Кролик в маске

На следующий день после визита друзей Юнги всё же пересиливает себя и приходит в университет. Наглотавшись таблеток, прихватив с собой пачку обезболивающих, юноша появился на крыльце учебного заведения, тут же замечая в толпе неспешно бредущую на занятия парочку. У Тэхёна сейчас занятия в другом корпусе, но он всё равно провожает любимого, благо, до звонка есть ещё достаточно времени. Юнги не может сдержать улыбки, когда замечает заалевшие щёки лучшего друга, мысленно усмехаясь с распущенности этой парочки. Порой они как огонь и лёд: яркий, вездесущий Хосок, будто пламя поглощает в себя всю округу, выделяясь и приковывая внимание, и Тэхён — весь из себя холодный и сдержанный, не особо эмоциональный и порой слишком отстраненный. Юнги знал одно — ребята вовсе не такие. Они не противоречат друг другу, лишь удачно дополняют общей активностью и заинтересованностью, на деле являясь самой эксцентричной парочкой, которую только можно вообразить. Тэхён вовсе не холодный и отстранённый — он внимательный и нежный, плавящий льды в чужих сердцах, точно знающий, что своим поведением одновременно отталкивает и привлекает к себе. Хосок мягкий, как смятый пластилин, но может показать свой непоколебимый стержень и упорство, которого ему не занимать. Они не огонь и лёд — они тёплое и холодное течения в океане, что соединяются в одно и создают мягкую теплоту, которой наслаждаются, а не обжигаются от холода или жара. Подойдя достаточно близко к замершему на месте Мину, Хосок расплылся радостной на грани с издевкой улыбкой, набросившись на друга с объятиями, хлопая по больной заднице в капризной прихоти, вовсе не боясь получить после по ушам. Юнги шипит, отпихивает друга от себя, пытается убрать вцепившиеся в него клешни, что никак не желали исчезать с мягких половинок. — Блядь, Тэхён, забери его от меня, иначе клянусь, я его трахну. И не факт, что в прямом смысле! Юнги зол, посылая глазами молнии, в отместку за пленённую задницу (всё ещё болезненно ноющую!) укусил в район ворота футболки, не прикрытый сверху слетевшим бомбером. Хосок моментально отлетел от Юнги, схватившись за саднящее место. От сильного укуса проступали капельки крови, собираясь в крупные капли и пропитывая грязно-жёлтую футболку красным. — Больно, блин! — громко возмутился Чон, зажимая укус рукой. — Ты чего кусаешься?! — А ты чего зажимаешь? Тоже ведь больно! — не замечая, Юнги повышает голос, разъярённо смотря на друга, кривящегося от болезненных ощущений. — Прости, что укусил, по-другому ты бы не отлип. Оправдываясь, Юнги неловко чешет макушку, ловя судорожный вздох со стороны и укоризненный взгляд Тэхёна. Младший приложил руку ко лбу, не желая даже встревать в разборки больших детей, что, казалось бы, никогда не повзрослеют и не научатся уважать личное пространство и неприкосновенность тел друг друга. Тэ уже устал постоянно находить на теле любимого синяки и другие следы их с Юнги постоянных потасовок, но образумить — не в его силах. Мин попросту не будет слушать, если на него опять полезут с руками-ногами, часто ещё и губами, а Хосок не может отказаться от возможности позлить хёна, не идущего на контакт в обычных ситуациях, предпочитая активному отдыху и другим идеям Чона сон. — Вы как дети, вечно что-то не умеющие поделить, — не удержался от замечания Ким, осматривая рану на теле Хосока, недовольно цокнув от раздражения. Пластырей с собой не было, а такими темпами вся одежда пропитается кровью, ещё и, как назло, медпункт откроется только через час. — Ой, отстань, — брякнул Мин, выхватывая Хосока из рук Тэ, потянув на себя и легко обнимая поперёк груди. — Вали в свой корпус, я сам с ним разберусь. — Да, ТэТэ, иди, я сам с ним разберусь, — передразнивая друга, кивнул Хосок, вырываясь из объятий и чмокая любимого на прощание. — Только не деритесь, иначе накажу. Обоих! — пригрозив, Тэхён улыбнулся и направился в сторону своего корпуса, по пути доставая телефон и набирая друга. — Что он вообще сделать может, малявка ведь. — Эта малявка шире и выше тебя, и вполне сильнее. А сделать он может многое, плохо ты его знаешь, — сощурившись, заговорщицким тоном произнёс Чон, похабно облизав верхнюю губу в прямом намёке. — Фу, давай только без подробностей, даже думать об этом не хочу! — завопил Юнги, подрываясь от прозвучавшего за спиной звонка на занятия. Проторчали на крыльце они долго, все студенты успели уже разбрестись по аудиториям, лишь эти двое выясняли отношения перед зданием. Рванув в здание, ворвавшись в аудиторию чудом до прихода преподавателя, друзья сели на задние парты, рассматривая остальных ребят. Выловив взглядом старосту группы, что явно намекал опоздавшим, что ещё бы чуть-чуть, и им крышка, указал на ключ в руках и толстый журнал, где уже начал отмечать отсутствующих. — Сокджин уже который раз спасает наши задницы, ты должен ему обед, — облегчённо развалившись на парте, не спеша доставать конспекты, выдал Юнги, не в силах спокойно сидеть возле пыхтящего Хосока. — Чего это я сразу? — Ты постоянно опаздываешь, когда лижешься где-то всю переменку с Тэхёном. — Ничего мы не лижемся, а… — Чон прикусил язык до того, как успели слететь слова. Подобных подробностей Юнги знать не обязательно, и так шипит на них, когда засосы замечает и покусанные губы. — Забей. Обед, так обед. Не ожидая, что друг так смиренно согласится, Юнги обвёл того взглядом, замечая кровоточащую ранку после своих зубов, которую юноша постоянно прикрывал, шипя от соприкосновения со швом на футболке. Достав из сумки парочку пластырей и протянув другу, Юнги еле слышно пробормотал извинения, подымаясь с места, когда зашёл преподаватель. Цеплять пластыри пришлось всё тому же Юнги, которому надоело наблюдать за потугами друга налепить их ровно, лишь после спокойно уходя в лекцию, услышав такое неожиданное, но приятное: «рад, что ты сегодня пришёл». Шуга изначально не планировал идти на занятия и сегодня, но пришлось пересилить себя ради стипендии и хорошей оценки в семестре. Два дня особо проблем не создавали, в их университете допускали до двадцати процентов пропусков без причины, а Мин просто не в состоянии был идти к врачу или вызывать домой, да и дорого это, не говоря уже о том, что своё состояние нужно как-то объяснять. На подработке он взял парочку отгулов, так что и сегодня можно не идти, за долгое время работы по чёткому графику накопилось несколько дополнительных дней, которые в этот раз пришли на выручку — признаться в том, что его натянули до состояния беспомощности, ничуть не входило не только в планы, но и в моральные нормы Мина. Хотя, в последнее как раз входило, но распространялось только на друзей — Хосока и Тэхёна, другим он ни слова не скажет не только о прошедшей встрече, Кролике, но и о своём увлечении юношами. Не каждый поймёт, не каждый воспримет адекватно.

***

Общение с «_Rab-bit_» продолжается, но уже не в таких масштабах и разгонах. Куки пишет довольно много, спрашивает о самочувствии, планах, рассказывает какие-то забавные ситуации из своей жизни и мира в общем, а Юнги изредка отвечает, посылает проклятия и клянётся в следующих раз запихнуть любовнику чего в задницу, чтобы прочувствовал на своей шкуре, как ему сейчас хуёво, и что монологи Кролика ничуть не успокаивают, а наоборот, вызывают раздражение вперемешку со стыдом. Юнги не может признаться сам себе, что желает ещё одной встречи. Молодой юноша покорил его своим напором и телом; хотелось оседлать саморучно, без необузданной мощи Куки; позволить себе раствориться в красивом теле, заполнить нутро до упора, срывая голос и издавая пошлые звуки, которые даже сейчас отдавались в ушах, как былое и будущее одновременно. «Ты хочешь встречи?» Юнги требуется две недели, чтобы прийти в себя в полной мере и восстановить задницу. Он первым пишет Куки, уже зная приблизительно «расписание» собеседника, когда тот активен и отсутствует в сети. Мин решается лишь после возникшей тишины с другой стороны, пишет и сразу отправляет, не давая себе времени подумать и изменить решение. Он хочет этого, хватит уже убегать от своих желаний, нужно признать — Юнги хочет Куки до дрожи в руках и пульсации в заднице. Ответ от Кролика приходит через три часа, когда Юнги уже собирается с работы. «Да. Когда тебя устроит?» Просто, быстро, без лишних слов. Юнги нравится эта черта в любовнике. Он понятия не имеет, младше Куки его или старше, не волнует, из какой семьи, где учится или работает, он просто хочет провести с ним время и хорошенько потрахаться, утолить сексуальные потребности и вновь вернуться к нормальной жизни, где перед глазами не маячат воспоминания сильных рук и поджатого тела, где толстый член толкается в узкую дырку и болезненно распирает. Юнги знает, что в первые разы больнее всего — общество Хосока бывает полезным, пусть и выслушивать о их любовных приключениях с Тэхёном нет никаких сил и желания. Договариваясь о встрече в удобное для себя время, Юнги напрягается, когда Куки долго не отвечает, пусть и прочёл сообщение, и лишь спустя долгие минуты отправляет радостный смайлик с припиской: «Окей, освободил вечер для тебя». Стараясь не думать о том, что у любовника были планы, которые из-за его каприза пришлось перенести, Юнги еле удерживает себя от желания написать о том, чтобы ради него не откладывал ничего, но давит это чувство намертво — это желание Куки, и будь у него что-то действительно важное, он бы перенёс встречу с Юнги на другое время.

***

О новой встрече Юнги ничего не говорит Хосоку, собираясь уже не так нервно, как в первый раз, но всё ещё подрагивая от предстоящего. К Куки он не привык, вернее, к его реальному облику — слишком привлекательно и красиво, чтобы позволять себе отвести взгляд, а это сильно отвлекает от процесса, заставляя постоянно останавливаться и рассматривать любовника. Казалось, Мин никогда не сможет запомнить внешность Куки — уж слишком нереальным тот был. Красивый, молодой, с атлетическим телом, такими желанными руками и толстым членом. За последнее Юнги особенно стыдно. С чего бы ему, абсолютно здоровому юноше, думать о чужом пенисе?! Но вспоминая обвитый венами орган, внутри всё сжимается от желания и вожделения. Как можно быть настолько желанным? Юнги не понимает, упорно гонит с себя наваждение, несколько раз ловит на себе пожирающее взгляды в метро, облегчённо выдыхая лишь на улице. Место встречи осталось таким же — Юнги настоял, чтобы в этот раз всё прошло там же. Меньше нервотрёпки, если место знакомое, а теперь он знает, как туда проще добраться. В этот раз оплата на Шуге — он уже подходит к мотелю, как пришедшее сообщение сбивает с толку: «Номер 405, я всё оплатил». Договаривались ведь ещё перед первой встречей, так чего Кролику неймётся? Злобно рыкнув, Юнги поднялся на нужный этаж, громко постучав в дверь, пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции. Юноша терпеть не может, когда указывают на его материальное положение; Мин и сам прекрасно знает, что денег у него не так много, но со стипендией и подработкой может позволить себе многое, оплатить мотель в том числе. Врываясь в номер, чуть ли не сбивая Куки с ног, Юнги разувается и проходит внутрь. Обстановка ничем не отличается от прошлого раза, разве что шторы распахнуты и створка окна приоткрыта. — Мы ведь договаривались, что в этот раз я плачу, — негодуя, Юнги плюхнулся на постель, прикрывая глаза и пытаясь унять возникшую злобу. — Ты можешь вернуть мне половину стоимости, чек я сохранил. — Сколько там? — приоткрыв глаза, Мин наблюдал за тем, как Куки прошёл к столику, показав небольшую бумажку. Озвучив сумму, Чонгук улыбнулся. Он соврал, и Юнги лучше этого не знать. Номер в этом мотеле стоит не так дешево, а он знает о состоянии Мина; не желая обижать, Куки называет цифру, в несколько раз меньше действительной, чтобы просто не огрести от своей вольности и «принижения платёжеспособности» любовника, а в таком обвинении он уверен. — Это слишком мало. Покажи чек! — требует Шуга, подскакивая с кровати и норовя вырвать бумажку из чужих рук, но Куки комкает чек, не разжимая кулак. — Там написано моё имя. Ты же настаивал на анонимности, — Чонгук уверен, что это отлично сработает, и оказывается полностью прав, когда Юнги отступает на шаг, недовольно хмурясь. — Я тебе всё равно не верю! — подытоживает, доставая из кармана деньги, отсчитывая в два раза больше названной суммы, положив на столик. — В следующий раз не обманывай и не плати вместо меня. Чонгук улыбается, обнажая зубы, и кивает, соглашаясь с требованием. Всё равно не сделает так, как Юнги желает, но сейчас согласится, чтобы прекратить эти игры и перейти к делу. Хотя, стоит признать, Куки доставляет неимоверное удовольствие ворчание Мина, сдвинутые у переносицы брови, поджатые розовые губы. Не унимая желания, Куки подходит ближе, выкидывая смятый чек куда-то в сторону, ловит Юнги за руки, с силой прижав к себе. Шуга не успевает осознать, как его губы накрывают, жадно сминая в настойчивом поцелуе. Отступать Чон не собирается: пробирается руками под худи, еле находит подол футболки, задирая повыше, и оглаживает тёплую кожу, слегка полосуя ногтями. — Следы… — Юнги отрывается, чтобы сматернуться и напомнить о том, чтобы не оставлял ничего на теле, но Куки не желает слушать, накрывает рот вновь, сжимая пах партнёра через грубую ткань скинни. От неожиданности Шуга кусает любовника за губу, сам напирает, пытаясь перехватить лидерство, но его нахально заставляют подставляться, всё не прекращая массировать член. Подтолкнув Шугу к кровати, облокотившись на неё одним коленом, Чонгук еле отрывается от распухших губ, всё облизывая и еле сдерживая в себе порыв наброситься вновь. Руки уже давно пытаются снять мешающее худи, но Юнги препятствует, хватается за Куки и тяжело дышит. — Ты же не заставишь меня в этот раз ждать, пока ты примешь душ? Я не выдержу столько, хочу тебя поскорее, — шепчет, обдавая жаром бледную шею, которую тотчас целует и лижет, пытается оставить частичку себя и надышаться запахом Юнги, что вообще нереально — его хочется пустить по венам, слиться в одно, запечатлеть на сетчатке глаз, имя на теле вывести, нарисовать, и чтобы навсегда, никому не отдавая и не показывая. — Если пообещаешь не быть таким, как в прошлый раз. — Ничего не могу гарантировать, — Чонгук обрывает последнее сопротивление, снимая с Юнги верх, и тонет в молочной коже, еле удерживая желание оставить как можно больше знаков.