Отпуск по обмену

1 Не бойтесь, это только начало истории будет от первого лица. Начало фильма слишком прекрасно, чтобы его вырезать. Я обнаружил, что почти всё, когда-либо написанное о любви, — правда. Шекспир сказал: «Все дороги ведут к любви». Какая необычная мысль. Лично я никогда не испытывал ничего отдалённо похожего на это, но я искренне хочу поверить, что Шекспир — испытывал. Наверное, я думаю о любви больше, чем кому-либо следует. Я постоянно поражаюсь её абсолютной власти менять и определять наши жизни. Тот же Шекспир сказал: «Любовь слепа». Теперь я знаю, что это правда. У некоторых любовь совершенно непостижимо исчезает из жизни; для других любовь просто потеряна. Но они, конечно, могут снова её найти, даже если только на одну ночь. И есть другой вид любви: любовь жестокая. Она почти всегда убивает своих жертв. Её называют безответной. В ней я эксперт. Большинство любовных историй — о людях, которые влюбляются друг в друга. Но что насчёт остальных, насчёт нас? Что насчёт наших историй — историй тех, кто влюбляется невзаимно? Мы — жертвы односторонних сделок. Мы — проклятые любовью. Мы — нелюбимые, раненые навылет. Инвалиды без льготных мест на парковке. Да, вы смотрите на одного из таких людей. И я добровольно любил этого человека три несчастных года! Без сомнений, худшие годы в моей жизни! Худшее Рождество, худший день рождения, канун Нового года, заполненный слезами и валиумом. Эти годы, что я был влюблён, были чёрными днями в моей жизни. И всё потому, что я был проклят любовью, полюбив того, кто не любит и не полюбит меня. — Кастиэль, привет, — Бальтазар подходит к нему через толпу — рождественская вечеринка, коллектив «Таймс» в полном составе, и сам Бальтазар, сияющий от ликования. — Привет, Бальтазар, — Кастиэль сразу чувствует, как его лицо вспыхивает, бог весть почему, ведь его чувства к Бальтазару ни для кого не секрет. Они даже встречались шесть месяцев, пока Бальтазар не переспал с другим. Как часто подчёркивал Габриэль, у Кастиэля был прекрасный повод закатить истерику, использовать все возможные ругательства и, пожалуй, даже сорвать злость на любовнике Бальтазара. Всё же, к нескрываемой тревоге своего брата, Кастиэль остался преданным личным ассистентом Бальтазара — фактически, не номинально. Его официальной работой было писать статьи о свадьбах для раздела «Таймс» «Образ жизни». — Я хотел с тобой кое о чём поговорить, — заговорщически сообщает ему Бальт, и сердце Кастиэля сжимается одновременно от предвкушения и страха. Предвкушение — потому что, возможно, именно сейчас Бальтазар скажет ему, что не может без него жить. Страх — потому что, скорее всего, это по поводу химчистки, и Кастиэль снова будет ранен в самое сердце. К сожалению, их перебивает Кроули, которому нужно знать, готов ли Кастиэль предоставить чистовой вариант своей колонки для завтрашнего выпуска. Конечно, нет, он делал корректуру для Бальтазара. Кроули прекрасно это знает, а Кастиэль сам понимает, что он жалок, ему не нужно, чтобы ему об этом напоминали. Иногда он хочет, чтобы он никогда не приезжал в Англию — тогда бы он не встретил Бальтазара и не потратил бы годы на… Да кого он обманывает. Горькая правда в том, что на самом деле он этого не хочет. Когда он заканчивает работу и возвращается на вечеринку, на недавно сооружённой сцене стоит Белла. Она постукивает по бокалу с шампанским, требуя тишины. — Потише! — перекрикивает она собравшихся журналистов, редакторов и личных ассистентов. — Как вы все знаете, прошедший год был великолепным для нас, вы все прекрасно поработали — и сегодня мы будем это праздновать! Толпа весело шумит, Кастиэль скромно приподнимает бокал. — Но мы ещё кое-что празднуем — нечто потрясающее… где Кастиэль? — она оглядывает толпу. — Кастиэль? — Я здесь, — Кастиэль поднимает руку. — У меня есть для тебя подарочек — он гарантирует, что в ближайшее время тебя другая газета не перехватит, — она улыбается и кивает кому-то у сцены. Бальтазар забирается к ней, и она берёт его за руку. — Я счастлива объявить, что Бальт и я… мы наконец женимся, — она сияет при виде радостной, хлопающей толпы. Кастиэль чувствует, как в его груди что-то застревает. Бальтазар находит его взглядом и робко улыбается, а в его взгляде проскальзывает нечто вроде сожаления. Это всё, что он успевает увидеть, потому что большего ему не вынести, и он разворачивается и сбегает из офиса. Он каким-то чудом пересекает Лондон на метро, сев в свой поезд и пройдя привычный путь пешком по первому зимнему снегу, до того, как ломается. Заперев твёрдой рукой дверь своего одинокого домика, он соскальзывает по стене на пол. Понго, чёрно-белый терьер, укладывается у него под боком. — Я не буду плакать, — говорит он псу, который скулит и тянет за конец его шарфа. — Я не… — он закрывает глаза, но слезинка всё равно проскальзывает, падая на его колено. — Я так жалок, — полувсхлипывает он. Понго только скулит в ответ. (-*-) Сэм наблюдает, как Руби бросает последние из своих вещей на заднее сиденье Порше. — Это полностью твоя вина! — она оборачивается, чтобы проорать это в окно его спальни. Сэм вздрагивает и отходит от окна, садясь на кровать, кровать, которая с сегодняшнего дня принадлежит только ему. Он не понимает, как то, что Руби спала со своим тренером, было каким-то образом его виной. Если не считать того, что он не спал с ней последние… боже, четыре месяца? Тут должна быть какая-то ошибка. Они жили вместе… чёрт, да они спали в одной кровати. Как он мог спать рядом с Руби четыре месяца и не спать с ней? Даже Дин считал её горячей, а Дин-то её терпеть не мог. Ну, он был занят работой и прочим. Был важный процесс, который требовал серьёзной подготовки. Он был занят, вот и всё. Вовсе не пренебрегал своей (бывшей) девушкой ради блэкберри, как она утверждала. Что с того, что он почти переехал на работу и проводил там большую часть времени? Он ни в какой мере не несёт ответственности за то, что Руби трахалась со Стефаном, этим инструктором по йоге из Польши. Сэм уронил голову на руки. Ему нужны каникулы. Прекрасная мысль! Сэм выпрямился. Он как раз получил премию, закончил всю работу, которую должен был сделать, и ничего не держало его дома… почему бы не устроить себе перерыв? Он спустился в кабинет, игнорируя яркий свет лос-анджелесского солнца, льющийся в окна. Он нашёл ноутбук и начал гуглить — что бы то ни было, он всегда оставался верным приверженцем гугл-фу*. Сэм быстро обнаружил, что у него есть определённые требования к отпуску. Например, он не хотел провести его в городе, или вообще в месте, похожем на Лос-Анджелес, а ещё в каком-нибудь бездушном свежевыстроенном коттедже вроде того, в котором он жил. Он хотел за границу. Осознание этого пришло внезапно. Так Сэм оказался на сайте, сообщающем об обмене домами с иностранцами. Там он связался с Кастиэлем Новаком, который, в свою очередь, приходил в себя после попытки поджарить себя на газовой плите. * слово образовано по аналогии с кунг-фу. Кастиэль зарегистрировал свой маленький домик на обменном сервисе некоторое время назад и до сих пор не получил ни одного предложения. Но, увидев фотографию солидного особняка в Лос-Анджелесе (когда запах газа ещё не выветрился из его памяти), он не мог не признать, что хотел бы устроить себе отпуск — без Англии и особенно без Бальтазара. И без его невесты. Так Кастиэль и Сэм решили обменяться домами на несколько недель заслуженного отдыха. 2 Кастиэль ненавидит летать. Это одна из причин того, что он редко ездит домой. Вторая — в том, что из-за Габриэля их всё время задерживают таможенники или служба безопасности. Иногда чувство юмора его брата просто опасно, и Кастиэля не раз обыскивали из-за того, что Габриэль спрятал что-то в его багаже. Когда Кастиэль упаковал маленькую и очень дорогую бутылочку мартини, его телефон зазвонил мелодией Бальтазара. То, что он поставил на него отдельную мелодию, заставляло Кастиэля стыдиться, но ведь было жизненно важно не пропустить его звонок, на случай, если Бальтазару что-нибудь понадобится. Смс была короткой и прямолинейной, как и большинство сообщений Бальтазара. Касси, я собирался тебе рассказать. Пожалуйста, не дуйся. Мне всё ещё нужно, чтобы ты просмотрел для меня пару страниц. Когда ты успокоишься. Кастиэль смотрит на экран, мысленно перебирая в уме возможные ответы. Конечно, он знает, что его используют, он не настолько туп. Но он счастлив от того, что его используют… то есть не счастлив, но рад, что он всё ещё нужен Бальтазару хоть для чего-то. Даже если только для того, чтобы вычитать его книгу и написать примечания. Тем не менее, какие-то остатки гордости заставляют его немного разозлиться. Но он не даёт гневу ход и вместо этого чувствует себя невыносимо жалким. И едва ли хочет что-нибудь изменить. Он начинает печатать. Бальтазар, мы оба знаем, что мне нужно забыть тебя или хотя бы попытаться. Он перечитывает собственные слова и захлопывает телефон, не отправив сообщение. В этот раз он серьёзно настроен. Он просто не сможет бросить всё, если придётся сказать об этом Бальтазару. Полёт прошёл без происшествий, и Кастиэль вместе с остальными пассажирами приземлился вовремя. На такси он быстро добрался до дома Сэма Винчестера. У Кастиэля сложилось хорошее впечатление о Сэме. Профессионал, как и он сам, хотя явно более собранный и менее безнадёжный и эмоциональный. Его письма были вежливыми и полными энтузиазма, и Кастиэль не сомневался, что он хорошо позаботится о его доме и собаке. Сэм описывал своё жилище как типовой жилой дом, но, когда жёлтое такси привезло Кастиэля в его мятом плаще к месту назначения, дом показался ему скорее элитным отелем. За стеной виднелись апельсиновые деревья и высокие белые стены, огромные окна и пальмы. Он заплатил водителю, удивлённо уставившись на дом и чувствуя себя немного странно из-за того, что расплачиваться пришлось долларами. Жара и яркий свет для него были непривычны — раскалённое добела солнце Лос-Анджелеса после едва жёлтого английского. Он вводит код у парадных ворот и входит внутрь по красной кирпичной дорожке, направляясь к высоким белым колоннам у парадной двери. Это место — Эдем, прекрасно обустроенный и сбережённый. Кастиэль входит в дом и ставит чемодан у двери, с удивлением проходя по комнатам. Сланцевые полы сменяются шикарными коврами, зал отдыха тренажёрным залом, роскошные гостиные кабинетом. За двумя огромными дверьми он видит широченную полосу прозрачной голубой воды в бассейне. Кастиэль никогда не видел столько декаданса в одном месте, всё это было одновременно впечатляющим и просто прекрасным. О боже, он у себя даже уборку не сделал. Он чувствует приступ вины, длящийся до тех пор, пока он не поднимается наверх и не видит спальню. Королевского размера кровать на постаменте, белые простыни, белый ковёр и белый балдахин. В смежной комнате музыкальный фонтан — господи боже, музыкальный фонтан. Кастиэль слишком ошарашен и восхищён, чтобы чувствовать вину. Он надеется, что Сэм сможет иметь дело с его недо-ванной. Он же смог. Кастиэль спускается обратно за своим чемоданом и ставит его в спальне, обойдя остальные комнаты. Позже он обнаружит ещё кухню (больше похожую на ресторанную), сауну с джакузи, бильярдный стол, бар и ароматические сады (со скромным японским водоёмчиком с водопадом). Прямо сейчас он слишком устал, чтобы думать об этом. Кнопка у кровати опускает ставни на окнах, и откуда-то, возможно, из одного из гипсовых ангелов на стене, начинает мягко играть Моцарт. Не будь Кастиэль уверен в обратном, он решил бы, что его самолёт разбился и он умер при крушении. В своём синем нижнем белье он проскальзывает под одеяло, стоящее больше, чем он зарабатывает за год, слушает умиротворяющую музыку и, вопреки своему желанию, гадает, что делает сейчас Бальтазар. (-*-) Сэм — неудачливый адвокат. Для начала, Гатвикский аэропорт потерял его багаж, так что единственная одежда, которая у него есть, — это тенниска и чёрные летние брюки, вполне подходящие для Лос-Анджелеса, но никак не для встретивших его снега и льда английской зимы. Потом он заблудился на своём взятом напрокат автомобиле, свернув не в ту сторону (всё из-за левостороннего движения) и попав в снежную бурю, ни больше, ни меньше. Домик он нашёл спустя три злосчастных часа выслушивания местного радио и советов местных жителей, кажется, нарочно отправляющих его не в ту сторону. Наконец он на месте — кстати, нужно признать, что домик милый, но там собака, и она скулит всякий раз, как он на неё смотрит, а ванна явно предназначена для чахлых англичан времён Средневековья, а ещё нет ни телевизора, ни компьютера — видимо, Кастиэль забрал свой ноутбук с собой. Не о таком отдыхе он мечтал. Всё же Сэм решает взглянуть на это с лучшей стороны. По крайней мере, домик уютный и живописный, и кладовая как следует заполнена — и виски, и вином, и шоколадом, что его значительно подбодрило. Ещё там был кофе, за что он почти возблагодарил бога, когда сварил целую кастрюльку и сменил свою промокшую и промёрзшую одежду на длинный махровый халат из гардероба Кастиэля. Кастиэль казался вполне клёвым парнем, судя по тому, что знал о нём Сэм, и в особенности судя по тому, что он оставил ему такое хорошее спиртное и провизию с краткой записочкой «Угощайся», снабдил ванную кучей чистых полотенец и органическим кремом для бритья. Халат тоже был новым, Сэм нашёл его на кровати с другой записочкой — «Это подарок моего брата на Рождество, пользуйся спокойно». Коллекция его книг говорила о нём как о серьёзном человеке — куча классики, поэзии и сборников пьес. Это вроде как было ответом на вопрос о том, чем занимается Кастиэль в свободное время. Сэм изучил остальные комнаты, обнаружил всякие штуки для успокоения паникующей собаки и стопку журналов в бельевом шкафу, объясняющих отсутствие здесь жены или любовницы. Сэм сел на диван с книгой, бокалом вина и огромным куском шоколадного торта. Да начнётся отпуск. Через десять секунд телефон разразился мелодией Дина. Вздохнув, но всё же порадовавшись наличию связи в удалённом от города домике, Сэм раскрыл телефон и увидел смс-ку. Не волнуйся, я его нашёл. Растерявшись, Сэм полез за другими сообщениями, которые, должно быть, пришли, пока он летел в самолёте и телефон был выключен. Чувак, можно к тебе сегодня завалиться? Ты сменил код на входе? Не круто. Перебрался через забор — like a boss! Ты, наверное, спишь, я возьму запасной ключ. Чёрт, куда ты его дел? Сэм с секунду таращился на телефон, а потом нервно набрал номер Дина. Телефон был выключен. Сэм набрал свой домашний номер. Ах да, он же выключил его звук, чтобы Кастиэля не доставали звонками с его работы. Сидя в доме Кастиэля, Сэм понял, что есть только одна вещь, которую он может сделать. Он отложил телефон в сторону и снова взял в руки бокал, надеясь, что Дин уберётся из дома прежде, чем Кастиэль его увидит. (-*-) Когда Кастиэль проснулся, было всё ещё темно благодаря тяжёлым ставням. Он спал необычно хорошо, впервые за долгое время. Но ему очень, очень хотелось есть. Он пошевелился, наслаждаясь ощущением египетских хлопковых простыней. Что-то рядом с ним тоже пошевелилось. За секунду Кастиэль соединил в уме образы чужой кровати и странного шевеления у себя под боком, что привело его к выводу, что он переспал с каким-то незнакомцем. Потом он вспомнил, что он Кастиэль Новак, а не Габриэль, и резко сел. Человек рядом с ним снова пошевелился, недовольно ворча. — Ты должен мне завтрак, сучка, — он подпихнул Кастиэля ногой. — Я порезался, перебираясь через твои цветочные извращения на стене. Кастиэль совершил единственный логический поступок в подобных обстоятельствах. Он сбросил человека с одеялом и всем прочим на пол и, поразмыслив секунду, швырнул в него прикроватные часы. 3 Кастиэль выпрыгнул из кровати, пятясь к белой стене и не сводя глаз с незнакомца, сражающегося с простынёй на своём лице. То, что он был в одном нижнем бельё, каким-то образом делало ситуацию ещё ужаснее, так что он быстро огляделся в поисках халата или ещё одной простыни. Простыни на полу сбились на одну сторону, явив миру человека в джинсах и рубашке, с порезом на виске, он таращился на Кастиэля из-под прилизанной русой чёлки. — Ты кто нахрен такой? — проорали оба одновременно — Кастиэль вытаращив глаза от страха, а незнакомец с едва ли прикрытой враждебностью. — Как будто ты не знаешь — ты же сюда вломился, — первым отвечает незнакомец. — Я не… я здесь живу, — сообщает ему Кастиэль. Незнакомец хмурится. — А где Сэм? — В Англии, — поясняет Кастиэль. — Он живёт в моём доме — мы обменялись на время отпуска. Незнакомец выглядит даже ещё сердитее, чем прежде. — И он ничего мне не сказал? Сволочь, — он поднимается на ноги, потирая висок и морщась. — Простите, — бормочет Кастиэль. — В меня и похуже вещи кидали, — он поднимает часы. — Так ты на самом деле обменялся домами с моим братом? — Да, — Кастиэль неловко скрещивает руки на груди. — Мне нужен был отдых. — Как и ему, — гость с подозрением смотрит на Кастиэля, будто оценивающе. И протягивает руку: — Я Дин — брат Сэма, — он делает паузу, глядя Кастиэлю в глаза. — Дин Винчестер. Кастиэль пожимает его руку. — Кастиэль Новак, — говорит он приязненно. Дин медленно улыбается — искренне и с облегчением. — Приятно познакомиться, — он кивает на кровать: — Я пытался забраться сюда ночью… думал, что Сэму нужна поддержка старшего брата после расставания с девушкой. Кастиэль как раз удивлялся тому, почему спальня была такой женственной — наличие девушки это объясняло, хотя всё равно было немного странно то, что Сэм позволил себе подобную расточительность в доме, обставленном с таким вкусом. Кое-что ещё его тревожит. — Ты хотел лечь к нему в кровать? Загорелое лицо Дина краснеет. — У нас близкие отношения… мы росли вместе и привыкли… — оборонительно говорит он. — Аа, — Кастиэль кивает, задумчиво глядя на пол. — Когда я был маленьким, мой брат пытался продать меня на eBay, — говорит он, чувствуя необходимость поделиться чем-то в ответ. — Меня и моего брата-близнеца Джимми — два лота по цене одного. Дин странно на него смотрит, а потом смеётся, сам себе удивляясь, снова смеётся и хлопает Кастиэля по плечу. — У меня чуть мозг не сломался, но ты забавный, — он снова хихикает. — Одевайся, я сделаю завтрак. Перемена темы такая внезапная, что у Кастиэля остаётся ощущение, что его загнали в тупик, как иногда бывает, когда Габриэль подстраивал какой-нибудь его визит. Всё же, когда Дин исчезает, громко напевая что-то мелодичное, Кастиэль говорит себе, что случаются вещи и похуже, чем проснуться с незнакомцем, который хочет сделать тебе завтрак. (-*-) Сэм просыпается в два часа ночи от того, что кто-то барабанит в дверь. Он выпрямляется на кровати, а рядом вздрагивает собака. Кто-то продолжает ломиться, и Сэм вылезает из постели, натягивает халат и бредёт вниз, чтобы узнать, в чём дело, и, проходя мимо камина, прихватывает кочергу. Он смотрел «Американского Оборотня» — нет ничего плохого в осторожности. Ливень из пинков по двери только усиливается — и по скорости, и по звуку, и к нему присоединяется недовольный крик: — Я себе всю задницу уже отморозил! Сэм замирает у двери, гадая, должен ли он просто не обращать внимания. Может, это просто странная традиция английских бродяг — тех, которые с ружьём и связкой фазанов на килте… или типа того. — Касси, клянусь, если ты сейчас же не откроешь, я помочусь прямо на дверь… Испугавшись, Сэм распахивает дверь и видит невысокого светловолосого человека, пытающегося расстегнуть ширинку и расставившего ноги на приветственном коврике так, будто он стоит на обрыве утёса. Он моргает, поднимая (и поднимая, и поднимая) взгляд на Сэма. — Ты не мой брат, — бормочет он обвиняюще. — Нет, я не Кастиэль, — Сэм хмурится, гадая, какого чёрта он должен делать. — То есть… если ты… этот халат был сильно недооценён… он творит с тобой чудеса, — человечек продолжает болтать сам с собой, отпихивая Сэма и входя в дом, предоставив Сэму закрыть дверь и побрести за ним. — Торт! — из кладовой раздаётся триумфальный крик, и Сэм мчится туда, почти врезаясь в гостя, который несёт остатки шоколадного торта наверх. Он подходит к холодильнику и достаёт оттуда банку взбитых сливок, выдавливая их на торт (а заодно на холодильник, на пол и на шкафчик). — Боже, я умираю с голоду, — объявляет он. — Ты можешь поверить в то, что кондитерская закрывается в пять? В пять! Но я сказал себе: «Хэй, у Касси всегда есть чем перекусить — и всегда есть что-нибудь шоколадное…», — он хватает вилку с сушилки и надкусывает торт, театрально постанывая, а Сэм таращится на него так, будто стал свидетелем убийства. — Потому что ты женщина, — продолжает незнакомец. — Маленькая изнемогающая от любви женщина с кучей шоколада и собакой… здесь Понго! Кто у нас хороший мальчик!.. Собака бредёт на кухню и смотрит на Сэма, будто пытаясь сказать взглядом: «Это происходит постояааааанно». Сэм вспоминает всю свою юридическую подготовку, все свои процессы с враждебно настроенными свидетелями и противоборствующими адвокатами. Потому что знает, что добраться до источника этого всего будет чертовски сложно. Он кричит: — Эй! — и громко хлопает в ладоши. Его крик затыкает болтовню незнакомца, и тот смотрит на Сэма с тенью удивления и плохо скрываемого ликования. — Кто ты нахрен такой? — спрашивает Сэм. — Габриэль, — говорит Габриэль, таким тоном, каким Шер сказала бы… ну, «Шер», предполагает Сэм. — Вопрос в другом: почему ты в доме моего брата? Сэм моргает. — Да, я знаю, что ты не он — но было крайне забавно притворяться, что не знаю, — Габриэль пожимает плечами и снова атакует торт. — Мой брат ниже, тоще и, если мои воспоминания о походах в бассейн верны… у него не так всё подвешено. Сэм завязывает свой забытый халат, резко краснея. Габриэль приподнимает брови и слизывает шоколад с вилки. — Не красней, тут все взрослые, — насмешливо говорит он. — Ну… надеюсь, что так и есть, иначе сейчас произойдёт кое-что неправильное. Единственная здравая мысль, которая посещает Сэма, когда Габриэль отбрасывает вилку и притягивает его к себе в жарком поцелуе, — это что ему не стоило так много пить перед сном. Но, когда вкус шоколада проникает в его рот, Сэм начинает думать, что, возможно, Англия не так уж и неприветлива, как ему казалось. (-*-) — Я типа удивлён, что он просто взял и свалил, — замечает Дин, заливая тесто в вафельницу, явно стоящую больше, чем ноутбук Кастиэля. — Он довольно ответственный. — Наверное, ему просто хотелось убраться подальше, — негромко говорит Кастиэль, уже надевший чёрные джинсы и тёмно-синюю футболку. — С отношениями так бывает. — Аа, тут говорит опыт, — Дин поднимает брови. — Кто она? — Он, — сразу расставляет всё на свои места Кастиэль. Он никогда не был одним из тех, кто, как он выражался, прячется в кустах (Габриэль называл это «прятать своё добро в банке с печеньем» — но он всегда был немного помешан на сладостях), — был моим начальником… и сейчас вроде как тоже, — он принимает тарелку с вафлями, сиропом и беконом. — И он собирается жениться на женщине… с которой он мне изменил. Дин присвистывает. — Вот членистоногий, — он качает головой, надламывая вафлю. — Звучит как полная скотина. — Это не так, — тихо говорит Кастиэль, чувствуя в себе борьбу несчастности и смущения. — Он… необыкновенно умный, и весёлый, и… — он поднимает глаза и видит, что Дин смотрит на него со слабой улыбкой и понимающим изгибом бровей. — Всё ещё сохнешь по нему? — …Да, — признаётся Кастиэль. — Эй, со мной тоже такое было, — по секрету сообщает ему Дин. — Я сходил с ума по одному парню в школе. — А он даже не знал о твоём существовании? — предполагает Кастиэль, который уже наслышан таких историй от людей, якобы понимающих его состояние. — Нет, он был моим старостой, — Дин пожимает плечами. — Сейчас-то уже нет, конечно… вообще он сейчас больше ничей не староста, после трибунала-то, — он замолкает, хмурясь. Кастиэль в ужасе моргает. — Чувак, я пошутил. Ты слишком доверчивый, — Дин хихикает, и вдруг его лицо освещается неожиданным вдохновением. — Надо вытянуть тебя куда-нибудь сегодня, показать тебе тут всё, — он кажется довольным этой мыслью. — Я собирался развлекать Сэма целый день, подбодрить его немного, но ты такой же несчастный, так что всё окей. — Эээ… спасибо? — неуверенно отвечает Кастиэль. — Это будет здорово, — заверяет его Дин. — Я определённо заставлю тебя хорошо провести время. 4 Сэм просыпается, чувствуя, что во рту как в пересохшем колодце, а в голове всплывают два воспоминания о вчерашнем вечере. Первое — он просыпается от того, что кто-то ломится в дверь с утра пораньше. Второе более странное, но совершенно определённо он вбивал в кровать маленького светловолосого незнакомца, и ещё повсюду был торт. Он распахивает глаза, и на него со всей яростью обрушивается похмелье, до сих пор таившееся внутри черепа. Он осматривает спальню. Она, слава богу, пуста, но он весь в крошках и какой-то корке — он действительно не хочет об этом думать. Потому что ещё слишком рано даже для того, чтобы просто примириться с тем фактом, что он переспал с незнакомцем. С незнакомцем мужского пола. С незнакомцем мужского пола, в данный момент неистово распевающим что-то внизу на кухне. Сэм застонал и упал на подушку лицом. Алкоголь, члены, торт, секс, Англия. Это всё очень плохо. (-*-) Кастиэль выглянул из окна машины Дина, задаваясь вопросом, почему он такой бесхарактерный. У него была пара теорий, вроде жизни в непосредственной близости от Габриэля, неумения разрешать конфликты, странного ощущения, что он был создан в любой ситуации «постоять в сторонке», а не принимать решения. Но, какова бы ни была причина, он доверился Дину в плане развлечений на сегодняшний день. И теперь всё, на что он был способен, — молиться. Дин вёл машину так, будто она была полна пчёл. Быстро, беспорядочно и обильно жестикулируя. Это была большая чёрная машина, старая и массивная — вот и всё, что Кастиэль мог о ней сказать. Выбранная Дином музыка ревела из динамиков — что-то беспокойное, быстро сменяемое гитарами и снова барабанами, за гранью интересов и познаний Кастиэля. Дин барабанит по рулю, сурово хмурится и несётся на красный свет. Кастиэль цепляется за дверь. Они тормозят у какой-то галереи игровых автоматов, оформленной в старом стиле, Кастиэль помнит такие по посещению Штатов с братом — он тогда был ещё ребёнком. Габриэль играл на хватательном автомате, в игры с вождением и драками, а Кастиэль сидел в тематической тёмной кабине в стиле Звёздных войн, пока кто-нибудь не решал там поиграть, — наслаждался отдалённым шуршанием денег, опускаемых в купюроприёмники, и чтением о размножении дрозофил. Дин уже выбирается из машины. — Что мы здесь делаем? — осмеливается спросить Кастиэль. Дин ухмыляется: — Ничего особенного. — Выглядит, будто здесь… закрыто, — говорит Кастиэль, хотя на ум ему приходит другое слово — заброшенно. — Так и есть, — Дин оглядывается и хмурится, якобы переживая. — Нас впустят, — он заходит за угол, направляясь к служебному входу. — Как… — Я знаю владельца! — кричит Дин в ответ. — Пойдём, я собираюсь побить тебя в скиболл*. Кастиэль хмурится. — Вот уж нет, — бормочет он, догоняя Дина. (-*-) — Круги или забавные формы? — спрашивает Сэма стоящий у изножья кровати незнакомец, которого он тщательно игнорирует. На самом деле он игнорирует его, хотя это и грубо, потому что они уже прошли ту черту, до которой нужно помнить о хорошем воспитании и манерах. Если не считать того, что… он чувствует себя непорядочным и виноватым, а ещё блины пришлись бы очень кстати. — Круги, — бормочет он, чувствуя себя ребёнком. — Хороший выбор, — незнакомец немного отступает. — Мама всегда говорила: если человек достаточно хорош для секса, он и для блинов достаточно хорош. Простыни сползают, подставляя обнажённого Сэма под холодный воздух. — Она никогда не высказывала это мнение вслух, — продолжает… Габриэль, вспоминает Сэм. — Но её брови говорили всё за неё, — он достаёт из чемодана Сэма одежду, откладывая в сторону классические свитера и рубашки, пока не добирается до футболки, которую дал ему Дин, — с логотипом 'Mystik Spiral'*, — и пары джинсов, которые он не особо тщательно отстирал. — Одежда, — услужливо говорит Габриэль, сваливая их на кровать. — В душ — и тогда получишь блины. Сэм чувствует, что должен возражать, и издаёт неопределённый недовольный звук. Габриэль легонько шлёпает его по заднице. — Быстро, — серьёзно говорит он и исчезает в стороне лестницы. — Я их разогревать не буду, — кричит он снизу. Сэм волочится в душ. * Mystik Spiral — вымышленная гранж-рок-группа из популярного мультсериала MTV «Дарья». (-*-) Кастиэль оглядывается в галерее — пыльном месте, где укрытые тканью игровые столы выглядят как алтари. Он очень хорошо понимает, что Дин может убить его прямо сейчас. Дин щёлкает выключателями, и загораются огни, машины звенят и переливаются неоновым ярко-фиолетовым и зелёным, а из невидимых динамиков раздаётся музыка (возрастом не в одно десятилетие). Дин вприпрыжку движется по цементному полу, срывает ткань с пыльного пластикового стола и подталкивает к Кастиэлю красный диск. — Аэрохоккей? — предлагает он. Кастиэль подбирает круглую пластиковую «клюшку» и ударяет ей по «шайбе», отправляя её обратно к Дину. Игра становится всё напряжённее. Кастиэль обнаруживает, что он неплох. Спустя некоторое время Дин начинает встревать с шутками и болтовнёй о пустяках, и Кастиэль находит это странно подбадривающим, и даже иногда вставляет свои пять копеек, которые, кажется, забавляют Дина. Потом они смещаются к обещанному скиболлу, потом к мини-боулингу, Tekan**, ралли и Дому живых мертвецов. В процессе Кастиэль слушает жизнерадостные комментарии Дина, его ругательства, когда он пропускает удар, и игривые самопоздравления, когда попадает в цель. Когда они косят зомби голубым и розовым пластмассовыми пистолетами, Дин хлопает его по плечу после особенно хорошо удавшегося выстрела, и Кастиэль чувствует себя удивительно довольным, предполагая, что их редкие вылазки с Габриэлем тоже могли бы быть такими. — Слева, — кричит Дин, с лёгкостью расправляясь с плохо прорисованным зомби. — Попал тебе в спину. Кастиэль перезагружается, стреляя в край экрана. — Справа сзади! * по всей видимости, имеется в виду Tekken, серия игр для автоматов и не только (в жанре файтинг) (-*-) Сэм неохотно признаёт, что блины хороши. Ладно, они восхитительны, но это всё равно не делает ситуацию лучше. Габриэль поедает свой завтрак со счастливым видом, и Сэм всё больше и больше нервничает из-за того, что он продолжает 1) пялиться на него и 2) касаться его так, будто… будто… Ладно, «будто они занимались сексом ночью» — неподходящая жалоба. И воспоминания становятся всё более и более живыми, подпитывая неловкость Сэма каждый раз, как он вспоминает, что был голым и. сверху. Он чувствует себя очень распутно и тревожно, в то время как Габриэль продолжает беседовать так, будто они познакомились на приёме в саду у незамужней тётушки. — Хочешь ещё сиропа? — спрашивает Габриэль. — Ммм? Нет… и так хорошо, — Сэм отрезает ещё кусочек. — Они… действительно хороши. — Спасибо, — Габриэль делает из своих блинов башню и поливает сиропом, рисуя завитушки. — Но я и так в курсе, — он ухмыляется. Сэм улыбается почти приязненно. — Прости… так ты всё ещё нервничаешь по поводу секса? — бестактно спрашивает Габриэль. Сэм давится блином. — Да, кажется, это был ответ, — замечает Габриэль. Сэм кашляет и наконец набирает в лёгкие достаточно воздуха, чтобы ответить:  — Я не нервничаю… я просто… необычно… — он берёт себя в руки. — Я гетеро. Габриэль смотрит на него. — Да! — настаивает Сэм. Габриэль смотрит на него с сочувствием: — С такими волосами? — Что не так с моими волосами? — спрашивает Сэм. — Ничего, — непристойно улыбается Габриэль. — Они очаровательны. Сэм опускает взгляд на стол. — О… ты серьёзно, — задумывается Габриэль. — Ой. — Ой? — взрывается Сэм. — Ты врываешься сюда, обманываешь меня и всё, что ты говоришь — «ой»? Габриэль приподнимает бровь. — Во-первых — ты мог меня остановить, — резко говорит он. — Ты как… верблюд против меня… против комнатной собачки. Я не могу тебя ни к чему принудить. Сэм выглядит умеренно пристыженным. — Во-вторых, я был так же пьян, как и ты, может, и пьянее, так что смотри выше: верблюд, — он стучит по тарелке ломтем блина, ставя точку. — Кроме того, вроде как не ты был моей сучкой. Сэм отчасти чувствует себя этой самой сучкой. После этого он спокойно ест блины. 5 Кастиэль уходит из галереи с винтажной пандой из одного из хватательных автоматов, «выигранной» Дином после двенадцати попыток — точнее, он просто «отпер» машину парой быстрых ударов. Кастиэль всё равно счастлив. Он назовёт панду Патчи. А потом будет отрицать то, что дал имя игрушечной панде. Дин сосёт красную конфету на палочке, когда они садятся обратно в машину. — Было весело, — говорит Кастиэль, чувствуя, что надо выразить вслух свою радость. — Точно, — ухмыляется Дин. — Хочешь напиться? — Ещё только… полдень, — замечает Кастиэль. — Пф, начинал я и раньше, — Дин пожимает плечами. — Кстати, Элен делает потрясающие бургеры. Желудок Кастиэля в ответ на это счастливо урчит. Дин всё ещё улыбается, заводя машину. (-*-) В конце концов Сэм прощается с Габриэлем в дверях после завтрака и непродолжительного неловкого разговора. Ну, по крайней мере Сэму было неловко, а Габриэль, казалось, был в своей тарелке. — Итак… — говорит Габриэль, обернувшись уже за порогом, — есть вероятность того, что мы повторим представление? — Э… не думаю, — нервно говорит Сэм, и тут же беспокоится, что выразился обидно, так что добавляет: — Это было великолепно, я уверен, но… — Ты уверен? — Габриэль приподнимает бровь. — То есть… ты не помнишь? — Я был… действительно очень пьян, — оправдывается Сэм. — И поездка сюда меня очень вымотала. — Угу, — Габриэль внимательно его осматривает и чуть приближается, будто скользя. — И ты ничего не помнишь. — Не особо, — бормочет Сэм. — Ммм… ладно… давай я тебе напомню, — Габриэль останавливается напротив него и придирчиво его изучает. — Ты позволил мне тебя поцеловать. Ты поцеловал меня в ответ. А перед тем, как затащить меня наверх… ты дал мне стянуть с тебя штаны и отсосать тебе… прямо на том диване, — он кивает головой в сторону дивана. — Который мне никогда не нравился, а теперь Кастиэлю придётся его выбросить, потому что ты кончал… как матрос, у которого вместо рук крюки и который только что вернулся из путешествия в одиночку по католическим странам. Сэм вспыхивает, как ядерный реактор. — Там, наверху, ты вцепился в меня так, будто был на своём первом в жизни свидании, и, когда я наконец заставил тебя бурно излиться ещё раз… ты почти сломал мою задницу. Буквально. Я себя чувствую как Бэмби, который учится ходить, — подробно излагает Габриэль. Сэм разглядывает пол. — Так что это не было «великолепно», — вздыхает Габриэль. — Это был лучший секс, которым я когда-либо занимался в доме своего брата… и конкуренция жёстче, чем ты думаешь. Он устраивает кучу скучных обедов. Они не сводят друг с друга взглядов какое-то время. — Снимай свою рубашку, — мурлычет Габриэль. Сэм и не подумал бы согласиться… если бы не было так сложно устоять. (-*-) Бар Эллен не из тех мест, которые обычно посещает Кастиэль. Это бар на краю города с гравийной парковкой и деревянным знаком, завешенным гирляндой. Крыльцо, решётчатые дверцы и что-то, подозрительно похожее на дыры от пуль в дорожном знаке поблизости. Дин с независимым видом направляется внутрь, таща Кастиэля за руку. Внутри бар немного более прибран — красные виниловые кабинки, чистые столы, вымытый деревянный пол и выглядящий новым бильярдный стол. Темноволосая женщина за стойкой приподнимает бровь, когда входит Дин. — Сто лет тебя не видела, — замечает она. — Ну, ты же знаешь, работа та ещё сволочь. Женщина закатывает глаза, берёт пивную кружку и начинает её наполнять. — Кас, это Эллен, типа наша с Сэмом старшая сестра, — он едва слышно шепчет: — Только не говори «мама», а то получишь от неё по голове, — обычным голосом он продолжает: — Эллен, это Кастиэль, он обменялся домами с Сэмом на время отпуска. — Его право, — кажется, Эллен уже скучно. — Он из Англии, — сообщает Дин, играя бровями. — И я подумал, что нужно привести его сюда на один из твоих потрясающих особенных обедов. Эллен приподнимает бровь: — Лесть должна быть в списке смертных грехов. С независимым видом она уносится на кухню. Дин с ухмылкой поворачивается к Кастиэлю и придвигает к нему одну из пивных кружек. Кастиэль поднимает её. — Твоё здоровье, — объявляет Дин. Они чокаются. — И твоё. Бургеры действительно оказываются несравненными. Мало того, что они огромные, к ним ещё прилагается здоровая порция картошки фри и свежего салата. Дин вгрызается в бургер с восхищённым стоном, и Кастиэль быстро забывает о сдержанности, щедро добавляя кетчупа. — Что я тебе говорил? — говорит Дин с набитым сыром, беконом и говядиной ртом. — Они хороши — потрясающи, — утверждает Кастиэль. — Тебе нужно хорошо поесть, сегодня у нас большие планы на вечер, — ухмыляется Дин. — Одно слово: караоке. Кастиэль честно не знает, хорошо это или плохо. (-*-) Когда Габриэль сваливается с него и шлёпается рядом, Сэм слишком занят попыткой дышать, чтобы задаваться вопросами вроде «Что это означает?». Он предпочитает полностью отдаться оргазму, всё ещё кипящему в его венах и на вспотевшей коже, и тревожащей чувствительности в искусанных сосках. Всё же, когда Габриэль, тоже весь покрытый потом и задыхающийся (как и любой другой, по мнению Сэма, после такого-то марафона), издаёт неудовлетворённый гортанный звук и касается себя, обхватывая пальцами всё ещё стоящий член, Сэм действует инстинктивно. Никто не сможет сказать, что Сэм Винчестер не отдаёт долги. Габриэль вытягивается при первом же его касании, нежась, как объевшийся сметаны кот на шёлковых простынях. Спустя пару мгновений он кончает в руку Сэма со стоном, переходящим в удивлённый и удовлетворённый смешок, когда он падает обратно на спину. — Это… было исключительно, — счастливо пыхтит он, переворачиваясь на бок и глядя на Сэма, а потом сонно его целуя. — Ммм… это действительно нечто. Сэм обвивает его рукой. Он подумает об этом… когда проснётся. (-*-) Караоке оказывается совершенно не тем, что он ожидал. По всей видимости, Эллен позволяет Дину хранить где-то у себя консоль и оборудование, так что Кастиэль в итоге играет во что-то под названием 'Rock Band' и пьёт нечто пахнущее средством для снятия макияжа и леденцами — правда, ему сообщают, что это текила. Так что, пока Дин лежит на видавшем виды диване, забросив ноги на спинку, косясь на экран и играя на маленькой пластиковой гитаре, Кастиэль пытается заставить комнату не вращаться, а гитару — соответствовать основной линии на экране. Ему ещё полагается петь, потому что, как сказал Дин, «он лучше берёт низкие ноты». Но он не знает слов ни 'Next Contestant', ни вообще хоть какой-нибудь песни Nickelback. Всё же он старается, как может. Дин продолжает сбиваться с ритма, потому что всё время смеётся, и это заставляет Кастиэля тоже хохотать, как безумного, так что они делают перерыв, чтобы снова выпить, а потом пытаются надрать задницу 'Green Day', пока Дин жалуется на их интро. Кастиэль про себя думает, что 'St Jimmy' выходит у него неплохо, но он выдыхается (и теряет контроль над языком) на середине 'Jesus of Suburbia'. Дин неуклюже слезает с дивана, покачиваясь и пытаясь выпрямиться, и снова тянется за бутылкой. Кастиэль валится рядом с ним, принимает ещё одну рюмку и опрокидывает её, не подавившись — впервые. — Так… этот Бальтазар, — начинает Дин, немного поразмыслив. — Мммм? — бормочет Кастиэль. — Он тебе действительно нравится. — Да, — он вздыхает. — И… он изменил тебе… обручился… и даже не замечает твоего существования, пока ему что-нибудь не понадобится? -… да, — Кастиэль краснеет. — Угу, — задумчиво говорит Дин. — Он интересуется светской хроникой? Кастиэль хмурится в ответ. Дин неопределённо отмахивается: — Мне нужно ещё выпить. Кастиэль предлагает ему бутылку. — Нет… я знаю хорошее место, пойдём, — он поднимается и находит ключи. — Не волнуйся — я достаточно трезв. Кастиэль боится, что он и сам-то недостаточно трезв, и не противится, когда Дин обнимает его одной рукой, помогая дойти до машины и игнорируя удивлённый взгляд Эллен. Дин открывает дверь Импалы и сваливает Кастиэля внутрь, напоследок хлопнув по заднице. Дин везёт их в совершенно отличное от этого место — с причудливым названием и ограждением, бархатными канатиками и вышибалами. Не считая толпы людей, непрестанно фотографирующих посетителей. — Дин, — неуверенно бормочет Кастиэль. — Это на самом деле… — Знаю, мне тут тоже не особо, — заверяет его Дин, — но это займёт всего секунду. Дин выбирается из машины, обходит её и открывает Кастиэлю дверь, подав ему руку, чтобы поддержать, а потом спокойно ведёт его к клубу. — Привет, Дин, — говорит вышибала, высокий темнокожий человек в хорошем голубом костюме. — Вы с парнем в VIP-зону? — Нет, но спасибо, Руфус, — дружелюбно улыбается Дин. — Я просто хотел немного внимания. Руфус закатывает глаза, когда Дин притягивает Кастиэля к себе, целует, проскользнув рукой в задний карман его джинсов и сжав его ягодицу, и трётся об него. Кастиэль ошеломлённо застывает на мгновение, но алкоголь, возникшее за день доверие и определённый талант Дина совершенно его умиротворяют. Поцелуй заканчивается почти так же быстро, как и начинается, и Дин с самодовольным видом курсирует обратно к машине, волоча за собой Кастиэля, они едут обратно к Сэму, где Дин распечатывает бутылку водки, и следующие два часа выпадают из их жизни, после чего Дин решает, что теперь он уже слишком пьян, чтобы садиться за руль, и валится на кровать Сэма рядом с Кастиэлем. Они спят рядышком, Дин — на животе и похрапывая, Кастиэль — свесив руки с кровати, пока его не будит телефон, названивающий мелодией Бальтазара целых восемь раздражающих минут и в итоге переключающийся на голосовую почту и орущий: «Откуда, чёрт тебя дери, ты знаешь Дина Винчестера? И почему ты на обложке «Heat*»?» * «Жара» 6 Кастиэль просыпается и издаёт звук, который можно услышать, засунув кота в сушилку для белья. Дин вяло отмахивается от него и бормочет «Аткись» в подушку. Кастиэль послушно «атыкается». (-*-) Сэм просыпается и отстраняется от Габриэля так быстро, что два раза оборачивается вокруг оси и падает с кровати. Габриэль приоткрывает один глаз. — Кофе, — сонно требует он. Сэм выпрямляется и тянет к себе простынь, чтобы выглядеть достойнее. Не то чтобы у него осталось много достоинства после того, как он второй раз… и ещё тогда, когда они проснулись посреди ночи… Никакого достоинства. Вообще. — Вообще… тебе надо встать, — бормочет Сэм, отчаянно надеясь изгнать его с кровати и из дома вообще. — Но я делал завтрак вчера, — ноет закутавшаяся в одеяло фигура, неправильно толкуя его слова — возможно, нарочно. — Кроме того, я не могу ходить, — Габриэль смотрит на него с намёком. — Честно, сам проверь. Сэм вспыхивает и неохотно направляется на кухню, волоча за собой простынь. (-*-) Кастиэль призывает всю свою силу и переворачивается на спину, приоткрыв один глаз. — Эй. — Прости, — бормочет он. — Чувак, ты лёг на мою руку. — Я же сказал — прости, — Кастиэль закрывает глаз. — Оставь меня. Я умираю. Дин возмущённо что-то бормочет, но снова засыпает. (-*-) Сэм приносит Габриэлю кофе, решив какое-то время игнорировать тот факт, что он точно помнит, какой кофе тот любит (много сливок и сахара — и всего четверть собственно кофе). Габриэль изворачивается, чтобы усесться, и счастливо мычит в чашку, как щенок, получивший печенье. — Сладостей нет? — Габриэль вздыхает. — Дикая страна. — Не обижайся, — говорит Сэм, заставляя себя поторопиться, чтобы не передумать и всё же произнести эти обидные слова, — но, э… после кофе, думаю, тебе стоит… — Уйти? — Габриэль приподнимает бровь. — Исчезнуть, испариться, растаять, унести ноги, драпануть, улепетнуть., — он ухмыляется, — свалить? — он качает головой. — Проверь, на месте ли твои яйца — использует меня, а потом вышвыривает на холод, как сироту в викторианские времена. Сэм опускает взгляд. В этом он не очень хорош. Случайный перепих всегда был сферой Дина, тот как-то умудрялся культурно и деликатно разбираться с последствиями с утра. (-*-) Дин неуклюже переворачивается, разлёгшись на Кастиэле, а потом пытается устроиться поудобнее, отчего они оба падают на пол, и Кастиэль удивлённо пищит. (-*-) Габриэль воспринимает своё «изгнание» неплохо. Одеваясь, он поддерживает лёгкую безоблачную атмосферу. В дверях он вдруг становится серьёзным, дружелюбно пожимает Сэму руку и говорит: — Ну, Сэмми, спасибо за приятно проведённое время, ты был великолепен, — ухмыляется и уходит в метель. Сэм закрывает дверь и смотрит на дом, гадая, почему тот неожиданно кажется таким тихим. Он достаёт книгу, которую купил специально, чтобы почитать в отпуске, невнимательно просматривает три страницы и идёт наверх, чтобы проветрить спальню и сменить простыни. Потом он звонит Дину, тот не поднимает трубку, и Сэм откладывает телефон, снова берясь за книгу. Наконец у него есть время расслабиться. (-*-) Где-то далеко звонит телефон Дина — из кармана куртки. — Холодно, — сонно жалуется Кастиэль, наполовину погребённый под Дином, зажатый между ним и полом. Дин стягивает одеяло с кровати, оно мягко их укрывает. — Лучше, — вздыхает Кастиэль и быстро проваливается в сон. (-*-) Сэм сойдёт с ума от скуки. Книги не в состоянии удержать его внимание. По телевизору ничего, интернета нет, Дин всё ещё не подходит к телефону, и только на мобильнике достаточно игр в Тетрис, чтобы не сойти с ума. Сорок четыре и треть. Так что в итоге Сэм заимствует вязаную шапку и шарф из небогатого гардероба Кастиэля, укутывается в джинсы и свитер и решается выйти на прогулку в буран. Снега неприлично много. Деревья, изгороди, поля… это так мило, открыто и естественно. И невероятно скучно. Сэм всегда думал, что ему нужно немного времени, чтобы отдохнуть от работы и побывать за городом, но на самом деле он не очень много терял, если эта быстрая прогулка по посёлку была показательной. Он полушаркает-полускользит по заснеженной дороге, пока вдали не виднеются огни большого здания. Жёлтый блеск огней сопровождает музыка, еле слышная поп-волна по радио, и он чувствует запах готовящейся еды — мяса и жареного картофеля. Над зданием Сэм замечает деревянный знак на высоком флагштоке — паб «Роза и Корона». Его желудок урчит, напоминая, что он проделал множество, мягко говоря, упражнений, почти ничего не съев. Сэм пробирается к пабу через снежные завалы и обнаруживает, что он сильно отличается от тех, в которых он был раньше, не считая разве что бара Эллен. Тут тепло и уютно — кожаные коричневые диванчики, деревянный пол, а на стенах и потолке развешаны детали сельскохозяйственных орудий. Сэм, осознавая свой непривычный акцент и неподходящую одежду, заказывает пиво у стойки, обнаруживая в наличии невероятное количество местных сортов. Он отходит от стойки с пинтой тёмного и меню. Сэм распутывает шарф и снимает шапку, стряхивая с волос снег и пытаясь не покраснеть под пристальными взглядами окружающих. Вместо этого он изучает меню, гадая, почувствует ли Дин, что он ел красное мясо, — вряд ли Сэм в состоянии выдержать его издёвки над отступлением от диеты. Честно говоря, он съел уже столько торта, что плотину прорвало, и осталось только наслаждаться этим. — Ром с колой. Сэм поднимает глаза и чуть не выпрыгивает из кожи. Габриэль берёт меню со стойки. — Меньшее, что ты можешь для меня сделать, — купить мне обед, — говорит он Сэму и хмурится. — Ну, ещё можешь найти мне подушку на стул. (-*-) — Дин? — Ммм? — Дин… Мне нужно в ванную. — Валяй, — ворчит Дин, пытаясь снова провалиться в сон. Его что-то легонько толкает и переворачивает — он оценил бы эту аккуратность, если бы злобные хорьки в данный момент не поедали его мозг. — Ты на мне лежишь, — шипит Кастиэль. — Ммм? — Я не могу встать, пока ты лежишь на мне, — терпеливо и раздражающе логично объясняет Кастиэль. Дин тяжко вздыхает и скатывается на бок, позволяя Кастиэлю подняться и добраться до ванной сквозь полумрак. — Эй… Кас? — Да? — отвечает Кастиэль из ванной после долгого молчания. — Какого чёрта я лежу на полу? — стонет Дин. — Ты нас сюда сбросил, — объясняет Кастиэль, возвращаясь в комнату и усаживаясь обратно на пол. — Хм, — Дин продирает глаза и таращится на потолок. — Не думаю, что хочу вставать. Кастиэль ложится рядом, подтягивая одеяло и укрывая распростёртого по полу Дина. — Хорошо. 7 Дин просыпается на полу один. Какое-то мгновение он сомневается, не был ли вчерашний день (знакомство с Кастиэлем, галерея, выпивка — чертовски много выпивки — и приятное ощущение сна рядом с тёплым похмельным телом) всего лишь очень реалистичным сном. Тут около его лица появляется кружка с кофе, над которой вздымается доблестное знамя пара, щекочущее его ноздри. — Благослови тебя Бог, милостивый хозяин, — хрипло бормочет Дин, цитируя какой-то фильм, который не может вспомнить*. Кастиэль садится на пол рядом, тоже держа в руках кружку. — Нам нужно поговорить. — О?.. — Дин приподнимается и делает огромный глоток горячего кофе. — О тебе, Дин. И «Mystik Spiral». Дин давится ошпаривающей жидкостью и застенчиво опускает взгляд. — Мы подумываем сменить название, — бормочет он. Кастиэль вздыхает. — Как ты узнал? — спрашивает Дин. — Твоя маленькая шалость оказалась на первой полосе четырёх журналов о светской жизни в одной только Британии, — Кастиэль показывает ему фотографию на ноутбуке. — У меня сотня сообщений на телефоне от людей, которые их увидели. — Он ревнует? — негромко спрашивает Дин, едва заметно ухмыляясь. Кастиэль слегка вспыхивает: — Да. — Счастлив? — Очень. — Хорошо, — Дин потягивается и опускает взгляд на ноутбук. — Так что говорит обо мне гугл? Кастиэль кликает по одной из вкладок. — Дин Винчестер, ведущий гитарист Mystik Spiral, группы, играющей в основном кантри. Группа была создана в Лоуренсе (штат Канзас). После успеха первого альбома ты переехал сюда. Последние три альбома занимали высокие позиции в чартах, посвящённые богу, Америке… — Кастиэль едва сдерживает ухмылку, — яблочному пирогу и звёздам и полосам в замедленном движении. Дин хмурится, кривя губы: — Звучит так, будто я полный придурок. — Или хорошо продаваемый, — утешает его Кастиэль. — Это да, — Дин закатывает глаза. — У меня есть дом и бассейн в качестве доказательств. Кастиэль закрывает ноутбук. — Почему ты не сказал мне? — спрашивает он. — Я имею в виду… когда ты проснулся, ты подумал, что я вломился сюда из-за тебя, не из-за Сэма. А когда ты узнал, что я понятия не имею, кто ты… почему ты просто не… — Ушёл? — Дин пожимает плечами. — Я не привык тусоваться с людьми, которые не знают, кто я… да и вообще с кем-то, кроме моего брата, — он вздыхает. — Обычно я стараюсь избегать новых знакомств, слишком много угождающих придурков, и просто… Лос-Анджелес, чувак, — это город жуликов и силикона, — он берёт себя в руки. — И… я — клише. Горе мне, я знаменит, и это отстой, — он снова делает глоток кофе. — Так… если бы мы начали сначала, что бы ты хотел мне сказать? — спрашивает Кастиэль. — Ты не злишься, что я тебя обманул? — неуверенно смотрит на него Дин. — У тебя были причины. Но… нет. Нет, я не злюсь, — Кастиэль слегка улыбается. — Ладно, — Дин раздумывает с секунду. — Сказать всё как есть, настоящую правду?.. Это мой дом, я купил его Сэмми, когда он только начинал, а я хотел его разбаловать. Мы выросли в дыре в нигде, я хотел лучшего, что мог бы себе позволить. Мы сначала жили здесь вместе, пока я не переехал, — Дин делает паузу и задумывается. — Вчерашняя галерея? Я купил её, когда наш второй альбом стал платиновым. Я люблю игровые автоматы, и мы с Сэмом здорово там веселились, а они собирались её снести и построить там Wendy's**. То же и с баром Эллен — я купил его, когда её муж умер и она была вся в долгах, чтобы позволить ей сохранить дело. — Это всё? — спрашивает Кастиэль. — Ты поёшь кантри и владеешь кучей всего? Глаза Дина вспыхивают. — Не у всех есть двойное дно, знаешь ли, — он сопит. Кастиэль почти решается настаивать, но передумывает — он, в конце концов, почти не знает Дина. Они совсем немного общались. — Ладно, — говорит он вместо этого. — Чем хочешь заняться сегодня? Дин ухмыляется. — Всё ещё хочешь со мной тусоваться? — он хмурится. — Это не из-за… — Это не из-за того, что я узнал, — спокойно говорит Кастиэль. — Вчерашний день был весёлым… а я для этого здесь. Чтобы повеселиться, — он опускает взгляд на свои руки, разглядывая ногти. — Кроме того, ты хороший… — он замолкает. — Друг, — твёрдо заканчивает Дин. — Я не был уверен, что могу… — Чувак, мы убили кучу времени вместе, — Дин хлопает его по руке. — Мы друзья, — он встаёт и тянет за собой Кастиэля. — А сегодня мы заставим твоего британского друга проклясть тот день, когда он тебе изменил. * «Чёрная гадюка» — исторический ситком ВВС с Роуэном Аткинсоном в главной роли. ** Wendy's — американская сеть ресторанов быстрого питания (-*-) — Смотри-ка, это снова произошло, — лениво говорит Габриэль, оглядывая их обнажённые тела. — Сэмми, ты меня удивляешь, — с упрёком говорит он. — Как… — Сэм захлопывает челюсть с хорошо слышным клацаньем. Нет смысла, совершенно нет смысла спрашивать, как они оказались в одной постели в третий раз за два дня. Очевидно, это таинственная британская энергия, выделяющаяся из-под фундамента этого дома, электромагнетизм или типа того. Она шифрует его мозг и делает уязвимым перед этим хитрым мелким британцем. «Просто расслабься, Сэм, — ухмыляется его внутренний Дин. — Лишь бы тебе хорошо спалось по ночам… на вышеупомянутом британце. Да, ты абсолютно гетеросексуален». «Я и собирался, — огрызается он. — И заткнись». Голос Дина затыкается. — Ты должен признать, — задумчиво говорит Габриэль, спрыгивая с кровати и собирая разбросанную одежду с пола, — что с моей точки зрения ты выглядишь очень легкодоступным. — Я не легкодоступный, — бормочет Сэм, выискивая собственную одежду. — Да нуууууу, — протягивает Габриэль. — Давай подумаем: ты переспал со мной в трёх случаях: один раз потому, что я пришёл в дом, один потому, что я уже был в доме, и ещё один потому, что мы оказались в одном пабе, — он приподнимает бровь. — Ты не особо разборчив, как по-твоему? — Ты приставал ко мне, — спорит Сэм. Габриэль фыркает в ответ на это и отмахивается. — Я пристаю ко всем — мужчинам, женщинам, массажным креслам, машинам с особенно плохой передачей… Сэм идёт в ванную, быстро споласкиваясь перед тем, как натянуть нижнеё бельё, и возвращается в спальню. — …гражданским служащим, официанткам, банковским кассирам, хмурым клиентам, своему члену парламента… — продолжает Габриэль. — Да хватит уже! — отрезает Сэм. — Просто… это больше не повторится. Так что… пожалуйста, уйди. Габриэль внимательно на него смотрит. — Мои трусы застряли в вентиляторе на потолке. (-*-) Кастиэль никогда прежде не уделял своей одежде столько внимания. Он покупал в основном всё наглухо застёгивающееся, чаще всего голубого или серого цвета. Чёрные строгие брюки, пара тёмных костюмов и футболки, которые он надевает, когда делает уборку или бездельничает. Оказывается, он многое терял. Грандиозный план Дина состоит в том, чтобы провести его по магазинам, выбрать ему лучшую одежду, может, постричь, чтобы Бальтазар ещё больше ревновал, когда он вернётся в Англию. Кстати, насчёт Бальтазара — Кастиэль прослушал его сообщения и должен признать, что тот явно озабочен тем, что он проводит время в обществе одного из наиболее влиятельных музыкантов Америки. Он совсем чуть-чуть доволен шокированными и обвинительными нотками в голосе Бальтазара. Пусть побудет в неведении некоторое время. Правда, Кастиэль вроде как хочет ему перезвонить. Просто поговорить с ним. Это ведь не причинит ему боли, так ведь? Он всё равно им переболеет, ему просто нужно услышать его голос. Кастиэль отмахивается от своих сомнений, когда появляется служащий с кофе и маленькими пирожными на подносе. Самое лучшее в таком шопинге — это обслуживание. Они были в бутике, в котором, видимо, часто бывал Дин, и Кастиэля просто искупали во внимании просто за то, что он был с Дином (Кастиэль никогда не видел «Красотку», но если бы видел, то явно бы провёл параллели — или хотя бы напел мелодию из фильма). Его новая стрижка странная и художественно беспорядочная, а одежда, которую выбрал Дин, — чёрная и всевозможных оттенков голубого и тёмно-серого, как раз как нравится Кастиэлю, только… утончённее, современнее и, наверное, во сто крат дороже. Кастиэль поначалу пытался возражать, говоря, что заплатит за всё сам, но Дин только пожал плечами и сказал, что он сам на эти деньги накупит только ещё больше машин и что лучше использовать их в благих целях. Тут Кас замолчал и задумался. Один из служащих разговаривает с Дином в углу и протягивает ему какой-то листик, профессионально улыбаясь. Дин пожимает его руку, и Кастиэль успевает заметить зелёный счёт между их пальцами. Потом Дин подходит и садится рядом. Он присвистывает, низко и протяжно. — Выглядишь круто, — комментирует он. Кастиэль краснеет, желая не быть всегда таким легко смущающимся. — Ты ничего не берёшь? — вежливо спрашивает он. — Неа, — Дин кладёт листик в карман, но Кастиэль всё равно на него смотрит, и Дин отслеживает его взгляд. — О, это просто доставка. Это постоянно случается во время туров. Оно «теряется» — наверное, уже на eBay. Кастиэль кивает, будто это совершенно нормально. — Спасибо за это, кстати… Не представляю, чем я могу тебе отплатить. Дин отмахивается: — Не думай об этом, — он ухмыляется. — Кстати, выглядишь потрясно. Кастиэль думает, что, наверное, уже совсем пунцовый. Дин хихикает. — Так… новый и улучшенный Кас… Что теперь? (-*-) Сэм твёрдо указывает Габриэлю на дверь, мысленно перебирая джедайские уловки, которые могли бы обеспечить ему ещё одну ночь неприличного поведения. — Ну, Сэм, было весело, — ухмыляется Габриэль через порог. — Стоит повторить перед тем, как ты вернёшься домой в… откуда там происходят великаны? Сэм искренне пытается не улыбнуться. Почти получается. — Серьёзно, — Габриэль протягивает ему листочек бумаги. — Позвони мне. И он уходит, а Сэм остаётся с адресом, телефонным номером и очень нехорошей идеей в стиле Дина.