Скулверс

Инк смотрел вслед уходящему из класса новенькому и думал. Странный он всё-таки, этот Эррор. На первый взгляд, озлобленная на весь свет, угрюмая мымра. Но если дернуть за нужную струну — добрый малый… Хотя, если учитывать то, что ему сообщил перед уроком Дрим… Можно сделать очевидный вывод: плюс еще один неуравновешенный псих в школе. Надо понять, что двигало этим охламоном при касте Кармического Возмездия, пока с ним не разобрался Найтмер. А он разберется, да так, что никому мало не покажется. Это-то Инк прекрасно знал. Художник переглянулся с другом. Единственный открытый глаз того тревожно мерцал золотым. Не сговариваясь, оба вышли из класса и пошли на поиски новичка. Оба слишком хорошо знали, на что способен братец Дрима, кое-кому даже довелось проверить это на собственной шкуре. Если они не успеют — придется соскребать еще живую лепешку из крови, плоти и осколков костей с потолка. Либо собирать новенького по частям, обыскав всё здание школы. Или еще что — вариантов целая туча. Искать долго не пришлось — почти сразу друзья наткнулись на гудящую и гомонящую, пока еще небольшую толпу возле одного из «переходных» коридоров, отделяющих одну часть школы от другой. Парень в темно-синем пиджаке отчаянно жестикулировал, пытаясь если не разогнать, то хотя бы немного успокоить толпу. Пробиться к нему не составило труда: как только кто-то увидел Инка, шум сразу стих и народ расступился, образовав своеобразный проход. Парень, нервно поправив покрашенную в голубой цвет челку, с облегчением вздохнул и доложил: — Так. Ровно две минуты. Заблокировано по всему периметру. Пробить нет возможности. Прощупать тоже. Из этого монолога понять что-то мог бы только посвященный во все тонкости. Инк таковым и являлся. Блу рассказал почти все, что должен был заметить. Найтмер снова буянит. Видимо, избивает кого-то посреди рабочего дня. Совсем обнаглел. Да и не кого-то, а, видимо, этого самого новенького… «спесь сбивает», так сказать. Драка идет не менее 2-х минут… Что ж, если новенький будет еще жив… Художник знатно удивится. Инк подергал ручку двери и чуть толкнул. Не сработало… Вполне ожидаемое — «заблокировано по всему периметру» и «отсутствие возможности пробить и прощупать». Видимо, Найтмер снова использует то свое "фирменное" заклятие — Инк даже поежился от волны накатывающих флэшбэков. Да, в тот раз ему пришлось несладко — а ведь черноволосый дрался даже не в полную силу, а так, играючи… Мотнув головой и отогнав неприятные воспоминания, Инк вопросительно взглянул на Дрима. Тот, как бы нехотя, протянул: — Друг мой, я не хочу сказать ничего, что могло бы тебе не понравиться, но… Я не смогу. Прости. Я хотел бы помочь, но какой из меня толк сегодня? — Инк понимал. Он знал, что когда-нибудь этот раз настанет, когда Дрим просто не сможет помочь и ему придется рассчитывать только на себя. Инк ободряюще улыбнулся другу, отошел на пару шагов, разбежался и… бомбочкой прыгнул в стену. Да-да, именно так. Но вот только прежде чем впечататься в кирпичную подругу головой, парень применил своеобразное умение, позволяющее ему проходить сквозь стены — что-то типа «коротких путей» на маленьком расстоянии. Правда, оно долго перезаряжалось и работало с некоторыми ограничениями, не говоря уже об усилиях, затрачиваемых на него… Но, в общем парень не жаловался — ведь многие лишены и этого… Во время свободного полёта, длящегося, как максимум, пять секунд, Инк успел сгруппироваться и, преодолев пленку из отрицательных эмоций, не шлепнулся на бок, а перекувырнулся и вскочил на ноги. Вовремя. Ещё чуть-чуть, и новенькому придет старый добрый друг — песец. Инк быстро пробежал те несколько метров, разделяющие его и место "избиения младенца". Загородил собой уже полумертвое тело, наполовину обвитое темными эмоциями, и прокричал первое, что пришло ему в голову: — Найтмер, нет! Остановись! Не трогай его! — Хм… Вышло как-то чересчур драматично… Но это неважно — главное, что неожиданное появление Инка возымело должное действие: — Чернильница?! — Радужный?! — Эррор, видимо, пребывал в полуобморочном состоянии, рядом с бешеной скоростью проносились какие-то глюки, лаги, сообщения об ошибке системы. Хех, теперь понятно, почему Эррор. Можно пока оставить его в покое — в таком состоянии он точно никуда не денется. Найтмер, уже отошедший от удивления, провокационно улыбнулся и переспросил: — Радужный? Что ты здесь делаешь? Разве, — улыбка стала чуть шире, — разнимать дерущихся — это твоя сфера влияния? Я думал, что с твоей-то нулевой защитой можно только сидя на заднице лясы точить, а не по коридорам шариться. Ты хоть представляешь, что с тобой было бы, если бы я не успел остановиться? Или… не захотел? Инк почувствовал, что и без того зловещая атмосфера накаляется еще больше. Невозможность ощущать эмоции на данный момент помогала неплохо, но всё же Чернильный чувствовал опасение за свою жизнь. Причём такое нехилое. Найтмер, словно почуяв такое положение дел, с дрянной улыбочкой начал подходить к художнику. Тот почуял неладное и хотел было попятиться, но ноги будто завязли где-то… Да даже не "будто", а точно: черную жижу негативных эмоций никто для него не отменял… Это Найтмер шел по ней так же, как и по полу, да и, видимо, на новенького сия фигня тоже не действовала… Не зная, чего ожидать от Кошмара, подошедшего к нему достаточно близко, Инк зажмурился. «Не, ну щас ударит. Точно, прям зуб даю» — пронеслось в голове. Инк сцепил зубы и зажмурился, вспоминая, сколько ребер поломал ему Кошмар в прошлый раз… Послышался тихий смех и издевательская реплика: — Что, Радужный, испугался? Не стану я тебя бить, успокойся! — Инк открыл глаза и понял, что его ноги теперь свободны: весь негатив, исключая тонкую плёнку на двери со стороны толпы, начал стекаться к Найтмеру. В коридоре резко посветлело, заставив Инка зажмуриться вновь… Мдя-я… Гляделки точно не для него. Звуки зависающего устройства немного поутихли и Найтмер обратился к виновнику ситуации: — Что ж, было приятно с тобой пообщаться, дружище… В этот раз за тебя заступились те, с кем я не хотел бы сейчас связываться… Но учти: если ты еще раз окажешься у меня на пути… Тебе уже никто не поможет… — Не дожидаясь ответа, Найтмер повернулся, и вышел. В дверь. Не в стену, не в окно, не в потолок. Именно в дверь. Как обычный человек. Да только преследовать его было бесполезно, и Инк это знал: Кошмар, как и большинство «Сансов» любил срезать дорогу, пользуясь системой коротких путей. Художник повернулся и хотел было расспросить обо всем виновника ситуации, когда не обнаружил оного в коридоре. Беспредел. Тихо выругавшись, Инк быстрым шагом пошёл к двери. Что-то влекло его на улицу, и это что-то было внезапным "поплохением". Конечно, было бы неплохо сообщить Дриму, что, мол, все окей, новенький, кажись, жив и все такое. Но художнику явно было не до этого. На подгибающихся ногах парень вышел из здания школы, к своему удивлению и счастью, никого не встретив. Его мутило, причём нехило так. Уже подумывая о том, чтобы растянуться на травке в неестественной позе, чтобы изрядно попутать археологов, которые века четыре спустя откопают его скелет, парень наконец заметил пропажу: она, а вернее, он сидел не далеко от него, и сообщения об ошибках проносились в несколько раз чаще, сопровождаясь звуками зависшего компа. В глазах зарябило, тошнота стала более выраженной, но Художник, пересилив себя, подошел к Глюку и, положив руку тому на плечо, дабы привлечь внимание, спросил: — Х-хэй… Ты как? Тут же стукнуло осознание, что похлопывание по плечу явно было лишним, доказано Дримом. Но Глючный, казалось, этого не заметил. Парень обернулся, отстраненно зыркнул на Художника и одними губами прошептал: — Что ты здесь делаешь? Где я? Кто ты? — Инк чуть было не отшатнулся от него: голос был настолько резким и, даже не смотря на то, что это изначально подразумевалось шепотом, громкость просто зашкаливала. К тому же, лаги влияли не только на тембр голоса: звук скакал по всем регистрам, аки сумасшедший тушканчик. Не смотря ни на что, художник таки взял себя в руки и сообщил, все еще лагающему, Эррору: — Ты же знаешь меня, что… А…Ну ладно. Думаю, нужно просто подождать, пока ты «отглючишь». Все нормально. Просто посиди и расслабься. — Эррор никак не отреагировал на сию реплику, но сообщений об ошибках стало намного меньше. Художник про себя отметил, что, видимо, с этим чудиком не все в порядке, когда тот глючит. Муть никак не проходила. Инк развалился на травке в позе эмбриона и прислушивался к ощущениям внутри. В особенности — к желудку, ведь именно его содержимое так просилось наружу. Внезапно его окликнули: — Хэй, Чернильный. Что с тобой? Ой, надо же, этот в себя пришел. Как вовремя. Художник встал с земли. Как оказалось, слишком резко: его повело в сторону, в горле встал ком, муть перебралась к глазам, в коих уже летали разноцветные «звездочки». Дабы не упасть, художник ухватился левой рукой за дерево, растущее рядом. И тут же мозг услужливо подсказал, что деревца-то тут и рядом не стоит… Когда Инк проморгался, он понял, насколько мозг прав: растения не было и в помине, зато вместо него стоял Эррор, и крепко держал расцепившего руки и повисшего на нем художника, внимательно смотря тому в лицо. Инк почувствовал ужасную неловкость. Краска прилила к голове, и художник понял, что краснеет. Очередное проявление эмоций, надо же… Как давно он не принимал таблетки? — Ну что, отпустило? Или нет еще? — Хм, видимо Эррор всерьёз интересуется его состоянием. По крайней мере, ни тени улыбки или насмешки не было видно. Наоборот, лицо было серьезным и сосредоточенным. Инк кивнул, пробормотав что-то маловразумительное, и почувствовал, как его ставят на землю. Его снова повело, но в этот раз художник устоял на ногах, тихо попросив: — Может, мы присядем? — Глюк, не раздумывая, кивнул и «приземлился» рядом с устало опустившимся на землю художником. Отведя глаза, но ни капли не смутившись, Эррор мрачно спросил: — Слушай, Инк… Как много я наговорил тебе, когда заглючил? — Этот вопрос застал Художника врасплох, и поэтому тот, не ожидая от себя такого, процитировал услышанную фразочку наизусть, вместе со своим комментарием. Эррор заметно расслабился и хотел узнать еще что-то, когда согнулся пополам. Инк испуганно вскрикнул, вспомнив, что его собеседник, вообще-то, только что подрался с опаснейшим противником и все еще имеет огромный шанс умереть. Но Глюк только сцепил зубы и через боль разогнулся. Резким движением достав из кармана брюк маленькую баночку и высыпав из нее часть содержимого в рот, Эррор облегченно вздохнул и спросил у Инка: — Хэй, а ты не знаешь, как долго мы дрались с этим Найтмером? — Художник пожал плечами: — Что-то около двух минут… А что..? — Не, это не наркота. Обезболивающее. Мэйд бай братик, так скажем, — Эррор мягко улыбнулся и, чуть морщась, ощупал пострадавшее при драке место, — прекрасно. Просто прелесть. Три штуки ребра за две минуты. Он даже не вошел во вкус. Офигенно. Чудесно. Инк, что-то примерно понимая в этом монологе, пытался найти в нем же смысл. В конце концов, он сдался и тихо спросил: — Сильно болит? — Эррор, удивленно взглянув на него, рассмеялся. Инк в очередной раз отметил, что у Глюка очень приятный голос, в особенности смех. — Нет, ты что… Я же только что съел обезболивающее, ты сам видел. Да и, тем более, процесс регенерации поврежденных тканей уже начался… Так что умереть мне пока не светит. Нет, мне не больно. Это было очень и очень неплохо. Впечатляюще. Мне даже понравилось. И, кстати… Спасибо тебе. Ты спас мою задницу сегодня. Я благодарен тебе за это. Инк ушам своим не верил. Тот, кто еще с утра наезжал на него и чуть не угробил Дрима — говорит это, тем более таким тоном… Весьма и весьма неожиданно… В любом случае, Художник мило улыбнулся и пожал плечами: — Ой, та не за что. Это моя обязанность, только и всего. — Глючный усмехнулся: — В любом случае, спасибо. И да… Я так и не представился. Мое имя — Эдвард Джонсон. Как видишь, Эррор — это прозвище, данное мне моим старым другом не на пустом месте… И да, можно нескромный вопрос? — получив в ответ кивок, Глюк продолжил. — Ты кореец? — Инк смутился. Не то чтобы его не спрашивали об этом, но… — На четверть. Отец был полукровкой. — Последние несколько букв художник выговорил буквально через силу, так как неугомонный желудок таки добился своего. Инк быстро отвернулся от собеседника и его стошнило. Как и ожидалось, никакого полупереваренного завтрака там не наблюдалась. Лишь небольшая лужица свежих типографных чернил, быстро впитывающаяся в почву. Инк, закрывая нижнюю часть лица рукой, повернулся обратно к Глюку и, тихо прошептав «прости», наткнулся на изучающий, с большой долей сочувствия, взгляд. Эррор вынул руку из кармана куртки и протянул однокласснику еще не начатую пачку бумажных носовых платков. — На, держи. А то еще на одежду накапает. Как потом отстирывать будешь? — Немного помолчав, Эррор спросил: — И… часто у тебя вот так? — Уже очистивший от чернил лицо и руки, Инк помотал головой: — Н-не совсем. Такое бывает, когда я долго не принимаю таблеток. Я пытаюсь от них отвыкнуть, но фокус не всегда проходит. — В ответ на вопросительный взгляд, Инк вздохнул и начал пояснять: — Дело в том, что у меня очень слабая душа. Раскалываться, она, может, и не раскалывается, но эмоции генерировать — точно не для нее. И, когда я начинаю волноваться или чувствовать что-то иное, она не выдерживает и начинает рассыпаться. Именно поэтому у меня не очень много здоровья, а защита так вообще нулевая… Это больно. А чернила — это что-то типа крови для меня. И если люди блюют кровью, когда им плохо, у меня ситуация чуть другая. Все меняется, когда я пью таблетки: они укрепляют мою душу, и она становится способной не только к генерации эмоций, но и даже к использованию моих особенных навыков. К примеру, оживлению небольших картинок… Инк хотел было сказать еще что-то, но его прервал крик, раздававшийся со школьного крыльца: — Инк, ты тут? Ты в порядке? — Да, Блу, я уже иду! — Художник поднялся с травки, отряхнулся, снова мило улыбнулся Глюку и убежал в сторону здания. Эррор проводил его долгим взглядом… … Черноволосый парень стоял у окна, облокотившись на левую руку и о чём то думая. Нет, как он так лоханулся. Должен же был понять, что этот смуглый чего-то затевает... Но нет, не догадался. Да и за братом не уследил, хоть и был обязан. Да что сегодня за день такой! Не день, а сплошное дерьмо! Подумать только: ему влетело первый раз за долгое время! Да не от кого-то, кто в принципе имел на это право, а от какого-то новичка. Да не только ему, а еще и тому сокровищу, что он так ревностно охранял после смерти матери... Мдя-я... Вдвойне позорно и неприятно... Парень ощупал левый глаз, попавший под воздействие атаки. С-с-с, больно как! И жжется... Значит так, никто не должен знать об этом позоре. Хоть челка это и не самый лучший вариант, но за неимением ничего — сойдет. Парень распустил волосы, до того заплетенные в аккуратный хвостик на затылке. Хмм, не так уж и плохо... Челка закрывает нужный глаз, а это как раз таки и нужно. Хотя... брат когда-то говорил, что ему идут распущенные волосы... Вот и проверим, насколько это эффектно смотрится. Сзади протянули: — Вауи... Ты расплел волосы? А тебе идет, ты знал? — Парень вздохнул и пробормотал: — Да, знал. Поэтому и расплел. — Не человек позади тихо рассмеялся: — Ну-ну... А мне кажется, ты поменял прическу по другой причине. Найти, будь пуськой, посмотри на меня. — Парень поморщился: — Нет. Я сейчас не в настроении. Но его собеседника , похоже, было не переубедить. Тот осторожно взял Найта за подбородок и повернул к себе лицом. Отодвинув нависающую челку, парень нахмурился и спросил: — Кто это тебя так? — Найтмер грустно улыбнулся: — Что, все настолько плохо, Килл? Хе, да так... Сам виноват... — Убийца нервно осклабился: — Хе, да ты серьезно? Люди говорят, что ты и твой брат — совершенно разные, прямо-таки противоположности. Но если вспоминать, что сказал твой брат, когда его ударил тот новенький... не хочется как-то в это верить. — И, уже серьезно, добавил: — да, знаешь ли, ты сейчас явно не в лучшей форме. Ну сам посуди: у тебя сейчас не глаз, а сплошной синяк, а из этого синяка течет какая-то черная хуйня. Представил? Найт очень смутно представлял себе эту картину, но согласился, что это зрелище не из приятных. На пол капнуло что-то иссиня-черное. Сначала одна капля, потом другая. Киллер хмуро посмотрел на Найтмера и без лишних слов протянул тому салфетку. Тот также без колебаний приложил ее к раненому месту. Килл внимательно наблюдал за действиями своего Босса. Салфетка быстро намокла и Найт отчаянно вздохнул. Создав вокруг пораненного места небольшую завесу из негатива, тот отвернулся. Боль прибавилась в тройном размере. Хотелось о стенку биться. Или же лезть на нее, дабы заглушить это чувство. Найт снова облокотился на подоконник, показывая подчиненному, что разговор закончен. Но, вместо того, чтобы услышать отдаляющиеся шаги, Найт почувствовал у себя на затылке теплое дыхание. Его сжали в объятиях, сильных и нежных. Как маленького, расстроенного ребенка. На ухо тихо шепнули: — Ты не виноват. У каждого случаются проколы. Ты не исключение. Прошу, пожалуйста... не вини себя в том, что произошло сегодня. Я уверен, ты не отпустил его бесплатно... Или он еще заплатит...Ты не виноват... — Найт опустил голову: — Хорошо... Спасибо, Килл... — Убийца ответил все тем же шепотом: — Не за что... Это моя обязанность, только и всего... ... Киллер шел по коридору. Настроение было не сказать, чтобы отличное, но... в общем , сойдет. Он все еще отходил от той близости с Боссом. Что и говорить, Килл был влюблен. Был влюблен в существо, которое, теоретически, вообще не способно на положительные эмоции. Был влюблен давно и безнадежно. Найтмер чувствовал это. Однажды, он даже вызвал своего помощника на разговор тет-а-тет и детально расписал, почему они не могут быть вместе. По большей части, причина в самом Найте — тот, по его же словам, является асексуалом, и в какие либо отношения вступать пока не собирается. Да и воспринимает он Киллера сугубо как друга... Килл, ясень пень, понял, что до него хотели донести и, так сказать, принял к сведению. С тех пор они с Найтом были, конечно, больше, чем босс и подчиненный... А именно — Килл был тем, кому Найт мог бы довериться. Хоть иногда. Конечно, Найтмер позволял Киллеру вести себя в его сторону более вольно, нежели остальным (к примеру, можно подкатить пару раз за день. Ибо, вай нот?). Кажется, это называется сугубо дружескими отношениями. Но по обмолвкам того же самого возлюбленного и его брата, Киллеру удалось составить примерную картину произошедшего : Найт сам страдает из-за неразделенной любви. Причем, явно к тому, с кем уже когда то встречался. Признаки однолюба налицо. Только вот, что произошло с тем самым "бывшим"? Умер ? Уехал куда-то? Или что? Килл не мог дать ответ на этот вопрос. Задумавшись об этом, парень как-то упустил из виду то, что он еще, вообще-то, находится в реальном мире и поэтому, двое смеющихся детей, влетевших в него на всем ходу, стали для того полнейшей неожиданностью. Ребятенки синхронно пропели «Ойдяденькаизвините» и , смеясь, умчались за угол. Килл улыбнулся: когда-то и он был таким мелким придурком, гоняющим по коридорам на пару с Колором... Было весело. Жаль, что они больше не общаются... Вновь погрузившись в воспоминания, Килл не заметил еще одну выбегающую из-за угла особу и был нагло сбит ей. Вернее, не совсем так: девчонка, а вернее, девушка, влетев в парня на полной скорости, отскочила от него аки резиновый мячик, а Килла немного ушатало об стенку инерцией. Девушка быстро вскочила на ноги и подала осевшему по кирпичной подруге Киллеру руку, дабы помочь тому подняться. Заинтересовавшись сей особой, убийца не проигнорировал протянутую руку, как обычно, а поступил, как делают какие-то там люди из исторических книг. Если еще точнее, то он перехватил хрупкое запястье девушки на излете и поцеловал его. Вы не подумайте, Килл далеко не джентльмен: просто благодаря членству в компашке Найта, убийца приобрел для себя множество интересного. К примеру — чтобы разговорить представителя женского пола, надо его хорошенько удивить. Правило, хоть и не ко всем, но применимо. Вот и сейчас девушка залилась краской и удивленно воззрилась на парня. А тот, невозмутимо отыгрывал свою роль: с ходу начал флиртовать, не забыв представиться и легонько наклонить голову: — День добрый, чудесно выглядите, мисс. Полагаю, мы еще не знакомы. Мое имя — Кевин Коулман, можно Киллер. Это, так сказать, мое прозвище. Не могли бы вы представиться? — Девушке явно было настолько неловко, насколько это вообще возможно. И поэтому, неуверенно улыбнувшись, она ответила: — Эээ, да , конечно?.. Я... эээ... Меня зовут Эмили, Эмили Кормелл... Для друзей просто Мэлл... — Килл дождался момента, пока девушка окончательно запнется, и продолжил ее обрабатывать: — Ох, ясно... А не скажете ли вы мне, Мэлл, почему в этот достаточно ранний час, такая прелестная девушка, как вы, бегает по коридорам? — Эмили вконец зарделась, и пробормотала что-то про несносных детей. Все, она готова. Можно спрашивать всё, что пожелаешь. И Килл собирался узнать кое- что о сегодняшних происшествиях. — Слушай, я тут немного не в курсе... Можешь меня просветить, что сегодня вообще происходит? Все ходят, говорят о какой то драке... Девушка нервно улыбнулась и рассказала о сегодняшних происшествиях чуть больше, нежели знал Килл. Ей, видимо, была приятна такая смена темы. Постепенно монолог перетек в диалог, в котором Килл узнал некоторые подробности из жизни собеседницы. Она оказалась очень приятной девушкой не только по внешнему виду. Хотя и тут было , на что глаз положить: миловидное личико, хрупкая фигурка, чуть наивный взгляд больших аквамариновых глаз... приятные формы. Настоящий рай для извращенца, такого, как он сам. Или кто из его компахи. Такие трахнули бы эту куколку в первой подворотне. Даже хорошо, что они раньше были незнакомы. Думая так, Киллер шел дальше, так и не заметив одной важной вещи. ... Зайдя за угол, где ее ждали притихшие дети, Мэл тут же взяла телефон и вызвала абонента, забитого в телефонной книге под номером 2. Он ответил сразу же. — Ученый, слушаю. Ну что, Кэп, как все прошло? — Девушка усмехнулась: — Как-как? Со мной разве может быть не успешно? — В руке девушка сжимала маленький шарик с воспоминаниями Киллера. — В любом случае... Саенс, если мне когда-нибудь взбредет в голову заменить кого-нибудь, кто контактирует с компанией Бэд Гайсов напрямую — убей меня. Причем, не быстро и безболезненно, а долго и с явными признаками садизма. — Голос в трубке засмеялся, простонав что-то типа: — Что, все настолько плохо? —Девушка мрачно сообщила: — Да, Саенс. Если в следующий раз при распределении мне выпадет Киллер, то я пойду, напьюсь и буду склонять Босса на развратный секс на глазах у всех. — Абонент мрачно усмехнулся: — Я представил эту картину. Что он тебе сделал, даже спрашивать не буду. Наверняка флиртовал, у тебя такая реакция только на подкаты, эс ай нау. Но он может встретиться тебе и в реальной жизни... Что будешь делать тогда? — Если он будет угрожать балансу, я сделаю все, что считаю возможным , чтобы обезвредить его. В конце концов — это моя обязанность, только и всего... А в обычной жизни — ничего страшного, как нибудь выкарабкаюсь!.. ...

Тем же вечером.

... — Знаешь, сегодня утром ты меня очень удивил... — Чем же? Парень покрутил в руках колечко-оберег, подаренное ему давным-давно. — Ну... тем, что ты сделал. Ты вообще стал слишком часто меня удивлять. Что-то это как-то не похоже на тебя. Хотя... мы здесь не для этого. Его собеседник выдержал паузу, загадочно улыбнувшись. Это заставило юношу занервничать еще больше. — Ну? — Почти выкрикнул он. — Что-то произошло? Я в чем-то накосячил? Условия поменялись? — Нет. Все нормально. Просто смотрел на твою реакцию. — С этими словами собеседник покачал головой и протянул парню маленькую баночку. — Вот, держи. Это моя часть. Надеюсь, ты не разочаруешь меня в исполнении своей. — Никогда.