил Илай Уилсон, я понятия не имею, откуда он знает Купа, но он позвонил и сказал, что летит в Париж, а потом в какое-то место под названием Шенонте. Я погуглю. Но я знаю, знаю, что это знак, Тина. Они поднялись, и Блейн достал телефон Купера из своего кармана. — Ты передаешь его Куперу? И скажешь ему, что нам нужно поговорить? Я не знаю, смогу ли я сразу позвонить, потому что я не знаю как у меня с международными звонками на телефоне, но… — Блейн провел руками по своим волосам, заставляя их торчать в разные стороны. — Думаешь, я сошел с ума? Тина широко распахнула глаза и разинула рот, когда кивнула. Сердце Блейна замерло. — Да, ты точно сошел с ума, но я думаю, что ты поступаешь правильно. Блейн с облегчением опустил руки. — Правда? — А что насчет Джеремайи? — Я не могу жениться на нем, если мне остается только гадать, что могло бы быть. Он будет в Индианаполисе еще две недели по работе. Я ему позвоню. Мы поговорим. Но… Я просто должен выяснить раз и навсегда, есть ли Илай Уилсон… Не знаю. Я просто должен выяснить это. — Боже. Хотела бы я поехать с тобой. Я поехала бы, но Сэм завтра возвращается, и я не могу… — Тина, все в порядке. Думаю, мне нужно все сделать самому. Но я свяжусь с тобой так скоро, как смогу, хорошо? Тина кивнула и снова сжала его в объятьях. — Удачи, Блейни, я надеюсь, что это то, что тебе нужно. Глаза Блейна заслезились из-за прощания с Тиной, потому что в этот момент его эмоции стали слишком сильны. Он увидит ее снова через несколько дней. Возможно, он встретит Илая Уилсона, убедится, что это не предназначение судьбы, и тогда полетит домой с уверенностью, что Джеремайя тот самый. Блейн нервничал и волновался весь перелет. Была пересадка в Монреале, и к тому времени, как самолет приземлился в аэропорте Шарль-де-Голль спустя тринадцать часов после вылета из Нью-Йорка, Блейн полностью вымотался. Он провел небольшое расследование на своем телефоне во время полета и выяснил, что Шенонте — маленький городок у средиземного моря. Это было облегчением, потому что поиски Илая Уилсона в огромном Париже были пугающей перспективой. Но найти его в маленькой рыбацкой деревушке? Блейн надеялся, что это вполне возможно. Была середина дня, когда Блейн покинул аэропорт. Был прекрасный весенний и солнечный день с прохладным ветерком и деревьями с распускающимися на них ярко-розовыми цветами. Блейн бывал в Париже и раньше, в летней поездке с Дэвидом, когда тот окончил колледж, и с тех пор он хотел вернуться сюда весной. Блейн попросил таксиста высадить его около Авеню Монтень, потому что это название он знал, а потом он просто немного прогулялся, наслаждаясь красотой города. Он нашел бистро с патио на открытом воздухе и заказал кофе и круассан. Он съел только половину, когда усталость начала одолевать им. Нужно было решить, ехать ли прямо в Шенонте или забронировать номер в гостинице на одну ночь, чтобы выспаться после перелета. Илай будет в Шенонте не один день, верно? В конце концов, он сказал по телефону: «Париж, а потом Шенонте». Он мог сначала побыть в Париже. Наконец, усталость Блейна одержала верх, и он поплелся в соседний отель — он был небольшим и находился в старом здании, которое должно было быть модернизировано для более современных нужд. Но он был чистым и недорогим, и, честно говоря, Блейну просто нужна была постель, чтобы переночевать. Он думал позвонить Тине, но телефон почти полностью разрядился, и Блейн не мог вспомнить, взял ли он с собой зарядник. Он должен найти место, где можно купить его. Блейн зевнул, уткнувшись лицом в подушку. Перед тем как он заснул, в его голове всплыла пара сияющих голубых глаз и имя Илая Уилсона.***
Курт Хаммел потер свои усталые глаза и сделал еще один глоток кофе, наслаждаясь прекрасной погодой в Париже. Его путешествие подходило к концу; ему только нужно было отправить Изабель несколько последних набросков и затем он несколько дней может наслаждаться искусством и культурой Парижа, прежде чем полететь обратно в Штаты. Он знал, что ему повезло побывать в одном из самых прекрасных мест в мире, пробиваясь на вершину дома мод и показов. Он любил свою работу, но ему не часто удавалась отложить свой iPad и просто насладиться сказочными местами, которые он посещал. Ему всегда нужно было идти идти идти. Найти новейший стиль. Определить последнюю тенденцию. Потом сделать фотографии. Создать эскизы. А потом отослать их в главный офис для распространения по низкой, гораздо более низкой цене. Все эти занятия по дизайну, швейные проекты и конкурсы мод, когда он вернулся из Парсонса, и кем в итоге он стал? Тем, кто срывал идеи других и помогал сделать их дешевле. Честно говоря, он не чувствовал себя виноватым из-за этого. Да, он надеялся когда-нибудь начать продавать свои собственные разработки, но в то же время браться за красивые, но недосягаемые модные проекты и делать что-то милое и доступное на каждый день, по-своему полезное для женщины. В целом, он был доволен своей жизнью или, по крайней мере, карьерой. Если иногда Курт испытывал тоскливое желание иметь того, с кем можно будет путешествовать, или пойти домой, то он не позволял себе зацикливаться на этом. Ему было двадцать девять, он закончил школу дизайна Парсонс и работал в креативном и прогрессивном модном бутике в Нью Йорке. Ему правда нужно было перестать жалеть себя. Курт оторвал взгляд от рисунка и посмотрел на улицу, особенно не фокусируясь ни на чем. Там был цветочный киоск, где продавали тюльпаны, магазин, и маленький отель. Курт с наслаждением разглядывал людей, когда молодой мужчина, выходящий из отеля, привлек его внимание. В нем было что-то такое, что затронуло Курта в глубине души — что-то знакомое. Мужчина был смуглым и темноволосым, его волосы были кудрявыми и влажными, будто бы он только что вымыл их. На нем был тонкий зеленый свитер, который плотно облегал его, показывая сильную грудь и руки. Он был красив, но не это привлекло внимание Курта. Не его внешность или то, что он стоял на тротуаре, засунув руки в карманы и выглядя немного потерянным. Было что-то знакомое, что действительно захватило внимание Курта. Он наблюдал за тем, как мужчина зашел в магазин. Курт поднялся из-за стола, убирая планшет и хватая легкую куртку, которая висела на спинке стула. Он быстро пересек улицу и почти зашел в магазин, но потом решил не делать этого. Вместо этого он ждал у цветочного киоска, всматриваясь и ожидая, когда молодой мужчина покинет здание. Это заняло несколько минут, но вскоре Курт увидел его с пустыми руками и разочарованным видом. Курт закусил губу, не зная, что делать дальше. Он знал этого мужчину. Курт был уверен, что встречал его раньше, но в тот раз он был в костюме и с вымазанными в угле щеками. Курт был практически уверен, что это был он. Курт упустил свой шанс в тот раз и теперь, когда он столкнулся с ним вновь именно в Париже, он не собирался упускать возможность и во второй раз. Курт купил несколько тюльпанов, не зная, что еще можно сделать. Мужчина все еще стоял на тротуаре и оглядывался. Курт кивнул сам себе, принимая решение. Он направился к нему, мысленно подбадривая самого себя. Ты сможешь это сделать. Просто поздоровайся. О боже, он такой великолепный. Возьми себя в руки, Курт! В нескольких шагах от него он остановился и закрыл глаза, делая глубокий вдох и… Что-то врезалось в Курта, заставляя его выронить из рук цветы и упасть, с шипением приземлившись на задницу. — О боже мой! Мне так жаль. Курт поднял взгляд и увидел стоявшего перед ним мужчину с широко раскрытыми глазами. — Не могу поверить, я просто… Я проверял, сколько зарядки осталось на моем телефоне, и даже не… О боже, ты, наверное, говоришь по-французски, да? Pardon. Pardon. Je parle un peu français. (Извините. Извините. Я немного знаю французский.) То, как он повысил голос в конце предложения, в котором говорилось о том, что он немного знает французский, заставило Курта улыбнуться. — Я говорю по-английски, — сказал Курт, все еще сидя на тротуаре. Мужчина ему улыбнулся. Это ослепительная улыбка заставила его прищуриться, и у Курта потеплело в груди. Да, это точно был тот же самый мужчина, с которым они познакомились примерно шесть лет назад на вечеринке по случаю Хэллоуина. Берт, трубочист. Берт — лучшего имени не имелось — протянул руку, чтобы помочь ему подняться, и сердце Курта пропустило удар. Было что-то знакомое в этом действии, но он не мог понять, что именно. Он позволил мужчине помочь ему подняться, и они оба оказались близко друг к другу. Они держались за руки дольше, чем это было необходимо, прежде чем мужчина отпустил его и посмотрел за землю, где были разбросаны только что купленные Куртом тюльпаны. — О нет, твои цветы! — он сразу же опустился на колени и начал поднимать их с земли, и Курт присоединился к нему, собирая дюжину пестрых цветов, которые он купил безо всякой причины. Когда они поднялись, Курт украдкой взглянул на лицо мужчины: он был прекрасен, и Курт чувствовал, что встречал его раньше. Это было не просто Хэллоуинская вечеринка, потому что сейчас Курт чувствовал себя так же, как и тогда. Много лет назад, когда Курт ворвался на ту вечеринку, он даже не ожидал встретить кого-то такого, как… Берт. Конечно, он был немного пьян, когда встретил Курта, но оказался милым и смешным — несмотря на то, что переживал из-за недавнего разрыва. Это было мгновенное влечение. По крайней мере, со стороны Курта. Он наделся, что это было взаимным. На протяжении многих лет Курт часто вспоминал тот вечер, коря себя за то, что ушел, не узнав имени или номера телефона — но теперь судьба дала ему второй шанс. — Я должен купить тебе новые, — произнес мужчина, держа в руке желтый тюльпан, который сиротливо согнулся пополам со сломанным стеблем. — Все в порядке, — Курт рассмеялся. — Я просто купил их по прихоти, потому что они были красивые. У меня все еще есть одиннадцать… целых, — он забрал тюльпан из рук мужчины и порвал стебель ближе к бутону, а потом засунул цветок в петлицу на нагрудном кармане свитера мужчины. — Вот так. Желтый и зеленый хорошо сочетаются, — рука Курта на мгновение задержалась на груди мужчины, прежде чем он мысленно упрекнул себя и быстро отдернул ее. Мужчина моргнул, удивленный действиями Курта. Его прекрасные янтарные глаза были обрамлены длинными черными ресницами. — Спасибо. И спасибо за то, что ты так мил со мной. Курт отмахнулся: — Произошел несчастный случай. Так из-за чего ты так отвлекся? Мужчина сглотнул, а потом покачал головой, как будто вспомнил причину, по которой раньше был расстроен. — О, мой телефон. Он почти разряжен, а я забыл зарядник, и в магазине ничего не было, и мне очень нужно позвонить брату и рассказать ему о моей родственной душе, и, боже, я принял душ и вздремнул, но все еще не могу справиться с акклиматизацией, — мужчина вздохнул. — Я не думаю, что мыслю здраво. — Ох, — Курт не совсем понял, но был заинтригован. — Когда ты ел в последний раз? — Что? Эм. Вчера? Я даже не совсем уверен, какой сегодня день? — Господи. Бедное создание, — Курт боролся с желанием провести рукой по его щеке — это было бы неуместным. — Здесь есть кафе через дорогу. Позволь мне купить тебе ранний ужин. И, кстати, сегодня воскресенье. Курт начал пересекать улицу, и, к счастью, мужчина последовал за ним. — Ты можешь рассказать мне все о своем брате, телефоне и вообще обо всем. — Спасибо, — произнес мужчина с облегчением. — Ты понятия не имеешь, как это много для меня значит. Я чувствовал себя немного растерянным, а мой французский ужасен. Курт ярко улыбнулся — этот парень был слишком милым. Они заказали столик за пределами ресторана, где только недавно был Курт. В его животе был ураган из-за нервов и волнения, Курту так сильно хотелось произвести хорошее впечатление. Они просматривали меню, когда Курт опустил руки на стол, скрещивая их. — Извини, но ты упомянул что-то о твоей родственной душе раньше, и это пробудило мой интерес, — он улыбнулся. — Если это не слишком навязчиво, так о чем ты? Мужчина испустил смешок и провел рукой по высохшим кудрям: — Сейчас все так запутано. Не могу поверить, что говорю об этом. Это длинная история… Но я во Франции, чтобы попытаться встретиться со своей родственной душой. — Оу? — сердце в груди Курта забилось чаще. — Ага, я знал, что он направляется сюда и… Ну, все, что у меня есть — это имя… Но думаю, что наконец-то встречусь с ним. — Ох, — сердце Курта упало. Мужчина — почему Курт все еще не спросил его имени? — не просто искал любовь, он искал кого-то конкретного. — Итак, позволь уточнить: ты знаешь имя своей родственной души, но никогда не встречался с ней? — Да, — мужчина усмехнулся. — Я знаю, звучит безумно, но… эм… Доска Уиджи и гадалка сказали мне имя несколько лет назад, и с тех пор я его ищу. В последнее время не так сильно, но он всегда был в глубине моей души и в моем сердце, — мужчина вздохнул так тоскливо, что Курт почувствовал, что у него в горле застрял комок. — Звучит нелепо, да? — Звучит романтично, — легко произнес Курт, и его сердце забилось быстрее. Он надеялся, что не покраснел слишком сильно — мужчина по всем параметрам соответствовал списку Курта. — Мне нравится. Глаза мужчины загорелись: — Правда? — Да, — Курт желал, чтобы мужчина не искал в Париже кого-то другого, но все было в порядке. В большинстве. Просто Курт отчаянно хотел найти способ проводить с ним больше времени. — Я могу помочь. Я довольно хорошо знаю город и свободно говорю по-французски. Мужчина удивленно уставился на Курта, и улыбка медленно появилась на его лице. — Ты бы сделал это? Для незнакомца? Почему? Курт пожал плечами. Потому что ты прекрасен, и я хочу узнать тебя, а еще у меня такое чувство, будто бы я уже тебя знаю. — Полагаю, я тоже романтик. — Спасибо! — мужчина покачал головой, явно потрясенный предложенной Куртом помощью. — Большое тебе спасибо! — Так, кому я тут помогаю? — произнес Курт, надеясь, что на его лице самая очаровательная улыбка. — И кого мы ищем? Мужчина засмеялся: — Извини, не могу поверить, что не представился. Я Блейн. Он протянул ладонь, и Курт пожал её, и от этого прикосновения у него по спине пробежали мурашки. Их взгляды с Блейном пересеклись, и сердце Курта начало делать кульбиты в груди. — И я ищу американца с именем Илай Уилсон. Курт кивнул. Слова «Приятно познакомиться, меня зовут Курт» уже были готовы сорваться с кончика его языка. Но потом… что-то произошло. В голове Курта промелькнула действительно ужасная идея. Он знал, что она была отвратительной. Идея, которую он абсолютно точно не собирался воплощать в жизнь… разве что… он упустил свой шанс с Блейном на вечеринке много лет назад, а теперь был близок к тому, чтобы потерять его снова. — Илай Уилсон? — слова вырвались наружу раньше, чем Курт смог здраво обдумать то, что собирался сделать. — Ты, наверное, шутишь. Меня зовут Илай Уилсон.