Отмщение Света

      Огонь отрывисто потрескивал, не уступая власти абсолютной вечерней тишине. Солдаты аккуратно и не брезгливо перетаскивали гниющие трупы на носилках и складывали к ещё одному приготовленному костру. Латная рукавица сжимала рукоять молота, а пристальный взгляд с горькой болью устремлялся к телам, прикрытым белыми полотнами.       Принц стоял на возвышенности, прикрыв глаза, делая глубокий вздох широкой грудью. Разум и тело устали от этих сумбурных движений. Когда бойня закончилась, он решил остаться в стороне, чтобы не терпеть всей той ненависти, которую теперь к нему питает его же королевство. Он слышал печальный голос едва ли не потерянного города. Этот город плакал. Он оплакивал погибших. Это было слышно по завыванию слабого ветра, было видно по померкшим в небе звёздам. И по горожанам, чей плач Артас запомнит на всю свою жизнь. Кто-то даже сопротивлялся и не хотел предавать тела родных и близких безжалостному огню, но так было нужно. Теперь им всем придётся прощаться с телами именно таким, неуважительным к вознесённым душам образом — всеобщим погребением на бушующих кострах. Их прах будет развеян по ветру и забыт, вместо того, чтобы быть похороненным под землёй, на которой они оставили бы хоть какой-то отпечаток самих себя. Но теперь они будут жить лишь в памяти тех, кто их знал и любил.       Когда все тела были собраны, появившаяся на виду чародейка аккуратными движениями рук запустила стрелы огня, и костёр быстро вспыхнул, чему местные крестьяне шибко подивились. Теперь горело два костра, но один уже начал медленно угасать тлеющим пламенем. Приподняв молот, Артас перебросил его за спину и сошёл с возвышенности, но тут же остановился, когда увидел, что чародейка пошла к нему навстречу. Когда она приблизилась, её взор упал на запачкавшиеся в крови перчатки.       Он встал рядом с ней, мрачно наблюдая за тем, как огонь уносил вместе с собой тела погибших горожан. Глаза морских оттенков сверкали, отбрасывая яркий пламенный блеск.        — Даже телам места нет, — хрипло выдохнул он, глядя на половину её лица, освящённую светом жаркого пламени, в то время как другая была сокрыта в полумраке накинутого капюшона. — Почему, Джайна? — вдруг спросил он беспомощно, вскидывая брови. — Почему лекарство не помогло им?       Чародейка вытащила из своего плаща маленький флакон, наполненный золотой жидкостью, что медленно испускала маленькие пузырьки.        — Оно может помочь только при ранних стадиях заражения, — девушка виновато поникла головой, скрывая своё лицо за капюшоном. — Прости. Ни я, ни Антонидас не смогли довести эту сыворотку до совершенства. Эта болезнь… её трудно выявить, и даже при поздних стадиях не так легко понять, болен человек или нет, а превращение в нежить необратимо, и ни одно лекарство здесь не поможет…       Артас хмуро тряхнул головой, но взгляд его быстро смягчился. Он посмотрел на свою ладонь, что почти полностью была обагрена кровью, после чего сжал её в кулак.        — Сколько ещё мне придётся убивать, чтобы мы наконец смогли зажить в мире? Сколько ещё людей умрёт из-за того, что ни я, ни ты, ни даже Свет не смог спасти их?       Он с удивлением заметил, как женская ладонь накрывает его кровавый кулак, также пачкаясь в багровых пятнах.        — Я не знаю, — призналась чародейка, разжав его кулак и взяв Артаса за руку, — но мы переживём это.       Казалось, от этих слов ему должно было стать легче, но похоже, что в его груди стало лишь тяжелее. Он опустил взгляд на их руки, сплетённые пальцами, и в его голове переклинило. С тихим ужасом он осознал, что теперь изменится не только он, но и она. Неужели, даже столь нежная, столь невинная рука будет вынуждена по локоть окунуться в океан из крови ни в чём не повинных людей? Эта мысль уже посещала его, но сейчас от неё становилось труднее дышать. Однако, её взгляд оставался таким же… непринуждённым. Пускай, скрывающим тревогу, но сейчас он был приближённым к умиротворённому. Артас попытался как можно подробнее запомнить каждую деталь всех черт этого лица, но всё ещё надеялся, что после войны, — если она когда-нибудь закончится, — этот взгляд на её лице останется таким же, а не исказится из-за пережитых трагедий и вынужденных жертв.       Постигнув всей глубины мерцающих сапфировых глаз, он приблизился к её устам и прильнул к ним высохшими губами. Он хотел лишь на секунду познать, вспомнить сласть её губ, но Джайна не отпустила его, а наоборот, притянула ближе к себе и углубила поцелуй, сжимая в своей запачканной чужой кровью ладони его руку.       И пусть она разделит с ним эту тягость, как бы это ни было грязно или неправильно. Пусть она тоже будет марать свои руки вместе с ним. Он выбрал её, и ей теперь не страшно, ведь страшнее этого — одиночество, и впредь одного она его не оставит.       Так они и стояли, наблюдаемые пламенем, пожираемым сожжённую горечь и разносившим её пепел по ветру.

***

      Светало. На это утро лучи не стали обнимать земли Лордерона солнечным теплом, ведь солнце скрылось за серыми облаками. Было пасмурно. Джайна не любила такую погоду, возможно, даже ненавидела. Хотелось вернуться в Даларан и запереться в комнате до тех пор, пока не вернётся летнее солнце вместо мрачных осенних облаков и сырости, которые лишь обезображивали эти хвойные леса.       Отряд перебирался через Хилсбрад всю ночь, и уже совсем скоро они должны были добраться до Южнобережья. На городах и деревнях этих предгорьев они должны были завершить их поход и вернуться в Столицу. Но тревога отказывалась покидать мысли принца Лордерона… Всё это точь в точь напоминало ему трагедии в восточных землях, но всей своей душой он надеялся, что эта история не повторится.       Только бы успеть.       Артас окинул взглядом своих людей, что заметно измотались, но не позволяли себе отставать. Это были его люди. Они прошли вместе с ним через весь этот ад: Андорал, Дольный Очаг, Стратхольм… Все они усвоили горький урок. И все они теперь понимают, что любое промедление будет стоить невинным жизням слишком дорого.       Это поняла и Джайна, когда что есть мочи рвалась за подкреплением Утера, в то время как Артас защищал Дольный Очаг от нежити. И сейчас она отказывала себе в отдыхе, как и все эти люди, что шли за своим принцем.       Оставалось недолго. Поднявшись по небольшому склону, перед их взором, наконец, предстали виды старых домов. Южнобережье представляло из себя портовый город. Небольшой и не слишком значимый для Лордерона, но отсюда поставлялось зерно по всем владениям Хилсбрада, а также, по торговому соглашению, с помощью морских путей и транспортных суден это зерно поставляли и ослабевшему после раскола королевств Стромгарду.       Вдохнув влажного воздуха, который, к его облегчению, был чистым и не горько пахнущим, принц взглянул на город свысока.        — Кажется, здесь чисто, — вдруг заговорила всадница позади, тоже окинув портовый город оценивающим взглядом.        — Нельзя быть ни в чём уверенным, — мрачно ответил Менетил, после чего оглянулся к чародейке, а затем и ко всем солдатам. — Будьте наготове. Один раз мы уже попадали в такую засаду, и тому демону ничего не мешало повторить свой трюк вновь.       Все переглянулись между собой и дали немое согласие. Отряд двинулся к городу.

***

       — Здесь… всё хорошо. Слишком хорошо.        — Ты уверен?       Артас бродил по площади, оглядывая городские улицы. Весь город был наполнен жизнью. Но был какой-то изъян… который он, в отличие от своей спутницы, заметил не сразу. Несмотря на встречающую их приветливость Южнобережья, Джайна заметила, что некоторые улицы запустели, а если и не были пусты, то пребывали в унынии. Когда это начал замечать и Артас, он всё же обратился к сопровождающему их капитану.        — Фалрик, пусть наши люди пройдут город вдоль и поперёк. Ни единый житель не должен остаться без противоядия.        — Полагаю… в этом нет нужды, сэр.       Джайна и Артас вопросительно посмотрели на Фалрика, в то время как тот проводил мимолётным взглядом только что беседовавшего с ним солдата.        — Мне доложили, что большая часть этого города страдает от нехватки зерна уже несколько дней, посему этих жителей не могло затронуть заражение.        — И… как такое возможно? — с подозрением спросил Менетил.        — Так постановил губернатор. Из-за каких-то разногласий с южными поселениями.       Вскинув бровь, Артас недоверчиво хмыкнул.        — Надо будет переговорить с этим губернатором… Ступай к солдатам. Дай им волю на отдых.       Капитан кивнул и тотчас удалился. Вздохнув полной грудью, принц подошёл к фонтану и наклонился. Он черпнул оттуда воды и умыл лицо свежей прохладой. Джайна встала рядом с ним и взглянула на горизонт. Она сдёрнула капюшон с головы и дала лёгкому влажному ветерку потрепать её волосы. Сжав ладони на своём лице, Артас потряс головой и поморгал слипавшимися от усталости глазами. Он услышал тихий зевок и посмотрел на Джайну, всеми силами пытавшуюся скрыть свою измождённость за лёгкой улыбкой.       И он бы тоже улыбнулся, но его взгляд быстро потемнел от вторгнувшейся в голову мысли после разговора с капитаном. Улыбка быстро сошла с женского лица и сменилась беспокойством.       Сморщив нахмуренный лоб, Артас повернул голову в сторону городского порта, откуда было видно паруса нескольких кораблей.        — Пойдём.       Многообещающий перерыв закончился также быстро, как и начался. Их путь лежал через несколько переулков, которые они быстро преодолели. Перед их взором предстал вид боевых кораблей. Это были линкоры, но не их присутствие изумило Артаса. Нет, его взгляд устремился на груз, который погружали в эти корабли.       Ящики. Артас поспешил, чтобы взглянуть на них поближе. На них была выставлена печать, которая принцу была очень знакома. Подобная печать ставилась и Андоралом, что поставляли зерно всему королевству.       Его взгляд устремился к следящему за всей этой работой. Это был невысокий мужчина, лет тридцати. Он тоже увидел принца, и на его лице появилась тревога, которую Артас видел отчётливо. Внезапно, он развернулся, подле чего дал непонятный жест в сторону корабля. Артас не понял, кому он его показывал, но понял, что своего этот мужчина добился, когда на линкорах протрубили об отплытии.       Глаза Артаса в миг расширились, и он обернулся к Джайне.        — Сожги корабли, — кратко и, казалось, безэмоционально отрезал он, указывая на расправившие паруса линкоры, — сожги, сейчас! — уже приказывал Артас.       Но она не успела и слова произнести, как раздался оглушительный грохот. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять суть произошедшего, поэтому он быстро среагировал и оттолкнул от себя Джайну, заставив ту упасть за преграду.       После рёва пушек прогремел взрыв.        — Артас! — на вдохе выкрикнула она, когда потеряла его из виду.       И ответом ей стал едва ли сдерживаемый стон в поднявшейся пыли. Она хотела встать, но грохот раздался вновь, и разбивающийся звон в ушах не позволил ей даже двинуться с места. В этом звоне ей стали различимы беспомощные вопли горожан и беспощадные удары ядер. Превозмогая боль, чародейка подобрала свой посох и опёрлась на него, встав на подкашивающиеся ноги. Она ударила посохом оземь, и пыль вокруг развеялась за секунды. Минута — и все замерло, а после хаотичное движение продолжилось вновь, плывя и танцуя перед глазами.       Он лежал полусидя, спиной к разрушенному дому. Болезненно прошипев, Артас безуспешно закрыл дрожащей ладонью большую рану на правой ноге, затронутую взрывом выпущенного ядра. Джайна в миг подбежала к нему и с ужасом увидела, как из его ноги скоротечно сочилась тёмная кровь.        — Артас, вставай! — тут же протараторила она, согнувшись и схватив его за предплечье.       Подняв свой взгляд, он посмотрел на неё сощуренными глазами, как будто не слышал её, но читал слова по её испачканным пылью губам. Собрав силы, которые только можно, он согнул менее пострадавшую левую ногу и с сорвавшимся стоном встал на неё. Джайна тотчас перекинула его руку через плечо и поволокла за собой, схватив одной рукой за спину, а другой размахивая посохом и разгоняя пыль.       Грохот за грохотом, они едва ли не натыкались на ядра, разрывающие портовый город на части. Городские улицы быстро опустели. Артас тяжело дышал. Пыль и пепел попадали ему в лёгкие, выдавливая из него сильный кашель.       Спустя минуту они поняли, что залпы линкоров прекратились. Отстранив руку от Джайны, бывший паладин опёрся ею на полуразрушенную стену двухэтажного здания и посмотрел на порт. Небеса померкли, утонув в почерневших облаках. Если раньше лучи солнца просачивались сквозь них, то теперь они не видели ни единого тёплого отблеска.        — Что ты делаешь? — изнеможённо спросила Джайна, двумя руками переключив опору на свой посох. — Они же могут…        — Подожди.       Раздался лязг доспехов. Чародейка обернулась и увидела вышедших из-за угла солдат.        — Принц Артас! — облегчённо воскликнул Фалрик. — Мы вас везде…        — Тихо, — вдруг прервал их принц, показывая на горизонт, — смотрите.       Грохот вновь сотряс воздух. Но на этот раз отдалённый, приглушённый. Спустя минуту, сквозь пыль они смогли разглядеть на горизонте другие корабли. Сразу узнав их, Джайна раскрыла глаза от удивления.        — Это Кул-Тирас… это Кул-Тирас! — вторила она, не веря увиденному.        — А мне уже казалось, что твоего отца я встречу только на свадьбе, — с некоторой усмешкой произнёс Артас, окинув чародейку теплеющим взглядом.       Он столкнулся с неловкостью, даже смущением на её лице, что бросило его в жар и заставило Артаса самому удивиться собственным словам и даже немного их постыдиться, вспомнив не очень приятные моменты, произошедшие не так давно. Принц помотал головой, отведя от неё свой взгляд и став тише воды. Джайна тоже посмотрела вперёд, а сдерживающие непроизвольный смешок уголки её губ слегка скривились в незаметной улыбке.        — Капитан, — тут же позвал Фалрика принц, оглядывая отбивающиеся от внезапной атаки корабли, едва ли отплывшие от портового города. — Займитесь поиском уцелевших, и… — нахмурив брови, Артас посмотрел на свою ногу, боль в которой он сдерживал шипением сквозь сжатые зубы, — найдите мне врачевателей.        — Хорошо, сэр, но что насчёт…        — Кул-Тирасу мы не сможем помочь. Вы видите здесь корабли? — с некоторым сарказмом спросил принц, после чего слегка ухмыльнулся. — Вот и я нет. И думаю, лорд-адмиралу не нужна наша помощь. Не так ли, Джайна?       Всё ещё радушно улыбаясь, чародейка посмотрела на него и коротко кивнула.        — Разумеется.       Несколько людей быстро промыли рану и перебинтовали Артасу правую ногу, но ходить было теперь затруднительно. На фоне терпевших поражение захваченных лордеронских кораблей, он решил не терять времени понапрасну.       Ратуша пребывала в плачевном состоянии. После пушечных залпов от правого крыла остался лишь обрушенный фундамент. Перед входными дверями упали огромные часы, повредив брусчатку.        — Нет, после такого в этом здании нельзя было выжить, — принц перешагнул обломки круглых часов, хромой походкой идя к отвалившимся дверям.        — Местные утверждают, что в ратуше находился только губернатор, — ответил Фалрик, следуя за Артасом.        — Похоже, этот губернатор был замкнутым, — хмыкнул Артас, отворяя двери, из-за чего те едва ли не отпали от напора его руки.        — В эти дни он серьёзно болел и никого к себе не подпускал. Возможно… он что-то скрывал.       Пройдя через коридор, они поднялись по уцелевшей запылившейся лестнице. Недолго поискав нужный кабинет, они вошли в него через отвалившуюся дверь. Правая стена кабинета полностью обвалилась, окно позади стола было разбито, на полу валялись упавшие картины и разбитая люстра.       За столом, поникнув головой, сидел одетый в строгую одежду мужчина. Его тело было в пыли, на груди красовалась красное сухое пятно.       Переступив через разбитые осколки люстры, Артас наклонился и посмотрел на блеклое лицо усопшего, сокрытое в тени.        — Смерть настигла его не сегодня, — сделал вывод принц, обойдя стол и коснувшись его холодного подбородка. Лицо мужчины было бледным и уже медленно гнило. — И не вчера.        — Значит, все эти слухи о заболевшем губернаторе…        — Не более, чем обман.       Принц тяжело вздохнул, задумчиво поворачиваюсь к разбитому окну, в то время как капитан продолжал осматривать сидячий труп.        — Сэр… — Фалрик взял мужчину за руку и аккуратно разжал его ладонь. — Кажется, здесь что-то есть.       Артас обернулся.        — Что это?       Солдат вытащил из его хватки скомканный лист бумаги и развернул его.        — Это письмо.       Я пишу вам в последний раз, потому что, при всём уважении к вам, я не могу больше выполнять ваши просьбы.       Мои владения изголодали. Фермеры готовы меня разорвать на части, а если обо всём этом узнают и сверху, то у меня появятся большие проблемы. Мне это не нужно, я сделал слишком много, чтобы покрывать вас. Я мог скрывать правду о зерне, но держать элитные корабли, которые вы угнали и оставили в моём городе не было в моих планах. Поэтому, я заявляю о завершении нашего сотрудничества. Я не стану раскрывать вас, но даже не смейте мне угрожать. Ваше влияние отнюдь не безгранично, и я могу с радостью поделиться нашей с вами тайной с королём Теренасом или паладинами. И они мне поверят.       Я затоплю ящики с заражённым зерном, поэтому улик никаких не будет и у вас проблем не должно возникнуть. По крайней мере, не из-за меня.       Надеюсь, это не испортит наши с вами отношения. Желаю вам всего наилучшего, барон…        — Здесь строка обрывается.       Артас нахмурился, взяв письмо из рук капитана и быстро пробежав по нему глазами. Фалрик растерянно смотрел на труп губернатора.        — Что всё это может значить? И кому он писал письмо?       Положив помятый лист на стол, Артас взглянул в мутные глаза бледного лица и закрыл его веки ладонью.        — Похоже, кто-то из его приближённых не хотел, чтобы перевозку заражённого зерна отменили, поэтому его смерть умело скрыли и сделали всё так, как планировалось изначально, — бывший паладин мрачно посмотрел на Фалрика, а затем взял письмо и убрал в свой плащ. — Эта проклятая чума продолжает распространяться из-за предательства влиятельных людей Лордерона. Не знал, что на этом свете существуют твари похуже орков…        — Кем бы ни был этот барон, мы найдём его. Его ждёт жестокое наказание, как и других предателей.       Артас хмыкнул и коротко кивнул, но скорее самому себе, нежели капитану. Они оставили бренное тело и направились к выходу.       Элитные линкоры лордеронского флота быстро потерпели крах, в силу уязвимого расположения, неопытного экипажа, который в считанные секунды после нелепого крушения о скалы разбежался кто куда и заставшей врасплох атаки флота Кул-Тираса. Люди Артаса быстро занялись перевозкой тяжело раненых. Погибших на порту не было, что нельзя было назвать ничем иным, как чудом.       Ступив на пирс, принц наблюдал за тем, как по выставленной доске выходят из корабля гордые солдаты Праудмура. Затем вышел и сам отец его спутницы, которая тотчас поспешила подойти к нему и зарыться в распростёртых отцовских объятиях.        — Папа, я так рада тебя видеть, — произнесла она, уткнувшись в его плечо.        — И я рад, дочь моя, — сказал он в ответ, гладя ей волосы, подле чего выпрямился и взял её за плечи, посмотрев в глаза. — Когда я получил твоё письмо, это меня сильно забеспокоило, ведь в тот же день ко мне пришло письмо от короля Теренаса.        — От отца? — с вырвавшимся интересом вмешался в разговор принц.       Лорд-адмирал посмотрел на него и кивнул.        — Да. По пути произошли… странные события. Я полагаю, у твоего отца была серьёзная причина, если он обратился ко мне за помощью, ведь он не очень любил…        — Просить кого-то помощи, — вздохнул Артас, закончив его мысль.       Даэлин отошёл от дочери, приблизившись к юному рыцарю.        — Рад видеть тебя, Артас, — протягивая руку наконец поприветствовал его лорд-адмирал.        — Взаимно, — принц тотчас пожал её, — лорд-адмирал.        — Ты не меняешься, — усмехаясь заметил старый моряк, — не знаю, сколько раз мне нужно повторить, чтобы ты начал обращаться ко мне без этих формальностей. Ты ведь мне почти зять, не забывай об этом.       Принц Лордерона нахмурил брови, краем глаза замечая взгляд Джайны и вновь чувствуя странную растерянность. Заметив это, Даэлин рассмеялся, по-доброму хлопнув Артаса по плечу.        — Не беспокойся, я терпелив, — сказал лорд-адмирал, ехидно улыбаясь.       Посмотрев мимо него, Артас в изумлении раскрыл глаза, когда увидел, как к ним приближается до боли знакомый дворф.        — Мурадин? — выдохнул он. — Мурадин Бронзобород, неужто ты ли это?        — Артас! — вскрикнул низкорослый вояка, тотчас рванувшись к нему и крепко обняв, сорвав болезненный стон с его груди. — Вот это сюрприз так сюрприз!       Артас легонько похлопал его по спине, сжимая зубы.        — Мурадин… хватит.        — Хэй, парень, что с тобой случилось? — глядя на бинты на его ноге с беспокойством спросил дворф. — И как тебя так угораздило?        — Лучше расскажи, как ты сам то сюда попал?        — Хо-хо… это долгая история.        — И нам всем будет очень интересно её послушать, — саркастично выдворил хрипловатый голос.       Повернувшись, Артас увидел сопровождаемого несколькими солдатами старика, облачённого в рваные чёрные одеяния.        — Кто это?        — Колдун, — мрачно ответил Даэлин. — Мы схватили его на одном из этих кораблей, — бывалый моряк махнул рукой в сторону плавающих обломков линкоров, потопленных его флотом. — Повезло, что не все могут управляться с моими кораблями…        — Они захватили корабли нашего флота? — Артас вскинул бровь, глянув на избитого некроманта.        — Никакого флота больше нет, — ухмыляясь ответил старик, моргнув мутными глазами.        — Даэлин, на этих кораблях они хотели провести заражённое зерно, чтобы чума распространилась не только в Лордероне, но и в землях Арати.       Праудмур нахмурился, глядя на пленника.        — Вот о каком закате королевств ты говорил? Из-за этих кораблей, по-твоему, мы должны были проиграть?       Колдун истерично рассмеялся.        — Вы ничего не понимаете, вы уже проиграли. Дураки… вас обманули!       Разговор резко прервался внезапным появлением капитана Фалрика.        — Принц Артас, вам пришла весточка…       Бывший паладин обернулся, взяв с его рук сложенный документ.        — От кого?        — От лорда Утера.       Он тут же развернул послание, впиваясь глазами, да вчитываясь в каждое слово. Артас недоумевал, глотая строки. Выпученные глаза быстро бегали по строкам небольшого текста, после чего рука невольно сжала лист бумаги, комкая его. Принц опустошённо посмотрел на Даэлина, Мурадина, а затем и на Джайну, стоявшую по правую сторону от него.        — Артас? — встревоженно обратилась она, столкнувшись с похолодевшим взглядом. — Что в письме?       Проглотив образовавшийся в горле ком, Менетил ещё раз хмуро посмотрел на некроманта, который улыбался, как самый счастливый богач во всём мире.        — Земли Лордерона разорены, город Брилл пал… — Артас стиснул зубы в прикрытых губах, сжимая весточку в своей руке, — нежить готовится к осаде столицы Лордерона.       Вновь раздавшийся смех вывел Артаса из себя. Принц набросился на колдуна. Удар за ударом, кулаки посинели и задрожали.        — Артас, прекрати! — вдруг вскрикнула чародейка, бросившись к нему.        — Эй, парень, хватит! — заодно с Даэлином и Джайной, дворф начал оттаскивать Артаса от избитого едва ли не до смерти старика.       С трудом оттащив его от павшего некроманта, они посмотрели на старика, которого быстро подняли кул-тирасские солдаты.        — А вы думали… думали, что всё будет так просто? — выплёвывая изо рта сгустки крови промолвил колдун. — Неужели, вы и вправду считали, что он будет полагаться неудавшийся опыт? Нет… повелитель обдурил вас! Теперь весь Лордерон утонет в огне! И всё из-за вашей глупости…       Хриплый голос померк, когда старика увели люди Праудмура. Взгляд Артаса был пуст, но глаза выдавали смятение, что неожиданно накрыло его мысли. Посмотрев на испуганную Джайну, Артас выпрямился, встав ровно и зашагал вперёд, будто не ощущая боли в повреждённой ноге.        — Уходим.

***

       — Назад! Все назад! — полушёпотом велел капитан нескольким солдатам, рукой показывая в сторону дороги. — Возвращаемся к воротам.       Лордеронская группа разведчиков верхом на лошадях двинулась по дорожной брусчатке, направляясь в сторону столицы. Позади уже чувствовался смердящий запах, доводящий до тошноты. Люк Валонфорт, назначенный капитаном этой группы, периодически оглядывался, надеясь, что увидит лишь дорогу, уложенную вдоль зелёных лугов Тирисфаля. Так он внушал другим, да и самому себе, что у них есть время на подготовку к обороне. Так он чувствовал, что опасность в ближайшее время их не настигнет.       Стремительная скачка быстро привела их к воротам. Они были распахнуты, потому как этот город стал последним оплотом и убежищем для беженцев с разных поселений. Люк поднял взгляд и сквозь шлем увидел на стене бросавшийся в глаза синий плащ с золотыми вышивками, отбрасывающими свет солнечных лучей. Толпа горожан тотчас расступилась перед всадниками, когда те приблизились, и разведчики быстро вошли в город.       Спешившись, капитан дал волю на отдых, после чего спешным шагом направился к лестнице, ведущей к высокой стене города. Валонфорт быстро поднялся по ней, после чего, немного побродив, нашёл тот самый плащ.       Он остановился в нескольких метрах и склонил голову.        — Лорд Утер.       Паладин обернулся к отвлекающему голосу и потёр грязный нос внешней стороной кисти.        — Нежить продолжает наступление. Как минимум три лагеря было замечено к северу, ещё несколько на северо-западе, и один на северо-востоке.       Нахмурившись, Утер кивнул низкорослому инженеру, с которым только что рассматривал оборонительную пушку и прошёл мимо капитана, зовя того за собой взмахом руки.        — Значит, нам перекрыли все пути к отступлению, — хрипло начал паладин, спускаясь со стены. — Что насчёт уцелевших? Вы встречали кого-нибудь в разрушенных деревнях?        — Нет, сэр. Все владения полностью заброшены.       Тряхнув темноволосой головой, Утер мрачно хмыкнул, прогуливаясь по заполненной людьми улице.        — Ладно… мне нужно, чтобы вы занялись сопровождением всех жителей и беженцев в убежище. Когда они придут, на улицах столицы не должно находиться ни единого горожанина. Ты меня понял? — паладин посмотрел ему в упор, после чего тот кивнул ему.       — Хорошо, ступай.       Паладин развернулся и собирался уйти, но капитан вновь окликнул его.        — Лорд Утер… — неуверенно обратился он, глядя на остановившегося рыцаря со спины. — Принц Артас получил ваше письмо?       Старик обернулся, хмуря брови.        — А вам на что, Валонфорт?       Капитан поник головой под напором сверлящего взгляда Светоносного.        — Я не видел его с тех пор, как вы отстранили его от командования мной и моими солдатами. Я… мы хотим знать, когда он вернётся.       Утер зашагал к нему тяжёлыми шагами, будто испепеляя всё, что только попадётся ему на глаза. Подойдя едва ли не вплотную, паладин сощурил глаза, но затем смягчил свой взгляд.        — Он уже вернулся на свою должность. Просто сейчас вы с Марвином нужны здесь, но сейчас его сопровождает Фалрик, — Утер задумчиво взглянул мимо него, но быстро вернул взгляд на капитана. — Или ты имеешь в виду, вернётся ли он в Столицу? Письмо, я думаю, он уже получил, но вернётся ли… Если ему дороги его люди, дороги его земли, то он должен вернуться, вскоре.       После недолгого молчания, Люк уверенностью посмотрел на паладина.        — Тогда он вернётся.       Капитан уважительно склонил голову и покинул Светоносного. Смотря ему вслед, паладин слабо улыбнулся. Не сказать, что ему была по нраву такая дерзость, но преданность солдатов Артаса своему принцу впечатляла его. Можно было сказать, что пройдя все ужасы спалённого Стратхольма, они стали ему больше, чем просто служащими воинами. Возможно, они бы с радостью встретили смерть в Нордсколе вместе с ним. Так или иначе, у будущего короля были верные ему солдаты, и это не может быть чем-то плохим.        — Ты не испытывал в тот день дежавю, брат Утер? — вдруг оборвал его мысли знакомый, решительный голос.       Обернувшись, на лице до того мрачного старика озарилась тёплыми красками яркая улыбка.        — Рад, что ты вместе с другими паладинами отозвался на мой зов, брат.       Утер хотел было протянуть руку, но тут же остановился, виновато глядя на его правую руку, спрятанной за полой синего плаща. Брат по оружию заулыбался и с распростёртыми руками обнял его, хлопнув левой рукой по спине старого паладина.        — Обязанность ордена навеки связана с защитой королевства, и ты это знаешь. И пускай, я не могу держать в руках оружие, Свет всё ещё со мной, и я поделюсь им со всеми нуждавшимися.       Одобрительно кивнув, Светоносный отстранился от него и слегка напрягся.        — Что ты имел в виду, Александрос? — решил не сворачивать с темы паладин.        — Ты прекрасно знаешь, о чём я, — серьёзно заговорил Могрейн, зашагав по дороге к дворцу.       Задумчиво сощурив глаза, Утер вспомнил о приговоре, который вынес в тронном зале. Он был внезапным даже для некоторых из ордена, ведь даже не было никакого суда — лишь вердикт, который казался неоднозначным. Кто-то посчитал это верным решением, ведь принц нарушил клятву, данную во время посвящения в паладины, но были и те, кто посчитал это необдуманным, поспешным решением, несогласованным с остальными, пусть большинство и не оспорило бы его.       Александрос был одним из них.        — Почему я должен испытывать дежавю? — всё ещё недоумевающе и нетерпеливо спрашивал Утер.        — Тирион Фордринг был героем войны, — спокойно отрезал рыжеволосый паладин, — люди уважали его и почитали. А потом, на суде, ты изгнал его из ордена. Я не знаю, что может быть страшнее для паладина, чем утрата божественного Света.        — Тирион был предателем, — едва ли не прорычал Утер, заметно гневаясь. Ему не нравилось вспоминать тот день, когда он приговорил правителя Дольного Очага к изгнанию. Он чувствовал себя монстром, но тем не менее, исполнившим то, что было должно, — ты знаешь, как поступают с предателями. Особенно, переметнувшимися на сторону этих тварей. Это наказание было справедливо для него, и пусть благодарит Свет, что за его заслуги его не бросили на всю жизнь в темницу или и то хуже — не приговорили к публичной казни рядом с тем орком, которого он и спас.       Выдержав паузу в ожидании, когда его собеседник остепенится, Могрейн тихо вздохнул.        — А теперь спроси любого жителя Лордерона, что он думает о Тирионе, и он расскажет тебе намного больше, чем ты знаешь о нём сам, — спокойно, но несколько разочарованно отчеканил Александрос. — Тирион хороший человек, и мы оба с тобой прекрасно знаем, что он отдал бы свою жизнь, сражаясь за Альянс. Но посмотри, как теперь к нему относятся. Может, того же ты добивался, когда лишал собственного ученика права на действия под титулом паладина и ставя на нём несмываемое клеймо изгоя. Я знаю Артаса намного хуже, чем ты, и не видел того, что произошло в Стратхольме, но не кажется ли тебе, брат мой, — он остановил его, положив левую руку ему на плечо и посмотрев на Утера в упор, — что чем послушнее мы следуем своему долгу, тем тяжелей могут пострадать те, кто нас окружает?       Взгляд Светоносного окаменел перед взором Могрейна, утонув в нахлынувших мыслях от его слов. Только он хотел открыть рот, как безмолвная тишина обрывается лязгами серебряных доспехов.        — Утер, Александрос, — поприветствовал собратьев появившийся Гавинрад, окидывая паладинов взглядом со спины, — все наши братья отозвались на зов и ждут вас в военном зале дворца.        — Тогда не будем заставлять их ждать, — Могрейн взглянул на своего собрата и кивнул. — Подумай об этом, старый друг.       Они двинулись к замку, обмениваясь словами. Но Утер их будто не слышал, погрузившись в удушающие мысли. Его несколько потрясли слова старого товарища, ведь от кого, а от него он точно не мог ожидать услышать подобное. Александрос Могрейн был паладином, едва ли не сильнее его самого, и непоколебима и бесконечна была его вера. Быть может… в отличие от остальных, он начал понимать, что не всё в этом мире зависит от Света? Ведь он не помог тем заражённым жителям, которые в нём нуждались, и не исцелил руку Александроса, когда её обожгла тьма…       Нет, это не имеет смысла. Могрейн не мог так подумать, его связь со Светом нерушима. А если бы он и подумал, если бы в этом была хоть доля правоты, то он и весь орден был бы действительно жестоким. А Утер не жесток… а орден и подавно. Он справедлив, и он прощает, но только тех, кто в этом раскаивается. Однако, ни Тирион, ни Артас не раскаялись, они выстояли на своём, за что и были наказаны. Так пусть же они несут это наказание, ведь только так они поймут, что были неправы.       Свет всех рассудит.