fucking perverts.

Росса встречает дома только Украина и тому, видно, неловко находиться рядом со старшим братом. Может, он испугался вчерашнего маленького инцидента, может, ещё что. Русский хочет выяснить, почему украинец его так шугается, поэтому он, положив свою маленькую ладонь на плечо младшего брата, нежно поглаживает и, встаёт на носочки, бережно целуя его в щеку. — Что случилось, Украина? — тихо спрашивает омега, поглаживая спину маленького альфы.  — А что случилось? Ничего не случилось, — Россия чувствует, как мышцы родственника под его рукой напряглись. — Ты из-за вчерашнего? — страна решает идти напролом, чтобы добиться правды от этого упрямого ребёнка. Украинец смущённо переминается с ноги на ногу, сжимая свои руки на джинсах. — Вы… — мальчик сильно краснеет, жмуря глаза. — Между тобой и папой что-то есть? — наконец озвучивает альфа, пряча лицо в ладонях. Россия распахивает глаза от удивления, то открывая рот, то закрывая. Он приходит в себя только через минуту и сразу же начинает смущённо махать руками и быстро качать головой в разные стороны. — Нет! Конечно нет! — слишком громко воскликнул омега, сам хмурясь от того, как его слова эхом разнеслись в тишине. — Ты просто не так понял, — уже спокойно отозвался русский, успокаивающе поглаживая плечо брата. — Между нами нет никаких запретных отношений. И вообще, перестань думать об этом. — он лучезарно улыбается, даря эту улыбку и своему родственнику. Они ещё несколько часов болтали о жизни, сидя на балконе, смотря на яркие звёзды. Россия умиротворенно сидел в ногах младшего брата, хихикая вместе с ним над смешными историями, что приключились в их жизни. Росс чувствует себя под защитой, сидя вот так вот в тёплых объятьях украинца. Запах Украины успокаивает — он пахнет крепким смородиновым чаем и мятой, русскому кажется, что он готов вдыхать этот запах вечно. Вот только, успокоение не может длится вечно. В дверной скважине проворачивают несколько раз ключом, открывая дверь и заходя внутрь. Некто сносит своей рукой все с полки, опираясь на неё. Слышны шаги в сторону гостиной и тяжелое дыхание, поэтому омега настораживается, веля Украине идти в свою комнату и закрыться на замок. Когда брат закрывается в своём маленьком убежище, в зал вваливается пьяный отец, мутным взглядом смотря на своего старшего сына.  — Где Украина? — заплетающимся языком спрашивает он, надвигаясь на Росса, который, в свою очередь, отступает назад — Он спит, — нагло врет русский, стойко выдерживая взгляд главы семейства. — Лучше тебе его не будить. — А где Казахстан и Беларусь? — задаёт второй вопрос он, глядя на школьника сверху вниз. — Они гуляют, скоро должны прийти. — чеканет старший сын, передавая слова Украины. Коммунист прижимает Федерацию к себе, утыкаясь носом в шею младшего и, ведёт рукой вниз, забираясь под кромку джинс, касаясь запретного места. — Да что ты де- — не успевает возмутиться Россия, как неожиданно для самого себя громко стонет. Отец присвистывает, а омега стыдливо прячет ставшие голубыми от смущения щеки в рукавах худи. — Не дёргайся, малыш, я сделаю тебе приятно. — жарко шепчет Советский Союз, двигая своим пахом, создавая трение. В уголках глаз Росса скапливаются слезы от страха и понимания того, что он ничего не может сделать отцу. Тот его выше и сильнее в четыре раза точно, так что у омеги и шансов нет. Но вот, в дверь звонят и сын коммуниста облегченно выдыхает, когда СССР отпускает его, подходя к двери. Союз будто протрезвел и, когда он пропускает внутрь Беларусь и Казахстана, смотрит на Федерацию виноватым взглядом. Ему действительно жаль.