Каменные Сердца

На следующее утро, совсем рано гномы были приглашены на светлый совет, на круглой совещательной веранде Эльронда. Здесь были представители каких-то древних эльфийских родов, судя по их горделивому неприступному виду, совсем отрешенным от земных дел лицам и странным одеяниям, те самые двое черноволосых человеческих мужчин, примеченных Кили еще со вчерашнего вечера, которые с легкой неприязнью кидали друг на друга суровые взгляды, и даже пара хоббитов, присмотревшись к которой, гном в замешательстве распознал крайне постаревшего Бильбо. Конечно, сильные мира сего не могли пропустить этот совет, сам Гэндальф, ни на толику не изменившийся со времен Битвы пяти воинств, возвышался подле Эльронда. А прямо напротив делегации гномов восседало посольство Чернолесья во главе с сынком Трандуила, над именем которого часто потешались принцы Эребора. Слева от тощего белобрысого эльфа сидела девушка эльфийского рода, от взгляда на которую у Кили перехватило дыхание. Казалось, сама золотая осень грела его в последних теплых солнечных лучах, и эта теплота, источаемая ею, была почти осязаема на свежей утренней прохладе. Невысокая по эльфийским меркам, но на пару голов выше любого гнома, рыжеволосая и хрупкая с темными, зелеными глазами. Даже не свойственный эльфам легкий золотистый загар придавал тепла и мягкости облику Тауриэль, стражницы Чернолесья. Гимли повернулся и что-то прохрипел принцу в ухо, кивая на вчерашнего гондорца, и Кили, в свойственной ему манере задрал голову чуть вверх и весело засмеялся, широко открывая белозубый рот. Зеленые глаза, словно откликнувшись на звук смеха, с недовольством вперились в гнома, встречая черные бусины его глаз. Он смотрел открыто и с интересом, не смущаясь и не пряча взгляд, а потом, и вовсе его губы растянулись в приветственной улыбке, а голова чуть качнулась в полупоклоне. Столь простое поведение, так не свойственное дородному гному еще больше обескуражило Тауриэль, и она резко отвернулась, немного смущаясь от такой искренней улыбки незнакомого парнишки в ее сторону. Совет начался. Кили с самого начала собрания нацепил на лицо сосредоточенное выражение, которое с диким упорством натренировал у зеркала, войдя в состав совета Эребора. Фили всегда потешался над его дурным выражением лица, а дядюшка тихо рычал в бороду, чтоб сделал «лицо попроще» и не отвлекался. Теперь выдрессированная годами серьезная физиономия с чуть сдвинутыми к переносице бровями красовалась на лице Принца, и как нельзя лучше подходила под чинную речь Глоина о приезде послов некоего колдуна с востока и их интересе в отношении Бильбо Бэггинса. Кили запомнил этот приезд навсегда. И длинную черную фигуру посланца, от появления которой температура в тронном зале, казалось, опустилась на несколько десятков градусов. И неприятный, словно когтем теребящий душу голос, в исполнении которого предложения дружбы казались злобной насмешкой. Королева тогда с ужасом прижала ладони ко рту, прошептав «Черный Нуменорец». А Торин очень дотошно и вежливо растолковывал темному посольству, что гномы уже несколько десятков лет не знаются с хоббитом, и, вроде, рады помочь, да не могут. Даже Фили с его бесшабашным боевым закалом, в обычной ситуации сказавший бы «да гнать их взашей», тогда поостерегся проявить непочтение к посольству и заполучить столь темных врагов. От одних только воспоминаний стало как-то тоскливо и холодно. Кили в пол уха слушал долгую и нудную историю Эльронда о давно прошедших войнах и некоем Кольце врага, не совсем улавливая, как столь давние события могут быть связаны со всем происходящим. А потом с трудом поднялся со своего места Бильбо, и Принц еще раз удивился про себя, как по-разному подействовало на них время, на него совсем не изменившегося, чуть повзрослевшего паренька, и на хоббита состарившегося в одночасье. Седой как лунь бывший вор что-то с горечью говорил про то, что готов решить вызванные им проблемы и уничтожить кольцо, хотя сам бы сейчас вряд ли перевалил живым за Туманные горы. Несчастный парнишка хоббит, сидящий рядом с Бильбо положил на узорчатую каменную плиту в середине комнаты тяжелое золотое кольцо, и сразу же тоска и тревога заполнили душу Кили. На подгорное племя редко действовало колдовство, ибо гордые каменные сердца были слишком своенравны, и Кольцо Власти не могло ничего посулить бесшабашному принцу Эребора. Потому, как и все перворожденные в зале, гномы чувствовали лишь исходящую от кольца угрозу, а не тихий посул тайных желаний. Черные угольки глаз с неприязнью глядели на золотой ободок, словно он закрыл собою солнечный свет от их обладателя. А потом Гимли рванул к плите с секирой наперевес и рубанул со всей силы по вражьему оберегу, так что острые осколки стали от орудия полетели во все стороны. Сам же нерадивый гном рухнул на пятую точку в самом центре зала, и, кряхтя, побрел на место, волоча разбитое оружие по полу. - Удар был зачетный!- Шепотком хохотнул Кили на ухо подошедшему приятелю.- А вот падение подкачало!- Гимли покраснел и надулся, а лыбящийся во все тридцать два зуба принц снова удостоился неодобрительного взгляда эльфийской девы. Так на Кили обычно смотрела мать, когда у него прилюдно еда высыпалась изо рта или он говорил какую-нибудь редкостную глупость. И под взглядом этой рыжей гному очень хотелось еще больше нашкодить, потому, что так на него хотя бы обращали внимание, а с серьезным и каменным лицом он как будто становился предметом интерьера. Ну а после началась настоящая свара, в которой непризнанный король Гондора и признанный сын наместника Гондора пытались доказать чьи же помыслы чище. А эльфы и гномы просто ругались, чья же помощь в предстоящем походе будет ощутимее. Кили, конечно, с запалом полез в самую гущу ссоры, пытаясь перекричать Трандуилова отпрыска, что у него почти сразу получилось. А неодобрительные взгляды «Принцессы Осени» как назвал про себя Кили Тауриэль, лишь подстегивали его энтузиазм. В общем, сам того не ожидая, принц Эребора одним из первых поклялся защищать в походе совсем несчастного к тому времени молодого хоббита, Бильбового родственника, что со взглядом мученика шел в поход, как на плаху. Гимли во всем поддерживая своего принца, тоже вызвался в участники похода, что собственно стало последней хорошей новостью, ибо Трандуилов потомок тоже захотел стать героем наравне со всеми. Хранителями Кольца провозгласил их всех Эльронд, которых должно было быть немного, как объявил вездесущий Гэндальф, ибо скрытность и быстрота станут помощницами в этом походе. Вместе с Леголасом, конечно же, в хранители рванула и рыжеволосая эльфийка, резонно заметив, что если гномов будет двое, то эльф не может быть один. А потом, когда вроде бы все успокоились, из-за каждого угла начали вылезать хоббиты, двоих из которых за шиворот выволок Эльронд из-за ближайших цветочных горшков. Кили это сразу напомнило их с Фили детство, и он весело захохотал, глядя на мелких, вертких шалопаев, к которым моментально проникся симпатией. Так началась новая, столь важная для Средиземья глава, в которой молодой порывистый Принц Эребора будет одним из главных героев.