fucking perverts.

Россию вновь прижимают к стене школы, Америка хватает шиворот безмерного свитера, с размаху мажа по лицу мальчика кулаком. Омега откашливает кровь, зло смотря на двух обидчиков, сжимая руки в кулаки, от этого ногти впиваются в кожу. Неприятно, но терпимо. — Тебе прошлого раза не хватило? Ничего, мы тебе устроим хорошенькую трепку. — рычит Соединённые Штаты, пиная ребёнка в живот, отчего тот сгинается пополам, шипя от боли. — Ублюдки, — болезненно стонет Росс, хмуря свои аккуратные брови, незаметно смахивая горькие слезы. — Жалкие ублюдки, отродья, эгоистичные чмошники. — триколор осыпает их пустыми ругательствами, чувствует руку на своей тонкой шейке, сдавливающую кадык. Он начинает задыхаться и, возможно бы ему пришлось очень несладко, если бы не подоспевший вовремя Финляндия, который заметил перепалку между учениками. — Америка, Канада, — начинает спокойно учитель истории, окидывая безразличным взглядом двоих задир. — Со мной. А ты, Россия, — теперь уже обращаясь к побитому омеге, говорит Фин. — В медпункт. Там тебе помогут. — мальчик разбито угукает, поднимаясь с земли, отряхивая свой порванный свитер и чёрные джинсы. Держась за живот, по дороге в медпункт Россия размышляет, чем все это заслужил. Тем, что он единственная омега в классе? Это не его вина, ведь никто не может предугадать то, кем он станет. Или, может быть его бьют за то, что он не может постоять за себя? Но ведь он омега — он не предназначен для того, чтобы драться. Омега должен рожать детей и удовлетворять своего альфу, вот его функция. Погрязнув в своих мыслях, Россия не заметил, как дошёл до кабинета. Судорожно выдохнув, он, дрожащими пальцами дергает за ручку и та, с мягким скрипом открывается. Там весело трещит о чем-то молодая и жизнерадостная медсестра — Япония, Финляндия внимательно ее слушает и только тогда, когда Россия тихо кашлянув, присел на кушетку, замечает его присутствие. — Ох, милашка! Прости, не заметила тебя! — ласково щебечет Япония, подбегая к Россу, беря в свои руки его маленькие ладошки. Она чуть сжимая их, будто стараясь подбодрить и, Россия благодарен ей, правда. Только сейчас сил и желания улыбнуться в ответ нет. — Как ты себя чувствуешь, малыш? У тебя где-нибудь болит? — обеспокоенно спрашивает страна, хлопая своими пышными ресницами. Финляндия с интересом наблюдает за ними, улыбаясь уголками губ. Что в этой ситуации веселого, Россия не знает. — Все нормально. — отстранённо и тихо говорит омега, пытаясь сфокусировать свой взгляд на девушке, но ничего не выходит и он все равно смотрит куда-то сквозь. Япония на это фыркает и качает головой, поднимаясь с корточек. — Так дело не пойдёт, снимай свитер, мне нужно осмотреть тебя на наличие травм. — она говорит это строгим тоном, не принимающего возражений. Такого тона Россия почему-то всегда пугается. Росс встаёт с кушетки, медленно стягивая свитер. Он не хочет, чтобы Япония и Финляндия увидели бинты на руках, ибо после этого начнутся расспросы, а после того, как откроется правда, случится самое страшное — в школу пригласят отца. Союз сам по себе спокойный и добродушный, но он очень страшен в гневе. Он не бьёт, не кричит, он просто спокойно спрашивает, зачем он совершил такой поступок. Как кажется России — спокойный разговор — самая настоящая пытка. Росс все-таки стягивает этот злосчастный свитер, прикусывая нижнюю губу и утыкаясь взглядом в пол. Он знает, какие лица сейчас у Финляндии и Японии, знает, поэтому и не хочет смотреть в из глаза. Слишком стыдно. Наступает секунда молчания, но для России кажется, проходит целая вечность. Ему слишком страшно. — Пожалуйста, — еле слышно шепчет омега, сжимая губы в тонкую полоску. — Не рассказывайте отцу. Япония поражённо выдыхает, крепко обнимая маленького ученика. — Бедный, бедный мальчик, — всхлипнув, шепчет Япония, гладя Росса по голове. — мне очень жаль, что с тобой так обращаются, ты точно такого не заслуживаешь, — она стирает слезы, присаживаясь около России, поглаживая его по спине. — Теперь я помогу тебе с этим, мой милый. Только не сдавайся, хорошо?