Ученик Кросса

В душу постучала и надолго поселилась госпожа Паника. «Он не… он что, серьезно? – Аллен крепко зажмурил глаза, усиленно притворяясь спящим. – Нет… он просто пьян, просто пьян и удовлетворен… он не соображает, что говорит! Даже по полному имени меня назвал… — убеждал он себя и свое слишком быстро забившееся сердце, – и вообще, мне все это просто снится…» Канда обнял задремавшего мальчика и, улыбнувшись, прикрыл глаза. «Это хорошо, что я все-таки сказал ему, что люблю. Все-таки – я ведь давно чувствую это. Даже как-то легче стало, – брюнет вздохнул, отгоняя мысли о завтрашнем дне, – по крайней мере, мне не надо будет врать... – он прижал к себе мальчика, поворачиваясь вместе с ним на бок и, аккуратно взяв полотенце, сложенное под подушкой, мягко отер его, – вот… Так-то оно получше будет, – он совершил те же действия и с собой и, вытянув руку – немного приопустил окно, давая свежему теплому ночному воздуху беспрепятственно проникать в купе. Вернувшись к тому, с чего начинал, а именно – обняв мальчика и устроившись поудобнее, он снова прикрыл глаза, чувствуя, как его руки, обнимающие Уолкера, касаются перегородки, – жаль, что я не могу вот так просто обнимать тебя всегда… Долбанные нормы… Я так давно…» Чувствуя теплые, заботливые прикосновения, Аллен действительно начал проваливаться в сон. «Так хорошо… ничего страшного, если я немножечко продлю это счастье, ведь правда?..» - седовласый сильнее прижался к мечнику. Веки брюнета потяжелели и он, ощутив, что мальчик обнял его в ответ не только руками, но и ногами, слегка прикоснулся губами к его скуле, погружаясь в глубокий сон. «Так тепло…» Небо за окном медленно окрашивалось из темно-синего в нежные, теплые утренние тона. Поезд несся по направлению на север, приятно укачивая своих пассажиров. Легкий утренний воздух проникал в купе первого класса, не давая спящим в нем людям задохнуться от летней жары. Мальчишка щекой потерся о мягкую и приятную на ощупь поверхность, на которой так удобно расположилась его голова. Но вот ухо наткнулось на что-то инородно-выступающее и явно лишнее. Аллен лениво открыл глаза. Ом. «Не понял?..» — на том месте, где секунду назад он слышал какое-то странное, но успокаивающее «бум-бум», находился знак Ом. С непонятным узором вокруг. Черненький такой, на телесного цвета фоне… Телесного. Тело. Ом. Аллен резко дернулся, но тут же тихо екнул, случайно ударившись головой об стенку. Рядом с ним, вытянув одну руку на подушке (как раз с той стороны, где только что лежал сам мальчик), а другой обняв закинутые на него ноги… его ноги… лежал Канда. Распущенные волосы, легкий румянец, чуть приоткрытые губы, растянутые в улыбке. Обнаженный, прикрытый только тонким одеялом и частью шестнадцатилетней тушки… не менее обнаженной… Уолкер густо покраснел. «Значит, не приснилось…». Осознание происходящего и уже произошедшего никак не хотело не то, что достучаться – даже просто поблизости от сознания повертеться. Седовласый осторожно вытянул свои ноги из захвата, стараясь не разбудить активно противящегося такому наглому отбиранию дорогой добычи брюнета. Руки спящего тут же начали искать источник украденного тепла. Укрыв его одеялом до самого подбородка, Аллен сел настолько, насколько позволяло маленькое пространство. «Вчера оно как-то не мешало…» Нащупав в ногах свою одежду, мальчишка облегченно выдохнул: не придется светить голым задом в ее поисках перед Линали и Лави… Кстати говоря… Уолкер перевел взгляд на соседнюю полку. «Пусто… он уже встал? Или… а он вообще ночью там был?». Память предоставить такую информацию отказалась. Зато любезно предоставила другие подробности… Снова густо покраснев, Аллен натянул белье, штаны и рубашку, после чего ловко, бесшумно спрыгнул на пол, приземлившись на что-то мягкое. С удивлением опознав в тряпке юбку Линали, седовласый поднял голову, по пути заприметив взглядом зеленую безрукавку Лави. И замер. На нижней полке, прямо под ними, спали младший книжник и девушка. Вместе. В обнимку. Определенно голые. «Я ничего не видел!» — решил Аллен и со скоростью света покинул купе. Канда поежился во сне и, свернувшись клубком, зябко укутался в одеяло. «Холодно... – брюнет пошарил рукой около себя и невесело усмехнулся, – ясно. Он просто ушел…» Юу повернул голову, открывая заспанные глаза и, не найдя его в купе, скис, отворачиваясь обратно и натягивая одеяло на голову. «Бл*дь, как тупо!.. – он сжал зубы, – нет, мояши правильно поступил, что слинял, пока эти двое еще спят. Хотя это ни к чему, если по сути – все-таки они вчера были в купе и по-любому все слышали, – Канда прикусил край одеяла, – да и я с самого начала понимал, что он делает и говорит все это потому, что пьяный. Я же понимал?.. И все же… — брюнет сжался, пытаясь отвлечься от горечи во рту, – я чувствую себя какой-то шлюхой. Если бы тут была тумбочка, я не удивился бы, обнаружив там плату, или что-то в этом роде. Точно. Я просто шлюха. Не более, чем инструмент для получения желаемого удовольствия... – юноша почувствовал, что во рту пересохло, а к глазам подступила влага, – я просто придурок. Вел себя, как кретин, а потом еще и в любви ему признался. Идиот. Ну вот, спрашивается, зачем ему моя любовь? Мы даже не друзья с ним, по сути. Так, просто работаем вместе… А я… Я просто кретин…» Канда уткнулся носом в подушку, ощущая, как наволочка быстро становится мокрой. Хотелось плакать. Навзрыд, как ребенку. Хотелось просто исчезнуть. Хотелось умереть. Но, больше всего хотелось, чтобы сейчас вернулся Уолкер, подошел к нему, обнял и сказал, что просто проголодался и вышел ненадолго, а так… Так – все хорошо… Канда еще сильнее вжался в подушку. «Надо успокоиться. Я не должен показывать им, что мне хреново. Я кислый. Я вредный. Я поганый эгоист и глобальный пох*ист. Мизантроп и просто говно, а не человек. Я такой!.. – Юу шмыгнул носом. – А еще – я просто влюбленный по уши придурок, который, как оказалось, до сих пор верил в сказки. Идиот… Пора знакомиться с горькой правдой жизни… Я ему просто не нужен и, скорее всего, он уже сильно жалеет о том, что напился вчера. И, в особенности, о том, что он пришел потом, после того, как мы легли спать… Ненавижу себя. Я столько лет боролся за то, чтобы ничего не чувствовать… Но, все равно… Я хочу перестать любить… Хочу забыть, где у меня сердце!!!» — Добавки! – послышалось из-за горы посуды. Персонал вагона-ресторана шокировано уставился на невысокого, худого мальчишку, поедавшего уже пятидесятую порцию для обычного человека. Аллен был зол. Очень зол. На себя, свое поведение. И на… «Это все из-за вас, учитель! – он яростно впился зубами в куриную ножку. – Из-за вас, вашей гребанной заботы, вашего паленого коньяка! Если бы не ваши вчерашние разговоры – я бы еще несколько лет ни о чем таком не задумался! Я бы… я бы ни за что бы так не поступил с ним! Я кретин! – еще одна тарелка присоединилась к выставке грязной керамики. – Извращенец конченный! Как я ему теперь в глаза смотреть буду? Он и так всегда меня ненавидел… а сейчас и презирать будет… С чего я вообще взял такую идиотскую мысль, что я ему нравлюсь? – новая порция уничтожалась с нечеловеческой скоростью, заставляя официанта выпучить глаза в изумлении. – Мне страшно… что теперь будет? Как мне себя с ним вести?! – кулак седовласого с треском опустился на стол. – Я боюсь возвращаться…» — Простите… — Аллен, чуть не подавившись от неожиданности, повернулся к стоявшему рядом с ним повару, – прошу прощения, мистер экзорцист, но вы съели половину наших запасов продовольствия… такими темпами на остальных пассажиров не хватит… Уолкер удивленно перевел взгляд на гору посуды. «Кажется, я перестарался…» — Извините, просто еда у вас такая вкусная... — мальчишка встал, согнувшись в поклоне, — это все мой растущий организм. — Нет-нет, молодой человек, не стоит извиняться! – мужчина добродушно улыбнулся. – Мне лестно, что вы высоко оценили мои старания… Еще раз согнувшись в поклоне, Аллен вышел. «Теперь никак не оттянуть… — уныло думал он, медленно шагая по направлению к их купе, которое – как назло – находилось очень близко, – сейчас я зайду, а он со своей обычной ухмылочкой выскажет свое мнение о вчерашнем… или с порога Мугеном живот мне почесать ринется… черт… «Я люблю тебя, Аллен Уолкер», так он говорил? – мальчишка приуныл еще сильнее, — что-то слабо верится… где вы такое видели, чтобы в седых изуродованных подростков с поганым характером и врагами номер один всего человечества в родственниках - любили?» Подойдя к двери в купе, Уолкер услышал приглушенный голос Лави и веселый смех Линали. «Они… я ведь и перед ними виноват… если бы не я…» Дверь резко распахнулась. Лави и Линали, сидящие на полке последней и весело что-то обсуждая, синхронно повернули головы. Читающий отчет на соседней полке Канда не шелохнулся. Аллен приветственно улыбнулся. — Доброе утро!