Доктора с порнхаба

      Немолодой, поседевший мужчина в белом халате монотонным голосом читал лекцию за кафедрой. Студенты, совсем не стесняясь преподавателя, спали или болтали с соседями по парте. Скучное, едва слышимое чтение старого профессора утомляло и Аллена. По правде говоря, ему уже надоело каждый раз просыпаться уставшим, и сегодняшнее утро, пусть даже такое уютное и с Кандой под боком, не было исключением.       А вот Канда был относительно бодр и думал явно не об учебе. Он скучающим взглядом уставился на мужчину, всунул в уши наушники и тут же прикрыл их волосами, чтобы не выдать своего безделья. До Аллена смутно донеслась какая-то мелодия с тяжелыми инструментами и вокалом. Зевнув, Уолкер скосил взгляд на друга и глубоко задумался о чем-то своем.       Когда Аллен последний раз действительно наслаждался музыкой? Его посетила мысль о том, что последнее время от музыки его практически тошнит: у него постоянно, не умолкая, играла музыка во время стримов, и в итоге она стала ассоциироваться с работой и с чем-то не особо приятным. Даже та музыка, которая ему нравилась раньше.       «Интересно, а какая музыка нравится Тики?» — спросил парень самого себя. Ему было интересно, совпадают ли их вкусы. А ведь если бы Аллен решился открыть Тики свою личность, то, наверное, давно бы знал о нем даже такие мелочи.       Третья пара подходила к концу, а Уолкер с болезненным напряжением смотрел на часы, ожидая момента, когда он сможет посетить подсобку на втором этаже, где Тики обещал оставить для него подарок. Едва студенты начали вяло расходиться, парень встал и закинул на плечо свою сумку.       — Я скоро вернусь, — бросил он другу и поспешил выйти из аудитории.       Бездельничающие в коридорах толпы студентов были несомненным плюсом: вряд ли среди этих людей кто-то обратил бы внимание на Аллена, неуверенно мнущегося перед дверью злополучной подсобки.       Посомневавшись немного, он сделал резкий вдох и, вероятно, готовясь к худшему моменту в своей жизни, вошёл в пыльную комнату, сразу же закрывая за собой дверь.       Прислушался. Было тихо и совсем не похоже, что кроме него здесь есть еще кто-нибудь. Он понял, что профессор Микк сдержал свое обещание. Однако, полной грудью вдохнув этот пыльный воздух, Аллен ощутил, как все его нутро замирает от страха, смешанного с предвкушением.       Тики явно был здесь совсем недавно. Здесь пахло сигаретами и его парфюмом. На мгновение парню показалось, что он вдыхает самый прекрасный аромат на свете.       «Как же я по нему… скучаю…» — Уолкер поджал губы и пробежался взглядом по полкам, ожидая, что что-то привлечет его внимание.       Пару минут он не понимал, что именно ему нужно искать, но в конце концов заметил довольно большую черную коробку, стоящую под самой нижней полкой, возле окна. Она не была пыльной, как все остальное здесь. Преодолевая желание чихнуть, Аллен подошёл к ней и присел рядом. Опасливо покосился на дверь и… снял крышку.       Первым, что он увидел, был красивый, теплый на вид нежно-голубой свитер, аккуратно сложенный в несколько раз. Аллен, немного удивившись, достал его и ощупал. Ткань была приятной, слегка пушистой, явно качественной и дорогой. И от нее исходил тот самый аромат, который Аллен ощутил, войдя сюда: томный, обволакивающий, соблазнительный аромат парфюма Тики, которым хотелось наполнить лёгкие до предела. Аллен и сам не заметил, как начал часто, глубоко дышать.       — Ох, Тики… — он ткнулся лицом в мягкую ткань и глубоко вздохнул, прикрыв глаза.       Он не знал, каких подарков от Тики стоило ждать. Наверно, любым моделям сайтов для взрослых стоило бы ожидать от поклонников какие-нибудь сексуальные, пошлые вещи вроде секс-игрушек или белья. В какой-то степени Аллен тоже ожидал получить что-то подобное, но наверняка он ощутил бы сильное разочарование, будь это действительно так.       А оказалось, что их отношения, видимо, были по-настоящему особенными, раз Тики решил подарить что-то столь… уютное. В коробке лежало ещё несколько подарков, которые никак не имели никакого сексуального подтекста. В углу красовались свёрнутые и завязанные атласной лентой теплые носки красного цвета с белым рождественским узором.       «Они с бубенчиками! Очаровательно!» — подумал Аллен, невольно заулыбавшись. Сердце его затрепетало от восторга. Он почувствовал себя ребенком, нашедшим подарки под елкой на Рождество. Как давно он уже не испытывал подобного чувства?       Парень обратил внимание на последние две вещи, которые лежали внутри: нечто, очень плотно завёрнутое в крафтовую бумагу, и синяя бархатная коробочка, похожая на те, в которых обычно дарят обручальные кольца.       Он даже опешил на секунду, уставившись на нее, а затем… раскраснелся. Даже его уши начали ощутимо гореть. Это ведь не то, что он думает, да? Аллен сделал глубокий вдох и, ощущая лёгкую панику, решил, что уж эту маленькую коробочку он точно откроет в последнюю очередь.       Он осторожно вытащил из коробки «нечто» в крафтовой бумаге и обнаружил, что под ним, на самом дне коробки, лежала маленькая открытка с изображением миленькой розовой мышки. Также на ней был и текст, который Аллен, чуть склонившись, смог прочитать:       «Ты постоянно так легко одет, что мне холодно на тебя смотреть. Одевайся теплее и береги себя. Это тебе на Рождество, но я надеюсь, что ближе к нему я смогу подарить тебе что-нибудь лично. Твой Т.М.»       …Губы парня сами по себе задрожали, а их уголки опустились вниз. Сидевший до этого на корточках Аллен теперь и вовсе осел на пыльный пол, склонившись над коробкой и запачкав колени.       «Это так… приятно, — подумал он, ощутив, как в носу вдруг защипало. — Он такой хороший!» — Уолкер вдруг накрыл лицо руками и из его груди вырвался тяжёлый, громкий, почти отчаянный всхлип.       Это были самые драгоценные подарки в его жизни. Тики вел себя так, будто… и правда любит его. Именно так себя в этот момент чувствовал Аллен. Он чувствовал себя любимым.       В открытке также был постскриптум: «Приятного аппетита», что означало, что «нечто», завёрнутое в бумагу, которое он держал в руках, точно съедобное. Парень шмыгнул носом, вытер щеки и поднес бумагу к себе, принюхался. Она пахла чем-то сладким, напоминающим ванильное пирожное, но, судя по размеру и форме, это точно какой-нибудь торт, так что Аллен решил оценить его дома.       Он вернул все вещи обратно, а затем вытащил из коробки последнюю вещь — тот самый подарок в маленькой, изысканной коробочке. Чувствуя, как сердце вот-вот норовит остановиться, Аллен открыл ее, приготовившись к самому неожиданному.       Внутри был красивейший серебряный кулон в виде миниатюрной бабочки, украшенной сверкающими серо-голубыми камнями, в цвет его глаз. Записка, прикреплённая к кулону, сообщала: «Осторожно, если наденешь его, я тебя сразу узнаю».       «Фух, ну слава богу, я уже испугался… — широко заулыбался Аллен и сразу же надел его на себя, спрятав под одежду. Кулон касался кожи своим холодным серебром, но парню казалось, что где-то внутри него появилось приятное, согревающее солнце. — Такой красивый… пусть. Я буду носить его даже если однажды он меня выдаст».       Он сморгнул с ресниц остатки влаги и аккуратно закрыл коробку. В этот момент он чувствовал себя до неприличия счастливым.       На выходе из подсобки его уже ждал Канда. То ли дело было в том, что уже началась пара, то ли никто не решался делить с Юу одно пространство, но кроме него в коридоре Аллен не увидел абсолютно никого. Что, разумеется, было весьма кстати.       Юу, конечно, сразу сообразил, что никакой встречи в подсобке не произошло. Но, увидев выражение лица друга и его покрасневшие глаза, с некоторым волнением в голосе поинтересовался:       — Ну и что там? Все хорошо?       — Да так… — выдохнул Аллен с какой-то мечтательной интонацией. — Ничего… особенного. Меня просто чутка разъебало.

*****

      В течение дня Аллен ни разу не так и не наткнулся на Тики, хотя втайне этого очень хотел. Но, должно быть, преподаватель ушел сразу же после третьей пары. По крайней мере, теперь можно было не бояться, что его так просто застукают с черной коробкой, которая не поместилась полностью в его сумку и теперь выглядывала из нее одной из своих граней. Поэтому перед тем, как пойти на вечернюю подработку в бар, Аллену пришлось занести ее домой.       Уже вечером, когда уставший парень вернулся домой, он перекусил и обнаружил, что на сайте его уже ждали десятки новых входящих сообщений с пошлым контекстом. Парень старался всегда отвечать на них, чтобы зрители не теряли интерес к нему, но сейчас он совершенно не хотел этого делать. Он в принципе очень не хотел работать.       Однако, одно сообщение он не мог проигнорировать: Тики написал ему в скайпе, и Аллен был этому очень рад. Весь день мечтал его поблагодарить!       Кое-как заставив себя сперва сходить в душ и сделать себе чай, Аллен сел за свой стол на кухне и открыл письмо.       «Привет! Как тебе мои подарки? Тебе все понравилось?» — Уолкер тепло заулыбался.       «Да, — ответил он. — Очень понравилось, я даже прослезился от умиления. Спасибо тебе огромное, Тики… мне еще никогда не делали таких подарков. По правде говоря, я уже и забыл, когда мне вообще кто-то последний раз делал подарки, хех…»       «Если, разве что, не считать утренний конверт с деньгами от Канды», — подумал он.       Тики какое-то время не отвечал, поэтому парень решил временно себя «развлечь», начав писать свою курсовую: что угодно, лишь бы не выходить на стрим. Поразительно, что он вообще нашел в себе силы хотя бы на это.       Когда уже почти наступила полночь, от Тики наконец пришел ответ: «Оу, правда? Я очень рад! А кулон? Ты надел его?»       К тому времени Аллен уже лежал в кровати, держа ноутбук на коленях и попросту «залипая» в экран. Однако, увидев сообщение, он тут же оживился и начал писать ответ.       «Конечно, ношу у сердца», — напечатал он и отправил вслед сердечко.       «Значит, буду тщательно выискивать его, — даже через текст Уолкер почувствовал и ощутимо представил, как профессор произносит эту фразу с легкой насмешкой в голосе. — А ты чего так поздно не спишь? Ты собираешься сегодня на стрим?»       «Нет. Если честно, я дико устал и не хочу сегодня этим заниматься… лучше высплюсь перед учебой. В кои-то веки».       «Я даже представить себе не могу, как ты устал. Знаешь, быть преподавателям непросто, но быть студентом гораздо хуже. Как представлю, как некоторые совмещают учебу в одном из сложнейших университетов страны и еще и какую-нибудь работу, так чувствую себя везунчиком, хех».       «Надо же, — Аллен заулыбался. На секунду ему показалось, что он даже знает, какого именно студента Тики имеет в виду. — Профессор Тики Микк, оказывается, жалеет своих студентов?»       «Не жалею, — ответил Микк, прислав смайлик. — Признаю, я ими восхищаюсь. Мои студенты на самом деле очень старательные и талантливые. Ну, во всяком случае большинство из них. Именно поэтому нельзя давать им слишком расслабляться, — не успел Аллен дочитать это сообщение, как следом за ним сразу же пришло второе: — Ладно, я не буду тебя отвлекать, готовься ко сну и спокойной ночи! Я пойду разгребу свои завалы и тоже спать».       «Как? Уже? Это все?» — Уолкер вдруг ощутил легкую панику и нервно прикусил губу.       «Подожди, — написал он. — Побудь со мной еще немного, пожалуйста…»       Не дождавшись ответа от Микка, Аллен привстал в своей кровати, включил торшер и поставил ноутбук на тумбочку. Вздохнув, парень решился написать еще одно сообщение.       «Я… скучаю по тебе, Тики». Писать мужчине такие вещи стало уже таким привычным и нормальным. По крайней мере, говоря об этом, Аллен уже не чувствовал себя таким отвратительным лжецом.       «…Мне позвонить?» — пришел ответ.       «Да. Прошу».       «Дай мне пять минут», — написал мужчина.       Аллен слабо улыбнулся и встал с кровати. Он уже потянулся к шкафу, чтобы достать оттуда маску, но… почему-то так и не открыл дверцу. «И что? Опять прятаться?» — прозвучал в голове неприятный, ядовитый голос самоненависти.       — Я не хочу… ее надевать… — прошептал Аллен, и будто сам себе удивился. Он растерянно посмотрел по сторонам, словно ища другой способ или предмет, способный скрыть его личность, а затем — на свою левую обожженную ладонь.       Он вернулся на кровать, замотался в одеяло, включил настройки веб-камеры и посмотрел на самого себя. Его лицо на экране казалось испуганным. Аллен потянулся, наклонил камеру вниз и немного в сторону, чтобы она показывала лишь маленькую часть его лица с правой стороны, а затем отзеркалил изображение. Теперь казалось, что он снимает себя с левой стороны, однако ни шрама, ни обожженной руки Тики не увидит. Уж об этом Аллен позаботится. Впрочем, если бы Тики сильно захотел, наверно, он бы узнал Уолкера даже так…       Парень быстро поправил волосы, скрыв ими уши и убедившись, что ничего лишнего в камере больше не отображается. Удобно лег на живот. И через минуту раздался рингтон видео-звонка.       — Надо же, ты ее снял… — было первое, что он услышал, когда принял звонок.       С некоторой задержкой на экране появилось изображение Тики, который сидел в своем кресле, облаченный в белый домашний халат. На коленях у него уютно дремал кот, на столе виднелись всякие учебники, стопки бумаг и пепельница, почти до краев заполненная докуренными сигаретами.       — …Да, что-то совсем нет настроения потеть в этой маске, — с небольшой паузой Аллен улыбнулся, но Тики увидел лишь небольшой краешек этой чудесной улыбки.       — И ты даже не боишься случайно открыть мне свое лицо? — Микк, пребывавший явно в приподнятом настроении, игриво закусил губу и издал слабый смешок.       Аллен снова словил себя на мысли о том, какое прекрасное, но уставшее у него лицо. А эта родинка под глазом… о, черт.       — Это все равно рано или поздно произойдёт, — парень пожал плечом и тоже усмехнулся, стараясь не показывать волнения в голосе. Но, на самом деле, если бы он сейчас стоял, его колени обязательно бы тряслись. — Однажды я доверю тебе свою тайну, будь уверен.       Тики потянулся к пачке сигарет, вытащил одну и поджег зажигалкой. Затянулся и выдохнул.       — Знаешь, — вдруг негромко произнес он. — А мне, кажется, это больше и не нужно. Я многое обмозговал, пока мы были… в ссоре. И понял, что мои нетерпение и любопытство, должно быть, на тебя сильно давили. И пусть мне хочется поскорее узнать, кто ты, и встретиться лично, но… — он снова сделал небольшую тягу. — У тебя ведь тоже есть причины пока что держать свою личность в тайне. Так что прости меня. Я буду более терпелив. Мне неважно, кто скрывается под маской. Но я точно знаю, что ты мне очень дорог, хоть в маске, хоть без нее.       Аллен тепло улыбнулся краем губ и спросил совсем тихо:       — Правда?       «Красивая улыбка…» — подумал Тики.       — Правда-правда, — так же, вполголоса ответил он.       Знать это, несомненно, было приятно, но Аллен как никто другой знал, что причины скрывать свою личность у него абсолютно нелепые: стыд, вина, и самоненависть. И, конечно же, в голове все еще стоял разговор с Кандой о том, что Аллену определенно нужен психотерапевт. «Тики, я совсем не знаю, что мне делать…» — Уолкер вдруг поник и тяжело вздохнул.       — Тогда… думаю, пора мне начать работу над своим стыдом… хех, — сказал он вполголоса, почти несчастно.       — Стыдом? — переспросил Микк, потушив сигарету о пепельницу. — За что тебе стыдно, Малыш?       Аллен еще раз глубоко вздохнул и прикрыл глаза, но на камере этого все равно не было видно. Он бы многое хотел рассказать Тики сегодня, но поймет ли он?       — Как бы объяснить… за то, что настоящий я совсем не такой, как «клоун», к которому ты привык. Мы словно… два разных человека. Черт, только не подумай, что у меня раздвоение личности какое-то! Хотя, признаться честно, я уже и сам ни в чем не уверен…       — Вот оно что… — мужчина вдруг слабо засмеялся. — Боже, кажется, я прекрасно понимаю, о чем ты. Хочешь быть одним, а приходится быть другим, вот и пойми после этого, что из этих двух крайностей является «настоящим» тобой. Но почему именно «ты» настоящий, а «клоун» — нет?       — Ну… — Аллен вдруг задумался. Смысл слов Тики доходил до него очень слабо. — Не совсем понимаю, к чему ты клонишь. «Клоун» — это ведь фальшивка, разве нет? Просто другая личность, которую я создал ради того, чтобы скрыть себя настоящего. Настоящий я не такой смелый, не такой раскрепощенный, и уж тем более не такой… — он замялся на секунду. — Сексуальный? Потому-то я и не могу открыться…       Тики лишь вздохнул и покачал головой.       — Это не так, Малыш. Как минимум, не будь ты смелым и раскрепощенным, ты не смог бы создать «клоуна». Просто ты привык, что раньше ты был другим и жил иначе… но это ведь не делает «клоуна» ненастоящим. Да и разве ты правда думаешь, что за все это время я не разглядел тебя настоящего? — мужчина усмехнулся. — Да, я не знаю, как ты выглядишь, но я знаю, что ты чувствуешь и что у тебя на сердце… А что у тебя, что у «клоуна» на сердце — одно и то же. Просто вы справляетесь с этим по-разному. Но это по прежнему две грани одного человека. Есть ли смысл разделять себя и «клоуна», если и тот, и другой — это и есть ты? — он мягко улыбнулся. — Разве не легче было бы принять… обе свои стороны?       Несколько секунд «клоун» молчал, задумавшись. — Возможно, ты и прав… — он поджал губы. — Возможно так и правда было бы легче, однако я просто не могу смириться с тем, что «клоун» — это я. «Клоун» — это всего лишь обезличенный секс-объект на этом сайте. Секс-игрушка, не имеющая лица, не имеющая… души. Все это время мне было легче разделять «клоуна» с собой и думать, что это кто-то другой. Кто-то… неправильный. Хотя при этом свободный и безбашенный, кто-то, кто не стыдится себя и видит себя сексуальным и привлекательным. Любит себя, наверное? Знает себе цену. А я… я «правильный». Скромный, застенчивый, серый, словно мышь, — парень подпер щеку рукой. — Так может, этим частям меня лучше никогда не соединяться? Вдруг ебанет и я просто поеду кукухой!       Микк вдруг невольно прыснул.       — Боже, Малыш. Я вот, например, не воспринимал тебя, как обезличенный секс-объект. Но я сразу увидел, что за маской скрывается личность, и это не составило мне труда. Разговаривать с тобой вот так — более ценно для меня, чем подрочить в привате и выйти. Отсюда и вывод. Модели на сайте действительно обезличены в большинстве своем. Но это не значит, что они не имеют личностей за всей своей мишурой, это лишь значит, что «клиентам» не нужна их личность. Им же просто все равно, они подрочили — и ушли. А мне… мне — не все равно. Может, потому что я пришел на сайт все же не для того, чтобы просто вздрочнуть. Сейчас и сам не скажу, зачем пришел сюда, но… наверно, я искал кого-то. Родственную душу… может и в странном месте, но я все же ее нашел, — Тики чуть склонил голову, посмотрев вдруг прямо в объектив веб-камеры. Он знал, что так у парня возникнет чувство, будто он смотрит прямо ему в глаза. — И для меня ты не обезличен, глупый. Ты самый… важный человек в моей жизни сейчас. И как бы ты не стирал свою личность в маске «клоуна», я все равно вижу того, кто под ней находится.       Аллен прикрыл глаза, борясь с комом в горле, который вдруг помешал ему сделать вдох. Он едва слышно шмыгнул носом и уголок его губ, видимый в камере, опустился вниз. Он верил Тики. Верил каждому его слову.       — И кто же это? — все еще тихо спросил парень. — Кто под маской?       Он на секунду понадеялся, что Тики произнесет его имя, но знал, что этого не произойдет.       — О, это удивительный человек, не похожий ни на кого, единственный в своем роде, — улыбнулся Микк, с какой-то даже кокетливой интонацией описывая парня. — Смешной, игривый, романтичный, старательный. С довольно сильно выраженной моралью. Иногда скромный, а иногда горячий. Иногда неуверенный. Иногда грустный и уставший… но очень сильный. Сильнее, чем он думает. А еще, конечно же, смелый, свободный и… привлекательный. И он действительно любит себя. Где-то очень, очень, очень глубоко внутри он понимает, что достоин быть любимым. И он жаждет этого. Я знаю о нем все, кроме того, где его можно найти и как его зовут.       — И это действительно все… обо мне? — Аллен был снова на грани того, чтобы расплакаться, как в подсобке.       В последнее время что-то слишком часто он испытывает это желание. Поэтому сейчас он старался сдержать этот порыв. Тики видел его восхитительным человеком. Парень прочувствовал это, пропуская через себя. Однако, примерив на свою личность все те слова, которыми мужчина его описал, он увидел в них одну лишь фальшь. В этот момент он чувствовал себя самозванцем, который умудрился обмануть даже Тики, и это чувство очень больно жгло его органы изнутри.       — Это всего лишь то, каким разглядел тебя я, — вздохнул Микк. — Гораздо важнее то, каким видишь себя ты. Будь свободным. Тебе не нужна моя оценка. Ты можешь быть не согласен со мной или не любить себя, но «клоун» — не часть этого сайта, он — часть тебя, как его ни отделяй и как ни сопротивляйся. Это и есть ты, и ты не «неправильный». Точно так же, как не хороший и не плохой. Возможно, ты испытываешь разочарование в себе и это очень больно, но ведь не зря говорят: если ты встретился с собой и не испытал разочарования — значит, ты с собой не встретился? Пусть это будет тебе подсказкой. Иногда свою темную сторону нужно просто принять, чтобы она не болела. Наступить в это разочарование, проглотить, переварить, осмыслить и с облегчением идти вперед. Я сам однажды через это прошел… но об этом в другой раз. И я правда думаю, что в тот момент, когда ты примешь себя таким, какой ты есть, тебе станет гораздо легче на душе.       Аллен лежал лицом в подушке, вслушиваясь в родной голос Тики. Все мысли спутались в один большой, непонятный и запутанный клубок. Он вспоминал сегодняшний разговор с Кандой на веранде его дома и ловил себя на мысли о том, насколько же сильно отличается поддержка от Юу и поддержка от Тики.       Канда обычно говорил жестким, родительским тоном, не терпящим непослушания, а Тики… Тики, как ему и полагалось, был заботливым «папочкой», проявлял нежность и говорил так, словно жизнь простая, как монета в один пенни. И звучало все действительно хорошо, но…       — Это… тяжело, — с трудом выдавил Аллен. — Тяжело принимать себя, любить себя, верить, что ты привлекательный и сексуальный, когда твое тело на самом деле такое… такое уродское, — он издал горький смешок в подушку. — Но я буду пытаться. Я ведь тот еще клоун…       — Ну не говори так… — Тики аж выпрямился в кресле и понизил голос. Его брови беспокойно свелись к переносице, пока он пытался разглядеть парня в камере. Но видел он лишь край беловолосой макушки на первом плане и то, как «клоун» зарывается в нее рукой. Наверно, только сейчас Микк мог окончательно убедиться, что белые волосы парня — никакой не парик. — Знаешь… — поняв, что больше собеседнику сказать нечего и он просто отмолчался, мужчина решил добавить: — Вообще-то, не обязательно иметь самое красивое тело, без ран и увечий, чтобы тебя любили. Если тебя любят за внешность — то тебя… просто не любят.       — …Я просто так сильно хочу быть для тебя идеальным… — тихо возразил Аллен.       — А я не хочу, чтобы ты был идеальным, — буркнул Тики сурово. — Мне вполне достаточно того, какой ты есть, только еще хотелось бы, чтобы ты был счастливым. Так что, пожалуйста, сделай это для меня, идет?       Парень сделал глубокий вдох, приподнялся над подушкой и приоткрыл уставшие глаза. Он чуть подвинулся к камере, чтобы Тики увидел лишь небольшой краешек его лица, и печально посмотрел в экран.       — Хорошо… Я постараюсь, — пообещал он и кое-как выдавил тяжелую, но искреннюю улыбку.       — Ну вот… — мужчина вдруг и сам нежно улыбнулся, смотря в экран, — уже лучше, так ведь?       И сам втайне снова поразился красотой его глаз. Хоть он и видел лишь часть его лица — один глаз и совсем маленький краешек аккуратного носа, сердце его все равно билось так сильно, что это сложно было не заметить.       — Хех, спасибо, Тики… спасибо, что… поговорил со мной. Мне этого не хватало, — признался Уолкер. — По правде говоря, ты не единственный, с кем у меня сегодня такой… откровенный разговор. Сегодня мы с моим лучшим другом обсуждали, что мне, возможно, нужен врач… психотерапевт. И мне, если честно, так страшно… а разговор с тобой хоть немного меня успокоил.       — Ооо, Малыш, поверь, я вообще не тот врач, который тебе нужен прямо сейчас, — Тики аж кашлянул от смеха (да и Аллен тоже не сдержал ироничный смешок) и вздохнул. — Я как-то однажды ходил к психотерапевту, кстати… лет мне было, наверно… как тебе сейчас. И знаешь… обратиться за помощью было хорошей идеей. Хороший специалист может вытащить даже самого одинокого и несчастного человека с самого дна… разумеется, при условии, что человек готов от этого дна оттолкнуться, — Микк, сам того не зная, вдруг начал рассуждать прямо как Канда. — Это знаешь, как тренер в спорт-зале. Он не делает упражнения за тебя, но он контролирует процесс и подсказывает тебе, что нужно сделать сейчас. Да и сама терапия похожа на физкультуру, только… ментальную. Ты не накачаешь классную попу за одно занятие, но ты обязательно увидишь результат через два, три месяца регулярных занятий. Принцип терапии такой же — ты раз за разом узнаешь новые техники, паттерны, шаблоны поведения, постепенно внедряешь в свою жизнь, повторяешь из раза в раз… и затем наблюдаешь, как твои труды приносят результат, — Тики улыбнулся. — Я верю, что у тебя все получится. И если тебе нужна будет помощь или поддержка на этом нелегком пути… я всегда готов тебя поддержать. И это будет для меня очень ценно.       «Он правда так верит в меня…» — Аллен вздохнул и снова уткнулся в подушку совершенно красным, то ли от смущения, то ли от желания восторженно кричать и рыдать, лицом. Который уже раз за этот день Тики довел его до такого состояния. Хотелось просто взять и крепко обнять ноутбук (а лучше, конечно, живого человека по ту сторону), выкрикивать и причитать слова любви, которые так и просились, так и рвались наружу.       — Тики-и-и… — парень тихонько всхлипнул, зарываясь глубже в подушку. — Я обязательно оттолкнусь от дна, обещаю… спасибо за все это, — в горле аж начало неприятно жечь от слов: «люблю тебя», которые так и не были произнесены.       — Всегда рад, Малыш, — парню даже показалось, что Микк мурлыкнул, как довольный кот. Мужчина явно наслаждался тем эффектом, который имели его слова. — Ты не жалеешь, что дал мне бесплатный скайп?       — Что ты. Конечно нет, — Аллен поднял покрасневшие глаза на экран.       — Я рад! А чизкейк как, вкусно было?       — Очень! Я пришел голодный с подработки и уничтожил уже половину! Боюсь, он до завтра вряд ли доживёт, — Уолкер начал тихо, даже немного обессиленно смеяться в подушку.       — А хочешь знать, как он появился? — Тики вдруг заговорил каким-то игривым голосом, словно собирался рассказать, откуда берутся дети.       — Хочу, — в тон ему кокетливо отозвался парень. — И сколько стоил тоже хочу знать!       — В общем, я пошел в магазин… — Микк сделал небольшую, интригующую заминку. — Взял продукты… прочитал рецепт…       Аллен моргнул и перебил его:       — Ты сам его приготовил?! — очень удивленным тоном поинтересовался он.       Тики же выдержал театральную паузу.       — …потратил три часа и заказал чизкейк у хорошего кондитера, потому что готовка, кажется, не мое! Прости! — он звонко, живо засмеялся, широко улыбаясь.       Казалось, даже через камеру был виден игривый блеск в его глазах.       — Ну-у, блин… — разочарованно заворчал Аллен, вдруг решив вступить в эту очевидную «игру». — А я уж готов был выйти за тебя замуж, — пошутил он, напоследок убедительно цокнув языком и вздохнув.       И смех вдруг сразу утих. Повисла звенящая тишина.       — А я научусь, — Тики стал внезапно очень серьезен. Со стороны «клоуна» это был довольно подлый ход.       И, хоть Аллен и не разделил своим голосом эту серьезность, но следующие его слова, по его собственным ощущениям, были самыми искренними:       — Научись, — он отстранил лицо от камеры и со смешком показал в нее свою правую руку, однако, из-за отзеркаленного вещания она, конечно же, казалась левой. — Мой пальчик будет ждать кольца, Тики.       И, о боже, как же Микку это понравилось. Еще чуть-чуть и ему бы снесло крышу. Пусть это и казалось кокетливой затянувшейся шуткой, но он просто не захотел отступать.       — Какой у тебя размер пальца? — все так же, очень серьезно, спросил он. И пусть это кажется сейчас шуткой. Тики не шутил.       Аллен разулыбался, хотя Тики и не мог этого видеть, и напечатал свой размер в сообщении: «N ½».*       — Я понял, — протянул Тики, усмехнувшись. — Обещание есть обещание, Малыш. По рукам.       — Ага, — согласился повеселевший Аллен и тихо вздохнул, обняв подушку. — Мне пора спать, Тики… хотя прощаться так не хочется…       — Пора, Малыш… — мягкий голос Тики стал убаюкивающим. — Ничего. Мы славно поболтали. Завтра постараюсь тебе писать в течение дня. Но перед тем, как я отключусь, важный вопрос: как у тебя с деньгами?       — Удивительно, но ближайшие недели две, кажется… полный порядок, — сказал Аллен и вдруг сам удивился.       Не без помощи и Тики, и Канды он точно знал, что, по крайней мере этот месяц, он сможет, наконец, выдохнуть от долгов. И даже, может быть, позволить себе пару сеансов у хорошего психотерапевта (если опять не включится проклятое избегание). И все это даже без стримов, от мысли о которых начинало тошнить. Неужели, все начало налаживаться? Может, ему и правда пора взять перерыв?       — Рад это слышать, — Микк улыбнулся с облегчением. — Но ты все равно жди от меня пару сотен в конце недели.       — …хорошо, папочка, — парень кокетливо рассмеялся, лениво, но благодарно рассматривая Тики на экране. — Тогда… до скорого?       — До очень скорого. Спокойной ночи, Малыш, — и мужчина отключился, оставив после себя пустую тишину.       Уолкер глубоко вздохнул и сел в кровати. Настроение, до этого прекрасное от присутствия Тики, вдруг тоже как-то ушло. Тело немного затекло от неудобной позы, сонная голова — потяжелела. Казалось, то, что терзало его израненную душу долгие годы, сегодня вдруг подозрительно затаилось, давая призрачную надежду снова стать «нормальным», и Аллен со страхом спрашивал себя, надолго ли это.       — Значит… пора мне заняться ментальной физкультурой, да? — тихо спросил он сам у себя и снова глубоко вздохнул.       Обдумать еще предстояло многое. Ведь в самом деле, до этого дня он и не подозревал, что у него есть такая поддержка… да и Канда был прав: Аллен совсем выпал из жизни, почти ни с кем не общаясь, только работая и выгорая, работая и выгорая, и так по кругу.       А ведь вокруг него все это время кипела жизнь. Он учился в лучшем университете страны, с самыми талантливыми людьми, а в итоге даже с Линали, его очень хорошей подругой, едва перекидывался парой фраз раз в неделю. Это не говоря уже об остальных знакомых.       Сколько же всего он упустил. И с чего он только решил, что дальше — только тупик и конец всей жизни? Почему столь долгое время он чувствовал себя недостойным жить и быть счастливым, тогда как самые близкие его люди только и мечтают об этом?       Конечно, Аллен интуитивно понимал, в чем причина. И впервые ощутил жгучую несправедливость. С этим предстояло разобраться. Впереди еще так много работы…       Но, если не начать прямо сейчас, старта не будет никогда.       Он выберется. Выплывет, вынырнет, обязательно. Ради Юу. Ради Тики. Ради… Маны, в конце концов.       Прежде, чем выключить в комнате свет, парень кисло оглядел пространство убитого дома вокруг себя. И вдруг понял, что может и не выдержать еще один день в этой атмосфере… один.       Именно поэтому уже через минуту на телефон Юу, который, благо, и сам еще не спал, пришло сообщение.       «Привет… извини, что поздно, но… можно, пожалуйста, я перееду к тебе завтра?»