Киркволлский Круг

Спасибо ждущему Кириллу Евгеньевичу Т. 💙 9:29, 4-е Волноцвета        Свечи немного коптили, но горели достаточно ровно, давая мягкое освещение небольшой комнатушке в самом сердце церкви Киркволла. Владычица Церкви Эльтина была достаточно приятной женщиной преклонных лет, не потерявшей острого ума и доброго сердца в этом безумном мире. Её скромная обитель много говорила о характере женщины. Мара испытывала двоякие чувства к Эльтине, и память Мередит в составлении единого мнения нисколько не помогала: Станнард считала Верховную Владычицу досадной помехой, старой кошелкой, по ошибке имеющей власть в Церкви. Станнард хотелось бы видеть на месте Верховной Владычицы кого-то более жесткого и решительного, желательно, лояльного к её собственным идеям и взглядам. В этом, пожалуй, Мара была согласна с Мередит: хотелось бы на таком важном посту иметь союзника, но и пассивная Эльтина устраивала. Уж лучше она, чем какая-нибудь фанатичка типа матери Петрис. О, эту бешеную суку Маре хотелось прикончить собственными руками, но пока еще не за что... наверное. Стоит дать Самсону пару наводок, ведь не могла грязно играющая Петрис начать свою деятельность только после прибытия кунари в Киркволл. Нет, она определенно должна была хотя бы пару лет копить влияние и обрастать нужными связями, чтобы проворачивать свои дела... - Изумительный чай, - мягко улыбнулась Мара, поставив изящную фарфоровую чашку на блюдце. В последний раз она пила чай... в прошлом месяце? Слишком давно, ведь теперь ей постоянно таскали настой по рецепту Орсино, даже когда она начинала требовать чай. У чертового эльфа оказалось больше власти, чем у неё!        Эльтина ответила нежной материнской улыбкой, сложив руки на коленях. Дирк скучающе ковырял несуществующую грязь на своей металлической перчатке. Себастьян Ваэль, стоящий хмурой статуей за спиной Владычицы, так и привлекал внимание своими глубокими синими глазами. Маре было безумно жаль, что перспективного лучника и, самое главное, вполне способного наследовать Старкхэвен принца с потрохами забрала Владычица Эльтина. Не в обиду старушке, но она была максимально пассивна, вмешиваясь лишь в самый последний момент или не вмешиваясь вовсе. И кого она воспитает с такими жизненными принципами? Хотя Мара прекрасно отдавала себе отчет, что перевоспитать повесу Себастьяна (а отдали его в Церковь, потому что он не умел и не хотел себя контролировать) она бы не смогла. Не было у неё того шарма Эльтины, той ауры тепла и спокойствия, которым Владычица окутывала собеседника. - Вы определенно расцвели с нашей последней встречи, Мередит, - заметила Эльтина, внимательно рассматривая лицо Рыцаря-Командора. Она как будто стала мягче, нежнее... такой открытой и свежей, а её вечно холодные глаза загорелись внутренним огнем, вызывающим в душе ответный отклик. Верховная Владычица Церкви помнила совершенно другую Станнард, тоже горящую, но, скорее, сгорающую в своем яростном огне. А сидящая напротив Владычицы женщина была полна путеводного яркого пламени - заражающего и согревающего. Эта Мередит вполне вязалась с теми слухами о реформациях в Круге, которые доходили до Эльтины. - Не льстите мне, - издала смешок Мара, чуть прищурившись. - Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что в гроб краше кладут.        Дирк отвлекся от своего увлекательного занятия и чуть склонился к уху Рыцаря-Командора. - Смею не согласиться, вы выглядите чудесно в последнее время, - улыбнулся совершенно очаровательно юноша. Мара рассмеялась, постаравшись окоротить подчиненного строгим взглядом, но в её глазах отражалось лукавство и плясали веселые искры. - Будете делать комплименты Рувене, лейтенант, - довольно строгим и холодным голосом, не вязавшимся с её выражением лица и глаз, сказала Рыцарь-Командор. Дирк вытянулся в струнку, бросив кроткое "есть", но его губы так и кривились в усмешке. Возможно, Мара действительно распустила своих храмовников и им не хватает дисциплины, но каким же бальзамом на сердце льется недоумевающий взгляд Себастьяна! Всепонимающий взгляд Эльтины, правда, задевал мало.        Что вообще Мара здесь делала? Налаживала мосты. И связь с Церковью. Ей же не хочется, чтобы кто-нибудь донес Орлею о "неподобающем поведении Рыцаря-Командора и её возмутительных нововведениях". А если она будет на короткой ноге с Эльтиной и сможет заручиться хоть какой-то поддержкой с её стороны, то... то можно будет не опасаться каких-либо репрессий со стороны Орлея. Правда, как заручиться поддержкой пассивной Владычицы Церкви? Рыцарь-Командор не имела ни малейшего понятия, но решила пока действовать по обстоятельствам. На чаек там заглянуть, послушать пару историй, поговорить ни о чем. Пригласить, например, на вечер в Казематы... Что безумно нравилось Маре в Эльтине, в противовес неприязни к её пассивности, так это позиция Владычицы по отношению к вере. «Церковь — не суровый отец с плёткой в руках. Она - добрая мать, которая понимает, что дети учатся лучше всего, когда учение идёт само собой», - вот такое мнение выражала Эльтина. Ей было глубоко плевать, что многие в Церкви осуждают её за такую позицию, особенно те, кто выступал за насаждение везде Песни Света и воли Создателя. И Мара могла сказать, что ей такое мнение импонирует. Пусть она и была закоренелой атеисткой, это не мешало ей уважать чужую веру и особенно сильно уважать тех верующих, которые не навязывали свои взгляды, а считали, что каждый имеет право выбора. - К вере нельзя приводить насильно. Насилие лишь порождает насилие, - усмехнулась Мара, понимая, что последняя фраза получилась несколько двоякой, если подумать о Круге. Дискуссия о вере у неё с Эльтиной растянулась на два часа или даже больше - за временем без часов в комнатке без окон было совершенно невозможно следить, но прошлые свечи уже прогорели и их заменили на новые, что о многом говорило. Следовало уже и честь знать, то есть, откланяться, тем более Дирк всё чаще и всё горестнее вздыхал, громче с каждым разом, нарочно привлекая к себе внимание. Мара подумала, что в следующей раз возьмет с собой куда более терпеливую Миели или вообще Орсино. Хотя, пожалуй, с Первым Чародеем в одиночку Мередит никто не отпустит. Уж точно не храмовники, которые вдруг стали с почти фанатичной заботой относиться к ней. Еще немного, и они точно откроют фан-клуб или культ в её честь. Восхищение подчиненных льстило, конечно, но куда больше пугало. 9:29, 13-е Волноцвета        Облачаться в доспехи храмовников было сложно, но в последнее время так привычно. Мара уже давно не нуждалась в помощи Эльзы для того, чтобы натянуть на себя всё это стальное великолепие, наловчившись справляться самостоятельно. Хотя вот Мередит тоже умела, но предпочитала экономить время, прибегая к помощи усмиренной. Мара покачала головой, шагнув к изящному овальному зеркалу в тяжелой деревянной оправе. На небольшом столике перед зеркалом, на красной плотной тряпице, лежала массивная золотая корона с острием посередине, напоминающим Маре маленький кинжал. Возможно, это было изображение солнечного луча или чего-то вроде того. Обычно Мередит надевала её вместе с этой тряпицей, заменявшей полноценный капюшон... Мара не очень понимала, зачем такое украшение. Голову оно не то чтобы хорошо защищало. Статусно? Выделяло Рыцаря-Командора среди остальных? Или это было одной большой лестью самой себе, ведь Андрасте изображали с подобным украшением на голове? Мара взяла золотой обруч двумя руками, поднимая его со столика. Тяжелый, но не тяжелее клинка. Женщина прикрыла глаза, осторожно кладя обруч на голову, ощущая его холод кожей лба...        Может, Мередит и льстила себе, сравнивая себя с самой Андрасте, но сходство действительно поразительное. На всех картинах Андрасте изображали светловолосой, белокожей женщиной со светлыми, опять же, глазами. И всё в Мередит, кроме цвета радужек, совпадало с изображением самой Пророчицы Создателя. Всё в Маре, какой она себя помнила, совпадало с Мередит. Кроме морщинок, разумеется. И литых мышц под тонкой светлой кожей. "Может, привыкнув к её изображению с детства, храмовники неосознанно переносят образ Андрасте на меня?" - усмехнулась Мара, коснувшись кончиками пальцев короны-обруча на своей голове. Мередит мало интересовалась верой, Мара много интересовалась лором своей любимой игры. Читала она и про то, что Андрасте могла быть магом, но ученого, занимавшегося исследованиями по этой теме, Церковь сожгла на костре (как иронично, ведь Андрасте тоже сделали мученицей через костер). В Киркволлских Казематах была неплохая библиотека, еще бы вот до неё дойти. Время уже поджимало, следовало выйти из комнаты и окунуться в рутину уже привычных дел, за которым не находилось и минутки на себя, и уж тем более - на самообразование. Спихнуть что-то из своих обязанностей на Эльзу или еще кого-нибудь не позволяли совесть и чудовищный трудоголизм... Еще сократить часы сна? Мара понимала, что и так спит около пяти часов в сутки, спасаясь только отваром Орсино. Еще и кошмары часто снятся... Нет, жертвовать сном еще больше точно нельзя. Придется разгружаться как-то иначе, чтобы всё-таки наведаться в библиотеку.        Эльтина на мгновение замерла, когда увидела Мередит. В заходящих лучах солнца, освещавших Казематы, белоснежные волосы женщины как будто полыхали, и золотом горела корона на её голове. На секунду Верховной Владычице показалось, что она увидела саму Андрасте, мирно улыбающуюся и смотрящую столь прямо и уверенно... Но наваждение быстро прошло. Верховная Владычица лишь могла признать, что Мередит действительно сильно изменилась. Из полного ярости ребенка она стала молодой, уверенной в себе женщиной, и Эльтина гадала, не любовь ли стала причиной таких метаморфоз? Но кто мог покорить жестокое сердце Станнард?        Храмовники и маги в преображенном дворе Казематов зашептались, увидев высокую гостью в дорогом церковном облачении. Сложно было в пожилой статной женщине не узнать Верховную Владычицу Церкви. Её спутник не мог похвастаться такой известностью, но его сияющая броня, лук за спиной и кинжал на поясе многое говорили не только о его финансовом положении, но и о роли при Владычице. Магессы смущенно зашептались с храмовницами о том, какой красивый сопровождающий у Владычицы Эльтины: синие глаза Себастьяна и его отдающие медью на свету волосы покорили сердца многих юных девушек. - Рада видеть вас здесь, Владычица, Себастьян, - поприветствовала гостей Мара, довольная их визитом. Приход Владычицы Церкви многое значил для неё и был ловким ходом для того, чтобы уменьшить количество несогласных с её новой политикой. В конце концов, против всех реформаций были, в основном, фанатики Песни Света, а раз уж сама Владычица не имеет ничего против, то им тем более следует принять новое и не возникать. По крайней мере, Мара очень надеялась, что приход Эльтины хоть немного остудит самые горячие головы храмовников.        Ярмарка в Казематах была в самом разгаре. Мара испытывала тихий восторг и гордость, смотря на труды рук храмовников и магов. Вечно хмурый и серьезный Арес стоял за палаткой с мягкими игрушками, шить которые учила всех желающих Жизель. Когда Мередит подошла ближе, юный эльф молча достал среди прочего тканевого зверья, набитого кто соломой, кто чем-то еще, немного кривовато сшитого медвежонка, смотрящего на мир черными глазами-пуговками. - Будет отпугивать кошмары, - со всей присущей ему серьезностью заявил Арес, держа игрушку обеими руками, которые вытянул перед собой. Мара тепло улыбнулась, мимолетно отметив, что ей не помешал бы какой-нибудь действительно работающий отпугиватель кошмаров. С того происшествия с Отто Арес проникся к Мередит интересом и теперь частенько наблюдал за ней, изредка начиная разговор. Мара не гнала ребенка, поощряя его любопытство и всегда развернуто отвечая на его редкие вопросы. Вечно серьезный эльфеныш немного сбивал с толку, но определенно вызывал умиление.        Мара расплатилась за игрушку двумя сребрениками, пусть Арес и не просил оплаты. Деньги не особо нужны магам, ведь их не выпускают из Казематов, но, во-первых, Мара в далекой перспективе рассматривала возможность походов в город для магов, во-вторых, внутри собственной ярмарки от Круга в ходу были настоящие монеты. Чтобы, так сказать, соблюдать аутентичность. Ну, и приучать магов к деньгам, не забывая о планах на будущее. Орсино ходил как огретый пыльным мешком по голове, слишком пораженный идеей о свободном выходе в город. Мередит только заикнулась об этом, упомянув и кучу оговорок, но сам факт был поразителен для Первого Чародея.        Ярмарка была не очень большой, всего десять палаток. Где мягкие игрушки, где вкусности, где растения и даже собственноручно изготовленная одежда, а еще имелись собственные книжки! Тонкие, но всё же книги. Играли немногочисленные музыканты из числа магов и храмовников. Когда они брали перерыв, помост-сцену занимали поэты или члены драматического клуба. Владычица Церкви с плохо скрываемым удивлением бродила между прилавков, пораженная тем, как мирно сосуществуют храмовники и маги и какие чудесные вещи они создали сообща. Удивление её достигло предела, когда заиграли музыканты и юные маги потащили Мередит танцевать, совершенно не страшась её. Когда гроза магов стала их лучшим другом? Эльтина убедилась в том, что в сердце Мередит расцвела и дала корни любовь, но она неверно полагала, что любовь эта принадлежит кому-то конкретному.        В сердце Мары цвела любовь к своему делу, к этим детям, к этим людям, жизнь которых она пыталась изменить к лучшему. Любовь к идее о лучшем.        Первая ярмарка прошла немного смазано, но очень душевно и по-домашнему. Эльтина и Мередит вместе с детьми учились плести ободки из кожаных шнурков. Мара, смеясь, склонила к этому занятию и Себастьяна, искренне наслаждаясь смущением и недовольством парня, который совершенно ничего не смыслил в этом деле. Справедливости ради, у Мары тоже плохо получалось, но она не так сильно сокрушалась по этому поводу.        Уже вечером, когда Жизель, Лиза и Вэнс уложили детей спать, а Эльтина и Себастьян в сопровождении пары храмовников, нагруженных подарками, покинули двор Казематов, начался небольшой праздник для взрослых. Мередит и Орсино сквозь пальцы смотрели на то, как почти-слуги-повара-и-уже-лучшие-друзья храмовник и маг выкатили на площадь Казематов бочки с алкоголем. Его было немного, и означенная парочка следила за тем, кому и сколько наливают, но даже такого количества было достаточно, чтобы всем расслабиться. Сама Мара смотрела на вино с какой-то тоской, но не прикасалась к нему, лишь дразнила себя запахом. - Не пьете? - спросил Орсино, внимательно рассматривая Рыцаря-Командора. Он стоял вместе с ней в отдалении от основного празднества, чтобы не смущать, так сказать, подопечных. Да и должна была быть хоть какая-то граница между ними: Первым Чародеем и Рыцарем-Командором - и остальными. Всё-таки статус, положение... Мередит полуприкрыла глаза, коротко вздохнув, отчего маг замер, настороженно наблюдая за ней. - Если ты не поддаёшься искушению в малом, это помогает отказываться от большего*, - ответила цитатой Партурнакса Мара, широко улыбнувшись и открыто посмотрев на собеседника, изящно перефразировав свой простой страх просто спиться, если сейчас попробует хоть немного алкоголя. Пораженный Орсино кивнул, поспешно отворачиваясь.        Мара размышляла о том, что итоги ярмарки её вполне устраивают и, пожалуй, можно пойти на более решительный шаг, который еще предстоит обсудить с Первым Чародеем и психологами, но не сегодня. Пусть сегодняшний день закончится на радостной и безмятежной ноте для всех, кроме неё самой. Миг радости и счастья прошел, и женщина вновь окунулась в привычные проблемы и размышления. Себастьян Ваэль волновал её не столь сильно, сколько факты его биографии и будущее его семьи. Мара помнила лишь то, что его семью уничтожат наемники Кремня после Мора, а все по заказу аристократки... чьей фамилии Мара не помнила. Но она была одержима Демоном Желания, называющим себя Прелесть. А это уже по профилю храмовников. Как предупредить? Как найти? Как легализовать свои подозрения и знания? Чем больше Мара размышляла, тем больше понимала, что смерти семьи Ваэлей быть. Она просто не имеет ни сил, ни возможностей, особенно сейчас, чтобы спасти их. Анонимную весточку, допустим, она пошлет, чтобы успокоить свою совесть, но... как бы мерзко ни было это признавать, сейчас ей следует сосредоточиться на делах Круга. Может, она в какой-то степени альтруистична, но здравый ум подсказывает, что помочь всем - невозможно. Маре остается молиться создателю, что анонимное послание хоть что-то изменит в трагичной судьбе Ваэлей, но если нет... если нет, то уж отомстить за них по справедливости она сможет. Мерзко от всех этих мыслей и собственной беспомощности, но всё-таки Мередит не всемогуща и не обладает даром видеть будущее Андрасте, если, конечно, Пророчица не придумывала свои предсказания, чтобы вдохновить народ на борьбу с Тевинтером. Иными словами, объяснить свои знания о связи аристократки Старкхевена с демоном Мара не могла, тем более - когда не помнила её имя! А как иначе вмешаться в эту историю и нарушить знакомый ход событий?..        "Утро вечера мудренее", - решила женщина, всё-таки не откладывая идею о спасении Ваэлей. Себастьян - хороший молодой человек, было бы замечательно иметь на него влияние и поставить позже королем Старкхевена... но текущий Ваэль, занимающий трон, тоже более чем устраивал Станнард. Пожалуй, устраивал даже больше Себастьяна, ведь был опытен и правил твердой рукой. То есть риска возникновения малефикаров, отступников, работорговцев, бандитов и прочей швали в Старкхевене - по крайней мере, больше, чем сейчас, - не было. А это самое главное. В Киркволле она сама разберется с преступниками, а вот если они набегут из других городов... А скоро еще и Пятый Мор. И беженцы. И Хоуки. А еще - Андерс. А у Мары еще не все планы в жизнь претворены, а денег на ремонт Казематов как не было, так и нет. И, о Создатель, у Рыцарей-Командоров совсем нет отпусков?..        Женщина усмехнулась отражению в зеркале, с удовольствием оставляя тяжелую золотую корону на красной ткани. С еще большим удовольствием Мара избавилась от доспехов и успела лишь ополоснуть лицо холодной водой и заплести волосы, прежде чем упасть без сил на кровать. У изголовья, рядом с подушкой, разместился медвежонок Ареса, и женщина, озорно улыбнувшись, пожелала своему плюшевому стражу спокойной ночи. И почти мгновенно отрубилась, лишь чуть прикрыв глаза.        Удивительно, но кошмары действительно не мучили её этой ночью. По пробуждению на рассвете Мара ощущала себя подозрительно отдохнувшей и полной сил. Уставившись на игрушку, она хмыкнула. Возможно, юный маг что-то сделал с игрушкой, чтобы та действительно отпугивала кошмары?.. Или это подсознательное убеждение себя в том, что игрушка обладает такими свойствами? Типа эффекта плацебо. Или Мара просто настолько затрахалась, что её даже кошмары обходят стороной из жалости. Женщина издала смешок, поднимаясь с кровати и приступая к привычным процедурам вроде умывания, расчесывания волос и зарядки. И еще треклятый доспех необходимо натянуть! Только вот в привычный распорядок дня ворвался запах ирисов, стоявших в вазе на пороге её комнаты. Мара чуть не сбила вазу ногой, благо, вовремя посмотрела вниз... Итак, кто-то ошибся комнатой и принес цветы не по адресу? Или храмовники таки открыли культ в её честь?..