Отмщение Света

      Армия Лордерона по велению своего принца собралась в древней роще. Там, где и была замечена женщина из Культа Проклятых. Артас зло смотрел по сторонам, стараясь найти хоть какие-то намеки на присутствие зла в этих окрестностях.        — Она могла солгать, — произнесла Джайна, следуя за супругом, точно тень.        — Я знаю. Я не хочу думать об этом. Давай займёмся делом, я хочу отправить их всех прямиком к Кел’Тузаду.        — Я тоже не хочу думать об этом, но эта культистка… сколько ещё таких, как она присоединилось к Плети из-за отсутствия выбора? — Артас не ответил и остановился, испустив вздох, полный неподъемного груза. Джайна встала рядом и взяла его за руку. — У нас его тоже не было, не забывай об этом.        — Верно… — немного подумав, Артас пошёл дальше. — Знаешь, ненависть к врагу очень хорошо мотивирует, — принц взглянул на укрепления, которые воздвигали здесь его люди. Тут было много осадных сооружений — от лордеронских баллист и пушек до боевых машин, жемчужин гномьей инженерии. Артас посмотрел на Фалрика, который стоял рядом с одной из машин и раздавал указания дворфам. — Каждый раз, когда у меня опускаются руки, я вижу лицо мертвой Калии.       Джайна обняла мужа за шею.        — Больше не помню, как она смеялась, или хотя бы улыбалась, эти воспоминания меркнут во тьме, заглушаются её криками посреди толпы и… затмеваются её мёртвыми глазами.        — Артас…       Она не знала, что ему сказать. То единственное, что она могла для него сделать — быть рядом, слушать и разделять его боль, утешая в своих объятиях, которые крепчали с каждым его словом.        — Это больно, но боль заставляет меня не останавливаться. Велит мне однажды вернуться и заставить его ответить.       Он коснулся её ладони на своей шее и закрыл глаза, молча поникнув головой. Джайна нежно гладила его кожу в тишине и смотрела на густые высокие деревья.        — Мы вернёмся, — негласной клятвой ответила ему блондинка голосом железной уверенности. — И он ответит.       Артас повернул голову, чтобы посмотреть на лицо девушки, покоившееся на его плече и грустно улыбающееся. Они потянулись друг к другу и, едва коснувшись его губ, Джайна приоткрыла уста, возможно, чтобы что-то прошептать, но Артас, вдруг, отстранился. Открыв глаза, чародейка посмотрела сначала на него, а затем обернулась и взглянула на Фалрика, который спешно шел к ним сзади. Принц вздохнул и выпустил ее руки, но затем погладил по плечу и улыбнулся, но вымученно. Джайне уже несложно определять такую улыбку, её уста испустили вздох, полный смирения.        — Ваше величество, извините, что-…       Артас жестом руки прервал Фалрика, грозно, но беззлобно смотря на своего воина.        — Докладывайте.        — Мы нашли не просто базу культистов, они воздвигли целый некрополь. Но на этот случай, как вы и приказали, мы привезли осадные орудия.       Артас посмотрел на них. Впереди всех войск стояли боевые машины дворфов и баллисты.       Джайна села на колено неподалеку, касаясь засохшей травы.        — Жизнь медленно уходит, — произнесла чародейка. — В Лордероне было также. Это работа Плети.       Принц обратил свой взгляд на свою армию.        — Культ Проклятых снова дышит нам в затылок. Чума, наступление Плети, падение Лордерона… все эти ужасные катастрофы на их совести. Они не просто забрали жизни наших людей, они поработили их и натравили против нас. И не просто, как мясо на убой, нет — они осквернили их разум, подавили собственную волю! — преисполненный холодным гневом принц поднял молот ввысь в боевом кличе. — Нет ничего хуже, чем забыть, кто ты есть и потерять волю. Помогите мне освободить их от хватки Плети. Мужайтесь, теперь они — наши враги! За Лордерон!       — За Лордерон! — эхом прозвучало ему в ответ войско принца и выдвинулось в путь.       Верхом на скакуне, Артас и его войска преодолевали густую рощу, увядающую и затхлую. Жизнь покидала эти земли, не оставляя ничего, кроме сухого запаха осени, но не той, что пришла на смену вечному цветущему лету, а той, что была намерена отправить лето и солнце в небытие, чтобы править этими лесами всю оставшуюся вечность.       Вдруг, нагнетающую лесную тишь прервал жуткий звериный рёв.        — Медведь! — крикнул кто-то среди солдат.       Действительно. Зубастый, устрашающий одним своим видом и огромный явно не по медвежьим меркам хищник набросился на низкорослого ружейника, который не дрогнул перед медведем и всадил в упор заряд в его туловище, которое стало открытым, когда зверь бросился на него, а затем пронзил его штыком своей винтовки, оказавшись придавленным к земле.        — Бейте его, мать вашу! — заорал дворф. — БЕЙТЕ! Солдаты среагировали незамедлительно, сразу же подоспев к атакованному дворфу и насадив зверя на несколько алебард, один из них замахнулся ею и отсек медведю разитую пасть, которой тот чуть не откусил стрелку что-то от головы, если не всю голову.        — Фу-у, черт! — выругался дворф, когда голова медведя упала на него и его залило кровью.        — Убит! — объявил солдат с алебардой, который отрубил зверю голову. Туша, однако, все ещё дергалась и по-странному шевелилась.        — Уберите с меня эту тварь уже!       Солдаты разошлись, чтобы дать ход принцу, который увидел, как с дворфа убирают тело медведя, после чего подошёл к убитому зверю.        — Я повидал на своем веку столько тварей, — сказал солдат, вставая рядом с принцем и стирая кровь со своей алебарды, — и ни разу не видел, чтобы хоть кто-то из них нападал на такую толпу людей с очевидным отсутствием преимущества. Как будто… хм…        — Как будто он хотел, чтобы его убили?       Джайна также подошла к зверю и наклонилась, осматривая его побледневшую бурую шерсть и странные наросты, похожие на грибы.        — Осторожнее, — строго сказал Артас. — Кто знает, что от него ещё ждать.        — И вправду, — задумчиво ответил солдат. — У всех есть инстинкты самосохранения, но этот, кажется, даже не подумал об отступлении.       Артас лишь хмыкнул, разворачиваясь.        — Нам надо идти дальше.       Он ушел вперед. Джайна хмуро оглядела зверя напоследок и пошла за принцем, а солдат тяжело вздохнул, погладив мертвого медведя.        — Драная скотина, — фыркнул дворф, возвращаясь в строй, где его встречали жрецы, готовя заклинания, — голову чуть мне не откусила…        — Бедное животное. Пусть он найдет покой в вечном сне… — солдат поднялся и тоже вернулся в строй.       Звери, что бесцельно бродили по этим лесам и выли в муках, которые не давали им ни спокойной жизни, ни быстрой смерти свидетельствовали о том, что их экспедиция приближалась к сердцу порчи, которая поселилась здесь. Небо закрывали густые облака, не давая лесам почувствовать тепла солнца. Листья на деревьях желтели и падали с веток, и чем дальше они шли, тем больше было оголенных от листьев стволов.       А за ними, среди мглы и серой темноты виднелись стены. Это были огромные, жуткие постройки, силуэты которых Артасу уже были до омерзения знакомы.        — Зиккураты, — мрачно констатировала Джайна, взяв посох в обе руки.       Артас посмотрел на Фалрика и кивнул ему. Капитан отошел и вскоре вернулся с боевыми дворфийскими машинами, пушками и баллистами, которые прикатывали дворфы, а солдаты Лордерона им помогали.        — Действуем, как раньше. Я поведу авангард, а твой отряд, Фалрик, пойдёт второй линией, чтобы нас не окружили.        — Да, сэр, — сразу ответил капитан.       Затем, Артас с тенью сомнения на лице посмотрел на супругу.        — Джайна, артиллерии нужно будет прикрытие.       Её лицо озарилось недоумением.        — Я не буду возражать. Но надеюсь, его высочество не боится, что новоиспечённая глава Кирин-Тора не сможет за себя постоять в открытом бою, — её голос жалил, но Артас на это лишь с трудом подавил смешок. — Иначе это было бы стратегической глупостью.        — Не совсем. На самом деле, это ответственная роль, потому что я не исключаю варианта, что нас будет ждать засада. Более того, ты можешь… — Артас задумался на несколько секунд, чего было достаточно для создания неловкой паузы, — координировать нас отсюда.        — Координировать? Это как же?        — Например, так как ты здесь единственный маг… огненный шар в небо означает, что нам лучше сгруппироваться, а ледяной… отступить.        — Знаешь, — задумчиво изрекла чародейка, — это явно не самая плохая идея для использования моих магических способностей. Пусть и немного унизительная.       Артас не сдержал лёгкого смеха, Фалрик тоже усмехнулся, пусть и сдержанно, после чего принц подошёл к Джайне, чтобы запечатлеть поцелуй на её лбу.        — Ты меня не подведёшь.        — Только сам не оплошай.       Артас выпустил её из краткого объятия и подошел к лошади, которую ему привёл солдат.        — Чем скорее покончим с этим, тем лучше, — заключил Артас, надевая шлем.       Воздух содрогнулся. Залп орудий ударил по зиккурату. Пчелиное гнездо всполошилось, и его обитатели вышли из укрытий. Не теряя времени, Артас рванул встречать их верхом на коне.       Вурдалаки, упыри, скелеты. Огромная толпа разъяренной нежити выбежала из лагеря. Молот озарился ярким светом, прогоняя мрак и освещая путь для солдат принца. На большую кучу мертвецов пришелся первый, полный яростной силы удар, который Артас обрушил на них оружием своего учителя, проскакивая и втаптывая мертвецов в грязь. Его враги вопили в агонии, сгорая в жарком пламени из чистого света, что исходил от каждого взмаха паладина.       Рыча в гневе, Артас пробивал защиту своих врагов, а его солдаты, воодушевленные рвением своего лидера, также начали теснить мертвецов назад. Осаждённый лагерь нежити загорелся в огне, сотрясаемый залпом неустанно грохочущих орудий. Чувства Артаса притупились, его молот разил мертвецов быстро, но немного хаотично. Снеся голову очередному культисту одним ударом, Артас вдруг все же услышал сквозь окружающий шум и непроницаемый для любого звука барьер, созданный его собственным гневом, как его скакун заржал в агонии и начал падать. Артас неудачно спрыгнул с него, упав на колено, но быстро выпрямился, чтобы не дать мертвецам задавить его числом и отбросил тех размашистым ударом закаленного чистым пламенем молота. Затем, он повернулся к своему коню и увидел фигуру в черных доспехах, что вытаскивала из животного рунный клинок. Огромный, парящий над древней землёй некрополь выглядел особенно жутко позади самой смерти, его тень накрыла Артаса и его сражающееся войско. Таинственный мертвец, закрытый шлемом склонил голову набок, посмотрев на принца, который не стал медлить и обрушил на своего нового противника вертикальный удар молотом, что тот блокировал, выставив свой клинок горизонтально перед собой, а затем без труда отбросил принца от себя.       Руны на клинке загорелись зеленым ядовитым светом, лезвие воткнулось в землю, а его обладатель сжал рукоять двумя руками, и этот свет разлился по полю боя, вновь поднимая из мертвых побежденную нежить.        — Кто… — озлобленно промолвил Артас, хмуро посмотрев на поднимающихся мертвецов, — кто ты такой?       Рыцарь смерти вытащил тяжеловесный клинок из земли и закинул на плечо, медленно зашагав к паладину.        — Тот, кто откроет тебе глаза, Артас Менетил, — ответил ему жуткий, отдающий эхом голос из-под шлема.       Артас сузил очи и стиснул зубы.        — Тогда я тот, кто тебе их закроет, — процедил он, — навсегда.       Блондин бросился к врагу, замахнувшись молотом для удара, но рыцарь смерти блокировал и этот удар, придерживая лезвие второй рукой. Артас злобно зарычал, набалдашник молота обдало ярким светом, что ударил по рыцарю и заставил его отступить на пару шагов, Артас же продолжил натиск, не прекращая череду мощных размашистых ударов, которые ударяли по его врагу. В этот раз, однако, тот не отступал.       Внезапно, рыцарь смерти поймал молот, когда тот летел на него для очередного удара, и с усилием вырвал его из рук юного принца, а затем им же ударил Артаса по лицу точечным ударом набалдашника. Артас упал, а его враг победоносно встал перед ним и бросил ему его же молот.        — Попробуй ещё раз, парень.       Артас прошипел и взял молот, после чего, поднимаясь, замахнулся, чтобы ударить своего врага по голове, замахнувшись оружием вверх, но тот отошел в сторону от удара, а затем поднял меч и таким же ударом выбил оружие из рук паладина.        — Принц в опасности! — прокричал кто-то среди солдат. — Защитим его любой ценой!       Воины Лордерона бросились на рыцаря смерти. Тот снёс первому голову с плеч, второму проткнул тело насквозь, уколов солдата в бок, а затем, увидев, как к нему бежит ещё дюжина воинов, рыцарь вскинул руку в их сторону, и из нее вышло небольшое зеленое облако, в котором оказались солдаты. Те остановились и начали задыхаться. Они скорчились в муках, их тела исхудали на глазах, и затем, спустя считанные мгновения, эти же солдаты зарычали и рванули к Артасу.        — Нет, нет, нет!.. — злобно закричал принц, взяв меч одного из своих убитых солдат и начав отбиваться от тех, кто только что был готов отдать за него жизнь. — Ублюдок!       Артас стиснул зубы, убивая своих солдат одного за другим, свет тускнул в его руках, который неохотно отвечал на зов паладин и у которого Артас безмолвно спрашивал, за что ему приходится через это проходить. Снова.       Он отразил неуклюжий удар алебарды по себе и сильным пинком повалил падшего солдата наземь. Он неуверенно вознёс над ним клинок и услышал хриплый знакомый голос.        — Убей… -те… меня… милорд… прошу… — сказал солдат, смотря Артасу в глаза.       Блондин не отвернулся, добивая его, Артас и не заметил, как ему стало привычно убивать своих же людей.       Обдав последнего нападающего вспышкой уже не столь яркого света, от которого падший солдат загорелся, дрожа и умирая в муках, Артас облегчил его страдания быстрым взмахом обагренного клинка. Затем, он развернулся к рыцарю смерти, который стоял с воткнутым в землю мечом и наблюдал за паладином.        — Какие, всё-таки, бездарные у тебя были учителя, — тоскливо отметил закованный в тяжелые доспехи черноволосый мужчина.       Артас снял с головы помятый от ударов шлем и бросил на землю. На его запотевшем от грязи и получившем пару синяков лице читался взгляд переполняющей его разум ярости.        — У тебя взгляд настоящего убийцы, — добавил рыцарь смерти, хмыкнув. — Тьма была бы тебе только к лицу. Такая злость… её нужно направить в правильное русло.       Он опустил свой взгляд на трупы своих солдат, которых только что убил. Сделав шаг, Артас сжал окровавленный клинок в своей руке, посмотрел на кровь, которой тот был испачкан, а затем прикрыл глаза. Он чувствовал огонь, жар нескончаемой ярости, которое переполняло его, злость за падших солдат, которые были не просто убиты, он окончил их жизни сам. В его голове витал вопрос: сколько еще это будет продолжаться? Сколько ещё крови ему придется пролить, чтобы найти покой для себя и своих людей, и найдет ли он его в этой жизни вообще?       Пыл внутри него затухал, его обдал холод скорби и следующего за ней смирения.       Артас открыл глаза и вернул пристальный взгляд к рыцарю смерти. Он молча поднял алебарду убитого солдата, повесив меч на пояс и взяв оружие в обе руки перед тем, как на высокой скорости побежать к рыцарю смерти.       Вновь хмыкнув, мужчина вытащил меч из-за земли и резко отошел от колющего удара алебарды, чтобы обойти Артаса и ударить мечом ему в спину. Однако, Артас резко припал животом к земле, чтобы избежать удара в тыл и перевернулся на спину. Падший рыцарь опустил меч острием вниз и вознамерился проткнуть им шею Артаса, но его алебарда сверкнула ослепительным обжигающим светом, когда принц поднял её перед закрытым лицом рыцаря смерти, и рунный клинок сбился с курса, опустившись над головой Артаса, а сам Артас в этот же момент двинул алебардой вверх, чтобы всадить лезвие через прорезь шлема и уколоть рыцаря смерти в голову загоревшимся светлой магией металлом.       Впервые Артас услышал, как его враг зарычал от боли, отступив на несколько шагов. Не став останавливаться на достигнутом, Артас вскочил на ноги, чтобы вонзить алебарду в руку рыцаря смерти и опалить его огнём света. Он провернул лезвие в обожжённой плоти мертвеца, но тот резко взял меч в обе руки и нанёс колющий удар в грудь Артаса.       Он не успел среагировать, его нагрудник был пробит клинком, словно мягкий хлеб под наточенным ножом. Артас застонал от боли, мужчина оттолкнул его. Боль была невыносимой и мучительной, рана казалась большой, и чувство боли было такое, будто в этой ране сползлись черви, поедая его плоть изнутри. Тем не менее, Артас нашёл в себе силы вытащить меч и с резким рывком толкнуться в падшего рыцаря, однако, его сил не хватило, чтобы сбить врага с равновесия, его покрытые светящимися рунами доспехи были холодны и тверды, недвижимы, казалось, подобно горной породе. Рыцарь смерти локтём по лицу Артаса. Удар был сильный, потому Артас отшатнулся в сторону и пал на землю.        — Это оказалось занимательней, чем я ожидал, — спокойно произнёс рыцарь, неминуемо приближаясь к Артасу. — Но любое веселье рано или поздно подходит к концу. Отец обрадуется, наконец увидев вернувшегося сына.        — Ошибаешься… — дерзко ответил паладин, переворачиваясь на живот. — Это только начало.       На глаза принцу попался щит одного из павших солдат, к которому он сделал отчаянный рывок и выставил перед собой. Металл потрескался от удара, что обрушился на щит, его значимая часть отвалилась, больше для защиты он не годился, но он дал Артасу несколько секунд для того, чтобы подняться на ноги и вскинуть руку к небу в молитве Свету, что озарил его тело и притупил боль.        — Уже лучше, — протараторил мрачно голос мертвеца в доспехах, — но недостаточно…        — Я думаю, что достаточно.       Расправившись с натиском Плети, воины Артаса поспешили к своему принцу, вставая вперёд него и закрывая от непобедимого врага, которого представлял из себя этот неимоверно могущественный рыцарь смерти. Он издал рык, что разбежался эхом по всему ужасному лагерю нежити, в его поднятой руке скопилась зелёная некротическая энергия, что поднимала падших вокруг из мёртвых. Отряд приготовился к новой битве, но вдруг раздался громкий вой рога далеко позади. Артас обернулся и увидел вспышку яркого пламени, устремившуюся далеко в небо. Зло посмотрев на рыцаря смерти и окружающую его нежить, Артас не стал рисковать и велел своим людям отступать для перегруппировки.        — Неожиданно, — раздалось из холодных уст рыцаря, который проводил его отряд пристальным взглядом.       Та, что пустила огненный шар в небо лицезрела издали, как нежить подступает из сердца лагеря и разделяет оба отряда, норовя задавить их числом.        — Не бойтесь, ваше благородие, — обратился к ней низкорослый капитан канониров, заряжая большую металлическую пушку, из которой то и дело шёл дымчатый запах, что жёг нос чародейки, явно не привыкшей находиться рядом с подобными орудиями. — Мы их разнесём в пух и прах раньше, чем они успеют доползти до ваших ребят.        — Если нам никто… кх… не помешает, — уточнила Джайна, фыркая и подкашливая, рукав её платья, казалось, совсем не помогал ей спастись от этой вони. — Я предпочту не рисковать благополучием принца во второй раз, как и его людей.        — Второй? Ха-ха, это точно не второй, и точно не последний! Что ж, вам видней.       Воздух задрожал после очередного грохочущего залпа артиллерии, но что-то странное чародейка почувствовала в нём. Он зазвенел магией, которая была поблизости, которая вот-вот вцепилась бы в неё, если бы не годы учёбы и тренировок в Даларане, научившие её чувствовать магию вокруг неё. Приобретённый опытом инстинкт подсказал ей посмотреть вверх — на обрушивающийся дождь из ледяных осколков.       Огненное заклинание защитило их, большинство осколков растворилось в волне пламени, что обдал чародейку неестественным жаром. Крики дворфов едва донеслись до Джайны, оглушённой залпом, говорящие о том, что какая-то часть осколков всё же настигла их. Затем, звон донёсся снизу сзади, откуда к ним росла широкая дорожка выскакивающих ледяных шипов.        — В сторону! Вправо, быстро! — прокричала Джайна, быстро отскакивая от ледяных образований, мгновенно вылезающих из-под земли.        — Предусмотрительно с вашей стороны, — заговорил звенящий холодом голос, принадлежащей нависающей над ними костлявой фигуре. — Я впечатлён, леди Праудмур. Вы привлекли моё внимание.        — Кто… что ты?       Приглядываясь к фигуре, Джайна увидела мертвеца, голые, будто вычищенные кости которого были закрыты чёрными регалиями, обвешанными и усеянными амулетами и украшениями тёмного серебра, подолы тёмных тканей плавали в воздухе, полностью закрывая нижнюю часть тела, его череп был прикрыт балахоном, из-под которого исходил синий ледяной свет спрятанных глаз.        — Высший. Перерождённый. Я — Корнелий Чёрный Глас. Лич, посланный сюда, чтобы очистить эти земли от живых и присоединить их к землям мёртвых.       Джайна без промедления контратаковала мощными заклинаниями, направленными в колдуна, расторопные, но изящные взмахи её посоха послали в него смертоносный мороз, холод которого окатил дворфов, что встали рядом в стойку и открыли огонь из ружей в висящего в воздухе мертвеца.        — Чёрный пёс ты, а не Глас, тьфу! Сбейте уже этого ряженого урода!        — Мне будет интересно столкнуться с равной мне, — спокойно сказал Корнелий, проигнорировав капитана и ушёл от морозных вихрей, пропуская несколько выстрелов по своему костлявому, но, похоже, довольно крепкому телу, что не поддавался залпу ружейников.        — Поберегите головы! Летучие твари сверху! — крикнул дворф, разворачивая свой отряд против кучи горгулий, летящих прямо на них.       Теперь был ход лича, пустившего по земле ещё одну дорожку ледяных наростов в её сторону, Джайна же вскинула посох и остановила шипы одним взмахом, после чего ударила древком о землю, морозным взрывом расталкивая горгулий, хватающих дворфов. Секундное отвлечение на паривших над ними чудовищ стоило ей ледяных стрел, которые Джайна пропустила по своему плечу и боку.        — Неужели лорд Антонидас не научил вас правильно расставлять приоритеты, леди Праудмур?        — Мне не знакомо твоё имя… — сказала Джайна, переводя дух и защищаясь от атак лича барьером, трескающегося с каждым попаданием.        — Конечно, ведь я был никем в вашем обществе, столь ограниченном моралью и узким мышлением…        — Не все знания… есть благо. Так мне говорил учитель.        — Теперь он считает иначе.        — Теперь?       Со взглядом, исказившимся непониманием, но полным концентрации и рассчётливости, Джайна рассеяла щит и, претерпев ещё несколько ударов тёмного льда по телу, тут же нанесла серию магических атак, принявших форму ледяных лезвий, которые она направила в руку Корнелия и рассекла плечевую кость, отрубив конечность от его тела, а затем нашпиговав оставшимися льдышками его другую руку, пригвоздив ту к земле и заставив костлявое тело колдуна согнуться.        — Антонидас жив, Праудмур, — стылый голос лича окатил сердце Джайны тёплой надеждой, но в одно мгновение эта надежда воткнулась в него холодным ножом ужасающего осознания, заставив то облиться кровью. — И его чума… превратит Калимдор в новую погибельную пустошь. Скоро и ты поймёшь, что… в жизни нет места спасению. Лишь… — он вдруг вырвал руку и большие осколки, сотканные тьмой и льдом пронзили Джайну в грудь насквозь, отчего та припала на колени, — в смерти. Неплохо, Праудмур, но поняв это, ты бы не проиграла-…       Отчаянный крик сорвался с губ чародейки, когда она на издыхании подняла посох и ударила заряженным магией набалдашником в череп лича, а затем окружила его снежным вихрем, обрушив тело Корнелия на дерево, его кости разлетелись и растворились в чёрной дымке, а ужасный крик быстро погас в небытие. Положив руку на ребро, Джайна посмотрела на свою кровь и развернулась к дворфам, которые успешно отбились от воздушной атаки, пусть и не без потерь, Джайне пришлось преодолеть несколько трупов стрелков, одни были пригвождены к земле осколками льда, другие сброшены с высокой высоты и разбиты оземь, пусть её сознание и туманилось болью, в нём нашлось место сожалению и чувству собственной слабости.        — Ваше благородие! — окликнул её капитан дворфов, изумлённый видом женщины. — Трогг меня дери, сколько крови на такой красоте… жрецов не осталось, их утащили эти летучие.       Джайна резко опустилась, начиная терять сознание, дворф подоспел и подхватил девушку.        — Я не могу… не могу умереть… — слабым голосом произнесла чародейка. — Я обещала…       Дворф аккуратно уложил её на землю и снял часть одеяний, осматривая раны с явно мрачным видом.        — Ох-ох-ох, ну, если не рассчитывать только лишь на силу обещания…        — Часа два протянет, — сказал дворф, накладывая бинты и разные тряпки, которые он отрывал от одежды чародейки, — в худшем случае. Крови, вроде, не так много теряет, значит ничего важного не задели. Пронесём её внутрь, когда мертвецов поменьше станет, чтобы жрецы над ней поколдовали… — дворф тяжело вздохнул, смотря на полыхающий в дыму от огня орудий некрополь. — Крепитесь, ваше благородие, скоро о вас позаботятся.       Тем временем, Фалрик и его солдаты зачищали бушующие зиккураты от культистов. Своими глазами он видел, как призраки, кружащие вокруг жутких зданий нападали на его людей и утаскивали в небо, скидывая с огромной высоты, лишь силы неустанно молящихся Свету жрецов уберегали их от подобной участи, отгоняя нечистые силы. Культисты сражались до последнего, преданные своему чёрному делу, но они не представляли большой опасности, будучи отрешёнными от полчищ нежити. План Артаса был прост, но эффективен, ведь благодаря его авангарду им удалось ворваться в эти постройки Плети. Аколиты умирали от клинка Фалрика без сожалений, и он тоже больше их не испытывал. Стратхольм научил его безжалостности ко всем проявлениям зла, даже в человеческих ликах. Даже в невинных.       Они зачищали один зиккурат за другим, залпы боевой техники по нежити били по слуху, но даже несмотря на это лордеронский капитан смог услышать рог, а затем увидеть магический сигнал, посланный чародейкой.        — Марш-бросок до авангарда, сейчас же! — скомандовал Фалрик и, собрав людей, начал прорываться через множащихся мертвецов, которые спрыгивали из некрополя.       Залпы, вдруг, прекратились и всё, что оставалось людям Фалрика — держаться до конца, потери росли вместе с числом тварей, но вскоре залпы вновь захлестнули лагерь. Прорываясь сквозь разрозненные огневой мощью ряды нежити, ликующие солдаты встречали своего принца, вместе с которым они дали бой остаткам Плети.        — Фалрик, каково положение? — устало спросил Артас.        — Много раненных, но потери невелики, сэр, половина батальона ещё боеспособна.        — Хорошо… подавай сигнал артиллерии, надо снести этот некрополь.       Выполняя приказ, капитан запустил из небольшого огнестрела осветительный заряд, взорвавшийся, подобно салюту прямо над ними.       Артас недоверчиво смотрел по сторонам, будто чего-то выжидая.        — С вами всё в порядке, сэр? — обеспокоенно спросил Фалрик.        — Среди них был рыцарь, могущественный, как мой-… как король-предатель. Он ещё может появиться, так что будьте начеку.        — Вас понял.       Артас встал перед некрополем, устремив к нему свой пристальный взор, отягощённый мрачными мыслями, которые через полчаса были прерваны торопившимся к нему жрецом.        — Ваше высочество, ваше высочество! Леди Праудмур тяжело ранена!       Будто окатившись холодной водой, Артас вздрогнул и тут же сорвался с места, поспешив к одинокому шатру, возле которого стояло несколько дворфов, явно прибывших сюда раньше самой артиллерии. Заметив спешащего принца, их капитан не стал его окликивать и тот залетел внутрь, увидев окутанную бинтами раздетую Джайну, у которой сидели жрецы и молились Свету, медленно исцеляющему её раны, вокруг которых кожа была пугающе тёмной, будто от очень сильных ожогов. Лицо Артаса помутилось ужасом, он спешно наклонился и положил ладонь на её ребро, присоединившись к молитве жрецов.       Голубые глаза приоткрылись, и женская рука нежно легла на ладонь блондина.        — Ликуйте, ваше высочество, — слабый голос Джайны жалил своим сарказмом, тем не менее, с такой же силой, что и прежде, — вы оказались правы, ибо моя роль и вправду была ответственной.       Его побледневшее лицо даже в этот раз не смогло утаить тени смешка.        — Лучше бы я просчитался.        — Такая тёплая… — Джайна подвинула его руку повыше, положив её на свою грудь, где Артас ощутил замедленные постукивания её сердца. Несмотря на внушительную рану в теле, несмотря на бесконечную усталость, несмотря на мрак, поселившийся в его мыслях, сейчас Артас почувствовал себя… хорошо. — Давно рука его высочества не касалась меня… мой принц.       Только после этих слов, глядя в приоткрытые глаза чародейки, смотрящие в него с вызовом и тайным желанием, который был похоронен под лицом скромного спокойствия, Артас осознал интимность их встречи. Едва ли он был смущён, скорее… растерян, не говоря о жрецах. Последнее, что пришло к его осознанию было местонахождение его ладони, которое уже бесстыдно покоилось чуть ниже сердца, прижатое рукой Джайны к мягкому полушарию упругой плоти, прикрытой корсетом. То, что под ним не оказалось ни одной серьёзной раны Артас посчитал сказочным везением.        — Джайна.        — Да? — выжидающе спросила чародейка, скользя пальцами по его ладони на своей вздымающейся от углубившегося дыхания груди.        — На твоих ранах порча, позволь нам её снять, — его голос был удивительно спокоен.        — Я… испорчена? У меня давно были такие подозрения… увы, вряд ли ваш Свет способен что-то с этим сделать, ваше высочество.        — Не испорчена. Порча на твоих ранах. И… — Артас переглянулся со жрецами, выдержка которых явно их подводила. — Мы не одни, Джайна.       Её глаза наконец открылись шире и бегло прошлись по лекарям вокруг неё. Она была удивлена, но не похоже, что смущена, Джайна умолкла и ослабила хватку на его руке, откинув голову и закрыв глаза обратно, в её взгляде читалось некое разочарование, смешанное с усталостью. Артас же улыбнулся и поднёс её руку к губам, чтобы кратко поцеловать, после чего продолжил молитвы со жрецами.       Глава Кирин-Тора достаточно быстро погрузилась в сон, несмотря на то, что рядом с ними гремели взрывы и выстрелы из тяжёлых орудий. Артас остался с Джайной после того, как он вместе с лекарями закончил исцеляющую молитву спустя полчаса, болезненные следы таяли на коже Джайны, и паладин немного успокоился, держа руку на её волосах. Артасу тоже помогли, но его раны оказались серьёзнее — рана на его груди покрылась болезненной гнилью, явно имеющей тёмное магическое происхождение, а кожа вокруг утратила тёплый цвет и побледнела. Жрецы сделали всё, что могли и остановили распространение гнили светлой магией, силы их веры хватило, чтобы не дать ране вызвать серьёзных последствий для тела и духа принца, однако, полностью исцелить её не удавалось — она заживала крайне медленно, и тягота этого заживления сопровождалась неприятной болью, к которой Артас с трудом находил силы привыкнуть, чтобы не потерять сознание.       Даже падение обрушивающегося некрополя не потревожило сон измотанной чародейки, что меланхолично отметил принц в своей голове. Настолько давно она не отдыхала.       Дрожь в земле, однако, всё же заставила Артаса прервать свой перерыв и выглянуть из шатра. Он узрел разгромленное пристанище мертвецов, от их построек, как и от некрополя — остались лишь унылые руины, покрытые бурей плавающей в воздухе пыли. Артас решил покинуть временное убежище и взглянуть на упавший с высот некрополь поближе, его шаги были тяжёлыми, как и глубокое дыхание.        — Достаточно! — скомандовал Фалрик.        — Уверены? — спросил артиллерийский капитан, почёсывая бороду. — Я бы не стал жалеть снарядов на эту падаль, мало ли…       Фалрик подумал над словами дворфами, но перед тем, как отдать приказ, его прервал Артас, держась одной рукой за бок.        — Если тот рыцарь там, то ему не составит труда пережить разрушение некрополя, лучше приберечь оставшиеся силы на него. Более того, там могут быть вещи, в которых Кирин-Тор будет заинтересован. Отправьте туда разведку.       Фалрик принял приказ и отдал его пятерым солдатам, отправившимся прочёсывать руины некрополя.        — Вы неважно выглядите, сэр. Вам бы-…        — Оставь, Фалрик, впереди ещё много работы.       Дворф подошёл к принцу и учтиво кивнул.        — Ну как, сэр, живо её благородие? Мы с парнями тащили её, как могли.        — Как тебя зовут? — спросил принц, присев на землю и оценивающе посмотрев на дворфа.       Его чёрная, как смоль борода полностью покрывала челюсть и доходила до груди, а голова была прикрыта железным шлемом. Снаряжение местами порвано, в дырах просвечивались свежие раны.        — Когрид Стальной Хват, сэр, — дворф снял шлем, показав лысую голову и отсалютовав принца поклоном.        — Что у вас произошло?        — На нас напал какой-то красивый дохляк-колдун, личом себя назвал. Потрепал нас, крылатых тварей на нас натравил, да и супруге вашей взбучку дал, но и она не промах. Дала отпор и отправила колдуна на тот свет, и нас прикрыла. Ну а мы, когда мертвецов поменьше стало, сразу к вам её потащили.       Лицо Артаса на секунду согрелось слабой улыбкой, но затем уступило серьёзному виду.        — Вы молодцы, Когрид. Знаю, что вам, дворфам, с нами нелегко, но ваша помощь в войне неоценима.        — Ещё как, ха! Давно бы пропали тут без нас, — дерзко ответил Когрид, самодовольно проведя рукой по бороде. — Но и без вас бы мы ничего сделать не смогли, поэтому… это взаимовыгодный союз. Как сейчас, между нами и вами, так и в целом между нашими народами.       Мысли о Мурадине посетили голову Артаса. Сначала это были тёплые воспоминания об их тренировках, но они быстро сменились беспокойством за судьбу его старого учителя и друга на другом краю света, поэтому он быстро прогнал их.        — Можете отдохнуть, но через двадцать минут вернитесь к позициям.        — Обижаете, сэр, нам и десяти хватит, — весело ответил дворф и добро кивнул, возвращая шлем на голову.       Разведка вернулась через полчаса, о чём Артаса известил Фалрик, застав его почти спящим, уставившимся на некрополь. Голос капитана, однако, вернул ему часть утраченной бодрости, и он начал подниматься.        — Некрополь пуст, сэр. Разведчики нашли две лаборатории, трупы некромантов и склад тел, которых те ещё не успели поднять из мёртвых.        — Никаких… агх… — Артас испустил долгий зевок, — следов рыцаря?        — Нет. Но… не знаю, стоит ли оно вашего внимания, но некоторые разведчики заметили бормотания, кто-то даже был уверен, что видел там призрака, который звал вас, сэр. По имени.       Выпрямившись и потянувшись, Артас резко согнулся, вспомнив о незажившей ране и его уста издали полный агонии, но приглушённый стон.        — Тогда сходим туда.       Фалрик неспокойно посмотрел на сутулившегося принца, рука которого вновь вцепилась в левый бок, но он не стал ничего говорить, понимая, что его намерения неоспоримы. Собрав с собой вооружённый отряд, он сопроводил принца в некрополь, помогая ему преодолевать обломки ужасающей постройки.       Изнутри некрополь был ещё более жутким, чем снаружи, по его мраморным стенам до сих пор ходил заунывный призрачный вой неупокоенных душ, которым не повезло оказаться в рабстве Плети — эхо их присутствия оставалось здесь, пусть они и были незримы, бесконечно далеки от материального мира.       Взор Артаса пал на лабораторию с разбитым и разгромленным от падения оборудованием, осколки разных ёмкостей были разбросаны по наклоненному полу, как и разлиты содержимые в них вязкие жидкости ядовитых цветов. Принц пошёл дальше, вглубь лаборатории, не задерживаясь и то и дело натыкаясь на некромантов и аколитов, которые, понимая, что проиграли, решили самостоятельно прервать свои жизни, полные тёмных замыслов.       У одного из столов Артас приметил кресло, на котором находился сидячий силуэт, его призрачная сущность путала взор, не позволяла сконцентрироваться на образе постаревшего некроманта, покинувшего мир живых, но задержанного в нём волей тёмных сил.        — Это ты звал меня? — спросил блондин, встав в пяти метрах от повернутого в противоположную сторону кресла. — Кто ты?       Солдаты встали по обе стороны от Артаса, встав в кучу и приготовившись ко всему.       Фигура поднялась с кресла неспешно, демонстрируя свой потусторонний облик, окрашенный зеленоватой и мрачной прозрачностью. Он развернулся, его старые одеяния говорили за себя — он, как и все его собратья служили Плети. Артас, однако, улавливал более знакомые черты в этом призраке, в его походке, а когда тот заговорил — и в голосе.        — Артас. Я ждал этой встречи очень долго.        — Чёрт бы тебя побрал, но похоже, подавился, — гневно сплюнул паладин, скрепя зубами.       Залы некрополя зазвенели от хриплого хохота некроманта. Чёрная в своём коварстве улыбка скривила губы призрака.        — Я говорил тебе, юнец — моя смерть ничего не изменит.