Демон

— Эй, Джафар-сан, — позвал мальчик занудным голосом. — Вы до сих пор злитесь, что ли? — А что, ты ожидал чего-то другого? — хмуро ответил ассасин, сузив глаза и мстительно на него посмотрев. Неожиданно, демон только ласково засмеялся. Джафар до сих пор был в форме подростка, и их маленькие тела сейчас лежали на огромной и безумно мягкой кровати Синдбада под тёплым пуховым одеялом. Ассасин как-то и не думал над тем, что это неправильно или, по крайней мере, странно: он спокойно лежал рядом с ним почти вплотную, и ничего не мешало безумно счастливому демону рассматривать его, такого умиротворённого и уютного. Его беловолосая голова лежала на мягкой подушке, что как будто обволакивала его лицо, затаскивала в бездну сна и мирного спокойствия. Волосы его разбросались по белоснежной ткани, под которой прятался мягкий пух, а из-под пушистого одеяла выглядывало его до странного хрупкое тело с нежной (Синдбад знал это), мягкой кожей молочного цвета, с веснушками, к которым иногда до дрожи в пальцах хотелось прикоснуться губами. Этот человек был так прекрасен, что сводил с ума самого дьявола. Только встретив его, он понял, почему все те тысячи, миллионы душ, что он встретил, пока искал, ему не подходили. У них был не тот характер, они реагировали не так, они не любили Синдбада, а Синдбад не любил их. И не мог любить. Он не хотел изначально специально искать «ту самую душу», но с тех пор, как война закончилась, его начало всё чаще и чаще тошнить от любого, кого бы он ни встретил, и в какой-то момент он стал чувствовать отвращение абсолютно ко всем. Просто взглянув на кого угодно, он тут же понимал, что это не тот, кого он хотел бы видеть перед собой, а потом наступало и отвращение, потому что он чувствовал, что если это не его «та самая душа», то дальнейшее общение не имеет смысла. Забавно, да? Он не собирался искать «ту самую душу» специально, но подсознательно всегда искал её глазами, засыпал с мыслью о ней, о том, как она поживает без него где-то далеко, а может, в соседней комнате, доме, городе…вселенной. А жива ли? Когда это стало причиной его бессонных ночей, он отправился гулять по вселенной, заходить в самые укромные уголки, и тогда, когда он начал своё отчаянное и вызванное неунывающей болью в груди путешествие, он понял, что вселенная огромна. Она необъятна, настолько большая, что в его голове просто не укладывались её размеры. Но самое главное, что он понял из всего этого: даже если «та самая душа» жива, он может не найти её из-за необъятности времени и пространства. — Чего смеёшься? — нахмурился убийца. Ласково ему улыбнувшись, он легонько коснулся пальцами бледной щеки. — Знаете, я просто задумался, — сказал он тихо, отчего Джафар чуть вздрогнул. — Меня всегда тошнило от любого, кого я не увижу. — Спасибо, что назвал меня блевотным мерзавцем, конечно… — И когда я увидел полумёртвого человека в пустыне… — продолжал он, заворожённым взглядом следя за тем, как его собственные пальцы перебирают пряди его волос, — …моё сердце забилось, как сумасшедшее. — А? — это утверждение удивило ассасина. Синдбад улыбнулся. — Я был так счастлив, что впервые за столь долгое время чувствую хоть к кому-то что-то кроме тошноты. — Так это… — проговорил изумлённый Джафар, — истинная причина, по которой ты подобрал меня в тот день? — Истинная причина? — не понял демон, склонив голову набок. — Когда я очнулся тогда, у тебя дома, ты сказал мне, что подобрал меня веселья ради, чтобы развеять скуку. И что ты вообще путешествовал по Земле для того, чтобы найти что-то весёлое. — О, правда? — нервно улыбнулся демон. Джафар цокнул и нахмурился, сердито глядя на собеседника исподлобья: — Не врал он мне никогда, как же. — Да ладно Вам! — засмеялся демон. — Почему… — пробормотал убийца несколько невнятно, — почему ты обращаешься ко мне на «Вы»? Почему называешь «Джафар-сан», если ты старше меня в двадцать с лишним раз? Синдбад сначала поморгал, а потом посмотрел на него так снисходительно, как и следует смотреть пятисотлетнему существу на двадцатилетнего, по его понятию времени, зародыша. — Потому что мне нравится так делать, — ответил демон. — Если я вырасту, я перестану Вас так называть. — Почему так? — всё допытывался ненасытный ассасин. Демон медленно обвёл овал его лица подушечками пальцев. Джафар внимательно следил за его глазами, и тот плавно наклонился к его уху, опалив кожу тёплым дыханием. — Потому что мне нравится, будучи в этом теле, чувствовать над собой твой авторитет, -прохрипел он не своим голосом, от которого Джафара кинуло в мелкую дрожь. — Даже если он существует лишь из моего желания. Впервые за их с Синдбадом знакомство он ощутил что-то подобное. По всему телу дрожь, стало просто невыносимо жарко, руки стали трястись от как будто случайных прикосновений его губ к коже. Но самое непонятное происходило с его голосом. Он изменился. Джафар не сильно разбирался в том, как это правильно называть, но он стал каким-то более хриплым, рокочущим, низким. — Ты можешь воспринимать это, как ролевую игру, — всё тем же непонятным, выбивающим из сердца ассасина рваные стуки голосом проговорил он, и хотя Джафар не видел его лица, он чувствовал прямо-таки дьявольскую усмешку. — Без разницы, ругаешь ты меня или хвалишь, учишь меня чему-то или даёшь наставления. Я испытываю удовольствие, наблюдая за тобой, слушая тебя, чувствуя твою заботу, это твоё вызванное чувством авторитета желание оберегать. Сказав это, он отстранился с довольным лицом, рассматривая раскрасневшуюся и офигевшую физиономию Джафара. — Ты…ты… — М? — он сотворил на лице невинную улыбку и склонил голову на бок, будто бы не понимает причин его шока и тряски по всему телу. — Что это только что было? — выдавил из себя безуспешно пытающийся успокоиться убийца, тыкая пальцем в собеседника. — О чём Вы? — спросил он, как обычно, возвращая всё, в том числе и голос, на свои места. — Что за чертовщина только что была с твоим голосом? — А, так Вы про это? На его лице было такое издевательски невинное выражение, что Джафару пришлось держать себя в руках для того, чтобы не схватить его за грудки и не приложить головой о свой же лоб. Он улыбнулся ему совершенно добродушно, а буквально через секунду на его лице появилась такая коварная, злая и поистине дьявольская усмешка, что профессионального убийцу передёрнуло. Из-за столь неожиданной смены выражений его как будто окатило холодной водой. — Ты не знал? — спросил он с издевательской усмешкой на лице, а его голос снова изменился. — Это мой настоящий голос. — Настоящий голос? — сглотнул Джафар. Демон кивнул: — Из-за этого тела мне трудно воспроизводить слова тем же голосом, что был у меня до проклятия. Но если постараться, я могу вернуть себе эту возможность на короткое время. Джафар откинулся на подушки и только после того, как он переварил полученную информацию должным образом, он понял, что впервые задумался над ещё одним вопросом. Ведь если это его настоящий голос… Как должен выглядеть Синдбад? — Тогда ещё вопрос, — усмехнулся ассасин, и эта усмешка очень понравилась Синдбаду, который снова невинно улыбнулся ему в ответ. — Почему эмоции на твоём лице так резко переключаются? — М? — он с вниманием и заботой посмотрел на него. — Раздражает? — Не то, чтобы раздражает, но, знаешь, выбивает из колеи, — ответил Джафар, после чего раздражённо цокнул. — И вообще, мне не нравится эта расстановка мест! Он пихнул демона ногой, но это было слабо и играючи, поэтому тот лишь легко засмеялся. Дело в том, что за этими разговорами ассасин совсем не заметил, как непонятным образом оказался подмят под него. В свою очередь, коварный демон полулежал сверху, и не то, чтобы ему было тяжело, но сладкая дрожь по телу и, как следствие, учащённое сердцебиение приносили ему дискомфорт. — Хотите сменить позу? Ну хорошо, — сказал демон, после чего приподнял его ногу и положил себе на плечо, что позволило им ещё теснее прижаться друг к другу. Естественно, его положение стало ещё более двусмысленным, а точнее, приближалось к весьма определённому — интимному и откровенному. — Л-ладно, ладно, — замахал руками моментально покрасневший ассасин, вызывая коварную, но вместе с тем ласковую и наглую усмешку на лице искусителя. — Та поза была, вроде, ничего! — Я рад, что Вы это поняли, — тут же невинно улыбнулся дьяволёнок, опуская его ногу и принимая прежнее положение. — Так ты ответишь на мой вопрос или как? Тот задумался. — Говорите, резкая смена настроения? — задумчиво переспросил тот, в прочим, не нуждаясь в ответе. — Просто в теле подростка легче жить, если вести себя соответствующе. Это отчасти, но ещё мне нравится играть с Вами в ребёнка. — Ты…притворяешься? — Нет, — тут же твёрдо ответил демон, чувствуя в его голосе неуверенность. — Немного издеваюсь, но не притворяюсь. Если бы я действительно это делал, Вы бы не смогли это отследить. — Правда, что ли? — зло усмехнулся убийца, и эта усмешка тоже понравилась Синдбаду. Мальчик определённо входит во вкус, и демону это чертовски нравилось. — Я хороший актёр, — ответил он, но лишь для того, чтобы последнее слово оставалось за ним, ведь Джафар видел, как тот приглядывается к нему, видимо, для того, чтобы что-то сделать. — А знаете, эта Серендин как раз кстати со своими глупыми выходками. — Хм, — спокойно отреагировал Джафар, — с утра ты пел совсем по-другому. Синдбад легко и задорно засмеялся, после чего на его лице вдруг появилась нежная улыбка, которая обычно предшествовала смущающим моментам. — Просто она дала ту возможность, которую я мог бы получить лишь через какое-то время. — И что это за возможность? — фыркнул ассасин, не замечая, как рука Синдбада нежно прикоснулась к его коже на запястье. Там, где венки переплетаются в карту его кровотока. — Возможность сделать так, чтобы мы с Вами были на одном уровне, — чуть хрипловатым, но не «тем самым» голосом, ответил Синдбад, кивнув в подтверждение своих слов. — В каком смысле «на одном уровне»? — Обычно Вы в соответствующем Вашему возрасту теле, а я в теле подростка, — терпеливо объяснял демон. — Но сейчас мы оба выглядим, как подростки, и теперь Вы по-другому смотрите на меня. — И что? — недопонимал Джафар, но когда до него дошло, демон был уже слишком близко. — Стоп-стоп, что ты хочешь сказа… Он не успел договорить фразу до конца, потому что чужие влажные губы стремительно, но нежно накрыли его собственные. Джафар хотел что-то сказать сквозь поцелуй, не сразу понимая, что сейчас происходит между ними, и когда язык демона провёл по его губам, тот послушно приоткрыл губы, впуская его внутрь. Как только тот стал поверхностно изучать пространство внутри его рта, больше внимания уделяя языку ассасина, он сдался, прикрывая глаза и не сопротивляясь даже тогда, когда его руки свели вместе и удержали над головой. Он даже не заметил, как стал неосознанно и неуверенно отвечать на поцелуй, тоже пытаясь двигать губами и поспевать за его языком. Его настолько это увлекло, что он не заметил, как свободная рука Синдбада (вторая держала его руки над головой) лёгкими движениями прошлась по бедру и в конечном итоге закинула ногу демону на плечо. Когда та же рука стала забираться под многочисленные складки длинной белой рубашки, он уже заметил это, но даже если он хотел возразить, движения языка у него во рту забирали все его мысли. Однако когда пальцы добрались до груди, он нашёл в себе силы хорошенько его пнуть, и демон с явным нехотеньем разорвал поцелуй. — Что ты творишь, ублюдок? — рыкнул ассасин, однако, не вырывая рук из хватки у него над головой. — Забавно, всё выглядело так, будто Вы не против, — спокойно отреагировал Синдбад. И вдруг до Джафара дошло осознание кое-чего очень важного. У него на лице застыло шокированное выражение, из-за чего заинтересованный в том, что будет дальше, демон отвёл руку от рук ассасина, и одна его ладонь тут же медленно прикоснулась к шее, потом к щеке, к виску и ещё куда. Синдбад, в принципе, догадывался, что это могло бы значить, но решил лишний раз понаблюдать за обожаемым им существом. — Ты… — с неким спокойным удивлением проговорил Джафар, следя за изменениями на лице напротив и всё больше убеждаясь в правильности своей догадки, — ты… любитель таких садистских вещей, а? — Да бросьте, — улыбнулся демон. — Это не садизм. Маленькая шалость — да, но не садизм. — Мне вот только интересно, — нервно усмехнулся Джафар, смекнув, что тот понял его верно, хотя он кинул всего одну фразу из слов, казалось бы, никак не связанных с поцелуем, — какого размера твои когти? Синдбад сначала задержал на нём взгляд, после чего, пожав плечами и справедливо рассудив, что в лёгкой демонстрации нет ничего зазорного, прошептал пару слов, развернул ладонь так, чтобы она полностью показалась тыльной стороной перед глазами ассасина, и тут же чернильные шпили выросли на пальцах. Это было так неожиданно, что Джафар бы подпрыгнул на месте, если бы Синдбад до сих пор не сидел у него на бёдрах. — Т…такие… — Длинные? — иронично улыбнулся демон. — Чем длиннее когти демона, тем больше его магическая сила и наоборот. И знаете? Я даже воспользоваться ею не могу. — Ага, ты уже воспользовался несколько ночей подряд, — нахмурился ассасин, только недавно узнавший, что на самом деле происходило, и ещё не осознавший до конца степень своей обиды на маленького демона. — Вы обиделись на меня? — усмехнулся тот, явно ни о чём не сожалеющий, а только издевающийся. — Естественно! Синдбад вполне добродушно и искренне засмеялся, слезая, наконец, с его бёдер. — Спите давайте, Джафар-сан, — улыбнулся он ему любя и потрепал по беловолосой макушке, ложась рядом на соседней подушке. — Да… — в замешательстве он, конечно, лёг на подушку, но был недоволен этой ситуацией, считая, что с ним поступили как-то неправильно, но ещё не в силах ничего сказать или сделать из-за шока, — да как я после этого усну?! — Вам помочь, что ли? — нахмурился маленький демон, специально (теперь Джафар понял это) разыгрывая недопонимание. — Как ты мне поможешь? — чисто ради интереса возмутился ассасин, даже, впрочем, не надеясь сбить его с толку этой фразой, зная, что у него-то, скорее всего, точно приготовлен свой ответ на этот вопрос. — Ну, волшебным жестом. — Каким таким волшебным жестом? — поднял бровь действительно злящийся на него ассасин. Синдбад сначала посмотрел на него долгим взглядом, как будто что-то соображая. Он смотрел на него так долго, что Джафар решил, будто тот всё-таки был сбит с толку, хоть и не сразу, а значит этот глупый спор на ночь можно считать законченным. Но действительно пора бы подумать о том, как уснуть с таким объёмом информации, накопившимся в голове всего за какие-то жалкие два дня. Демон придвинулся к нему вплотную и легко коснулся губами его лба. После этого он как ни в чём ни бывало вернулся в прежнее положение с умиротворённой улыбкой на губах, а Джафар всё хлопал глазами, заторможено получая информацию о его подлости. — Придурок! *** Стоя следующим вечером перед каким-то большим парадным портретом в одном из холлов дворца, Синдбад вернулся к тем же мыслям, что посещали его прошлой ночью. Он поднял взгляд и посмотрел на портрет внимательней, с ходу узнавая знакомого, но, к сожалению, пока или больше не существующего демона. Глядя на этого высокого демона с веерами на поле битвы, он вспоминал о тех временах, когда только получил проклятье. Вспоминал, как постепенно, день за днём стал шарахаться от окружающих его личностей. Никто не мог понять, что с ним такое, а он просто знал, что никто из них не сможет полюбить его, не сможет понять его боль. Боль, которую он вполне заслуживал. Хорошо, что в конце концов к нему пришло равнодушие — он тут же терял интерес к любому, кого он ни увидит. Однако когда они стали разговаривать с ним, искали общения, совета, когда постоянно крутились перед глазами, его начинало тошнить. Он пропустил тот момент, когда тошнота стала естественной реакцией не только на просто назойливых или искавших контакта демонов, людей и тому подобных, но просто буквально на любое существо. Он опустил голову и посмотрел на свою раскрытую ладонь. «Тошнит ли меня?» — задал он вопрос самому себе. Он нахмурился и сжал ладонь в кулак. «Меня больше не тошнит!» Тогда, в пустыне, произошло что-то необъяснимое. Он просто проходил мимо и остановился рядом с телом и лужей крови вокруг него лишь из мимолётного интереса. Но когда он рассмотрел его подробнее, вгляделся в черты его спокойного лица, побродил взглядом по ссадинам и кровоподтёкам на его истерзанных руках, он так удивился от собственных ощущений, что аж чуть отскочил от тела. Меня не тошнит! Вообще-то, для всех нормальных существ это было естественно, но не для Синдбада. Бывали те, от кого у него поднимался рвотный рефлекс, бывали те, от кого просто легонько тошнило. Но буквально от всех у него крутило в животе. И в первый раз за несколько сотен лет он не чувствует этого, как будто это чувство отключили. Но когда он, справившись с лёгким удивлением, которое выглядело диким на фоне ощущений других существ, подошёл поближе, его ледяное сердце с силой стукнулось о грудную клетку. На груди было так тяжело, так больно, как будто до этого момента он и вовсе не дышал, а сейчас в его лёгкие впервые вливался воздух. Он всё сразу понял. Кто бы знал, что это произойдёт в чужом мире посреди безжизненной пустыни? «Он в опасности!» — пробилась мысль в его голову в тот момент. У парнишки, которого он ещё совсем не знает, пробит живот, и человеческими методами лечения у него не было шанса выжить, даже если помощь прибудет сиюминутно. Это значит, что, если бы Синдбад в этот день и в этот час не проходил здесь, этот человек безусловно бы погиб. Он умер бы, а Синдбад навсегда остался бы одинок. Его бы всё также воротило ото всех всю оставшуюся безрадостную жизнь, он бы продолжал не спать ночами, воображая себе, какой эта встреча могла бы быть, какой будет «та единственная душа». И его трясло. Его трясло от осознания, что нужно действовать быстро, незамедлительно для того, чтобы тот смог выжить. Ведь если он будет слишком медленно действовать, он потеряет его навсегда. Не так невыносимо было думать, что он умрёт там, где его нет, как думать о том, что тот умрёт у него на глазах, что это он и только он не смог его спасти. — Прошёл уже пятьсот тридцать один год со дня твоего рождения, -послышался голос Гази, когда Синдбад коснулся рукой портрета, возле которого размышлял. — Почему..? Синдбад вздохнул, медленно поворачиваясь так, чтобы тот видел его в трёхчетвертном развороте, до сих пор прикладывая ладонь к портрету и чувствуя кожей мазки, застывшие на веки. — Ты хочешь спросить, почему за это время я ни разу не полюбил? — смиряя его серьёзным взглядом, спросил Синдбад и продолжил только тогда, когда брат согласно кивнул. — Всё очень просто. Он снова отвернулся к картине, водя пальцами вдоль линий мазков, с чувством и расстановкой проведённых живописцем. — Просто? — поднял бровь Гази. Синдбад чуть согнулся и обнял себя руками. — Как я мог кого-то любить все эти пятьсот с лишним лет, если он родился всего двадцать лет назад? — сказал он довольно громко, после чего опустил руки и повернулся, чтобы уйти. — Забей. — Что? — встрепенулся тот, дёрнувшись в его сторону, но тут же остановившись, так как угрожающий взгляд старшего брата моментально пробил в нём дырку. — Не иди за мной, — рыкнул он и скрылся за одним из многочисленных проходов. Отыскав нужную комнату, он быстро и ловко проник вовнутрь и не ошибся — Джафар в действительности был там. Он сидел на стуле за столиком, который они вместе поставили на балконе, и смотрел на закат, положив голову на одну из рук, что опиралась локтевой частью о столешницу. Естественно, ассасин просто не мог не заметить его присутствие, потому плавно повернул к нему голову. Он какое-то время просто следил за тем, как юркими шагами демон подходит к нему. — Я должен извиниться перед Вами, но все Ваши усилия и переживания по поводу моего проклятья были совершенно напрасны. К сожалению, в очередной раз мне просто было охота поиграть с Вами в спонтанную игру. Уж больно Вы забавный. Я нашёл «ту самую душу» ещё пару месяцев назад. — Чего же ты молчал? — встрепенулся ассасин, дёрнувшись и шокировано на него посмотрев. — Вот теперь я говорю об этом, — надул губы Синдбад, немного обижаясь. — Я просто был не уверен на счёт этого. Но сегодня утром, измерив свой рост, я окончательно убедился. — Ты… — Вы не заметили? — язвительно усмехнулся демон. — Я вырос на два сантиметра. — Ясно, — усмехнулся ассасин, расслабив доселе напряжённые черты лица. — И… кто это? Демон с ироничной улыбкой на губах ответил: — Это — Вы. Когда это было произнесено, у Джафара было такое лицо, как будто всего на одно мгновение он выпал из реальности. Эти слова стоило произнести хотя бы для того, чтобы увидеть это неописуемое выражение на его лице. — Т… — пытался собрать разметавшиеся по разным краям сознания мысли в одно предложение ассасин, но просто не мог этого сделать без прикладывания определённых усилий, — ты…если это шутка, я перережу тебе горло, ты меня понял? — Знаете, Джафар-сан, — с рассудительностью в глазах проговорил демон, -что меня тошнило буквально от каждого, кого бы я не встретил? Меня ужасно бесило в них их несовершенство, то, что они никогда не смогут меня полюбить, а я не смогу — их, выводило меня из себя. Мне не нравилось то, что среди них я никогда не найду того, кто мне нужен. В конце концов, моя ненависть к ним ко всем превратилась в чувство тошноты. — Если у тебя проблемы с социумом, я тут не… Он хотел бы договорить, но одна лишь усмешка на его лице обрекла все попытки съязвить на абсолютный провал. То была усмешка победителя, никак иначе. Он подошёл ближе и взял его лицо в ладони, нежно и с любовью, от которого жар распространился по всей поверхности Джафарова лица, заглянул ему в глаза. — И только когда я встретил Вас, вместо тошноты я почувствовал бешеный стук сердца.