Если друг оказался вдруг

Идем обратно. Така впереди, я, как загонщик овец, плетусь сзади и подгоняю, если что. Для гармонии не хватает хлыстика. За ним нужен глаз да глаз. Отвернешься на секунду - а его и след простыл, и ищи его потом. Трагично завывает ветер, у меня отмерзают конечности, начиная с пальцев ног, но я мужик, я терплю. Это Така у нас… Тоже мужик, но более продуваемый, это ему голос беречь надо, горло и все прочие дела. - Да блять! – задумавшись о тяжелой жизни вокалиста, на него и налетаю. - Ты чего тормозишь? Така успел остановиться, развернуться, врезаться в меня и уткнуться носом в мою грудь. Это его очередной коварный план. Отдираю от себя, а он прилипает обратно. Иногда мне кажется, что вокруг меня магнитное поле, которое притягивает Руки, и тот ничего поделать с собой не может. И это я, получается, кровожадный, а он ни разу не виноват. - Ты замерз… Така гладит по моим рукам. Теплыми своими ручонками гладит, наглаживает вверх и вниз. Движения убаюкивают бдительность. - А ты шевелись, и я не окоченею. Стоим. Я всматриваюсь в улицы, Така сопит. Смотримся весьма гармонично. Идиллия просто. - Така… нас ждут. Молчание. - Така… - Кто ждет? Невеста твоя? Ага, ждет. Ускакала бодрой антилопой. - Не ждет. - А она тебя любит? - А ты ревнуешь? Вздыхает в мою рубашку, что-то глухо бормочет. - Акира, можно я тебя поцелую? Испуг? Стеснительность? Ни разу. Уверенность, а вопросительная интонация, чисто ради приличия. - Что за глупые вопросы, нет, конечно. Глажу по макушке, как ребенка, глупо улыбаюсь. - Акира, ну не ломайся, - последние слова он произносит уже мне в губы. Тянет, гаденыш, за воротник, настойчиво, но мягко. А я думаю… Ну что плохого в одном невинном поцелуе? Он же мне друг. Друг, которого я трахнул под шумок. Или нет. Все было не так: это он меня соблазнил, наслал флюиды свои, чарами гейско-ведьминскими опутал. Негодяй, одним словом. Последняя мысль растворяется вместе с остатками рассудка, оседает пеплом на голос разума. А логические цепочки заводят меня в тупик. Така меня целует и прижимается, втискивается буквально. Наверно, пришлось подтянуться на носочках. Он же у нас миниатюрный и декоративный, как ваза. А я не могу его оттолкнуть, у меня сломалось чувство, отвечающее за натуральность. Стоим, как два гея на темной улице, были бы прохожие, тыкали бы пальцами, а я бы им морды бил. Если бы я был геем. А нет, и просто так бы бил. Но никого нет, все жопой чуют беду и опасность в виде меня. - Ты точно ее не любишь? Пару раз моргнув, я, опомнившись, собрался было двинуть Руки за очередное такое незаконное поползновение в мою сторону, но Така так внимательно смотрел, так настороженно, что я сначала сказал, а потом подумал: - Нет. - А кого любишь? - Пиво люблю. Пошли. Схватив его за руку, стремительно, как ветер, я побежал, волоча Таку за собой. Я не хочу думать о том, что происходит, о том, что со мной Руки делает, зараза такая. Мне нужна баба, чтобы устранить последствия гейского вмешательства. Сегодня, срочно и погорячее. Я ее обязательно найду. - А меня? Лучший ответ – игнорирование. Вероятность того, что собеседник поймет и отстанет, велика. Вероятность того, что это поймет Така, катастрофически ничтожна. - Акира, а меня ты любишь? Какая все-таки хорошая погода, кажется, дождь начинается. - Хоть чуть-чуть? И ветер, освежающий такой. Мурашки растут в количестве с каждой секундой. Что за день, что за ночь!.. Главный вопрос – за что? - Ну… Выдернув руку, притормаживает. - Чуть-чуть. - Да? - Где-то в глубине в самом тёмном и жутком уголке моей души, где хранится все самое ужасное и мрачное, куда мой разум боится заглядывать... Возможно, именно там и находится "любовь" к тебе… - мой полный пафоса голос должен был остудить его пыл и вогнать его в ступор. Така посильнее вцепился в мою ладонь и, как примерный ребенок, засеменил рядом. - Значит, все-таки любишь, – вынес он свой вердикт. - Это значит то, что значит. Я нахмурился. Выводы он сделал для себя и не в мою пользу. *** У клуба никого, все упиваются внутри, учитывая время, все логично. Сейчас мы выпьем, поговорим, и я сниму себе барышню на ночь. - Стой… - Чего ты? Така тянет за руку и притормаживает у угла здания, и уже сейчас я тоже слышу голоса. Выглядываю: что же его так заинтересовало? На каком-то деревянном ящике устроилась Лулу. Кай, как преданный пес, у ее ног. - Больно… - всхлипывает и морщится, а Ютака стягивает с ее ноги туфлю. - А нечего было бегать. Жить будешь, растяжение небольшое. Мысленно злорадствую, навернулась-таки, лань неблагодарная. Так и представляю, как она своим лицом об асфальт тормозила. Так ей и надо. Оглядываюсь на Таку. Курит, кутаясь в мою куртку. Какой сообразительный, нашел в кармане сигареты. И кого мы тут пасем? - Замерзла? - Немного. Я, пожалуй, домой. - Погоди, дождемся Акиру. Найдет Руки и вернется. Ютака у нас примиритель. Лишь бы мир и благодать, и будет ему счастье и душевное спокойствие. - Не вернется. Он за своим мальчиком на край земли побежит. С моего лица сходят краски, я чую, что пахнет жареным. - Каким мальчиком? А еще Кай любопытный. Под личиной милого, скромного, улыбчивого барабанщика скрывается человек, который узнает все, что ему необходимо для счастья всех окружающих. И для себя, чтобы быть в курсе. - Он мне заплатил, чтобы Руки ваш ревновал. Снова поворачиваюсь на Таку. На лице выражение полной победы. Что на моем, не знаю, но чую - челюсть скоро стукнется об асфальт. А еще я не против провалиться поглубже. Например, в ад. - Пойдем, Руки, нас Уруха ждет и Аой… - мой умоляющий шепот, конечно же, не в счет по сравнению с теми откровениями, которые сейчас ему открылись. От женщин одни проблемы. От недоженщин - и того хуже. - Он же гей, ты не заметил? На таком знакомом и ужасном слове меня подбрасывает. А Лулу смотрит на меня. Сука. Предатель с членом. - Ну, после знакомства с тобой я уже поверил… - И у них точно что-то было!.. - Лулу, это не похоже на правду. Жалостливый театральный всхлип. - Ага, и то, что он мог бы жениться на таком уроде, как я, тоже не похоже… - Лулу, ну чего ты… - Я все-таки домой. Доберусь сама. Бодро спрыгнув с ящика и, видимо, забыв про травму, падает. В руки Каю. - Я тебя провожу. Его доброта не доведет до хорошего. Женщины опасны. Особенно женщины с яйцами. Отходим быстро, Така ликует, я нервничаю. Сучка сказала много лишнего. - Я так и знал, что ты меня любишь. - Транссексуалам нельзя верить. Вряд ли получится в этом убедить утвердившегося в моей голубизне Таку, но рискнуть все-таки стоило. - Натуралам тоже, Акира. - Я не гей. - Понятно… Пошарившись в моей куртке, как в своей родной, Руки достал мой мобильник. - Кому ты звонишь? Прикладывает телефон к уху, выжидает. Такси? Никуда я с ним не поеду. С опасными напористыми геями. - Юу, ты не мог бы. Да, помочь… - Мог бы и так его найти, - отметив его глупость, захожу в клуб и тут же налетаю на серьезного Аоя с каким-то пойлом. - Така, тебя Кою ждет. Иди. – Подтолкнув Руки в спину и обняв меня за плечи, Юу волочит по направлению туалетов. - Ты тоже меня хочешь? И мечтаешь сделать геем? – интересуюсь на всякий случай и готовлюсь бежать. - Страшно? – спрашивает Аой на ухо, а я его отталкиваю. - Страшно достали. - Не волнуйся, Акира, все будет хорошо. В его устах это прозвучало как угроза. Стоим в туалете. Я изучаю кафель, жду расправы, лекций, упреков. - Акира, ты не гей. Какой неожиданный поворот. - Я же говорил… - Ты бисексуал. Пей. – Я только успел открыть рот, а через секунду Юу, воспользовавшись моим замешательством, сунул стакан мне в руки. А я интуитивно и залпом осушил. Обожгло горло от этой дряни и мозги от слов Аоя. Мир переворачивался. - А теперь дыши. Я выдохнул. - Ну как? - Хреново. - Акира… - Юу... - Это нормально. Мир не только переворачивался, но и слегка кружился. На слова Аоя я лишь кивал, как китайский болванчик. И совсем было не важно, что и у кого нормально. Но я точно не был пьян. - Я вам такси вызвал. - Нам? - Вам, Акира, вам. - Ну, отлично, что ж. Он прав, пора домой. Мне стало легче, но по-прежнему непонятно. - Я ведь не гей, Аой. - Мы уже решили этот вопрос Акира. - Разве? - Ты любишь женщин. - Да. - И хочешь Таку. - Да. Нет. Я его не хочу, это он меня хочет. Аой все-таки та еще скотина. - Нельзя отказывать Руки, он может прыгнуть из окна. Или загрустить. - Не знаю, что лучше, Юу. - Лучше признаться себе, что ты запал. - Я же не гей. - Замирает сердце в груди и нечем дышать, когда он… - Нет. Когда я прервал полные напускной серьезности бредни Юу, мы уже вышли на улицу. Меня ждало такси. Добрым и ласковым жестом Аой чуть ли не с ноги затолкнул меня в салон. - А теперь, Рей, подумай. Если ты, наконец, не решишься, он найдет другого, кто-нибудь, кроме тебя, будет его трахать, да что там, прикасаться, целовать. Как тебе? - прошептав это мне на ухо, он хлопнул дверью, оставив меня с открытым ртом и полными ужаса мыслями. Они со страшными звуками бились о стенки черепа. А на выходе из клуба показался Уруха с Руки. - Убью… И это относилось вовсе не к Аою, не к его словам. А к тому, вероятному, не появившемуся еще на горизонте, кто мог бы прикоснуться к Таке. К тому, кто посмел бы это сделать.