***
Было глупо для Аллена надеяться, что всего за одну ночь Канде станет легче. Но он хотел думать, что другу по крайней мере не станет хуже. Так что, когда Канда показался на его пороге с чемоданом буквально в течение часа, по первому же зову, хотя это было совсем не обязательно, Уолкер забеспокоился. Юу молча, с хмурым видом сидел за столом и ковырял завтрак в тарелке. Сонный, едва-едва способный держать глаза открытыми, растерянный и разбитый. Не похожий сам на себя. Впрочем, стоило ли удивляться после вчерашних событий? Если информация Аллена была верной, то разногласия Юу и Алмы не были редкостью, но таких ссор у них еще не было. Большую часть времени они прекрасно ладили, а у Канды и вовсе было отличное настроение, когда они были вместе. До вчерашнего вечера вообще нельзя было предположить, что все может закончиться… вот так. Аллен хотел бы поддержать друга, но что он мог сделать? Чем он мог помочь? Некоторое время, пока закипал чайник, они провели в молчании. Затем Уолкер поставил перед другом кружку с крепким чаем и, сев напротив него, участливо поинтересовался: — Как ты сегодня, Канда? Юу поднял на него глаза, отвлекшись от остывающего завтрака, и приподнял бровь. — Я спал часа три. Как ты думаешь? — Думаю, хреново, — поджал губы Уолкер, не зная, что и добавить. Ему стало почти физически больно от отстраненного, безразличного голоса Юу. Канда вздохнул, устало потирая глаза. Атмосфера давила, настроение было — говно, но меньше всего ему хотелось сейчас заставлять Аллена волноваться. — В порядке я, хоть и относительном, — выдавил он. — Лучше расскажи, как ты. Что у тебя тут произошло ночью? — Канда окинул взглядом шикарный ремонт квартиры Микка. — Ты, вроде, не хотел спешить. Так почему передумал? Аллен на секунду замялся и осторожно начал подбирать слова. Он не хотел вдаваться в детали, про свой первый секс рассказать постеснялся, а деструктивную истерику в ванной и историю с неадекватным зрителем и вовсе решил опустить — Канде сейчас и без того переживаний хватает с головой. Так что парень просто бегло рассказал о том, что, в конце концов, устал от пряток и просто хочет быть рядом с тем, кого любит. Может быть, позже он расскажет больше, но сейчас Канда — тот, кому была нужна поддержка. Нечего снова перетягивать на себя одеяло. — Значит, ты полностью ему доверяешь? — кивнул Юу, показывая, что слушает. Он наблюдал за Алленом из-под полуопущенных ресниц и неумело пытался скрыть усталость вместе с досадой. — Ты с ним… счастлив? — Думаю, что… да, хех, — Аллен неловко улыбнулся и потупил взгляд, почему-то краснея. — Он был очень искренним вчера. Я чувствовал себя в безопасности, что очень здорово. Единственное, о чем жалею сейчас — так это о том, что тянул так долго. На секунду вновь воцарилась тишина. Канда со слегка виноватым видом отодвинул тарелку с едой, к которой так и не притронулся — кусок в горло не лез. Он поднял глаза на парня. — Для меня главное, чтобы ты был счастлив, Мелкий, — серьезным тоном сказал он. — Если это так, то я рад за тебя. Несмотря на плохое настроение и ужасное самочувствие Юу, его слова прозвучали искренне, даже тепло. Наверно, потому что это было правдой, по крайней мере наполовину. Аллен заслуживал свой хэппи-энд как никто другой. Кто такой Канда, чтобы мешать этому своими дурацкими, эгоистичными, взявшимися из ниоткуда «чувствами»? В конце концов, он взрослый человек и может контролировать себя. Этого вообще не должно было случиться. Но взгляд Аллена был такой… заботливый, при этом тревожный, наполненный сожалением. Не часто на Канду вообще кто-то смотрел подобным образом. Юу даже ощутил легкие угрызения совести за то, что ведет себя сегодня как-то… отстраненно. Но ведь и быть до конца честным он тоже не мог. Чтобы сделать вид, что ничего не изменилось, Канда прочистил горло и продолжил: — Ты ведь не вернешься, да? Окончательно решил, что переезжаешь? Аллен опустил взгляд, вздохнул, растерянно почесал затылок. — Не знаю пока, рад ли я этому. Но, думаю, это правильное решение. Рано или поздно я бы все равно съехал от тебя, так ведь? Странно, что ты этому не рад, — парень улыбнулся, надеясь подколоть друга и создать атмосферу, но это не возымело нужного эффекта — Канда не изменился в лице. Так что Уолкер быстро сменил тактику. — Тебе же всегда было комфортнее одному. Теперь никто не будет тебя стеснять. И… спасибо, что позволил мне пожить у себя, — вдруг произнес он почти шепотом. — Только благодаря тебе я пережил этот период, правда. Я бы не справился в одиночку и я очень благодарен тебе за то, что ты всегда был рядом. Его голос не в первый раз звучал так трепетно, благодарно, даже… интимно. Но, казалось, лишь сейчас Юу впервые это заметил и по-настоящему осознал — его проняло до дрожи. Канда задержал взгляд на лице Аллена и словил себя на мысли, что уж очень хочет потрепать парня по волосам и ответить что-то невыносимо сладкое, такое, чтобы аж свело зубы. Может быть, даже обнять этого несносного, непроходимого тупицу и, не зная, как, но заставить его ощутить, донести до него: Аллен — это лучшее, что с ним, Кандой, случалось. Нужно было чаще говорить ему об этом. Уолкер никогда не стеснял, никогда не мешал, Канда вообще не хотел, чтобы он съезжал сейчас. Но все равно, боясь показаться глупым и чрезмерно сентиментальным, Юу быстро отрезал: — Понятно. Больше никакой клоунады у меня под носом, кроме моей собственной, — он хотел иронично посмеяться, но внезапно задумался: почему он не может хоть немного побыть честным? — Ладно, знаешь, если отбросить шутки… — он сделал вдох, замолчал на секунду и… накрыл глаза рукой. Его губы скривились в невеселой усмешке. Аллен замер и чуть подался вперед. — Я растерян и понятия не имею, что мне делать дальше. Все казалось таким понятным и стабильным, пока ты был со мной. — Юу выдержал паузу, сам не веря в то, в чем признается. Видя замешательство на лице друга, он снова вздохнул. — Просто пытаюсь сказать, что… думаю, мне будет тебя не хватать, Мелкий. Особенно теперь… — фраза застряла в горле и Юу лишь горько усмехнулся, не договорив. Он и сам не знал, что хотел сказать дальше. Аллен взволнованно поднял брови, удивленный таким откровением, но до конца понять контекст не смог. Он поспешил возразить и машинально протянул руки к Канде: — Эй. Но ведь ты не один, — он взял ладонь Юу в свои руки, неотрывно глядя ему в глаза и стараясь выразить максимум своей поддержки. — Мне тоже, конечно, будет не хватать тебя, но я же не умираю, верно? Мы сможем увидеться когда захочешь даже вне универа. Мы не перестанем быть друзьями, Канда. Дружба с тобой — вообще самая стабильная вещь в моей жизни. Уолкер улыбнулся ободряюще, так и продолжая держаться с Юу за руку. Канда легко сжал его пальцы своими, но посмотрел в ответ устало, до боли несчастно. Его явно беспокоило что-то еще. Но откуда же Аллену было знать? В воздухе примерно с минуту висела тишина, пока Аллен не решился на вопрос: — С Алмой… ничего так и не прояснилось? — парень поджал губы. Юу вздохнул, мягко убрал руку и взял теплую кружку. — Давай не будем. Думаю, будет лучше отпустить это все. Не мучать ни его, ни себя. Пора двигаться дальше и найти себе новые интересы. От этого, конечно, ни хрена не легче, но… по-моему, уже очевидно, что все это было глупой ошибкой, и в моей жизни ему места нет. Или мне — в его, — добавил он горько и сделал глоток. — Хорошо, если ты уверен, — моргнул Аллен, даже растерявшись. — Просто мне казалось, ты и правда сильно в него влюблен. Как-то не верится, что ты настолько легко можешь поставить точку, так и не выяснив правду. Если так, то я тебе даже завидую. Ты и впрямь мастерски владеешь своими чувствами, — парень грустно улыбнулся. — Либо мастерски себе лжешь. Слово «лжешь» резануло слух, и Канда скривился, ощутив в груди что-то неприятное. — У меня были к нему чувства, это правда, — мрачно ответил Юу. — Сложно устоять перед настолько дурацким чувством юмора и этой… интригой. Но прошло полтора года. Мне надоело постоянно чувствовать тревогу и неудовлетворенность, и не иметь даже шанса выйти из этого состояния. Ты просто представить себе не можешь, как сильно это выматывает, — Канда мотнул головой, фыркнул и усмехнулся, решив сменить тему. — А ты что, тоже решил поиграть роль моего психолога? Помнится, Линали мне тоже что-то про подавление чувств говорила. Она мне пьяная такое выдала — я еще больше запутался. Серьезно, теперь пить с ней я буду только при включенном диктофоне. Аллен прыснул со смеху. — Наверно, на нее так Лави влияет. Или же она просто тебя слишком хорошо понимает. А о чем вы говорили? Расскажешь мне? — он придвинулся ближе и сложил руки под подбородком, готовый слушать. Он мысленно порадовался, что Канда хоть немного оживился. — О… всяком, — Юу выпрямился и начал говорить более-менее твердо. — Например, ты знал, что на самом деле это из-за чрезмерной любви отца у меня такой характер дурацкий? — он улыбнулся, сам особо не веря в то, что говорит. — Он при каждом удобном случае лез ко мне со своими отцовскими чувствами, раздражал меня, вот я и закрылся, став «колючкой». — Оу… — Аллен неловко почесал лоб. — Припоминаю, ты рассказывал мне, как тебе приходилось «воевать» за личное пространство. Поэтому у тебя такие строгие границы сейчас. Но оно и понятно: неприятно, когда в собственном доме не можешь полностью чувствовать себя в безопасности, — он вздохнул, вспомнив времена, когда жил с Кроссом. Правда, в отличие от искренне любящего старика Канды, Мариан был абсолютно невыносим в своем безразличии. — Мало любви — плохо, много любви — тоже плохо. Где же золотая середина? Удивительно, что ты в таких условиях вообще смог в кого-то влюбиться, — парень улыбнулся. — Не просто в «кого-то», но в кого-то… такого недоступного, как Алма. Вот так ирония. Ой, снова я о нем, прости… Канда медленно опустил кружку на стол, словно что-то в словах Уолкера натолкнуло его на определенные мысли. — Недоступного? — переспросил он. — Пожалуй, ты прав, — он невесело усмехнулся. — А что удивительного? Видимо, так работают мои мозги — чем недоступнее человек, тем меньше шанс, что он будет душить меня любовью. В какой-то момент кажется, что так безопасно, но потом понимаешь, что человеку все равно, а тебе от этого… больно. Тупо получилось… — Канда, знаешь, я правда не думаю, что Алме все равно, — уверенно произнес Аллен, выдержав паузу. — Люди, которым ты не важен, вряд ли будут почти каждый вечер проводить с тобой. Ну же, вспомни, сколько было хорошего… Да, то, что он не хочет тебе открыться — это некрасиво, но… это ведь не равно быть безразличным, — его лицо приобрело задумчивый вид. — Может, просто выражать свои чувства — не одна из его сильных сторон? — Может и так. И что ты предлагаешь? — Юу прищурился. — Снова мне тащить всю коммуникацию на себе и объяснять элементарные вещи, как, например, что мне неприятно оставаться в неведении? — Сложно тут что-то сказать, не зная, что думает и чувствует сам Алма, — Аллен скрестил руки и поджал губы, раздумывая над непростой ситуацией. Что бы он сделал на месте Канды? — Ставлю на то, что ему и самому сейчас плохо. Я правда был бы рад, если бы вы поговорили и ты еще раз объяснил ему, как для тебя важно понять, что от него ожидать дальше. Конечно, только при твоем желании, но… мне просто… правда сложно поверить, что ты ему безразличен, — он грустно вздохнул и пожал плечами. — Знаешь, забавно… — голос Юу стал задумчивым. Он кое-что вспомнил. — Я давно хотел сказать, но все не находил повода… Это ведь Алма надоумил меня первым к тебе подойти. В тот день, когда ты в голодный обморок упал. Первое время я даже подозревал, что он — это ты, пока не убедился в обратном. А теперь ты уговариваешь меня поговорить с ним… — Ты серьезно? — Аллен распахнул глаза. — То есть, мы дружим сейчас благодаря ему? — Чистая случайность. Но да… — Канда усмехнулся. — Ты прав, сложно представить, что кто-то мог бы вот так за один вечер перевернуть мою жизнь, а потом просто… от меня отказаться. Но я так чертовски устал играть в угадайку. — Я… действительно слышу об этом впервые. Ох-х, Алма, ну почему ты такой дурак, ну правда? — Уолкер зажмурился и стукнул себя по лбу. — Я, конечно, благодарен ему, все такое… и пусть я хочу, чтобы вы были вместе, но твои чувства — важнее. Что бы ты в итоге ни решил — я буду на твоей стороне, — Аллен решительно взглянул на Канду. — А он… если он продолжит так глупо себя вести, то обязательно, того и гляди, тебя упустит, — парень усмехнулся. — А будь я действительно на его месте — ни за что бы тебя не упустил! Канда приподнял бровь, чувствуя нарастающее волнение и задержал взгляд на лице друга. Но Аллен после этих слов и бровью не повел. Он хоть осознавал, как это звучало? Что это вообще было? Может, Юу просто с ума сходит и все это — в его голове? — Что, прости? — хрипло переспросил Канда. — И как мне это понимать? Как своего рода признание или мега-стеб? — он усмехнулся настороженно, стараясь не терять лицо. Но внутри чувствовал — сердце вот-вот разорвется. — В смысле? — Аллен… ничего не понял. — Я не стебусь, это же правда. Вот увидишь, он очнется, когда уже поздно будет. Алма просто не знает, кого он теряет, а я-то знаю, — парень широко улыбнулся, после чего, казалось, ни секунды не думая, продолжил. — О, между прочим, сейчас скажу очень неловкую вещь. Ты наверняка откинешься от кринжа, но… вчера я кое-что понял. Думаю, какое-то время я был немного в тебя влюблен. Буквально неделю или вроде того, — он неловко засмеялся. Это действительно казалось ему веселым, пока он, к своему удивлению, не увидел растерянность в глазах Канды. Юу вдруг переменился в лице и аж вскочил со своего стула. Он упер ладони в стол и, нахмурившись, повысил голос: — И какого же черта ты молчал, Мелкий? Не мог сказать мне раньше? Сейчас-то мне что с этой информацией делать?! Он осекся, заморгал, мотнул головой, готовясь извиниться за резкость. Но Аллен, привыкший к его вспыльчивости, лишь слегка отодвинулся, глядя с полным непониманием. — Ты чего так разволновался? — удивился он. — Я молчал, потому что это была бы дурацкая затея, к тому же, я был неуверенным в себе… ты же сам все знаешь. Это было давно и быстро прошло. Но сейчас я сказал тебе, потому что хочу, чтобы ты знал: все равно обязательно будет тот, кто полюбит тебя, Канда, даже если это будет не Алма, — он помедлил, задумчиво почесал щеку, затем продолжил серьезным тоном: — Погоди… а зачем тебе было знать? Что бы это изменило? После нескольких секунд немой сцены Канда, не отрывая от Аллена взгляд, с сожалением свел брови и поджал губы. — Всё, — бросил он и отвернулся. Аллен, может, и хотел что-то ответить, уже даже открыл было рот, но… не стал. Его глаза забегали. «Я сказал что-то не так? Это было слишком неловко? Или же… — кажется, в его голове, наконец, появилась смутная догадка. — Не может же быть, чтобы он…» — Канда? Эй… — мягко начал Аллен, но его голос почему-то дрогнул. Юу с тяжелым вздохом прошел мимо него и сел на диван, обитый мягкими подушками. Он тут же плотно закутался в плед, словно отчаянно нуждаясь в защите, и, насупившись, всем своим видом показал: он не в настроении продолжать этот разговор. «Вот как…» — расстроился Уолкер. — Ты кажешься уставшим. Может, поспишь? — предложил он. — По мне видно, что я хочу спать? — пробурчал в ответ Канда, после чего взял пульт от смарт-телевизора и включил какой-то сериал. Хотя Аллен был удивлен и раздосадован такими переменами в поведении Юу, лучшим решением было пока что оставить его в покое. Все же, ему пришлось нелегко. «Вот черт… что ж ты за человек такой», — Уолкер мысленно ругнулся и со вздохом сел на пол возле чемодана, чтобы начать разбирать свои вещи. Но… он не мог перестать думать. Что же он мог бы сделать для Юу, чтобы тот перестал страдать? Пока парень размышлял, на дне уже почти опустошенного чемодана, в специальном отсеке, показалась фотография в рамке. Как здорово, что Канда положил заодно и фотографию Маны, Аллен как раз думал о ней сегодня! Улыбнувшись, он поднял глаза на друга, и только сейчас заметил, что в комнате было очень тихо: Канда, не переключив серию, действительно уснул на диване, закутавшись в плед, словно в кокон. Какая трогательная картина. Что ж, пусть немного поспит. Аллен, тихо перемещаясь по квартире на цыпочках, спрятал чемодан в шкаф, разложил свои вещи по полочкам, сделал себе чай с молоком и, наконец, позволил себе немного расслабиться. Диван был занят, поэтому он положил подушку на пол и сел на нее рядом со спящим Кандой. Парень отпил глоток чая и аккуратно, ловко убрал упавшую челку с его лица, невольно… залюбовавшись спящим парнем. Дыхание Юу было легким, невесомым, почти незаметным. Казалось, сейчас ничего в мире не было драгоценнее, чем его сон. Канда был так спокоен, так… уязвим. И никто не потревожит его сон, пока рядом Аллен. «Не ожидал от тебя… — с грустью подумал Уолкер. Только сейчас, пока никто не видел, он дал волю эмоциям и его руки, сжимающие чашку, слегка затряслись. — И что мне с тобой делать теперь, глупый?» Канда всегда был чувствительнее и добрее, чем он хотел казаться. Это никогда не было секретом. И он, конечно же… имел право влюбляться в кого захочет. И как никто заслуживал взаимности. Пожалуй, случись это раньше, Аллен был бы просто счастлив. Но сейчас, хоть Уолкер и был очень польщен тем фактом, что у Канды (в этом почти не было сомнений) есть к нему чувства… все же, парню было немного больно. Аллен тихо вздохнул, прислонился спиной к дивану, и поднял глаза к потолку. Он никому не расскажет о том, что сегодня узнал. И постарается вести себя так, будто ничего не произошло, оставляя за Кандой право оставить свои чувства при себе и самому решить, что с ними делать. Но если бы завтра Юу решил признаться ему — Аллен принял бы его чувства с честью и благодарностью, потому что он и сам… наверное, действительно любил Канду. Как бы это странно и нелепо ни звучало. Платонически или даже романтически — черт его знает, но это просто было фактом и вполне укладывалось в его голове. Что ж, их дружба всегда была странной. Но Канда запутался, ему одиноко, он… боится. Ему нужен не запретный любовный интерес в лице Аллена, ему как никогда прежде нужен лучший друг. И Аллен мог бы поклясться, что он многое отдал бы за то, чтобы Юу был счастлив. Прикрыв глаза, Уолкер положил голову на диван рядом с макушкой спящего парня и тихо прошептал: — Что бы ни случилось, я всегда буду рядом, Канда. Обещаю...***
После того, как отдохнувший Юу уехал, скудно попрощавшись, прошло несколько часов. Аллен пытался занять себя различными делами: учебой, просмотром кино, игрой с котами и даже уборкой, но быстро понял, что ему скучно и… немного тревожно. Дело было не в странном поведении Канды, и даже не в том, что мысли порой так и возвращались ко вчерашней сцене на порнхабе, а в том, что теперь парню словно внезапно стало нечего делать. Раньше у него не было свободного времени как такового: все силы уходили на бесконечные попытки заработать. «Выжить завтра» — вот, что было главной его проблемой. Теперь, когда больше не было необходимости выживать, Аллен почувствовал себя потерянным: это же насколько пуста была его жизнь, раз он не знает, чем занять себя в абсолютно свободный вечер. Он, переборов отвращение и стараясь избегать раздела с личными сообщениями, немного полистал порнхаб и вывел все донаты, после чего прилег на диван, с грустью уставившись телефон и ожидая… чего-то. Чего-то, что могло бы спасти его от чрезмерных размышлений. Раньше, когда Аллен нуждался в утешении, он знал, что может написать Канде. Тот обязательно в любой ситуации говорил в ответ что-нибудь агрессивно-заботливое, и самым удивительным было то, что это работало. Но сейчас, когда у Канды проблемы, а Аллену и самому сложно было даже просто объяснить причину странного беспокойства, казалось, единственным, кто мог бы поддержать парня в своей теплой, почти что отцовской манере, был Тики. Мужчина, еще не так давно казавшийся таким далеким и загадочным, внезапно наполнил хоть каким-то смыслом эту чертову жизнь. Любящий, понимающий, взрослый, и просто слишком хороший, чтобы не иметь скрытых подвохов. Тот, кто, несмотря на толстые защитные стены Аллена, смог разглядеть его и дать понять, что он не так уж и плох. И тот, кто все это время не просто поддерживал и сочувствовал его переживаниям, но действительно… почему-то мог их понять. И парень, в который раз с изумлением осознав, что он сегодня ждет этого мужчину домой, чтобы прильнуть к нему и почувствовать настоящее, живое человеческое тепло, выдохнул и вытер с глаз внезапные сентиментальные слезы. Он вздохнул, собрался с духом и написал мужчине сообщение с кучей грустных эмоджи: «Так жду тебя, заканчивай там свою работу поскорее. Мне грустно и вообще, я соскучился…» Он почувствовал себя таким глупым. Но в самом деле, почему это он не может хоть немного покапризничать, словно ребенок? Ответ не заставил себя долго ждать и, открыв сообщение, Аллен ощутил приятные, будоражащие мурашки, каждый раз сопровождавшие их общение с тех пор, как он осознал, что влюблен. «Я уже в пути, милый. Скоро буду, расскажешь мне, почему тебе грустно? Купить тебе чего-нибудь вкусного?» Аллен шмыгнул носом и заулыбался. «Милый…» Как же ему нравилось, когда Тики вот так вот просто говорил подобные вещи. Самому Уолкеру приходилось долго решаться даже на неумелый флирт с тех пор, как он снял маску сексуального фрика. «Ничего мне не нужно, лучше тащи свою жопу домой побыстрее. Хотя… если тебе по пути, купи шоколадку. А теперь к невкусному — у котов закончился наполнитель…»***
Парень успел задремать на диване и не сразу услышал шаги в коридоре за дверью. Зато их услышали оба кота и, узнав хозяина, метнулись к порогу за секунду до того момента, как ключ повернулся в замке. — Малыш, я дома, — объявил Тики, зайдя в квартиру. Аллен резко проснулся, не сразу сообразив, что вообще происходит. Но быстро протерев глаза он, как и коты, уже через несколько секунд встречал мужчину у порога с широкой улыбкой. Он дождался, пока Тики снимет обувь, а затем подошел поближе, стал на носочки и просто с трепетом обнял его. От теплоты и интимности момента закружилась голова. Одежда Тики была до мурашек холодной, но Уолкер лишь прижался ближе. Парень, услышав тихий, довольный смешок, отстранился и вдруг мягко поцеловал мужчину в губы. — С возвращением… — произнес он почти шепотом, чувствуя, как его щеки начинают гореть. Кажется, у него потихоньку начинает получаться проявлять свои чувства. Как же это потрясающе — быть влюбленным… — Ух ты, — Микк нежно провел пальцем по его щеке. — Ты не соврал, что соскучился… — Очень соскучился, — захихикал Аллен, ответив ему любящим взглядом. Он обошел Тики и заботливо снял с него пальто. — Канда мне вещи привез. Так что… теперь я, можно сказать, официально живу с тобой. Хоть мне и все еще кажется, что все слишком быстро… Микк благодарно улыбнулся. — Через пару дней это чувство пройдет, — заверил он. Пока Аллен вешал верхнюю одежду в шкаф, мужчина подхватил пакет с покупками и прошел вглубь квартиры, продолжая тему. — Я вообще очень рад, что ты согласился. Знание того, что ты здесь, дарит мне спокойствие. Да и возвращаться домой, когда тебя ждут — приятно. Как прошел твой день? Смотрю, Канда уже ушел. — Да, уже ушел. Он был не в духе сегодня… мы поболтали, он поспал немного, потом я отправил его домой, а сам разобрал вещи и сел за учебу. В остальном день прошел… скучно… — Аллен сглотнул неприятный ком в горле при упоминании Канды и просто понадеялся, что это не было заметным. Чтобы имитировать бурную деятельность, он взял пакет с наполнителем и отправился в ванную. Впрочем, после этого он быстро вернулся и принялся вместе с Тики разбирать продукты. Закончив, Микк оглядел конспекты, оставшиеся на столике, и раскрытую книгу на диване. — Смотрю, ты усердно готовился к зачету? — поинтересовался он с хитрой интонацией в голосе. — Наверстываешь долги по учебе? Аллен резко почувствовал себя смелее: уж что-что, а в своем навыке язвить в ответ он был уверен на все сто. — Ну не позорить же тебя завтра. Но это вовсе не значит, что я горю желанием туда топать, понятно? И если ты думаешь, что я перестану гулять твои пары после того, как ты взял на себя мои расходы, то ты такой наивный, я ведь могу буквально любую причину найти, чтобы продолжить это делать! — он усмехнулся и многозначительно посмотрел на мужчину, после чего прошел к дивану и поднял книгу, демонстрируя ее во всей красе. Ее обложка гордо гласила: «Близость и желание. Дэвид Шнарх. 10 000 спасенных семей». Это был тот самый учебник, который Тики порекомендовал студентам на последней паре. — Вот, нашел у тебя на полке, прилег почитать перед твоим приходом. Правда, я так устал от всего, что через десять страниц просто вырубился… — О нет, и как ты только посмел? — Микк иронично ужаснулся, сделал притворный строгий вид и в момент преодолел расстояние между ними, подойдя близко, даже… слишком близко. Покраснев до кончиков ушей, Аллен затаил дыхание в ожидании того, что же будет дальше. — Ну все, тебя ждут строгие… — низким голосом произнес мужчина, до мурашек чувственно проведя пальцами по голому предплечью Аллена, неспешно добираясь до книги в его руке, — санкции, Малыш, — он хохотнул и забрал книгу, легко отбросив ее обратно на диван. — Но это завтра. На сегодня нам уже хватит работы с учебой, как думаешь? — теперь уже Тики тепло заключил парня в объятия, с умиротворением прикрыв глаза, и зашептал ему в покрасневшее ушко: — Давай просто уютно проведем вечер вместе… весь день этого ждал. Аллен, окончательно смутившись, закивал, издавая непонятные звуки, но не отстраняясь, напротив — вжавшись в Тики и положив руки ему на спину. Сердце норовило вот-вот остановиться, как же приятно, как же жарко… твою ж мать! Похоже, его наглость — ничто против умений Микка флиртовать и соблазнять. «Почему именно я должен быть все время смущен? — подумал Уолкер. — Интересно, вот его может смутить хоть что-нибудь? Я тоже хочу увидеть гейскую панику у него на лице…» Мысль странная, но такая… шальная. Идея пришла в голову быстро, сама собой, заставила расплыться в предвкушающей улыбке. О, Аллен знал, как достичь этой цели. Он обязательно сделает это. Потом. Это будет самый приятный сюрприз и полный эффект неожиданности. Из размышлений его внезапно вырвал удивленный и заинтересованный голос Тики: — Что это? — спросил мужчина, отстранившись. Не сообразив, о чем идет речь, Аллен проследил за его взглядом и обернулся назад, где на комоде среди аккуратно сложенных стопок книг и мелкого декора появился новый предмет — фотография, которая была Уолкеру очень дорога. — А, это! — Аллен воодушевился и мигом забыл о том, о чем думал секунду назад. — Это Канда сегодня привез. Моя единственная совместная фотография с Маной… — он взял мужчину за руку, подведя его ближе. На фото был изображен мальчик с каштаново-рыжими волосами и веселыми серыми глазами. Рядом с ним, чуть наклонившись, чтобы тоже поместиться на фотографии, улыбался симпатичный мужчина средних лет с волнистыми волосами до плеч и очень добрым взглядом, — в общем, это мой приемный папа… жаль, что вы не познакомитесь. Ты бы ему понравился… — Уолкер грустно улыбнулся. — Это… и есть Мана? Мужчина рядом с тобой? — голос Тики прозвучал как-то странно и внезапно отстраненно, словно он подвергнул сомнению слова Аллена. Или же здесь было что-то другое? Но парень, сильно увлекшись фотографией, не придал этому значения. — Да… — Уолкер с любовью взял фотографию в руки. — Мне здесь только исполнилось восемь. Это было уже второе мое Рождество с Маной… — его голос вдруг поник. — И последнее, к сожалению. Следующее он уже… не встретил, — он вздохнул и замолчал на несколько секунд. Растерялся, не сразу нашелся, что еще сказать. Парень не заметил, как Тики нахмурил брови, помрачнел и задумчиво почесал подбородок, смотря на фото так, будто не верит глазам. Далее Аллен продолжил уже виновато: — Знаешь… я так долго мечтал о том, чтобы меня не стало… так долго, что перестал понимать, как это бессмысленно. Ведь если меня не станет — кто тогда будет вспоминать Ману? Кросса больше нет в живых. Я ничего не знаю ни про родителей Маны, ни про братьев или сестер, или вообще любых родственников. Скорее всего, как и у меня, у него никого не было, кроме… меня. Вот и получается, что я, наверно, сейчас единственный, кто его знал. Кто помнит о нем. И при этом я даже не смог прийти на похороны… ни одна живая душа не пришла проводить его в последний путь, и мне так стыдно за это, — губы парня внезапно задрожали. Он явно боролся с рвущимися наружу слезами. — Этот человек заслуживал гораздо большего. Так что я решил… — он шмыгнул носом, и его голос стал тверже и решительнее. — Что я должен жить, чтобы помнить о нем. Он живет в моем сердце, пока жив я. Произнеся это вслух, Уолкер и сам удивился тому, насколько же это имело вес. Самой лучшей благодарностью Мане будет счастливая жизнь Аллена. Отныне это будет то, к чему он будет стремиться, несмотря на обстоятельства. Парень прикрыл глаза, выдохнул, последний раз прижал драгоценное фото к груди и поставил его обратно на комод. Тики прожигал фото взглядом еще несколько секунд, после чего положил руку на плечо Аллена. — Я соболезную, Аллен, — то, что Микк назвал его по имени, показывало, насколько серьезен был мужчина в этот момент. — Правда. И если это придает твоей жизни смысл, то живи ради воспоминаний о нем. — Угу… спасибо, Тики, — Аллен улыбнулся с облегчением и положил свою руку поверх руки Микка и нежно погладив ее пальцами. Некоторое время они так и стояли, легко и ненавязчиво касаясь друг друга и не говоря ни слова. Аллен потерялся в своих мыслях, с любовью смотря в глаза Маны и в какой-то момент ему показалось, что тот тоже смотрит на него — живой, здоровый, счастливый. Словно он никуда и не уходил и все еще был рядом. Может, осознание, что отец живет в его сердце, вернуло ему ощущение дома. А может, все это потому, что теперь рядом был Тики. А вот сам Тики… чувствовал внезапную тревогу и едва ли мог о чем-либо думать. Холод страшного осознания пробрал до самых костей. Он не знал, как сказать, но… если он понял все правильно, похоже, кое-кто все-таки смог проводить в последний путь Ману Уолкера.