***
— Белка, давай быстрее, а то всё разберут и нам ничего не достанется. — подгонял сестру Россия, то и дело крутя голову то в одну сторону, то в другую. — Ну Рося, подожди. Я ногу стёрла в этих балетках, поэтому не могу бежать. Давай помедленнее. — в который раз взмолилась белоруска, щенячьими глазами смотря на старшего брата. Федерация обречённо вздохнул, с досадой посмотрев на виднеющийся в дали магазинчик. — Ладно, только дай посмотреть что у тебя там. А то я знаю, как ты любишь раздувать из мухи слона. — усмехаясь проговорил РФ, присаживаясь перед Беларусью на корточки и помогая снять новые, ещё не поношенный балетки, мягкого кораллового цвета. На пятке и на большом пальце были сильные покраснения и даже немного отошло кожицы. Очередной вздох сорвался с губ русского, когда он поднялся и взглянул на Республику. — Вот скажи мне одну простую вещь, на кой чёрт тебе гольфы, раз ты их не носишь? Сколько раз отец говорил тебе, что на босую ногу никогда не носи обувь, в особенности новую. — начал читать лекцию парень, сурово смотря на надувшуюся сестру и её обиженный взгляд. — Братец, ну прости. Ты ж ведаеш якая я непамятлівая. Толькі не кажы таце, калі ласка (Ты же знаешь какая я забывчивая. Только не говори папе, пожалуйста). — умоляюще попросила Беларусь, сложив руки в молитвенном жесте и чуть склонившись вперёд. На это славянин почувствовал явное превосходство, но решил все же сказать кое-что. — Белл, батя и без моей помощи поймёт, что ты, грубо говоря босиком. — растягивая слова проговорил Россия, переваливаясь с пятки на носок и хитро улыбаясь. — Что? Почему? — удивлённо похлопала ресницами белоруска, во все глаза глядя на Федерацию. — Ты в юбке, систер. — не смог сдержать веселой ухмылки РФ, указав на внешний вид девушки. И вправду. Чёрная юбка в белый, некрупный горох по колени и белая рубашка с красной лентой на шее. Да брошь в виде серпа и молота, которая расположилась на левой груди и поблескивала золотом на солнце. — Блин, верно же. И что мне делать? Я абяцала таце, што заўсёды буду насіць хаця б шкарпэткі (Я обещала папе, что всегда буду носить хотя бы носки). — не знала что делать Беларусь, хватаясь за голову и ловя на себе удивленные взгляды прохожих. — Да не паникуй ты, Белка. Бате это конечно не очень то и понравится, но он должен будет тебя понять. А сейчас давай зайдём в аптеку и купим тебе пластырь. — сказав это, русский развернулся к сестре спиной и сел на одно колено. Белоруска же непонимающе уставилась на брата, но все же подошла. — Ну, чего ты там копаешься? Залезай. — сказал славянин, помогая обрадовавшейся Беларуси взобраться себе на спину. Та обняла брата за шею, обнимая ногами за талию. — Держись крепче, потому-что мы сейчас побежим. — заулыбался Россия, как можно удобнее перехватывая свою ношу и за считанные секунды срываясь на бег, от чего сестра испуганно закричала, что есть мочи сжав парня в тиски. Но вскоре страх сменился весельем, и оба уже смеялись, разгоняя всех вокруг себя. — Братец, а где нас будут ждать Украина и Казахстан? — между делом поинтересовалась Беларусь, выходя вместе с Федерацией из аптеки и направляясь в главный штаб, где по определению должен был быть СССР. РФ немного задумался, почесав затылок. — Если не ошибаюсь, то около того самого магазина, до которого мы так и не дошли. — укоризненно посмотрел на сестру русский, от чего та неловко улыбнулась, жуя гематоген с ёжиком. — Ладно, пошли уж. А то ты знаешь, как начнёт орать Укроп. Вот лично я, не хочу оглохнуть. — расслабленно сказал славянин, вызвав у белоруски новый приступ смеха. Дошли они до места назначения быстро, и уже на подходе, рядом с витриной увидели две фигуры. Одна что-то яростно махала руками, обратив весь свой гнев на своего собеседника, который пытался усмирить разбушевавшегося подростка. — Что за шум, а драки нет? — навеселе спросил Россия, подходя ближе. — Где вы чёрт возьми были?! Мы вас почти двадцать минут ждём. — переключился на Федерацию Украина, угрожающе начиная наступать на него. Попавший до этого под разнос Казахстан облегчённо выдохнул, стараясь прийти в себя. Беларусь миролюбиво поделилась сладостью, получив от брата благодарный кивок. — Воу, спокойнее. Ты чего разошёлся то? Ну опоздали немного, зато у нас была причина. — всё с той же неизменной усмешкой говорил РФ, подняв руки в примирительном жесте и как бы отгорожаясь от украинца. Тот взъелся только сильнее. — Правда? І яка ж? Якщо ти скажеш, що допомагав перейти бабусі через дорогу, то я тебе придушу. Тому-що це було вчора (Правда? И какая же? Если ты скажешь, что помогал перейти бабуле через дорогу, то я тебя придушу. Потому-что это было вчера). — негодовал младший, вперившись в спокойного русского взглядом. — Однако, ты подал мне неплохую идею. Но сейчас не об этом. Бела ногу стёрла, вот мы и задержались. Доволен? — обратился уже к Украине славянин, вопросительно изогнув бровь. Слушающие словесную перепалку Беларусь с Казахстаном тихо посмеивались, переговариваясь между собой. Украинец на это решил промолчать, надувшись как мышь на крупу. — Да ладно тебе, чего дуешься? Пошлите лучше бате чего-нибудь купим, а то и вправду всё разберут. — проговорил Россия, потрепав брата по голове, и хватая его за руку, потащил за собой в магазин, по пути захватив и остальных двух. Ребята ходили долго, но все же смогли найти то, что хотели. Выбор остановился на плитке чёрного шоколада, в твёрдом переплете блокнот и карте мира. — Ребят, как думаете. Папе понравится? — не удержалась от вопроса Беларусь, вертя в руках блокнот и с лёгкой улыбкой смотря вперёд. Сейчас они уже дружно шли в нужное здание, довольные новыми покупками. — Да должно. Мы же старались. — поддержал беседу Федерация, одёрнув ворот свободной футболки. — Кто знает. Отца редко чем можно порадовать, что уж говорить, чтобы удивить его? — тоже присоединился к беседе Украина, задумчиво рассматривая ноги. РФ в шутку пихнул того в плечо, получая на свои действия усмешку. — О чём ты говоришь? Отцу хотя бы это должно польстить, если так уж и быть, ему не очень то и понравится. — вставил свои пять копеек Казахстан, обращаясь к украинцу. — Я же не сказал, что ему не понравится. Просто предположил. — не смог промолчать хохол, столкнувшись с казахом нос к носу. Беларусь обречённо вздохнула, хлопнув себя по лбу, а Россия смотрел на братьев как на двух баранов. — Девочки, девочки. Спокойнее, платьев на всех хватит. — встрял русский, расцепив младших друг от друга за шкирку. Те ошалело посмотрели на славянина. — Ти кого бабою назвав, а (Ты кого бабой назвал, а)? — взорвался Украина, вцепившись Федерации в плечи. — Сіз шындап ба (Ты серьёзно)? — не менее озлобленно проговорил Казахстан, сжав руку РФ. — Парни, может мирно договоримся? Ну, по братски. — попытался разрядить обстановку русский, глупо улыбаясь и смотря на обозлённых парней. Стоящая же рядом Беларусь тихо смеялась, прикрывая рот рукой. — Давайте лучше поспешим, ведь обеденный перерыв может закончиться и бате уже будет не до нас. — нашёл причину Россия, отодрав от себя «клещей» и указывая на высокое здание, которое находилось в двадцати метрах от них. — И вправду, мальчики. Давайте хотя бы сейчас без ссор, ладно? — подала голос белоруска, откинув назад копну каштановых волос. Все трое вопросительно посмотрели на неё. — А то что? — на свой страх и риск спросил Россия, на что остальные оба согласно кивнули. Девушка же продолжала улыбаться, только вот на глаза набежала тень. — Или я сделаю так, что вы вообще забудете, как ругаться. Всем понятно? — угрожающе проинформировала братьев Бела, все же смягчившись в конце от испуганных взглядов. — Понятно. — в один голос ответили те, вытянувшись как по струночке. — Ну вот и прекрасно. А теперь пошли. — вновь улыбнулась Беларусь, вприпрыжку уходя к нужному строению. — Всё-таки, она и вправду страшная. — проворчал Украина, шмыгнув носом и направляясь следом. — Хоть с виду и милая. — поддакнул Казахстан, пристраиваясь рядом. — Не могу не согласиться. — дополнил Федерация, вспоминая маленькую сестричку, которая всегда лезла к нему на руки и часами могла так сидеть.***
Уже на подходе к нужному кабинету, молодые Республики остановились, решив ещё раз проверить всё ли с ними. — Ну что же, вроде бы всё есть. — вывел вердикт Россия, на что Украина хотел что-то сказать, но не успел, ведь тот уже развернулся к двери. Но раздавшиеся по ту сторону голоса остановили Федерацию, который уже уверенно взялся за ручку. — Что такое, Россия? — с явным удивлением спросил Казахстан, уставившись на застывшего брата. — Отец там не один. — напряжённо ответил РФ, вслушиваясь в явно не самый дружелюбный разговор. — Что? А кто там ещё может быть? — проговорила Беларусь, подходя ближе и также прислушиваясь. — Это, английский? — пыталась понять белоруска, прижавшись ухом к двери. Русский нахмурился, вслушиваясь в каждое слово. — Нет, не он. Ну как сказать то, какой-то перековерканный. На американский похож. — пытался объяснить славянин, заставляя своими словами задуматься всех. — Дайте-ка тоже послушать. — присоединился к группе Украина, втискиваясь между братом и сестрой. — Я тоже хочу. — тоже решил поучаствовать Казахстан. Поэтому получилось так, что Россия стоял слева, приложившись ухом к гладкой деревянной поверхности. Украинец с казахом оказались по середине, а Беларусь с права, замыкая ряд и заглядывая в щёлочку.В кабинете
— Да почему ты такой упрямый? Так сложно уступить? — разглагольствовал США, упираясь обеими руками о рабочий стол и стараясь казаться выше. СССР не менее раздражённо смотрел на оппонента, устроившись в своём кресле. — С чего вдруг я должен уступать? Скажешь мне причину? — спрашивал Союз, прожигая в ненавистном американце дыру и сдерживая себя из последних сил. — Да потому-что ты не прав и выступаешь не за того. Ты разве этого не понимаешь? — настаивал на своём Америка, отталкиваясь от стола и скрещивая руки на груди. Совет до побеления костяшек сжал ладонь в кулак, а потом и вовсе поднялся, возвышаясь над капиталистом на добрую половину головы. — А с чего вдруг, ты решил, что я поступаю неправильно? Вьетнам мой друг, который попросил моей помощи и я согласился. Как будто ты тут у нас самый правильный и действуешь только из добрых побуждений. Не смеши меня. — говорил русский, зная куда бить и на что надо надавить. Штаты сразу как-то сжался, с презрением и злобой смотря на коммуниста и пытаясь найти стоящий ответ. — Да потому-что это не правильно. Ты разве не понимаешь, что делаешь только хуже и из-за этого Вьетнам загнётся раньше, чем закончится эта война. — но на свои слова Звёздный получил лишь отчужденный взгляд и нахальную ухмылку, что играла на потрескавшихся губах. Всё произошло само собой. Занеся руку, Соединённые Штаты дал звонкую и сильную пощёчину, от чего революционер дёрнулся, чуть повернув голову в бок. Щёку сильно саднило, а на коже выступили еле заметные следы пальцев. Не ожидавший от себя такого Америка испуганно сглотнул, глядя на притихшего СССРа. — Вот зря ты это сделал. — тихо сказал Союз, цокнув языков и взглянув на американца из-под чёлки. Фиалкового цвета глаза, лишенные каких-либо эмоций смотрели прямо в душу, словно пытаясь убить изнутри. У США нервно дёрнулся глаз, а сам он отошёл от Совета на шаг назад. — Слушай меня сюда Советский Союз. Сделай лучше так, как я сказал или будет уже поздно. И это не просьба. — подвёл итог Штаты, ткнув пальцем русского в грудь, но когда он уже собирался убрать руку, оная была перехвачена. — А теперь слушай ты. В этом мире есть только двое людей, которые могут мне указывать, но вот проблема. — заговорил коммунист, смотря капиталисту в глаза. Тот поёжился под таких взглядом. — И какая же? — решился спросить Звёздный, но ответ заставил шокировано приоткрыть рот. — А проблема заключается в том, что их уже давно нет в живых. — хладнокровно закончил революционер, отпуская Америку и отталкивая его руку от себя. — I did not know (Я не знал). — потерянно отозвался США, смотря на иронично ухмыляющегося СССРа, что привалился к рабочему столу. Но в образе читалось больше боли и усталости, чем иронии. — Ты и не мог знать, так как это личное. — просто ответил Союз, поправив ушанку и стараясь придать себе прежний отчужденный вид. — Ради всего, что есть на этом свете. Америка, иди уже на все четыре стороны. Мы может и потом поговорить. — первый подтолкнул к концу этой беседы Совет, начиная рыться в своих ящиках. Американец смог только понимающе кивнуть, и больше ничего не говоря, отворил дверь, чтобы удалиться восвояси. Но вместо свободного прохода получил то, что на него навалились четверо детей, а если точнее, то один и самый высокий. Удивлённо уставившись на молодого парня, который и упал в «объятия», капиталист придержал его за плечи, не давая распластаться по полу. Тот быстро вскинул голову, и Штаты встретился с насыщенными изумрудными омутами, которые растерянно взирались в его цвета бронзы. Они могли так смотреть друг на друга вечность, но гневный голос коммуниста привёл всех в чувства. — Вы что тут делаете, пионеры, мать вашу? — от такого обращения даже Звёздный напугано поджал губы и решил ретироваться как можно быстрее. — До встречи, Союз. С тобой кстати тоже, малой. — в конце обратился к России Америка, почти что выпрыгивая из помещения, и видимо как раз вовремя. Папка, что до этого была в руках революционера, благополучно была отправлена убежавшему в затылок. — Теперь вы. — посмотрел на Республик русский, обратив на них гневный и вопросительный взор. — Бать, мы можем всё объяснить. — заговорил первым Федерация, до сих пор прибывая в лёгком смущении от слов США. — Да, папочка. Мы тебе кое-что принесли. — подключилась Беларусь, выуживая из-за спины тот самый блокнот и шоколад. РФ же с Украиной как можно быстрее достали карту, вместе с Казахстаном расправляя её и поворачивая лицевой стороной к отцу. Тот сменил гнев на удивление, а потом уже и улыбку. — Это мне что-ли? Зачем? — улыбался СССР, принимая неожиданные, но приятные подарки и ставя их на стол. — Так ведь сегодня был завоз в один из магазинов, вот мы и решил зайти и посмотреть что там есть. — ответил за всех Казахстан, переглянувшись с Россией и получив от того одобрение. — Ну что же, мне очень всё понравилось. Спасибо дорогие. — добродушно сказал Союз, притянув к себе детей и заключив их в объятия, получая от тех смех и улыбки. — Пап, ты обещал, что погуляешь с нами, а потом сразу домой. — напомнила Беларусь, отходя от Совета, когда тот всех отпустил. — Я помню, Бела. Сейчас кое-что соберу и отправляемся. Подождите меня на выходе. — слушаясь, четвёрка направилась вон из кабинета, оставляя русского одного. Вздохнув, коммунист спокойно начал собирать вещи, залезая в очередной ящик и забирая из него нужный документ. Глаза случайно зацепились за одну из рамок. Потянувшись к ней, революционер аккуратно взял фотографию в руки, ведя пальцами по защитному стеклу, что морозило фаланги. На фото были изображены двое молодых парней, что строили смешные рожицы в камеру, умудряясь пихать друг друга в бок и вести бойню локтями. Один имел волнистые чёрные волосы, а другой русые, что были спрятаны под ушанкой. Но самое главное, и один, и второй улыбались, смотря чётко в объектив. Закусывая дрожащие губы, СССР смог слабо улыбнуться, несмотря на явную дрожь. — Да уж. Тебя не хватает. Уверен, тебе бы понравилось, как мы сейчас живём. — говорил Союз, шмыгая носом и вымученно глядя на задорно улыбающегося Рейха, что смотрел на него с фото. — Ох, ладно. Мне пора, а то дети уже заждались. — сказав это, Совет встал из-за стола, так как уже успел сесть и захватив сумку, вышел из кабинета, закрывая его на ключ. Республики встретили отца с явным возмущением, по крайней мере Россия, так как остальные отреагировали более менее нормально. Ну мог задержаться человек, что поделаешь. И уже, прогуливаясь по площади, семья увидела военных, которые развлекали народ. Ну как сказать развлекали, танцевали, отплясывая от всей души. — Папа, смотри! Это так круто! — обрадовалась Беларусь, подходя ближе к толпе и утаскивая мужчину за собой. Остальным оставалось лишь поспевать. Молодые люди отплясывали «Солдатский танец», опираясь на руки и выкидывая ноги вверх, и повторяя эти движение друг за другом. Другие, словно юла, кружились вокруг себя, скользя по выделенному кругу. — И вправду неплохо. Да бать? — обратился к родителю Федерация, хлопнув того по плечу. СССР кивнул, посмотрев вновь на танцующих и усмехаясь про себя. — «Что за молодежь пошла. Знай они, что здесь стою я, то сразу бы прекратили этот балаган». — думал Союз, но решил не портить веселье людям и настроение детям, поэтому махнул последним рукой, показывая этим, что пора идти. Когда Беларусь, Украина и Казахстан ушли вперёд, РФ поравнялся с Советом, привлекая этим его внимание. — Россия, скажи своей сестре, если она в следующий раз придёт без гольф, то я буду говорить с ней по другому. — начал русский, выпрямляясь и разглядывая небо, которое уже окрасили краски заката. Россия кивнул, представляя что будет с сестрой, если такое ещё раз повторится. — Бать, это конечно не моё дело. Но всё в порядке? Ты прямо весь не своей. — всё-таки задал мучающий его вопрос Федерация, не смотря на родителя. — Всё нормально, Росс. Незачем переживать из-за того, что я просто задумался. — равнодушно ответил на заданный вопрос коммунист, покосившись на сына. Тот только вздохнул, покачав головой. — Я всё понимаю. Дела и тому подобное. — проговорил обиженно РФ, но большая ладонь, что легла на светлую макушку, заставила его вздрогнуть. — Тебе ещё рано заморачиваться по этому поводу, пионер. Ещё будет время, а сейчас наслаждайся юностью. Иди к братьям и сестре, незачем со стариком разговаривать. — усмехнулся революционер, снисходительно посмотрев на парня. Тот поднял на отца светлый взгляд, после чего с улыбкой добавил. — Хоть и старый, но самый лучший. Не забывай об этом. И да, дома тебя ждёт маленький сюрприз. — проговорил младший русский, в пару прыжков настигнув идущую впереди тройку и навалившись на них сзади. СССР смог только растянуть губы в мягкой улыбке, смотря на смеющихся детей. А дома и права оказался сюрприз. Ребята решили сыграть смешной спектакль из фильма — Кинг-Конг, а в главных ролях были Россия и Украина, остальные же являлись помощниками. Это мероприятие продлилось до самой ночи и за всё это время все смеялись без остановки, веселились и поедали запасы сладкого. Но вот на часах уже стукнуло двенадцатый час ночи, и младшие Республики все поголовно зевали, соревнуясь кто продержится дольше всех. — Так детвора, наверное уже пора спать и ложится в свои кроватки. — заговорил СССР, поднимаясь с дивана и слыша в ответ нестандартный гул голосов. — Отказы не принимаются. Все спать. — сказав это, Союз ушёл на кухню мыть посуду, пока старшие дети распределяли младших по спальням, а потом и сами отправлялись в свои. Спустя примерно десять минут, Совет закончил с грязной посудой и приняв холодный душ, направился в свою комнату. Сил еле хватило на то, чтобы переодеться в спальные штаны и упасть на постель, накрываясь одеялом с головой. Но сон никак не шёл, и русский повернулся на другой бок, смотря в глубь комнаты, которая в ночи казалось абсолютно чёрной. — Да что за чёрт. — выругался коммунист, ворочаясь на одном месте и случайно задевая фоторамку, которая стояла на тумбочке. Тело среагировало быстрее, чем революционер успел подумать. Рамка была с силой прижата к груди, а сердце отбивало чечётку. Осторожно, словно боясь, СССР взглянул на фотографию, после чего та вновь оказалась зажата в сильных руках. На фото был изображён Рейх за год до войны. Всё таже идеально выглаженная чёрная форма, и фуражка с медным орлом. Немец стоял в пол оборота, и любовался восходом солнца и обернулся на Союза тогда, когда тот его сфотографировал. На фотографии хорошо запечатлился немного удивлённый, но спокойный взгляд сапфировых омутов, а лёгкая улыбка, что показывала острый клык, была неизменна как всегда. Зажмурившись, Совет вновь перевернулся на другую сторону, не выпуская фоторамку из рук. Но вскоре, русского все же одолел сон, и тот погрузился в царство Морфея, ощущая фантомное тепло в волосах и на щеке. — Gute Träume. — раздался не слышный для обычного слуха голос. По щеке коммуниста скатилась одинокая слеза, но ту мягко убрали, после чего последовал невесомый поцелуй в лоб, передающий лишь чувства. Грустная, но мягкая улыбка окрасила губы революционера, чувствующий родное тепло, что всегда следовало за ним и было с ним.