(Не) сломанные

Сжимая крепкой хваткой правого кулака гранёный стакан, который вновь опустел, Джекович с удивлением обнаружил, что перед ним стоит очередная пустая бутылка. Опять… Он просто-напросто сбился со счёту этих самых бутылок, и не имел ни малейшего представления о том, какой сейчас день недели, какое число и даже месяц. Разве что во времени года мог пока ещё ориентироваться, потому что за окном белый снег. Ароматом терпкого коньяка с горьковатым привкусом, кажется, насквозь пропитался не только выбранный им в своеобразную жертву номер, а весь этаж. Он никого не пускал в своё временное пристанище, за исключением периодически вызываемого курьера, а потому, за эти несколько дней, мусора скопилось немало. К тому же закончился так обожаемый им гель для душа с запахом цитрусовых. - Уборщица?! Сейчас, я только ключ отыщу, – прокричал в нужною сторону негр, услышав характерный шорох, но открывшаяся в последующую минуту его взору картина чётко показала, что поиски можно прекратить так толком и не начав – перед ним стоял сам Федотов, а также дежурный сегодня портье. - Свободен, – благодарно кивнув подчинённому Лев отпуская молодого паренька в красном костюме на своё рабочее место. – Ну, не все ещё свои сбережения пробухал? Крайняя фраза была адресована владельцем отеля, непосредственно, Джековичу. Темнокожий мужчина поёжился, ощущая лёгкий озноб, после чего, взяв в руки последнюю закупоренную бутылку, опустился на стул. - Вы не понимаете меня и моё личное горе, – просипел негр донельзя хриплым прокуренным голосом. – У меня же было всё, а сейчас…ничего нет… - Что у тебя было? Показушная свадьба без участия регистратора ЗАГСа? Обведённая вокруг пальца женщина, которую ты загнал в дальний угол, не предоставив Ей возможности вырваться? Определился бы, баба тебе нужна хорошая или наследник. И все вопросы отпали бы сами собой. Не пришлось бы Софию доводить до реанимации… Где мне сейчас нормального управляющего найти?! - Я могу! – Джекович демонстративно поднялся на ноги. - Что ты можешь? – Федотов взглянул на собеседника с нескрываемым сарказмом. – Ты хоть раз позвонил в больницу? Поинтересовался, как Соня себя чувствует? Может, нужно Ей что-то?.. Как-никак, а мужем Её себя называл. - Она решила сделать аборт! Какая Она после этого женщина?! Причём, даже меня не поставила известность. - А ты Её в известность поставил, когда всё за двоих решил? При этом, в отличие от меня, ты был в курсе о Её проблемах со здоровьем. Так нормальный мужик не поступит. Впрочем… Знаешь, вот об одном жалею сейчас: что не уволил тебя в первый же день, своего пребывания в этих стенах. А Белоснежку, после того, что Она для тебя делала, ты вообще по-хорошему на руках носить должен. Но сейчас уже в этом смысла нет. Навряд ли тебя к Ней подпустят. - Подпустят! – вызывающе бросил в адрес своего непосредственного начальника темнокожий. – Она – моя жена. - Вот что, муженёк ты названный, – Лев мысленно чертыхнулся, распахивая для проветривания окно. – Убирайся-ка ты отсюда. Хватит уже бухать, и занимать номер, в который могут постояльцы, в любую минуту, вселиться. Иди, проспись и в порядок себя приведи к завтрашнему утру. Не явишься на планёрку – будешь уволен по статье с непригодной характеристикой. - Сам ты «названный»! – неуместно решил процитировать речь начальника Джекович, но на его счастье, Федотов этого не услышал, будучи увлечённым входящим телефонным звонком. * - Ну, вот – теперь у твоей Маруськи есть свой Васька, – с полуулыбкой на лице произнёс фразу Павел, с нежностью наблюдая за тем, как бережно Соня сжимает в своих тонких женственных ладошках двух плюшевых мягких котов – белых и рыжих цветов, соответственно. Его вчерашний и сегодняшние подарки. - Это не Маруська, – девушка плавно подняла на Него голову. – Это – Маркиза. - Ну, хорошо – пусть будет Маркиза, – серб одобрительно кивнул, присаживаясь с Нею рядом. – Красивая кличка. Необычная. - Когда я была совсем маленькая, мы с родителями жили какое-то время в Бологом, – после полуминутной паузы, блондинка всё же решилась начать свой рассказ, дабы пояснить Ему, с чем именно связан Её выбор клички. – И там была женщина – наша соседка. Тётя Маша. Вот у ней жили три кошки и две собаки. Моя тогдашняя мечта – домашний зоопарк. Мы же часто переезжали, из-за этого родители запрещали мне приносить в дом собачек и кошечек… А тут – два в одном. Я играла с ними, благо тётя Маша ко мне хорошо относилась и разрешала приходить в гости. Тайком таскала из дома сосиски, колбасу, рыбу… Мама замечала, конечно, порой, но не ругала меня. Я всех животных любила. Но особенно меня покорила белоснежная грациозная кошечка, по кличке Маркиза. Она была своенравной, и тётя Маша почти никогда не брала её на руки, потому что она не давалась. А мне доверяла (Маркиза)… - Животные очень хорошо чувствуют людей, – серб заботливо накинул на Её дрогнувшие плечи шерстяной плед (в данный момент Соня сидела, а не лежала). – Я тоже в подростковом возрасте о собаке мечтал… Не сложилось. - Мне кажется, у тебя всё ещё впереди, – Соня несмело подняла на Него голову, осознавая, что в Её памяти предательски всплывают картинки из ИХ совместного прошлого. … У Них ведь уже когда-то состоялся аналогичный диалог… На третий, кажется, день Их совместной жизни в Её квартире. Тогда Они сошлись на том, что вернуться к этой тему чуть позже – когда будут женаты, и всё с работой наладиться. Когда Их жизнь войдёт в относительно спокойное русло. А сейчас Они сидят в больничной палате. И Она, несколько дней назад, находилась на грани жизни и смерти, в прямом смысле этого слова. А Он Ей чужой – посторонний человек… Но самый близкий и родной, одновременно… - А мне кажется, – немного помолчав, серб ласково накрыл Её дрожащую руку своей ладонью, тем самым заставляя блондинку ощутить сотни мурашек, атакующих Её спину. – Что всё впереди у Нас… Сонь… Его свободная ладонь самопроизвольно поднялась в воздух, и словно мягкое, невесомое перышко, опустилась на Её пушистые волосы, тем самым слегка подталкивая Соню к Нему. Ему не хотелось Её пугать, но вместе с тем и молчать серб тоже не собирался. Просто желал говорить чувствами и действиями, а не словами… Потому, уже через секунд пятнадцать, максимум двадцать, решительно, но вместе с тем, робко, прикоснулся к Её сухим, но таким манящим Его губам, своими устами, получая незамедлительный ответ на такой необходимый, Им обоим, в данный момент, поцелуй.