Если друг оказался вдруг

Кто-то очень умный сказал: «Мы — творцы своей судьбы». И я считаю, что это очень важно. Важен каждый шаг и поступок, даже цвет трусов... Зеленый, говорят, — к болезни, мне нравится черный. Склонен ли я к депрессии? Вероятно. Сегодня я бог и творец. Я мог бы стать редактором судьбы Руки, если он не будет сопротивляться слишком сильно. Я перетерпел день с ним. Свой законный выходной я провел с Такой. Мы выгуляли его собаку и поговорили с моими попугаями. По большей части говорил Руки, попугаи смотрели неодобрительно и молчали с презрением. Чуют голубую кровь. Все в папочку. Така говорит, все дело в том, что мало любви и нежности. Я отодвинул от него птиц на всякий случай. Не знаю….Вдруг эта болезнь передается живности? Под вечер, помолившись всем богам, мы выдвинулись в клуб. Руки выглядел сумрачно. Он как будто всем видом своим показывал: «Акира, я загажу тебе отличный вечер». На полпути меня с опозданием посетила светлая мысль — стоило ехать на такси. Я выругался, Така закурил. Хорошо ему, спокойный, курить может под скрип моих зубов. Ну ничего, дорогой, то, что вчера не вышло, — это знак: нужно попробовать по-нормальному, по-человечески. *** В клубе хорошо, темно и много женщин. Прямо рай! Перед нами танцевали две девицы, а я не мог расслабиться, все на Таку смотрел, на его реакцию, которой, собственно, и не было. Словно не стриптиз, а канал «Дискавери» смотрит. Может быть, ему нужно поприватнее и поинтимнее, а эти люди только мешают? С этой мыслью я оплатил вип-комнату и танец. Отволок Таку в полутемное помещение с вульгарным кожаным диванчиком , усадил на него, сам сел рядом и стал ждать. Девица крутилась у шеста, Така скучал и дул губы. А может… — Руки, тебе нравится? – шепотом спросил я. — Нет. — Ну как так, ты посмотри, сиськи, ноги, а глаза какие… В ответ мне был послан мрачный взгляд. А все-таки… может, ему нравится, но он косит под гея, и, конечно, ни за что не признается. Я кинул взгляд на его пах: не видно ни черта. Штаны свободные, да и пиджаком длинным прикрыто. Твою ж мать! Он, наверно, подготовился. На моем лице расползлась гаденькая ухмылка. — Тебе ведь нравится… Отодвигается, а я придвигаюсь ближе. — Нет. — Штаны снимай! Проверим! — Ты спятил? В глазах испуг — попался. Ну ничего, мы не из робкого десятка, проверим сами. Как только я уже настроился и прицелился на проверку, Така в два прыжка оказался за диваном. Я ликовал и чувствовал победу. Вот гаденыш, совсем заврался. Да какой же он педераст! Сейчас с поличным будет пойман. Мы бегали вокруг дивана, забыв про оплаченную девицу, недолго, правда, кружили. Схватив Таку за руку и сделав подсечку ногой, я повалил его на пол, чтобы было удобнее, и скользнул рукой к паху. Оценив обстановку, понимаю – не стоит. Тогда что это было за представление? За нами скрипнула дверь, а еще, кажется, девица выругалась на прощание. Там было что-то про извращенцев. Это кто здесь извращенец? И тут осеняет – и я тоже!!! Лежу на полу, на своем согруппнике, рука на члене (почему я ее еще не убрал?). А Руки быстро соображает и обхватывает меня ногами за талию. — Эй… А вот теперь я чувствую… — Не делай этого, Така… Не знаю, чего я хотел добиться этими словами. А, ну да, чтобы он одумался и отцепился, послушно встал, мы бы вернули девушку к шесту, и Така бы познал всю радость от созерцания женского тела. Но, кажется, он хотел познать именно меня. И какие-то там женщины, пусть даже и с шестом и с огромными… глазами, его ни разу не устраивали. В его глазах плескалась надежда и что-то еще пугающее, руку свою из опасного места я убрал, а вот встать пока не получалось. — Акира… — Така… Охренеть, какой информативный диалог. — Я тебя хочу, Акира, – томным голосом сообщило тело подо мной и прижало свои ладони к моим щекам. Какой эффект это признание должно было возыметь? Затрудняюсь ответить. Может, стоило снять с него штаны и исполнить желание? Я же простой смертный, а тут бог… бог лежит и требует. — Да я вижу, бля, — точнее, чувствую. В голове крутился мат, подо мной часто дышал Руки. Я не испытывал отвращения. Это, наверно, от шока…Не каждый день друзья выбирают вместо роскошной женщины скучного и нудного натурала Акиру. Оно придет, надо только подождать. — Лежи, не двигайся, — приказал я Таке, тот в ответ удивленно уставился. Устроившись удобнее на тощем теле, я стал ждать и прислушиваться к ощущениям. Така глубоко (насколько позволяло наличие моего немаленького веса на себе) вздохнул и послушно впал в анабиоз. Я ждал вулкана эмоций и желания бежать и обтираться об женщин, чтоб избавиться от такой заразной голубизны. Стало ясно: где-то что-то во мне поломалось, кое-что, отвечающее за реакции и инстинкт самосохранения. На Таке лежать было жестко, и в груди не было груди, зато было много ребер и остальных костей. Да, два основных отличия: там, где надо, не выпирает, а выпирает там, где меня настораживает. И стало вдруг обидно за себя родного и заодно за всех натуралов мира: нас остается так мало... И за то, что та самая эмоция, которую я так ждал, не пришла. *** Одно слово может выразить очень много эмоций, чувств и мыслей. В моем случае этим словом стало «пиздец». Така понял, что я потерял интерес к жизни и отцепился, молча устроился на диванчике и стал ждать, пока я осмыслю. — Така, я не гей, — трагично сообщил я притихшему Руки. Кого я старался убедить? Себя или все-таки его? — Это не обязательно, ты можешь быть би… — Я, пожалуй, воздержусь и от того, и от другого, если ты, конечно, не против. — Против, Аки. Сам посуди, кругозор шире… Сколько вариантов! Это каких, интересно, вариантов? Еще мне Роберто в кровати не хватало. — Хотя нет, ты должен быть именно геем. Вообще, любой на твоем бы месте уже давно сдался. Тебе не кто-то себя предлагает, а Я. Ты хочешь сейчас детей? Нет. Со мной и не будет. У меня никогда не будет болеть голова, не нужно возиться с лифчиком. Нет, ну если ты, конечно, будешь настаивать, я могу надеть… — Так, все! – тут я понял, что его фантазии пошли куда-то не в ту сторону и стали угрожать в очередной раз моей психике, и снова заткнул Руки, на что тот обиженно засопел и откинулся на диван. Но, с другой стороны, отвращения нет, но и тощее тельце Таки меня не возбудило, а уж мысли Роберто и подавно вызывали дикий ужас. — Пошли, горе, — я даже сразу повеселел, поняв, что я еще не конченый случай. *** Мы ехали к Урухе: я собирался жаловаться, а Така решил таскаться за мной, пока я не передумаю изменить свою жизнь в его сторону. Правда, Кою не горел желанием нас видеть, хотя кто знает, возможно, ответ: «Пошел на хуй!» — на мое сообщение о том, что мы сейчас заедем, несет в себе в другую смысловую нагрузку. Уруха — натура тонкая, иногда его трудно понять. А раз трудно понять, можно интерпретировать его слова как угодно на свое усмотрение. Потом удивленно взглянуть и сказать: извиняй, не понял, а будет возмущаться — просто двинуть. Всегда срабатывало. Мне нравится, когда Така молчит: он кажется человеком, который думает. Но, с другой стороны, вдруг он замышляет что-то против меня? Когда оставалось пройти еще один этаж до квартиры Урухи, я остановился и обернулся. И посмотрел серьезно, сощурившись, как бы запугивая: мол, одна неверная мысль — спущу с лестницы. Только я открыл рот, чтобы выдать нечто устрашающее, как наверху скрипнула дверь. — Вот ты сука… Какой злой и знакомый голос. Аой. Не ждали. Ему я тоже пожалуюсь. В ответ на его слова раздается презрительное хмыканье хозяина квартиры. — Ты за это поплатишься… Кою. О, этот прекрасный тембр голоса Аоя, когда он на пределе и готов взорваться. Крушить и ломать. Бить лица на глазах у женщин и детей. Сейчас Уруха получит свое. За что, не знаю, но точно за дело. Я приложил палец к губам, Така понял мой жест и прислонился к стене, ожидая, когда мне надоест играть в шпионов. — Да ну? — Да, прямо сейчас… Какое-то движение, рваный выдох Кою. Беднягу словно впечатали в стену или, может, встряхнули. — На колени, живо. — Аой, ты… — Плохо слышал? Твою мать! Аой точно перегибает палку! Пора вмешаться, совсем, что ли, он спятил? Уруха, конечно, бывает заносчив, но это уже переходит все границы, и такие методы воспитания птиц «Гринпис» не одобрит. Я собрался, как супермен, взмахнув плащом, взлететь на этаж выше, но Руки схватил меня за рукав. Что за? Аой там свихнулся совсем, а Така… — Я тебе это припомню, Юу. Почему в голосе Урухи нет страха и дикой паники перед совсем двинувшимся другом? Снова странные шорохи… и… кажется, звук расстегиваемой молнии. — Не сомневаюсь, Уруха, ты не упустишь шанс отомстить. А теперь заткнись и займи свой рот делом. Я хотел хвататься за голову, драть на себе волосы, скакать через ступеньки вниз и орать не своим голосом: «Педерасты захватили землю!!!» Но пришлось по привычке схватить Таку за шкирку и, не мешая и стараясь не слушать стоны сверху, тихо спуститься и прикрыть входную дверь. — Бля! А ведь они, наверно, еще и трахаются! – громко и обиженно сообщил я в небо. Оно в ответ промолчало. — Ты правда так думаешь? – с плохо скрываемым сарказмом поинтересовался Така и получил заслуженный подзатыльник.