Евгений зашёл в непримечательный бар, который посоветовал ему давний знакомый. Тёмное помещение с едва слышимой, не напрягающей, а даже наоборот, расслабляющей музыкой. В будний вечер было немноголюдно. Оглядевшись в поисках барной стойки, которую долго искать не пришлось, Плюсков направился к ней.
— Добрый вечер. Коньяк. Выдержка больше шести лет. Бренд не важен.
Ему надо развеяться. Причём срочно.
— Ваш заказ.
Бармен пододвинул рюмку ближе к Евгению. Второй пить не спешил, разглядывая янтарный цвет напитка.
Сколько раз он себя спрашивал, пара ли Федя для Юли? Сколько раз он получал отрицательный ответ? Наверное, даже больше раз, чем спрашивал. Его воротило от одной лишь мысли о том, что они переспали. Это очень большая ошибка. Особенно, если Рябов не предохранялся.
Евгений осушил рюмку за секунду. Алкоголь обжёг горло, пламенем разлился внутри, но от этого стало легче.
— Повторите.
Вторая порция не заставила себя долго ждать.
Плюсков в деталях помнил тот день, когда отец забрал Юлю, лишь бы она не уехала в Москву. Он запомнил на всю жизнь фразу жены, сказанную в нарастающей истерике: «Если бы ты хотел, ты бы сделал всё, лишь бы Юля осталась с нами». И тогда он понял, что это начало их конца. Ночи в разных комнатах, полное отсутствие любви. Настя поставила уговор, что пока Юля не будет дома, она не хочет ничего слышать про совместную жизнь. Она слишком сильно любила свою дочь.
Вторая рюмка оказалась приятнее. Евгений в полной мере ощутил коньячные нотки. Горло все так же горело.
Быть может их отношения были обречены с самого начала? Ему было двадцать, а ей пятнадцать, когда они зачали Юлю.
В молодости Евгения всегда раздражало, что у Ядугина была семья: жена, ребёнок, тот самый Федя, которого он терпеть не может, так же как и его отца. Алексей выиграл Чемпионат Мира, когда у него уже была личная жизнь, а сыну было всего два года. Евгений жил с родителями, по привычке, хотя мог себе позволить жить отдельно. Тренер Плюскова, Николай Алексеевич, часто говорил, мол: «Женя, влюбленность и семья отвлекают, не ведись на Лёшу, мы ещё посмотрим на его результаты в сезоне. Особенно ребёнок отвлекает. Хотя… Может Федя даёт ему какой-то заряд бодрости? Потому что посыпавшиеся прыжки Леша собрал у другого тренера. Ладно, не о нём сейчас. Жень, сегодня поработай над выездами. Олимпиада через полтора года.»
Разговор отложился в подсознании, спрятался в самый неприметный уголок, чтобы выскочить в нужный момент как чёрт из табакерки.
Настя была его соседкой. Жили в одном тамбуре, их родители всегда праздновали Новый Год вместе, выезжали на природу весной и летом. Она занималась гимнастикой, вроде художественной, но слишком рано закончила из-за травмы.
И когда Женя в очередной раз собирался на тренировку, открывая ключом дверь в подъезд, он услышал хлопок соседней двери и девичий голос:
— Доброе утро. Ты снова на тренировку?
И в этот момент чёрт выскочил. Выстрелил, напугал до смерти, довёл до аритмии сердца. У Жени спёрло дыхание. В его голове созрел план. Слишком жестокий и отвратительный план.
— Утречко, да. Соревнования скоро, надо готовиться, — Женя пропустил в подъезд Настю, закрыл обратно дверь.
— Надеюсь, ты всё выиграешь.
— Я тоже надеюсь. А ты на учёбу?
Она звонко рассмеялась. Женя засмотрелся на её ровные зубы, пухлые губы в улыбке. Она была симпатичной. Но совсем не его типаж.
— Нет, сейчас же лето на улице. Я в магазин, — Настя пожала плечами, кивнув на пакет в руках. Они до сих пор стояли в подъезде.
— Я совсем забыл, что сейчас июнь, — Плюсков улыбнулся. — Не хочешь вечером прогуляться?
— Прогуляться? Можно, почему нет…
Женя услышал в её голосе стеснение. Большего ему и не надо было.
— В семь вечера я зайду за тобой.
— Хорошо.
Плюсков отставил рюмку в сторону, полностью отдавшись воспоминаниям.
Она была начитанной, с ней было о чём поговорить, но Настя была совершенно наивным человеком. Возможно, Евгений так рассуждал из-за спортивного характера и своего возраста. Но всё это было ему только на руку. Сильно раскрепощённая ему не нужна.
Он сводил её в Макдональдс. В то место, куда бы тренер его ни за что в жизни не пустил. Плюсков видел, как блестят её глаза, когда она смотрела на него, и понял, что попал в самое яблочко. Лучшей претендентки быть не может. За первые полчаса их свидания, он узнал, что она закончила карьеру в художественной гимнастике из-за перелома руки, по типу «зелёной ветки», который долго не срастался. Эта тема очень болезненна для неё. Ей нравятся мягкие игрушки в виде зайцев, она не любит биологию в школе. А ещё она не умела кататься на коньках. Он сразу же подумал, что это надо исправить.
Женя не стал целовать её на первом свидании, иначе бы он Настю спугнул этим. Он, конечно же, оплатил счёт и, как культурный мальчик, проводил девушку до дома, по случайности столкнувшись с настиными родителями, которые были рады видеть дочь с Плюсковым.
Женя только дома понял, что Настя ему более чем симпатична. Он лежал в постели, надеясь уснуть, а перед глазами была дочь семейства Плисецких..
— Повторите, — и всё же Плюскову нравился коньяк.
Но в далёком двухтысячном ему нравилась Настя. А он ей. Женя вообще не думал, что влюбится в светловолосую девчонку с зелёными глазами. Его типажом были брюнетки с карими глазами, с острым языком и осиной талией, максимально страстные в постели. Выше ростом, доминантные. Настя была противоположностью по характеру. Она была очень мягкой, стеснялась каждого его жеста. Жене хотелось смущать её ещё больше.
Следующие свидания забылись в бесконечных поцелуях. На втором свидании они ютились на задних сидениях маленького кинотеатра, где показывали какой-то боевик. Желающих смотреть было немного. Настя с Женей тоже не смотрели. Вместо этого Плюсков объяснял Плисецкой как правильно надо целоваться, полностью опустив теорию и сразу введя практику. Настя едва дышала под его напором, просила не останавливаться, потому что ей очень нравилось ощущение его губ на её. Тепло, мягко и в меру влажно. Он держал её за руку, пока учил целоваться, другой рукой прижимая ближе к себе. Он большой, накаченный, пах мятой и приятными духами. Настя чувствовала, как у неё трясутся коленки, которые заботливо поглаживал Женя, а под ребрами собирается всё её волнение.
Странное поведение Жени на тренировках заметил тренер. Плюсков вёл себя абсолютно нетипично, ни одного сорванного прыжка, идеальные каскады и вращения. Обычно, такого не происходило. У любого фигуриста такого никогда не происходило. Хоть один сорванный элемент, но должен присутствовать для успешной тренировки.
— Женя, что с тобой?
Тренер выжидающе смотрел неотрывно глаза в глаза. Женя поджал губы, превратив их в одну тоненькую полосочку. Говорить или промолчать? Наверное, говорить.
— Я влюбился, — Плюсков пожал плечами.
Тренер ему не поверил. Он лишь покачал головой из стороны в сторону, сказав, что для профилактики ему стоит сходить на дополнительную растяжку.
И если раньше он с Настей мог встречаться только по выходным, то сейчас Плюсков находил свободное время в будни, чтобы встретиться с его Плисецкой. Обычно она заходила к нему в гости. Родители двоих были на работе, можно было посидеть на кухне, в гостиной, помыть руки в ванной, и целоваться, не переживая что их заметят. То, что её родители видели их один раз, ещё ничего не значит — родители подумали, что ребята просто встретились в подъезде и вместе зашли в тамбур.
— Любишь депеш мод?
— Слышала их песни, но краем уха.
Женя хмыкнул. Он достал CD диск из упаковки, которая полетела к нему на постель, зажал кнопку магнитофона, чтобы выехал дисковод. Настя наблюдала за его действиями словно завороженная. Раньше она видела сидишки только на экране телевизора, а у Жени была целая коллекция. Фильмы, музыка, у него было всё. Плисецкая подавила в себе желание попросить с собой парочку дисков или кассет. Она смотрела то на Женю у модного магнитофона, то на широкую полку CD дисков, которых теснили на ней кассеты, вручную подписанные одним аккуратным крупным почерком.
— Ты подписывал кассеты?
— А? — он отвлекся от магнитофона, взглянул на Настю. Она кивнула наверх. — А, кассеты. Да, я. Папа заставил, когда они с мамой вместо Санты Барбары взяли кассету с матерными песнями.
Естественно там были не матерные песни, а отборная порнография. Женя бы сейчас ни за что не сказал Насте, что находилось на той кассете, которую он выкинул в пруд после случившегося.
Хоть Настя и была уже не в первый раз у них дома, в жениной комнате она была впервые. Белые обои с тонким рельефом, синяя постель, деревянный шкаф, стол, полки. Было уютно, но по-холостяцки холодно. Будто чего-то не хватало. Творческого беспорядка, пыли на полках. Слишком стерильно.
— Потанцуем? Мне нравится эта песня, — Женя протянул ладонь, прервав её занятие по анализу его комнаты, по которой уже начала литься музыка.
— Можно.
Женя прижал Настю к себе, их грудные клетки соприкоснулись. Она вложила свою ладонь в его, почувствовала, как крепко его пальцы сжали её руку. Ребята двигались медленно, сначала неразборчиво, но после Настя уловила смысл и ритм жениных движений. Кровь наполняла её живот, когда Плюсков сильнее прижимал Настю к себе, положив ладонь на спину. Большую, крепкую ладонь, горячую, даже сквозь ткань футболки.
— Мне нравится.
— Что именно?
— Т-танцевать. Я никогда раньше не стояла ни с кем в паре, не знаю как ты…
— Я одиночник, конечно не стоял, — он поцеловал её в нос. Настя улыбнулась, щеки предательски порозовели. — Мне тоже нравится с тобой танцевать.
Не отдаляясь от её лица, Женя продолжил: прошёлся невесомыми поцелуями по её щекам, влажно поцеловал её ушную раковину, прикусил мочку без сережки. Плюсков чувствовал, как задрожали её руки, как тонкие пальцы крепче сжали его ладонь.
— Что ещё тебе нравится? — спрашивает Женя.
Плисецкой очень хотелось, чтобы Плюсков её поцеловал. Но вместо этого он специально её дразнил, не давал приблизиться к его губам, целовал предательски близко, в подбородок, в уголок рта. Настя чувствовала, что сейчас закипит, если он её не поцелует.
— Долго себя изводить будешь? — горячий шёпот прямо в губы.
— Ты сам себя изводишь, — отвечает она, тянется к губам, но Женя отстраняется в самый последний момент.
— Ну-ну. Я могу терпеть. Если я выпрямлюсь, ты не дотянешься даже до подбородка.
И он действительно выпрямил спину, в таком положении ей ни в жизни не поцеловать его. Но он не учел тот факт, что рядом кровать. Насте не составило труда заскочить на неё, держась за его большую ладонь, которую он не отпускал. Так она оказалась даже выше, чем он, на пару сантиметров.
— В чем-то ты прав, что я не могу терпеть. А теперь поцелуй меня.
Он притянул её за руку ближе к себе, быстрым рывком накрыл её теплые губы своими. Настя таяла в его руках, которые скользили по всей девичьей спине и медленно, раз за разом, цепляли низ её футболки, будто спрашивая разрешение, чтобы дотронуться до кожи.
Женя опомнился только тогда, когда понял, что у него топорщатся джинсы, и он хочет её. Они лежали на его постели, Плюсков был сверху. Её футболка задралась практически до неприличия — было видно нижнюю часть лифчика, а сама Настя задыхалась от бесконечных поцелуев. Она вся покраснела, даже шея была в красных пятнах. До Жени с опозданием дошло, что это его были его укусы.
— Когда я просила о поцелуе, я имела ввиду не совсем это…
— Прости.
— Я в порядке, всё хорошо… — шепчет она, одергивая вниз футболку. — Мне даже, м, понравилось…
Чёртик из табакерки снова выскочил. Только в этот раз совсем не напугал. Женя, наоборот, его ждал. Пришло время пригласить Настю на свидание с продолжением.
— Твои родители скоро вернутся с работы, у нас заканчивается время, — Женя посмотрел на настенные часы, сел на кровати. — Хочешь посмотреть на звёздное небо? Сегодня оно должно быть очень ярким, каждая звезда будет видна.
Настя улыбнулась, присев рядом, кивнула.
— Давай в половину двенадцатого на крыше?
— Хорошо.
— Одевайся теплее.
И стоило ему убедиться, что Настя зашла к себе в квартиру, как он тут же побежал в магазин и аптеку. Плюсков купил вино, фрукты, подготовил плед, подушки. Главная звезда этого вечера находилась не на ночном небе, а в заднем кармане джинсов Жени. Трижды проколотый иголкой презерватив. Все должно пройти максимально гладко и… Небезопасно.
Она выглядела прекрасно в тот вечер. Женя помог залезть ей по лестнице на крышу, усадил на плед, покормил и напоил алкоголем, для храбрости. Он рассказал про самые яркие звёзды на ночном небе, в основном в ковше Большой Медведицы. Настя не знала, что у второй с конца звезды ковша, Мицара, есть рядом маленькая звезда Алькор, которую сложно разглядеть если не знать о её существовании. Сначала она не поверила Жене, сказала, что он врёт, потом стала присматриваться, а когда, наконец, заметила, стала улыбаться.
Плюсков сидел рядом с ней на пледе, смотрел, как она улыбается, сильнее кутаясь в кардиган от прохладного ветерка. Он отпил вина из бутылки, потому что забыл купить стаканчики, забыл взять дома бокалы. Он прикрыл глаза, отпил несколько щедрых глотков. Женя не видел, как Настя смотрела на него неотрывно, не чувствовал её взгляд. А когда он открыл глаза, Настя уже отвернулась.
— А можно и мне попробовать?
— Конечно, зайка.
Плюсков улыбнулся, протянул ей стеклянную бутылку белого полусладкого. Настя сделала три смелых больших глотка, чуть зажмурилась от терпкости в конце, не обратила внимание на шуршание рядом Обернувшись, чтобы поставить бутылку ближе к Жене, Плисецкая не ожидала увидеть его без футболки. Парень с максимальной отрешённостью полулежал на крыше, смотря вверх на звёздное небо. Настя ни разу не видела его без одежды, только чувствовала рельеф его живота пальцами, когда раскрепощение посещало их двоих во время поцелуев. Жилистый, подкаченный словно древнегреческий бог, с крепкими руками на которые опирался для осмотра неба.
У Насти живот был совсем не таким. Более плоским, безфактурным и не таким эффектным как у него. Взгляд проскользил от груди к животу, задержался на аккуратном пупке, опустился на пояс джинсов и ещё
ниже.
— Сними с себя футболку.
Женя обращается будто к небу, он даже не повернулся в Настину сторону, но на неё это подействовало так, как задумывалось. Она скинула кардиган, мигом стянула с себя белую майку, которая отскочила в сторону, на пыльную крышу. Она обхватила двумя ладонями его лицо, поцеловала с тем самым возбуждением, которое держала в себе весь вечер, стараясь не показать его перед родителями на ужине.
И уже после, лёжа на тоненьком мягком пледе, Женя сильнее прижимал к себе Плисецкую, которая вся покрылась мурашками от ветра на крыше. Настя отчаянно пыталась прикрыть грудь руками, свести бедра так, чтобы ничего не было видно, Плюсков в ответ лишь крепче прижимал её к себе за талию и целовал в висок. Лёгкий мандраж после коитуса ещё не прошел, а холодные порывы ветра напоминали, что пара все ещё лежит на крыше…
— Настя, когда у тебя в последний раз были месячные?
Мама повесила кухонное полотенце на плечо, села на стул напротив дочери. Настя едва смогла проглотить гречку с молоком, которой только стала обедать, прокашлялась.
— В июне где-то.
— А сейчас середина августа. Ты за это время ни разу не просила у меня прокладки. Ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет.
— Чем вы занимаетесь с Женей?
Настя почувствовала как у неё краснеют щеки и уши, а глаза бегают по кухонным шкафчикам и обратно к тарелке с гречкой в молоке.
— Гуляем.
— А ещё?
— Музыку слушаем.
— Не держи меня за дуру. Или я не знаю чем в вашем возрасте занимаются? Я видела из окна как вы целовались у таксофона.
Настя молчала. Конечно она заметила, что у неё пропала менструация, но думала, что это всё гормоны, влюбленность, ставший регулярным (по сравнению с тем, что раньше у нее его вовсе не было) секс, Женя рядом, почти ежедневные свидания. Ей даже комфортно было без ежемесячной боли в животе. Настя видела, что Женя всегда предохранялся, никогда у них не было прерванного полового акта.
Плисецкая опустила голову вниз, смотрела на свои коленки. Мама тяжело вздыхала, ожидая от дочери ответа.
— Мам, Женя предохраняется. Спасибо за обед, я пойду.
Недоеденная греча в молоке оказалась в раковине, девчонка даже не удосужилась вымыть тарелку.
Плисецкая закрылась на замок в своей комнате. Рывком села на кровать, схватив подаренного Плюсковым плюшевого зайца с длинными ушами, прижала ненастоящее животное к себе, крепко обхватив руками. Как мама могла озвучить, вообще подумать про беременность? Настя переходила в одиннадцатый класс, на носу выпускные экзамены и поступление в ВУЗ. Беременность в эти планы не входила. А если войдёт? Пристроиться межд… Нет не войдёт, категорично. Родить в шестнадцать это худшее, что может случиться с Плисецкой, от этого позора ей не отмыться никогда, зная соседей в их доме.
До прихода Жени домой оставалось пару часов, тренировка скоро должна закончиться. Она успела наизусть выучить его расписание, чтобы встречаться с ним чаще, он в свою очередь старался не задерживаться на ледовой арене долго. Подумать только, что раньше она смотрела на Плюскова с экрана телевизора и подумать не могла, что будет с ним встречаться. Возле него всегда стояла толпа фанаток, которым он любезно давал автографы.
«И не только автографы…» — подумал Плюсков, попросив ещё одну порцию крепкого алкоголя.
Она столкнулась с ним в тамбуре, уткнувшись носом ему в грудь. Женя сразу подхватил её на руки, крепко обнимая, почти до боли сжимая талию и бедра. Она на миг успокоилась, чувствуя поцелуи Жени на своих щеках и губах. Плюсков, не отпуская Плисецкую на пол, занёс ее в квартиру, продолжая осыпать поцелуями её щеки, спускаясь чуть ниже: на шею, ключицы.
— Голодная? Я купил покушать.
— Голодная.
Сегодня было очень холодно для конца лета, целый день лил ливень с градом. Настя была одета в лёгкий сарафан, кардиган сверху. Милые гетры на ногах. Она сидела на кухне, теребя подол сарафана и переминаясь с носка на носок. Она смотрела в пол, не в силах поднять на Плюскова взгляд, боясь осуждения с его стороны. Еда не лезла в горло, стало тошно, когда Женя сообщил об утреннем разговоре с её мамой.
— Ты делала тест?
— Если я его куплю, маме сразу доложат, что я его купила, начнутся вопросы. У нас родственница работает в аптеке, которая возле метро. А дальше, чем на квартал, я пока не ходила.
Женя прижал Настю к себе, подняв одним движением со стула
— Я завтра после тренировки куплю.
— Мне так страшно, Жень.
Женя сглотнул, пригладив пушистые волосы Плисецкой. Она крепко обвивала его руками, слушала как бьётся его сердце за мускулистой грудью
— Всё будет хорошо, слышишь? Я предохраняюсь, ничего такого не будет, — Женя поражался, насколько легко ему удавалось врать. Ложь удавкой начинала давить ему на горло, но уже было слишком поздно что-либо предпринимать.
И на следующий день беременность подтвердилась.
Настя пролила немало слёз в ванной, Жене пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить девушку выйти из санузла. Два теста, и на каждом две полоски. Едва смогла заснуть после принятого успокоительного, за полчаса до маминого прихода с работы. Чертики плясали в глазах Жени, когда он поздно вечером, сидя на кухне с кружкой чая, распределял на тетрадном листке траты на съём жилья, на детские нужды, траты на обеспечение Насти от и до. Хватало даже на скромный, но автомобиль. А можно будет с помощью родителей взять подержанную хорошую машину.
Настя спала в его комнате под успокоительными, едва сумев заснуть в объятиях парня. Её родители не в курсе, его тоже. Пока что это давящий на неё груз, но скоро станет легче.
Глаза горели, когда он кидал взгляд на лежащие рядом тесты на беременность. Страха, что что-то пойдет не так не было. То, о чём он думал полгода наконец свершилось. Евгений не заметил, как с дежурства вернулся отец, Женя не спрятал тесты, не накрыл их ничем. Николай стоял в шоке позади сына, не зная что ему сейчас делать. Плюсков старший очень хотел верить, что это не настины, но судя по её обуви в коридоре, они принадлежали ей.
— Я тебе всё объясню.
— Евгений, это статья. Ей же пятнадцать, да?
— Да, мы решили, что она будет рожать.
— Вы или ты? На что вы жить будете?!
Голос отца со звонком разошёлся по квартире, растворившись в абсолютной тишине. Женя прислушался: никто не проснулся, ни Настя, ни мама.
— Не так громко. Есть накопления, плюс мне сборная платит.
— Ты знаешь, кто её отец? Тебя просто убьют за углом, если узнают, что ты сделал с его дочерью. Тебе сборная деньги даёт, чтобы ты катался, а не детей делал.
— Кто её отец?
— Бандюган бывший. Ему труда не составит кокнуть тебя и закопать в лесу.
— А ты мне не поможешь?
— Покрывательством заниматься?! Да тебя за растление несовершеннолетней можно посадить! Возраст свой не забыл?!
— Да тише ты… Так вышло. Я готов понести ответственность за этого ребенка, за Настю.
— А фигурное катание?
— Я продолжу кататься. — Женя крепко сжал губы, смотря на отца исподлобья.
— Мой сын преступник, а я его покрываю…
— Да, пап, что ты начинаешь?
— Заткнись. Сделаем вид, что этого разговора не было. Прячь тетрадки, сворачивай это всё, — отец взмахнул рукой, обводя беспорядок на кухонном столе, — и ложись спать. Организовываешь застолье и рассказываешь маме и её родителям, что ты сделал. А есть вариант лучше — сделать аборт.
— Настя сказала, что не будет делать аборт. Она боится.
— А рожать она не боится? — отец ухмыльнулся. — Ты феерический дурак. Женя. Не думал, что в сорок пять я стану дедушкой.
— А я в двадцать папой.
Жене прилетает хлёсткий подзатыльник.
— Нахрен мы тебя Евгением назвали, если ты такие вещи глупые делаешь. Спать!
— Да иду я…
***
Настя приняла факт, что она беременна только через три дня. Спокойно, без слёз могла реагировать только на четвёртый. На пятый решено было сделать собрание двух семейств — Плюсковых и Плисецких, объявить о таком событии, хоть и нежеланном для всех, кроме Жени, как беременность. Настя каждый день была под сильным успокоительным, пыталась найти утешение в объятиях Жени, который взял небольшой отпуск от фигурного катания, полностью уделяя внимание своей будущей невесте. В день собрания Настя пыталась помочь маме и маме Жени с готовкой, сервировкой, но только путалась под ногами, из-за чего её отправили сидеть на диван. Белое платьице ниже колен с закрытыми плечами, вместо туфелек домашние тапочки цвета спелой абрикосы, на голове лёгкие кудри, передние пряди заколоты резной заколкой на затылке. Женя оделся соответствующе — белая рубашка, чёрные классические брюки, красиво уложил волосы. Завидев девушку, сидящую без дела, Женя увёл её в свою комнату, спрятав Плисецкую от взглядов родителей. Её действительно трясло.
Он надел ей кольцо на палец, совсем простенькое и тоненькое, но с камешком. Серебро и топаз. «Мне так хочется, чтобы ты вышла за меня замуж, но позже, когда тебе будет восемнадцать. А кольцо, чтобы ты не сомневалась и у тебя был гарант безопасности, что ничего не пойдет наперекосяк. Я тебя очень люблю и хочу чтобы ты стала моей невестой. Ты согласна?».
И она согласилась.
Слёз не было, было только отвратное ощущение неправильности происходящего у Насти, которая вместо первого звонка в одиннадцатый класс пойдёт на женскую консультацию. Жизнь слишком круто повернулась на сто восемьдесят градусов, поставив Плисецкую в неудобное положение.
Родители были в ярости. Один лишь Николай отнесся к этому спокойнее, просто потому, что уже был в курсе. Он залпом выпил рюмку водки и вышел из комнаты покурить, похлопав будущего свата по плечу, приглашая с собой.
Насте было обидно, что в первую очередь все налетели на неё. Будто она виновата в этой беременности, а не Женя. Мама плакала, будущая свекровь краснела как помидор, потом бледнела как лист бумаги. Папа не убил Женю, просто завис, будто впал в транс, а затем ушел курить с Николаем. Настю колотило весь вечер, а Женя успокаивающе сжимал под столом её руку, рассказывая, что уже нашел квартиру, и берет ответственность на себя за Настю.
***
Плюсков еще не успел наклюкаться, когда рядом с ним присела красивая девушка в норковой шубе, с ярко-красными губами и красивой укладкой на светлые натуральные волосы. Она вытащила из сумки сигареты и закурила, бармен тут же подал пепельницу. Духи с запахом сандала и амбры, завораживающие и возбуждающие одновременно. Духи показались до боли знакомыми. Девушка потушила недокуренную сигарету и заговорила:
— Бокал вина, красного.
Евгений округлил глаза, понимая, что рядом с ним сидит Настя. Его Настя. Он резко повернулся в её сторону, беззастенчиво расматривая бывшую жену, которая сидит рядом с ним в баре в три часа ночи.
— И тебе привет, Женя, — заметив его взгляд, здоровается.
— Что ты здесь делаешь?
— Дела были. Как вижу, переговоры с дочерью у тебя совсем не задались, да?
Евгений кивнул. Даже пить перехотелось.
— Ты не ответила.
— Приходится делать всё самой, из-за тебя. А вообще от любовника ушла.
— Ушла или он тебя выгнал?
— Какая разница? За своими шлюхами следи.
— Они не нуждаются в этом.
Плисецкая вновь закурила, нервно чиркнув зажигалкой. Плюсков облокотился локтем на барную стойку, рассматривая перемены во внешности Насти. Дела у неё явно шли хорошо: дорогие украшения, брендовая одежда, шуба, новые сапоги и сумочка, которая стоит как четверть их прошлой квартиры. Но самое главное, как блестели её зелёные глаза: с искринкой, как раньше.
— Богатого ты себе любовника нашла, — цыкнул Евгений.
— Богаче мужа явно, — отпив из бокала часть вина, вновь затянулась сигаретой. Как он скучал за ее руками, красивыми пальцами и тонкими, аккуратными запястьями. — Тебя это так гложит?
— Это ты в пустом баре ко мне подсела, а не я. И что кого тут гложит?
Настя скривила губы в неприятной ухмылке, нарочито громко цокнув языком.
— Я тебя как облупленную знаю. Что ты хотела?
— От тебя ничего. Я уже сделала всё сама.
***
Женя быстро нашел квартиру, чистую, с аккуратным ремонтом, недалеко от их прошлого места жительства, в нескольких минутах езды на автобусе. Автомобиль решил пока не приобретать. Семейный быт оказался…мягко говоря, сложным. Настя переживала, что готовит невкусно, потому что Женя часто отказывался от ужина, предпочитая поспать после тренировки, Женя заморачивался, что недостаточно делает домашние обязанности по дому. Ему страшно не хотелось видеть Настю с животом и пылесосом, не дай бог стоящую на коленках и моющую пол. Решено было, что готовит Настя, а Женя обязательно ест, даже если невкусно. Убираться будет Женя, потому что так будет лучше. Главной проблемой оказался возраст Насти. На первом же приёме у гинеколога, к Плисецкой возникли вопросы, откуда и кто, пригрозили вызвать полицию и возбудить уголовное дело. Жене пришлось вмешаться и положить пару крупных купюр на стол, задвинув их под карточки пациентов. Он помог ей с репетиторами, оплатил все дорогие анализы, договорился с врачом в роддоме. Женя любил прикладывать ухо к подросшему животу и слушать, нежно поглаживая. Настя тихо хихикала, не понимая, что там можно услышать. Женя любил так делать до момента, пока ребенок в животе не начал пихаться, зарядив Плюскову в ухо.
Всё было счастливо. Иногда приходили родители в гости, мамы помогали по дому с созданием уюта и семейной обстановки, но Настю не покидало чувство, что это все, блять, неправильно.
Женя выиграл Финал Гран-При, Чемпионат России с личным рекордом по сумме двух программ, стал двукратным Чемпионом Европы и усиленно готовился к предстоящему Чемпионату Мира. Его заклятый враг по фигурно-катательным делам — Лёша Ядугин, на каждом соревновании оказывался вторым. Тренер ликовал, когда Плюсков выдавал такие результаты.
Экстерном закончив школу, Настя родила в марте две тысячи первого года. Девочку, весом в три килограмма, здоровую и похожую на папу, который караулил под окнами, когда она родится. Плисецкая рожала со своей мамой, категорически отказавшись от жениха рядом.
Девочку решено было назвать Юлей.
Юлей Евгеньевной
Плисецкой
Капризная, но здоровая и бодрая, с румяными щеками — не иначе как кровь с молоком. Дедушки и бабушки обожали маленькую внучку, которая вытаскивала из пеленок руки и тянула их вверх, красиво показывая пальчики, словно фигуристка. Прирожденная фигуристка. Светлые волосы, зелёные глаза в маму, папина форма глаз и нос, но вновь мамины губы и улыбка.
Женя очень трепетно относился к Юле. Мог часами сидеть у её кроватки, смотреть, как она наблюдает за погремушками в люльке, водит глазами по комнате, будто что-то понимает в ремонте. Помогал менять памперсы, научился разводить детскую смесь в правильных пропорциях и температуре. Он пробовал брать дочь на руки, но Юля, стоило ей понять, что её берет не мама, не бабушка, а какой-то мужик (и, о боже, это были не её дедушки!) начинала плакать и орать на всю квартиру, не успокаиваясь, пока не почувствует руки мамы на себе, приговаривающую, что это не папа. Женя чувствовал себя чужим для дочери.
Он взял её на руки перед отъездом на Чемпионат Мира две тысячи первого года. Попросил Настю дать ей Юлю в руки, после завтрака, который ребенок просил всегда с криком и плачем. Женя боялся сделать дочери больно, переживал, что взял неправильно. Настя успокоила, поправив её голову, лежащую в изгибе плеча Жени. Сонная Юля, две недели от роду, улыбается (пока что без зубов), наблюдая за отцом, который смотрит на неё как на маленькое божество. Она по-младенчески смеётся и вновь вытягивает руки из пеленки, едва касаясь носа папы. У Плюскова в этот момент что-то ёкает. Полное осознание того, что вот она, его дочь, наконец позволила держать себя на руках. Женя кусает губу, смотря на Юлю, немного покачивает её, поворачивая свой корпус в разные стороны. Настя стоит рядом, тоже ещё сонная и в ночной рубашке. Женя с благодарностью целует Настю в лоб, одновременно перемещая Юлю ей на руки. Плюскову пора уезжать на соревнования.
— Ты всё сможешь. Я люблю тебя, Жень.
— И я тебя, Настенька.
***
«Чемпионом Мира становится Евгений Плюсков! Серебро Алексей Ядугин, бронза у Юрия Бабичева!»
Первый раз чемпион мира, первый раз в Канаде, Ванкувере. В ушах до сих пор стоит гвалт аплодисментов, которые Женя слышал после проката и во время подсчёта результатов. Тело лихорадило от нагрузок и эмоций, Женя едва успевал стирать пот со лба. Состояние эйфории, так хорошо, что он первый… Женя уже представлял, как повесит медаль рядом с юлиной кроваткой. Он обошел Лёшу на несколько баллов, потому что Ядугин пропустил недопустимые ошибки в короткой программе, свалившись с тройного акселя и выехав в стэп-аут четверной тулуп. А у Жени всё чистенько и в короткой, и в произвольной. Интересно, как там Настя с Юлей? Смотрели соревнования по телевизору? Как там Юля, снова капризничает или…
— Эй, Женя! — его хореограф машет рукой, выглядывая из двери, подзывая к себе. — Родню набрали, срочно подойди к телефону!
— Алло?
— Алё, Женя?
— Да.
— Боже, Женя, это я, Настя. Мы сейчас смотрели твое выступление, ты такой молодец! Поздравляю с золотом! От родителей привет большой.
— Настенька, спасибо! И им привет. Мне очень приятно! Как там Юля, не капризничает?
— Все хорошо! Плохо смесь есть стала, а так нормально.
— Я привезу от сюда.
— Жень, Жень, скажи, а?
— Ау, да!
— А ты когда домой?
— Через дней пять буду дома уже. Неделя — край! Тебе привезти что-то особенное от сюда?
— Мне ничего не надо, просто сам приезжай скорее! Я очень соскучилась.
— Малыш, я тоже соскучился. Ещё показательные через два дня, и я дома. На показательных телевизор включи, по времени это вечер у вас будет, кажется. Тебе понравится.
— Женя, я посмотрю, только время заканчивается сейчас, люблю тебя. Береги себя!
— И я тебя люблю, Настён! Пока.
Женя слушал гудки, держа трубку на ухе. Так приятно было слышать не голос бодрый и довольный, а то, как она ждёт его домой. Юля плохо кушать стала, беда. Женя заулыбался, трубка оказалась на уровне сердца, прижатой к груди, а потом оказалась в держателе на таксофоне. Как приятно, когда есть постоянный любимый человек, даже несколько.
На плечо вдруг упала чужая ладонь, заставляя обернуться. Ядугин, собственной персоной. Взгляд как обычно хитрый, светлые волосы так и лезут ниже бровей, ярко-голубые глаза прищуренны, в уголках лучики-морщинки, губы в улыбке. Прямые черты лица, которые за два года Женя успел позабыть. Плюскова окатил ужас, остановившись на секунду в коленках и ринувший обратно в сердце и живот.
— Привет, Женя. Ну что, с золотом тебя? Поздравляю!
Леша протягивает руку, а Женя жмет её, задумавшись лишь на секунду.
— Привет, Лёша. Спасибо. Тебя с серебром… Поздравляю?
— Бегаешь тут из КиКа, даже руку не зашёл в ГринРум пожать. Ищу тебя везде, а ты в коридоре по телефону беседуешь. Поклонницы, раз уж такая спешка?
Жене вообще не хотелось говорить с кем он разговаривал и о чем. Леша не тот человек, с которым хочется общаться, особенно после победы на чемпионате мира. Плюсков все ещё помнил тот случай, из-за которого Ядугин ушел из их группы два года назад.
— Да там так… Не важно.
— И раз неважно, то ты какую-то девочку малышом называешь и говоришь, что любишь? Женя, ты с годами вообще не меняешься. Девушка твоя? — Леша кивнул на телефон, наконец отпустил руку Жени.
— Ну, да. — Женя в неловкости почесал шею, поднял вопросительно брови.
— У Жени девчонка появилась, ну и ну, — елейно пропел Лёша. В этот момент к ним подбежала молоденькая девушка-волонтер с блокнотом и маркером, прося дать автограф у двоих. Спросила, где сидит Юра, и убежала, прихватив блокнотик со свежими автографами. — Давай в туалет зайдем, тут не дадут спокойно поговорить.
— Как дела с Яной? — едва вспомнив, как зовут невесту Лёши, спрашивает Женя. Не то, что ему было сильно интересно, просто из вежливости.
— Хорошо, квартиру купили в Питере.
— Ого, поздравляю.
— Метро «Спортивная», там новострой хороший. Двушку взяли.
Женя замолчал. Ледовая арена, где он занимается, где катался когда-то Леша, до перехода. Зачем так близко?
— Поздравляю с покупкой. — Женя усмехнулся. — А зачем двушку?
— А Федя где обитать будет? Ему уже три в мае будет.
— Я забыл, Господи. Точно.
— Так что там с твоей девочкой? Давно встречаетесь?
— С лета.
— Вы не женаты?
— Нет.
— А ребенок тогда как? Мне говорили, что у тебя ребенок появился.
Женя понял, что оступился. Не надо было так бурно реагировать, так округлять глаза и приоткрывать рот. Женя только сейчас понял, насколько глупо было для его спортивной жизни иметь связи с несовершеннолетней. И пока он тут крутил фонарики, что его разговор по телефону ничего не значил, Ядугин уже знал про Юлю.
— У тебя реально ребенок? — тут был в шоке уже Ядугин. — Пиздец! Вне брака что ли, Жень?
Плюсков нервно кивнул.
— Нехорошо это. А чего не распишитесь?
Женя молчал, смотря на Лёшу.
— Не хочется.
— Не хочется? А мне говорили, потому что она несовершеннолетняя.
— Откуда ты знаешь?
— Связи, Женя. Не думай, что если я перешел к другому тренеру, я перестану узнавать новости. Признаюсь, я ахуел, когда мне сообщили, что у тебя родился ребенок. И я ахуел ещё сильнее, когда узнал, что мамаша ребенка несовершеннолетняя. Сколько ей там, «шешнадцать»? — Леша не рассчитал тон голоса.
— Закрой рот. — шикнул Женя.
— Тебе стыдно что ли? Что трахнул малолетку?
Женя психанул и притянул Лёшу за воротник олимпийки к себе.
— Ну уж нет, я на это второй раз не поведусь! — Ядугин поднял руки вверх, рассмеялся. — Какой ты глупый, Женя. — зашептал Лёша, пока Женя ещё сжимал повлажневшими ладонями его кофту. — Убери руки. Зря ты меня схватил. Неужели думал, что я снова тебя ударю? Мне хватило того позора, который вы мне с Николя́ организовали потом.
— Свинота блять, — Плюсков разжал ладони, чуть оттолкнув от себя фигуриста, продолжая смотреть исподлобья на него.
— Женя, вот ты где! Там сбор перед награждением. Здравствуй, Леша, — тренер Жени мельком глянул на Ядугина, едва заметив сцену, которую они устроили в туалете. Женя злой и покрасневший, такой же как и Лёша.
— Здравствуйте, Николай Алексеевич — поджав губы, говорит Леша. Ему эта встреча была более чем неприятна.
Женю увели, увели Лёшу. Только на награждении пришлось делать вид, что ничего не произошло, привычно обнять, когда заходишь на пьедестал, и не кривить морду перед многочисленными фотографами. Их конкуренцию и так называют соперничеством десятилетия.
Именно с Канады начался путь коллекционирования вин у Жени. Первое дорогое вино, ледяное вино, привезенное из Канады, стояло на отдельной полке. Мишка в свитере с флагом Канады, который лежал у Юли в кроватке, хорошую смесь, по советам консультанта в магазине, магниты для их холодильника и красивое красное белье для Насти.
Жизнь, казалось, начала улучшаться. Первые взаимодействия с Юлей, которая перестала капризничать, жизнь с Настей после родов и с красным бельем. Женя полностью оплачивал её учебу, репетиторов. Все было абсолютно стабильно.
А потом произошло то, чего Женя не ожидал. День был елейно весенний, с утра громко щебетали птицы, а тёплый ветер приятно шевелил волосы на голове. Солнце сильно грело в макушку, а ветровку и вовсе хотелось снять. Тренировка прошла с большой болью: Женя подвернул правую ногу в конце дня, неудачно приземлив четверной тулуп. Плюсков ограничился спортивной заморозкой, ненадолго сняв боль и припухлость в голеностопе. Но все вернулось, когда Женя шёл домой. Кроссовок на полпути стал сильно давить по бокам, и Плюсков уже жалел, что не согласился на такси. Идти было практически невозможно, парень шёл, сильно хромая. Стемнело. Плюсков решил сменить маршрут и пойти дворами, которые плохо знал.
Женя понимал, что эта травма поставит под удар его олимпийский сезон, что он сильно приложился ногой. Вспомнился диалог с Лёшей на Чемпионате Мира, тот страх, который Женя испытал во время их разговора. Хотелось отомстить. Что та драка, которая была больше двух лет назад хоть и осталась за Лёшей, ведь он хорошенько поколотил тогда Женю, но верховенство на пьедесталах, причина их тогдашнего спора, останется за Женей. Плюсков вспоминал все уроки биологии в школе, которые так не любила Настя, чтобы понять что у него так болит в ноге. Не вспомнил. Все равно к врачу завтра пойдет.
Нет, нога обязательно заживёт. Иначе быть не может. До свадьбы так точно.
В голову что-то прилетело, яркой вспышкой боли ослепив и перебив мыслительный процесс. Камень приземлился у модных спортивных кроссовок. Женя чертыхнулся, быстро оглянулся, увидев в арке несколько высоких мужских фигур. Плюсков дотронулся до затылка — пальцы мгновенно стали мокрыми из-за крови.
Плюсков понял, что не убежит.
