Sketchbook

Он сидел на скамейке тюремного дворика, ссутулив плечи и сверля злостным взглядом весь окружающий мир. Этот самый мир раздражал его. Можно даже сказать – бесил. Точно также как этот проклятый город, эта гнусная тюряга и этот чертов дворик Тэлона. Злостно. Обидно. Несправедливо. … А как, скажите, может быть справедливым мир и все прочее, если величайших кибергениев здесь бросают за решетку?! Злобный фырк слегка всколыхнул песочно-пшеничного цвета волосы, живущие по законам классической полной анархии, а потому – без конца лезшие в глаза. Из-за этой жуткой копны он даже походил, во-первых, на одноглазого, а во-вторых – на поразительно нескладного подростка: уж больно комично смотрелась большая голова по сравнению с «субтильным» телом. Еще один вздох. Короткий взгляд на собственные руки – действительно кажущиеся такими жалкими, будто две отвисшие плети по сторонам от ног. Мало бы кто поверил, что в свои лучшие времена этот малой с легкостью делал сальто и прочие акробатические выкрутасы. Он лишь хмыкнул: с другой стороны, его сфера деятельности не предполагала постоянных встреч с «железом». Вместо этого он обладал тем, что было недосягаемо для 80% преступников Лэндмарка – мозгами. И ловкими быстрыми пальцами, что тоже весьма ценилось в его работе с механизмами. Конечно, более «матерые» представители криминального мира сего всегда поначалу ржали над нескладным парнишкой в сине-желтой толстовке и оранжевых штанах. Но узнав его поближе, потом непременно давились своими хи-хи/ха-ха. Он еще раз кинул взгляд на себя любимого. Возможно, слабый. Возможно, что действительно субтильный. Возможно – даже один из самых маленьких во всей этой тюряге. Но теперь это вызывало у него только самодовольную усмешку. Парень лениво поднялся и погладил правой рукой странный механизм на своей груди – тот будто панцирь обхватывал его, оплетая различными проводками и диодами. Да, он не самый сильный и не самый гибкий. Но эта проблема его уже давно не заботила. Короткое нажатие – и «панцирь» слегка заискрился множеством огоньков, выстраивая новую иллюзию. В конце концов, Оптикал мог позволить себе быть любым.