Это всё меняет

      Иккинг почувствовал холод, пробегающий по коже. Заворочавшись, он попытался сменить позу, но случайно ударился головой об сиденье на лодке. Окончательно проснувшись, Хэддок присел в попытках осознать, кто он, где, и что вообще происходит и происходило. Первым делом его шокировал тот факт, что он практически раздет, находясь на улице. Даже дома Иккинг спит в одежде, а тут прям вот так. Благо было раннее утро и тут их никто не видел. Чувства были смешанные: от неловкости и неудобства до эйфории. Пора одеться, а то как это вообще жить без одежды, невозможно. Закутавшись в свои «сто» слоёв и затянув это дело всякими ремешками и завязками, Хэддок наконец-то успокоился. Теперь можно будить Вигго. — Вигго, просыпайся. — он легонько коснулся плеча мужчины, но это не сильно сработало. Вздохнув, Хэддок какое-то время подумал и решил не будить, просто накинул плед на Гримборна, завернув того. Если кто-то один раздет, то ничего страшного, а вот когда оба — уже вопросики появляются. А так всегда можно сказать, что тот упал в воду и промок. Тем более они и правда падали.       Спустя неизвестное количество времени Гримборн всё-таки соизволил проснуться. Потянувшись, он зевнул. Плед в этот момент предательски спал, открывая всё, что обычно скрывалось. Совпадение или нет, но в данный момент Иккинг внезапно заинтересовался всякими пейзажами где-то там, вдалеке. А какие облака. А что за деревья пушистые и красочные. Красота. Главное не поворачивать голову не в ту сторону, там точно будет не пейзаж, а целый портрет в полный рост натурой. Обнажённый. В принципе, если быть объективным, то смотреть можно, но вот Хэддоку как-то неловко. А вот вчера очень даже ловко было, спасибо тому бокалу вина. — Доброе утро, Вигго. — доброжелательно поприветствовал его Иккинг, смотря точно не в его сторону. Гримборн с этого усмехнулся. Настроение хорошее, можно и подлянку шуточную устроить. — Доброе, — улыбнулся Вигго, расслабленно усевшись, даже не пытаясь чем-то там прикрыться. И так всё хорошо. Он не для того тренируется, чтобы себя стесняться. — А что ты на меня не смотришь? Я тебя чем-то обидел? — Нет. Всё хорошо, — ответил Иккинг, держа естественный вид, не смотря ни на что. — Я рад твоему присутствию. — В таком случае обернись ко мне лицом, а то я уже соскучился. — мужчина с любопытством выжидал, как же поступит возлюбленный. Тот постепенно начал против своей же воли краснеть. Вот же организм — вечный предатель. Выдохнув, он будто бы как ни в чём не бывало повернулся к Вигго всем корпусом, в упор смотря тому в лицо. И вроде бы ни единого взгляда мимо, держится. — Прошла только ночь, а ты уже соскучился? Мы же вместе ночевали. — уточнил Хэддок, на что Вигго засмеялся. — Учитывая тот факт, что нам никогда толком не дают побыть наедине, то да. Мне мало даже вчерашнего и сегодняшнего, — Гримборн сжалился над Хэддоком и начал одеваться, тем более уже становится прохладно. — И ты до сих пор продолжаешь меня смущаться? Мне напомнить, что ты вытворял вчера? Ты меня даже удивил. Будто в тебе есть две ипостаси: невинная душа и требовательный любовник. — Ну, тогда было темно. Да и как-то проще и… — вздохнул Иккинг, уже не зная, какие причины выдумать, поэтому решил ответить честно в кои-то веки. — Нет никакой невинной души и никогда не было. Так что я уберегаю тебя от внезапного продолжения. — Так и знал, что твоя скромность это всё напускное. Видимо единственный твой барьер — это воспитание. — Да, так что будь добр, одевайся скорее, — засмеялся Хэддок, сложив ногу на ногу. — А вообще мне не от кого быть скромным, так как все мои предки, независимо от линии, абсолютно не робкие. Особенно моя прабабушка. — Что-то мне перехотелось одеваться. Как-то жарковато, не чувствуешь? — хихикнул Гримборн, на что Иккинг взял его рубашку и кинул в него. Бескомпромиссно. — Эх, жаль. Хотя, ты прав. Нас, наверное, потеряли. — Будем точны. Винсент потерял. Остальные — нет, — усмехнулся Хэддок, встав со своего места, расправляя плечи. Спать в лодках — это вам не кровать с периной. Он терпеливо ожидал, пока тот оденется, и можно будет выдохнуть. Ловко он с этой причиной придумал. Пусть Вигго думает, что он такой раскрепощённый, чем просто смущается. Так-то Иккинг правда может быть раскрепощённым, но дело в контексте. Сейчас вообще не тот контекст для этого, — Вижу, ты уже готов, — Иккинг взял вёсла и начал грести. — В следующий раз свидание за мной. Готовься уже сейчас. Морально. — Звучит интригующе, — усмехнулся Вигго и как обычно выгнал Хэддока, забрав роль гребущего. Опять работать не дают. — Отдыхай, тебе это необходимо больше, чем всем. — Я и так уже практически ничего не делаю, — пробурчал Иккинг, недовольно сложив руки вместе. — Хватит меня так оберегать. У меня ручки, ножки есть. Ну, ножки условно, но мне не мешает. — Ничего не могу поделать. Не могу не заботиться. Это я ещё себя контролирую, — улыбнулся Гримборн, удивляясь собственной иррациональности. Ну хочет Иккинг чем-то заняться, пусть занимается, но нет. Мужчине как-то эмоционально некомфортно видеть, как тот перетруждается, да и в принципе работает, особенно если это связано с тем, что косвенно может отразиться на его здоровье негативно. А всем известно, что любая работа — это сплошной негатив. Да и Хэддок не знает меры, он просто не может остановиться и отдохнуть. — Скажи спасибо, что ты ещё ходишь самостоятельно, а не в моих руках. — Раньше я и не думал, что ты такой гиперопекающий, — вздохнул Иккинг, но в глубине души было приятно, что хоть кому-то не всё равно. — И кто же в твоей семье привил тебе это качество? — Оба родителя. Может казаться, что им всё равно, но на деле это не так. Они запомнят каждый твой поступок и слово, подвергнут глубокому анализу, сделают определённые выводы и построят нужную линию поведения. Если ты им нравишься, то они будут заботиться. Как умеют, чувствуют. Даже отцу такое не чуждо, хоть он у меня своеобразный, ты знаешь. Но ты им нравишься. — С чего ты это взял? — уточнил Иккинг. Возможно, с точки зрения Вивы он для неё ещё ничего, а вот насчёт Годрика не всё понятно. — Они не пытались нас выгнать в первый же день, — и они засмеялись. Да, это самый главный признак симпатии, — Ещё мама постоянно в письмах о тебе спрашивает, беспокоится о твоём здоровье, — с этих слов Хэддок вздохнул. Класс, теперь он для Вивы в памяти остался, как прокажённый хворью. Ещё один человек в копилку, кто будет стабильно задавать этот вопрос каждую встречу, — Не вздыхай так тяжёло. Я сказал, что с тобой всё в порядке и более ничего не беспокоит. — Но раз ты утверждаешь, что я им симпатичен, значит, так и есть. Ты же лучше знаешь своих родителей.       Вернулись они в дом к тому моменту, когда все уже проснулись и собирались завтракать. Как раз успели вовремя. Правда Винсент немного побухтел насчёт позднего возвращения, на что Иккинг заявил, что они вернулись утром. Почему поздно-то? Валка с этого засмеялась и дала брату подзатыльник, чтобы лишний раз не нравоучал её сына, тем более тот уже взрослый. Значит, на отдельном острове жить можно, видеться с королевскими персонами тоже не запрещается, участвовать в войне — да пожалуйста, выдерживать плен и сбегать — да хоть каждый день, а вот на свидание ходить — это уже слишком. Ребёнок, считай. Тот заявил, что будь Иккинг его сыном, то всего выше перечисленного не было бы. С одной стороны забота — это хорошо, но с другой Хэддок бы чокнулся со своей свободолюбивой натурой. Ему и Вигго хватает. Ну и Астрид иногда бурчит, если тот перегибает палку. А так, жить без запретов — это невероятно чувство. Просто нужно быть аккуратным и не безумничать лишний раз.       После завтрака Иккинг и Вигго отправились к себе в комнату — досыпать упущенные часы. А то с этими ночными мероприятиями совсем было не до здорового сна. Но по законам подлости заснуть никто не смог, хоть и хотели. Какое-то время гипнотизируя потолок в попытках провалиться в сон, они всё-таки завели незатейливый разговор обо всём подряд. Сначала это были беседы о планах на будущее, а чуть позже всё перетекло в щепетильную плоскость. — Слушай, Вигго, я кое о чём хочу спросить, — повернулся боком Хэддок к мужчине. В голове вертелась одна мысль, которая не давала покоя, — Как ты думаешь, вчера я был слишком раскрепощённым или в целом на грани приличия? — Гримборн внимательно выслушал вопрос и немного не понял, в чём собственно проблема. Если тому хотелось быть именно таким, то зачем ему препятствовать естественным порывам? — Ты можешь быть со мной настолько скромным или раскрепощённым, насколько тебе самому хочется быть в моменте. Я не хочу тебя в чём-либо ограничивать или принуждать, понимаешь? — Иккинг, конечно, кивнул, но понятнее особо не стало. Теперь какие-либо рамки стали ещё более размыты. Вигго какое-то время раздумывал и решил дополнить пояснение. — Если ты продолжаешь себя ощущать в моём обществе как-то скованно, то уверяю, тебе не о чем беспокоится. Мне нравится твоя спонтанность и лёгкость. Возможно, я и создаю строгое и чересчур серьёзное впечатление, но ты и сам знаешь, что на деле всё совсем не так. Это просто образ выработанный годами. — Я знаю. Тут дело даже не в тебе. Мне просто непривычно, и я пока не совсем понимаю, какие действия и поступки в отношениях уместны, а каким ещё не время. — Позволь мне облегчить твоё положение, — улыбнулся Вигго с лёгкой хитринкой. — Можешь считать, что все твои действия уместные. Мы с тобой планируем длительные отношения, а это предполагает полное раскрытие. Думаю, чем раньше мы будем честны и полностью откровенны с друг другом, тем будет намного легче. — Ловко ты решаешь такие щепетильные ситуации, — усмехнулся Иккинг и, успокоившись, лёг на плечо мужчины, слегка приобняв того. — И всё же. Может, ты расскажешь, что вызвало у тебя такое отвращение этого физического сближения? — Это неприятная история. Ты правда хочешь её услышать? — на что Хэддок с готовностью кивнул. Он бы не стал пропускать такие важные вещи, которые так сильно повлияли на личность Вигго. Гримборн явно не в восторге всё это вспоминать, но он же сам предложил быть откровенными, теперь не отвертится. — В самом начале своего пути я, конечно, не был главой охотничьего промысла. Друг отца взял меня на корабль в качестве протеже и обучал всем премудростям. Очевидно, что ко мне серьёзно никто не относился. И, когда капитан и старпом уходили из поля зрения, команда мгновенно преображалась, показывая своё истинное лицо. Стоит ли говорить, что там процветали грубость и насилие, причём очень разного характера. Меня особо не трогали, но я видел, как поступали с другими. В общем, этот тот случай физического сближения, который предполагает только унижение и боль. И после увиденного у меня напрочь отбилось желание в этом участвовать. Ни с какой стороны. Поэтому мне тяжело даются такие решения, которые связаны с этим процессом. Я понимаю, что всё может быть по-другому, но первое впечатление тяжело забывается. — Вот поэтому я тебя и спрашивал о том, что для тебя приемлемо или нет. Мне бы не хотелось раскрывать старые раны, — Иккинг вздохнул, пытаясь аккуратно формулировать слова. — Я веду к тому, что не надо перешагивать через себя, если это всё так для тебя морально неприятно. — Насчёт этого тебе не стоит беспокоиться. Ты у меня нисколько не ассоциируешься с теми мерзавцами. Да и я себе такого никогда не позволю. К слову о том, почему мне всегда была всё равно на то, что ты топишь мои корабли с командами. Приличных людей я никогда не набирал, мне было бы их жалко. Я, конечно, не судья, но мир без них намного лучше. Просто ты до конца не видел, насколько люди могут быть ужасными. А я на таких гляжу около десяти лет. Возможно я и сам не лучше, но по крайней мере стараюсь исправиться. — Ох, Вигго, не нужно себя очернять. Тем более сейчас. Может быть, ты вёл себя не очень честно тогда, но всё же ты не опускался до дна аморальности. — Да, ты прав. Я старался изо всех сил не пачкать руки, если так можно выразиться, — признался Вигго и, решив идти до конца, всё же добавил. — Но я этим занимался не потому, что мне было как-то жаль людей. Скорее, просто не хотелось портить репутацию, иначе дел со мной приличные люди не стали бы вести. — Подожди, я немного запутался, — Хэддок хотел прояснить кое-какой важный моральный момент, так как терялась логическая цепочка. — Сейчас ты сказал, что тебе не жаль людей, а до этого утверждал, что им сочувствуешь. Вижу некое противоречие. — Если всё упростить, то я считаю, что все люди изначально ненадёжные и аморальные и только потом могу поменять своё мнение об отдельных личностях, когда узнаю их лучше. А вот ты изначально надеешься, что все люди добры и только потом в них разочаровываешься. Вот и всё. — Иккинг в моменте завис, раздумывая об этих словах. Он пытался представить себя на месте Вигго и теперь буквально во всех людях видит потенциальную угрозу. Нет, так с ума можно сойти. Уж лучше надеяться на хоть чуть-чуть положительные изначальные данные. — Не понимаю, как ты так живёшь. — Гримборн с этого ухмыльнулся. Примерно такую реакцию он и предполагал. — К тебе у меня точно такой же вопрос. У нас разные взгляды на одни и те же вещи, но разное не значит противоположное. Мы хотим, возможно, одного, но достигаем разными способами. Ну а в целом это даже хорошо. Мы взаимодополняем друг друга. — Твоя теория звучит романтично, — засмеялся Иккинг. У окна он заметил синюю жуткую жуть Гримборна. Наверняка пришла почта. Встав с кровати, он подошёл к дракончику и отцепил письмо, параллельно поглаживая жуть по макушке. Та довольно мурлыкала, как котейка. Посмотрев на адресата, Хэддок отдал письмо Вигго. — От Вивы. Вы так часто переписываетесь, даже больше, чем я с мамой разговариваю, хотя она здесь находится. — Помнишь, я тебе говорил, что уже давно и полностью независим от родителей? — Иккинг кивнул, подтверждая его слова, — Это верное утверждение, но всё же я по ним скучаю. И я на досуге проанализировал моё с отцом взаимодействие. Оказалось, что не всё так ужасно, как я думал. Да, он порой невыносим и до сих пор в чём-то меня раздражает, но уже не так сильно, как раньше. И всё же в нём есть много положительных черт. Негативное порой часто закупоривает собой всё пространство, и ты не можешь видеть что-то ещё. Да и мой отец не из тех, кто любит откровенничать и сообщать всё прямым языком. У него что ни фраза — всё подтекст. Интерпретируй столько, на сколько хватит воображения. Но даже не в этом суть, — Гримборн замолчал, в моменте почувствовав себя неуверенно. — Здравый смысл мне говорит, что не стоит надеяться на чудо. Но если честно, я очень хочу верить, что он становится лучше, и постоянно ищу этому подтверждения в маминых письмах. Она же не только о себе рассказывает. И да, я специально вывожу её на диалог, задавая кучу вопросов о их совместной жизни. Как думаешь, не слишком ли наивно надеяться на то, что всё станет нормальным? — Понимаю, ты не любишь полагаться на эмоции и веру. Но давай рассмотрим эту ситуацию объективно по фактам и аргументам, — Хэддок сел рядом с Вигго и взял того за руку для поддержки. — Я плохо знаю Годрика, поэтому буду задавать наводящие вопросы. Тебя раздражает в нём манера отвечать уклончиво и многозначительно. Обычно так делают люди, которые не любят обещать и делать впустую, если в этом не уверенны. Вспомни, пожалуйста, вот такой момент: когда Годрик говорил прямо и что-то обещал, давал слово и так далее, он выполнял это обещанное? — Гримборн задумался, вспоминая такие случаи. И он даже не знает, в чём отца упрекнуть. В этом плане тот всегда был надёжен. Если Годрик лично что-то обещал или договаривался, то всегда выполнял условия. За это его уважили и желали сотрудничать, даже несмотря на его любовь к ехидству. — Да. Он верен своему слову, — согласился Вигго, припоминая кое-какие детали. — Я всегда удивлялся, почему отец иногда заключает свои сделки устно без письменных подтверждений. Оказывается, он ценит свои слова наравне с документацией. И также ведёт очень тщательный отбор среди своих клиентов и партнёров. Он мог запросто отказать человеку даже если ему не понравится какая-то сущая мелочь в поведении или во внешнем виде. Отец буквально смотрит на людей изнутри. Не знаю, как он так может. Знания, интуиция, а, может, всё вместе. Да, обычно его слова пустые в повседневном общении, и буквального смысла в них нет, но что касается реальных проблем и сложных ситуаций, то на него можно положиться. — Ага. Значит, уже один аргумент в его пользу есть. А что насчёт его холодного расчёта? Мы оба видели и видим его человеком беспристрастным. Но были такие случаи, когда он действовал против своих интересов? Не для себя. Не для каких-то будущих перспектив. — этот вопрос уже был сложнее, ведь требовал абсолютной непредвзятости и абстрагирования от текущих эмоций. — Помню, как Райкер попал в западню. От отца требовали кучу уступков только для того, чтобы вытащить моего брата. В то время они как раз были в ссоре. Да и мама вообще не была в курсе насчёт этой ситуации, значит, не могла повлиять на отца. И хоть уже было давно известно, что семейное дело переходит мне, он мог бы по холодному расчёту оставить Райкера наедине со своими проблемами, в которые он влип по своей глупости. Но нет, отец согласился пойти в ущерб себе и молча вытащил Райкера без всяких условий. И больше эта тема не поднималась, будто и вовсе не было этого случая. — Годрик не тот человек, которым хочет казаться. Будучи детьми это сложно разглядеть в силу неопытного мышления. А во взрослом возрасте мы все так уверенны в собственной правоте и точке зрения, что даже не пытаемся оспорить свои заблуждения. Думаю, тебе стоит узнать отца лучше, — Иккинг сделал паузу, на минутку вспомнив свои заблуждения насчёт Стоика. А ведь он оказался совсем другим, нежели сам Хэддок предполагал в детстве и юношестве. — И все эти приведённые тобой примеры говорят о том, что шансы есть. Может, ты и сам это неосознанно ощущал, раз присутствует надежда. Да и ты сам рассказывал, что по письмам Вивы тот делает успехи. — Да, это так, — Вигго о чём-то задумался, автоматически крутя письмо матери в руках, — Спасибо, что помог разобраться. — он вскрыл и развернул письмо Вивы. Неспешно вчитываясь, Гримборн старался не упустить ни одной детали. Постепенно его лицо становилось озадаченным, будто там написано вовсе не то, что он ожидал. Иккинг безмолвно наблюдал за ним, ожидая хоть каких-то пояснений, но Вигго не торопился что-либо говорить, так как вновь и вновь перечитывал содержимое. — Вигго? — Иккинг легонько дотронулся до плеча Гримборна. Тот еле заметно вздрогнул, оторвавшись от чтения. — Что-то произошло? — Глобально ничего не произошло, но детали… — Вигго коротко взглянул на те строки. — Это письмо совсем нетипично для мамы. Я не сомневаюсь, что оно от её руки и слога, но содержание кардинально отличается. Она проигнорировала все мои вопросы из прошлого письма, такого раньше не было. Но на этом ещё не всё. Ни единого упоминания об отце. А само повествование выполнено таким образом, будто она и вовсе живёт в одиночестве. Если бы мама поссорилась с отцом, то она бы обязательно высказалась, а тут тотальное игнорирование. — Странно, могу ли я взглянуть? — тот кивнул. Хэддок взял письмо и быстро пробежался глазами. Всё, о чём говорил Вигго, подтвердилось. Вива буквально пишет, что находится одна и очень скучает по сыну. Всё бы ничего, но почему одна? И эти слова так написаны без всяких эмоций, будто это какой-то давно состоявшийся факт. — Это и правда подозрительно. Может стоит проведать её? — Ты же помнишь, что случилось с тобой на Энсомбаке в прошлый раз? — ему не хотелось вновь заставлять Иккинга мучиться и проходить через какие-то мистические испытания. А то, что на его острове происходит что-то невидимое и явно недоброе — очевидно. — Думаю, будет лучше, если ты останешься здесь, а я сам проведаю маму. — Я очень хорошо помню, что случилось в прошлый раз, поэтому мы летим вместе. И это не обсуждается, — твёрдо акцентировал последнюю фразу Иккинг, но всё же решил объясниться как следует, — Я понимаю, что ты переживаешь за меня, но я не ребёнок, Вигго. Мы с тобой пара и все проблемы решаем вместе. Меня немного задевает тот факт, что ты не воспринимаешь меня за человека, на которого можно положиться. Ты стараешься уберечь меня от всего, будто я сломаюсь от любого неосторожного движения. — Вигго был расстроен в моменте, чувствуя себя виноватым. Это была справедливая претензия. Он сам понимает, что порой перегибает палку, но до последнего надеялся, что Иккинг не обратит на это внимание. Конечно же он заметил. — Ты прав, я в этом вопросе необъективен, но не потому что я считаю тебя несамостоятельным или неблагонадёжным. Я знаю, что ты способен преодолевать различные трудности, но мной движет нечто иррациональное, — Гримборн сделал паузу, смотря куда-то сквозь пространство перед собой. — Я до жути боюсь тебя потерять. И не просто как-то метафорически вроде расставания, а буквально навсегда. И я боюсь, не потому, что ты в чём-то не справишься, а потому что ты для меня очень важен. Я не знаю, почему я ощущаю этот страх. Он меня преследует всю жизнь, поэтому мне было тяжело сходиться с людьми. Да, отчасти это не очень приятное мне окружение, но это всего лишь отмазка. Всегда можно вычленить доброго друга среди толпы, но я намеренно выбирал одиночество. Я не оправдываюсь, обязательно буду работать над собой. Просто хочу, чтобы ты знал истинную причину этой чрезмерной опеки. — Думаю, со временем мы обязательно с этим разберёмся. То, что ты это осознал и поделился со мной — это уже ценно. А причины постепенно раскроются, — Иккинг хитро улыбнулся, приобняв Вигго за плечи. — Не переживай насчёт своей опеки, у меня к этому иммунитет. Я всё равно делаю, что хочу, так что летим вместе. — Мне ничего не остаётся, кроме как принять это за данность и смириться. — усмехнулся Гримборн, но как-то грустно. Всё равно ему не нравилась эта идея. Он, конечно, вслух об этом не скажет, но Иккинг будто магнит для неприятностей. Смертельных неприятностей. — Что за недовольное личико? — нарочито возмущённо проговорил Хэддок, ласково коснувшись рукой линии подбородка и челюсти Вигго, — Ты больше не рад моей компании? Я тебя уже достал? — в голосе слышалась будто бы капризная обидчивость. — Тебе я рад всегда. Но больше я радуюсь тому, когда ты в безопасности, — ответил Гримборн, вздохнув, на что Иккинг закатил глаза. — Но я не в праве решать за тебя, где тебе быть. Я знаю, что тебе не нравится опека, но на Энсомбаке я с тебя глаз не спущу. Почему-то именно там мне всегда наиболее тревожно. — Хорошо. Обещаю, что целенаправленно не буду нарываться на неприятности. — Вигго это мало успокоило, ибо Хэддок обычно специально никогда и не нарывался.

***

      Путь на Энсомбаке был невыносимо утомительным и слишком быстрым. Этому есть одно объяснение. Вигго очень хотел проведать родителей, но все его чувства бушевали в протесте. В голове постоянно мелькала навязчивая мысль — не подпускать Иккинга сюда. Почему? Внятных ответов не было, но интуиция кричала об этом. Но так как Гримборн человек по большей степени рациональный, ему было по силам заткнуть этот внутренний голос. Не будет же он останавливать Иккинга в полёте и отправлять обратно. Они просто поссорятся непонятно из-за чего, поэтому Вигго дал себе обещание не задерживаться и не заниматься лишними делами. Придерживаться первоначальной цели и бдить за ситуацией. Осознав, что напряжённо молчал уже столько времени, потерявшись в своих мыслях, он оглянулся, чтобы проверить, как там себя чувствует Хэддок. Тот как обычно прибывал где-то не в реальности, параллельно ведя с самим собой монолог. По фразам вырванных из контекста особо не удалось установить, о чём тот думал, но явно не о грядущих опасностях. Да и когда он об этом думает? Очевидно, что это для него сродни повседневности. Абсолютно печальная реакция, но такова его жизнь. Остаётся лишь сделать всё возможное, чтобы Иккинг от этого отвыкал.       Когда они приблизились к самому острову, Вигго стал намного спокойнее и расслабленнее, не понимая, чего он так сильно устрашался. Тревога плавно спала. Остров как остров. Всё на месте, как обычно. Ничего не происходит. Только извёл себя за зря. Хэддок же в этот момент ощутил атмосферу безысходности и ужаса, царящего в городе. Хотя, всё, вроде, было в порядке. Иккинг попросил Беззубика высадить его у окраины городка: ему хотелось осмотреть окружение для собственного успокоения. На удивление Гримборн не был против этой идеи, хотя в начале их пути попросил его лишний раз не задерживаться на Энсомбаке. Решив не цепляться к словам, он с Вигго неспешно прогуливались к дому Гримборнов. Ещё в первое посещение Хэддок отметил, что для такой территории как-то маловато населения, но мало ли, вдруг у жителей какие-то плановые отплытия по делам. Сейчас же людей будто стало ещё меньше. Улицы практически пустые. Поделившись этим соображением с Вигго, тот сказал, что на Энсомбаке всегда была небольшая численность населения, что очень удивило Иккинга. К чему бы это? Воин здесь не было. Остров мирный, экономически развитый. Здесь, наоборот, должно быть больше возможностей для воспитания детей, нежели в других регионах Скандинавии. Но, видимо, есть какие-то свои специфические условности, препятствующие росту населения.       Пока они шли по вымощенной дороге обеспеченного квартала, Хэддок заметил на брусчатке дорожку из кровавых подтёков. И они идут до одного из домов. У его крыльца сидел пожилой мужчина, рассматривая в руках какие-то бумаги с довольно озадаченным лицом, будто увидел там что-то такое, чего объяснить не мог. И его почему-то ни капельки не смущала та кровь на его крыльце, которая уже давно как засохла. Остальные прохожие будто бы этого вообще не замечали. Видимо, опять Иккинг чего-то напридумывал и загнался по этому поводу. Если это никого не смущает, значит, они в курсе контекста. Видимо, ничего особо страшного не произошло. Отмахнувшись от назойливых мыслей, они, наконец, дошли до дома Вивы и Годрика. Только почему-то перила оградки на крыльце были сломаны, причём сильно, даже быстрый ремонт не скрыл ситуации. Что-то явно здесь произошло. Постучавшись, им открыла дверь Вива, и радостно улыбнувшись, обняла сперва своего сына, а затем и Иккинга. Они зашли внутрь дома и быстренько оценили обстановку. Некоторые вещи тоже были сломаны с разными степенями повреждений. Тот же стул был разломлен пополам, а у шкафчика прямо-таки покосилась дверца. Это как надо пользоваться мебелью, чтобы сломать их так сильно? — Мам, что здесь произошло? Откуда такой разгром? — обеспокоился Вигго, практически сразу задав этот вопрос. Вива оглянулась на свой дом, будто в первый раз видела, и пожала плечами. — Ох, сама не знаю. Три дня назад проснулась, а здесь уже всё так раскурочено. Может, кто-то забрался. Вор ли или дикий зверь, а может хулиганы баловались. А что я сделаю? Приходил наш инспектор, создал иллюзию деятельности и ушёл, — устало вздохнула Вива, коснувшись лба. В последнее время её стала беспокоить головная боль, — Делать нечего, потихоньку привожу всё в порядок. Сейчас уже вполне терпимо. Ты бы видел, что здесь творилось до моего лёгкого ремонта. К сожалению, некоторые вещи придётся полностью заменить. Думаю, стоит дверь поменять на более надёжную. — Гримборну не очень понравилось, что всякий сброд может вламываться в родительский дом, но хотя бы с матерью ничего не случилось. А дверь и правда стоит поменять, а также поговорить с вождём, что за беспредел здесь творится. Но это позже. — А где отец? С ним всё в порядке? — уточнил Вигго, рассматривая масштаб грядущего ремонта. В этот момент Иккинг наблюдал за лицом Вивы, и в её глазах отобразилась искреннее недоумение и непонимание вопроса. — Что? Ты о ком? — спросила Вива, от чего получила невербальное удивление и растерянность от сына и Иккинга. — Я что-то не то сказала? — Мама, давай без шуток. Не та ситуация и настроение для этого, — нетерпеливо и чуточку раздражённо проговорил Гримборн, всматриваясь в мать. — Где он? — Дорогой мой, я не шучу. Я понятия не имею, о ком ты спрашиваешь, — она вообще не понимала, кого она должна тут знать, — Я же всю жизнь живу одна, а до этого с тобой и Райкером. — Вигго и Иккинг переглянулись с друг другом, чтобы понять, что они правда слышат одно и то же. В их взгляде читался лёгкий страх и волнение. — Это невозможно, — заявил Вигго, подойдя ближе к матери, — Ты не можешь не знать, кто мой отец, иначе как бы появился я? Моя фамилия? Твоё обручальное кольцо на пальце? — Вива после этих слов шокировано посмотрела на свою руку, и там правда было кольцо. Как оно там появилось, она понятия не имела. — Но как? Я же никогда не была замужем… — в её голове возникала куча мыслей. Вива тоже не понимала, откуда у неё взялись дети, если она не встречалась с мужчиной. Гримборн. Это не её фамилия. А чья? — Мальчики, что-то мне нехорошо. Я не понимаю, что происходит. Почему я осталась одна на всю жизнь? Откуда здесь чужие вещи? Кто устроил погром? И почему мне так душевно плохо? Я этого не знаю. — она села на софу, так как ноги уже не держали. По лицу текли слёзы, но почему? Всё же нормально. Так было всегда. Вигго же был растерян и впал в ступор. Как же она могла забыть отца? — Вива, не волнуйтесь. Мы поможем разобраться с каждым из этих вопросов, — Иккинг вовремя сориентировался и поспешил успокоить Виву, пока всё это не перетекло в истерику. Он сел рядом с ней и взял за руку, — Вы не одни. Здесь ваш сын, я, и мы не оставим вас в одиночестве. Всему есть объяснение. Только сохраняйте спокойствие. Отдохните. — она несколько рассеянно слушала Хэддока со стеклянным взглядом и кивала ему совсем не в такт содержания разговора. Постепенно Вива теряла опору и её клонило в сон. Иккинг продолжал ей говорить всякие успокаивающие и отстранённые от проблем фразы, придерживая её. В конечном итоге она заснула, и Хэддок полностью расположил её на софе, укрыв пледом. Подав знак Вигго, они тихонько вышли на террасу, дабы прояснить, что вообще произошло. — Иккинг, я абсолютно не знаю, как это объяснить. Очевидно, мама потеряла память, но так выборочно. Это вообще возможно? — уточнил Гримборн у Хэддока. Тот задумался, беспомощно оглядев улицу. Точного ответа он не знал. — Выборочно память теряется очень редко. Возможно, Вива пережила что-то такое ужасное и непосильное для её психики, что та просто не выдержала и скрыла все воспоминания, связанные с объектом стресса, то есть Годриком. — предположил Иккинг. Это только гипотеза, но выглядит вполне логично. А как ещё можно такое объяснить? Повреждений на ней нет, точно не физическая травма. — Звучит обосновано, если учитывать тот факт, что отца нет поблизости. Думаешь, с ним что-то случилось? Или он стал виновником всего этого? — мысленно ужаснулся и разочаровался Вигго. Столько потрясений, что в голову лезет что попало, либо ничего. — Не будем делать поспешных выводов, успокойся, — положил руку на плечо Гримборна Хэддок, — Если Вива потеряла память, а Годрик исчез, то наверняка что-то об этом знают соседи. Предлагаю по расспрашивать их. — Вигго кивнул, согласившись. Всё-таки хорошо, что Иккинг его не послушал и полетел с ним. Иначе он бы здесь просто чокнулся. Ему и так тяжело принимать людей и их эмоции, а успокаивать мать, которая вовсе потеряла отца — задачка трудная. Тут нужен профессионал. Да и сложно здраво мыслить, когда дело касается личного. Трезвый взгляд со стороны необходим.       Иккинга насторожила эта обстановка на Энсомбаке с первых минут после прибытия. Сейчас он стал внимательно вглядываться в лица людей, и все они были какие-то медлительные, аморфные. И Вива вела себя точно также. А это ощущение тревоги и ужаса всё больше нагнетало. И казалось, что его концентрация только увеличивается с каждой минутой. Хэддок попытался вести себя в особое состояние восприятия, но как только он это сделал, то куча эмоций, чувств и ощущений обрушилась на него непроглядным ливнем. Голова раскалывалась, а каждый вдох становился пыткой. Парализующий страх сковал его по всему телу. Как только он вышел из этого состояния, то чуть ли не рухнул на землю. Благо Вигго его вовремя удержал на ногах. Больше никаких экспериментов в этом месте. Иккинг интуицией чувствовал, что здесь нельзя оставаться. Ни минутой дольше. Абсолютно в любой момент могло что-то произойти, но вот что? Конечно, никто никуда не улетел. Ага, разбежались. Когда это люди вот так просто повиновались своему природному чутью? По крайней мере Хэддок точно нет. Он сам решает, когда ему уходить, и насколько оставаться. Расспросы соседей ничего не дали. И даже не в плане того, что они ничего не видели и не слышали. Нет, дело приобрело куда более глубокий поворот. Они никогда в жизни не видели в лицо Годрика Гримборна и не знают его от слова «вообще». Да и все утверждали, что Вива всегда жила одна и воспитывала двух своих детей сама.       Иккинг и Вигго расспросили буквально всех соседей в этом квартале. Многих людей Гримборн знал лично ещё с детства. Они меняли формулировки вопросов, заходили то издалека, то в лоб, но ответ оставался всё тем же. Годрика никогда не было. На какой-то момент парни подумали, что это они чокнулись, а не окружающие. Но ведь не может быть такого, что столько людей вдруг забыло хорошо знакомого человека полностью. Помимо этого Вигго отмечал пропажу и других людей, о которых тоже никто не помнит и не знает. Их никогда не было. У того же ярла была дочь, он ещё настырно предлагал Иккингу жениться на ней, а теперь выясняется, что и её нет. Хэддок, конечно, хотел, чтобы тот отстал от него с этим сомнительным предложением, но не настолько же кардинально. Они были шокированы этими пропажами и массовым забыванием, поэтому добирались до дома теперь уже только Вивы на ватных ногах. Здравый смысл вопит о ирреальности происходящего, а интуиция умоляет просто уйти куда-нибудь подальше и не возвращаться.       Вива их встретила в сознании, немного отоспавшись. На вид она совершенно адекватная. Внятно и здраво отвечает на каждый заданный вопрос. На все, кроме тех, которые хоть как-то связаны с Годриком. Но они не стали тревожить Виву лишний раз и напоминать на некоторые несостыковки в её жизни, так как эта проблема касается не только её, а всего города. Причина явно не в её психике. Пока они разговаривали, то в дверь кто-то постучался. Вигго вызвался встретить гостя, и на пороге оказалась молодая, но измученная женщина с маленьким двухгодовалым ребёнком. Черты лица этого мальчика кого-то смутно напоминали, но Гримборна больше заинтересовала сама гостья. — Майа? — удивился Вигго, узнав в этой уставшей слегка потрёпанной женщине некогда жизнерадостную красавицу. — И я тоже рада тебя видеть, Вигго, — монотонно произнесла Майа, даже не пытаясь улыбнуться, — А ты похорошел за последние два года. А вот у меня всё наоборот, — тяжёло вздохнула она, удерживая ребёнка на руках, благо тот вёл себя спокойно. — Хорошо, что ты вернулся. Я бы хотела тебе и Виве кое-что рассказать, если позволишь. Это важно. — Да-да, проходи в гостиную. — он освободил проход, и Майя вошла в дом. Гримборн расстроено провожал её фигуру взглядом. Совсем недавно Райкер был в неё влюблён. А теперь и он мёртв. И тут до Вигго дошло. А ребёнок-то чей? — О, Майа! Рада тебя видеть, — обняла её Вива, — И тебя тоже, маленький Гарди, — улыбнулась она ребёнку, слегка тронув того за носик, он засмеялся. — Какими судьбами? Что-то случилось? — К сожалению да, — кивнула Майа, осматривая окружение. Её взгляд остановился на Иккинге, так как она его не знала. Он почувствовал, что назревает личный разговор, и отошёл от них подальше, встав возле окна. Не хотелось напрягать Майю своим присутствием, — С каждым днём моё здоровьё становится всё хуже, а я воспитываю сына в полном одиночестве. И никаких родственников у меня больше нет, так как близкие отреклись от меня из-за ребёнка вне брака. Но не суть. Боюсь, что недолго мне осталось. Я бы не стала вас тревожить, но думаю, вы имеете право знать. Гарди — это сын Райкера, то есть ваш внук и племянник. Можете мне не верить, но я уверяю, что кроме Райкера у меня никого не было. — её голос был глухим и тихим, поэтому приходилось буквально к ней прислушиваться, чтобы что-то разобрать, настолько она была истощена. — Во имя Фрейи, почему ты не сказала об этом раньше? — шокировано спросила Вива, пристальнее вглядываясь в Гарди. Он и раньше казался ей каким-то знакомым. Теперь она явно видела кое-какие черты Райкера. — Мне хватило первого отречения. Второго изгнания я бы не выдержала, а так я могла с вами спокойно общаться и Гарди тоже, иначе мы бы вообще остались без какой-либо семьи, — безжизненно поясняла Майа, смотря куда-то в сторону, боясь заглядывать в лица Вивы и Вигго, чувствуя перед ними вину. — Теперь мне просто не хватает сил, чтобы хотя бы с горем пополам его воспитывать. — Что за глупости, Майа?! Я бы никогда не отказалась, — вздохнула Вива, с сочувствием глядя на неё. И хоть всё так ужасно в этой истории закончилось, но по крайней мере у Райкера остался сын. Уже хоть какое-то оживление. — Всё, ни слова больше. Переезжай ко мне и будем воспитывать его вместе. Ты обязательно поправишься. Всё образуется, вот увидишь. Я буду рядом. Да и одинокие женщины должны держаться вместе. — Правда? — удивилась Майа, не поверив собственным ушам. Неужели теперь она не будет прозябать в вечном безысходном одиночестве. Вива кивнула ей, улыбнувшись, — Вы не представляете, насколько это спасёт меня и Гарди. Спасибо за вашу доброту. Я так благодарна. — она быстро вытерла выступившие слёзы. Впервые за долгое время почувствовала хоть какие-то эмоции.       Пока Вива разговаривала с Майей о насущных проблемках, Вигго и Иккинг внимательно их слушали, не встревая в диалог. Хэддок так умилился этому разговору. Ему было невероятно жаль Майю. Возлюбленный умер, беременность и изгнание из семьи, но она всё же держалась и добросовестно воспитывала и ухаживала за ребёнком. По Гарди видно, что он живёт в хороших условиях, хоть они и достигаются за счёт беспрестанного труда матери. Замечательно, что эта проблема наконец разрешилась, да и в семье Вигго теперь новые лица. Осталось решить ситуацию с потерей памяти и найти Годрика. Но с этим есть одна загвоздка. Абсолютно неизвестно и непонятно, что произошло. И конечно же никто ничего не помнит. Вигго тем временем пребывал в заторможенном состоянии. Слишком много событий. Но хоть эту ужасную действительность смягчил тот факт, что у него, оказывается, есть племянник. Райкер не был идеальным братом, но всё же он близкий человек. Гримборн иногда вспоминал его. После его смерти всё плохое постепенно забывалось, а вот ностальгия никуда не ушла. А теперь он искренне радовался, что после его старшего брата осталось хоть что-то дельное и хорошее. И Вигго пообещал самому себе и брату присмотреть за этим ребёнком.       Раздумывая о делах семейных, Иккинг не сразу отметил, как естественный солнечный свет, идущий из окна, резко потух, будто его загородили чем-то огромным. Но дело даже не в этом. Прямой свет изредка промелькивал на паркете, так как эта тень отбрасывалась от чего-то живого. И судя по её силуэту это точно не тень дракона. А кого тогда? Хэддок хотел отойти и посмотреть, что же там, но не мог сдвинуться, словно парализовало. По позвоночнику прошёл холодок и табун мурашек. Жуткий, невыносимый, безграничный страх окутал его вуалью, будто отделив от реальности. Всё вокруг закружилось цветными пятнами. Единственное, что Иккинг мог услышать — это только неразборчивый шёпот разных голосов. Создавалось ощущение, что они находились очень близко. И биение собственного сердца стучало набатом, заглушая собственные мысли. Тук-тук. Пауза. Тук-тук. В глазах темнело и всё виделось урывками.       Внезапный женский крик. Хэддок шокировано раскрыл глаза, выйдя из насильно окутавшего его транса. И первое, что он разглядел — это оттенки красного. Повсюду. Почувствовался металлический запах. Сфокусировавшись, он увидел стекающие ручейки крови по складкам платья Майи. Подняв взгляд выше, её верхняя часть тела оказалась поглощена огромной антропоморфной обезображенной головой с невероятно широкой и длинной шеей, что напоминало туловище змеи, только намного больше. Челюсть, похожая на человеческую, придавливала талию Майи, перетирая её скоблящими движениями, от чего обильно стекала кровь по подолу, обливая Гарди макушку. Тот держался за мамино платье, не понимая, что происходит. Постепенно голова существа проглатывала жертву всё дальше. Майа уже давно перестала сопротивляться. Иккинг взглянул на стоявших рядом с монстром Вигго и Виву — те даже не шевелились. Взгляд их был пустой, словно загипнотизированный. Иккинг быстро осознал, что если он не будет сопротивляться, то чудовище заглотит и ребёнка тоже вместе с матерью, а потом уже и остальных поочереди.       Хэддок напрягся всем телом, а потом расслабился. И так несколько раз. Осознав до конца действительность, он на рефлексах сделал рывок и оттащил Гарди от тела Майи, взяв того на руки. Обернувшись к окну, Иккинг опешил от шока. Эта голова не одна. То чудовище было огромным, а его голов было очень много, но в окно влезла только одна. Тот монстр теперь уже до конца заглотил тело несчастной и повернулся лицом к Хэддоку, всматриваясь бездонными и пустыми глазницами буквально в его душу. Он снова ощутил, как конечности деревенеют, а голову разрывал шёпот. Иккинг продолжал смотреть на существо, но действительность в его глазах всё время мелькала. То он видит эту ужасную нечисть и кровь повсюду, то внезапно оно исчезает, будто и не было. Оно пытается его обмануть. Заставить всё забыть.       Нет, он так просто не сдастся. Хэддок не позволит этому сойти с рук. Даже не надейтесь. Внутри бушевал гнев и адреналин. Усилием воли он начал двигать конечностями и опустил ребёнка на пол, спрятав его у себя за спиной. У Вигго в ножнах должен быть меч, он всегда при нём. Резким прыжком оказавшись рядом с Гримборном, он вынул из ножен его меч и, не мешкая, нанёс повреждение тому монстру по длиной шее. Рана была глубокой, но учитывая размеры чудовища, этого было недостаточно, чтобы отрубить тому голову. Тварь заревела, от боли долбаясь головой об потолок. И в этот промежуток Иккинг, крепко ухватившись за меч двумя руками, со всей силы нанёс рубящий удар по шее, но уже с другой стороны. Чудовище, отхаркиваясь кровью, вопило, размахивая во все стороны своим длинным языком, разбрызгивая слюни. Хэддок молился, чтоб они не были токсичными или кислотными, как у разнокрыла. Он уже готовился совершить третий удар, но существо, осознав невыигрышное положение, устремилось вытаскивать голову из дома, пока Иккинг вовсе её не отрубил. Как только оно скрылось, Хэддок сразу же закрыл окно, поставив заслонку, а также плотно закрыл все двери и прочие окна. Благо дом у Гримборнов добротный, крепкий.       Управившись на скорость с этим делом, Хэддок вернулся в гостиную к остальным. Они пока ещё стояли застывшими. Иккинг прислонился к стене, которая вела наружу, и прислушался. Тишина. Никакого шёпота, и ничего не пытается его парализовать. Оно ушло. Но надолго ли? Дома стало темно, поэтому Иккинг разжёг камин и все найденные свечи, чтобы хоть как-то осветить пространство. Послышались всхлипы ребёнка. Он пришёл в себя и испугался, оставшись в одиночестве. Обернувшись на звук, Хэддок осознал, что пространство вокруг них стало ещё больше разрушенным и окровавленным. Меч Вигго стоял неподалёку, прислонённый к углу. С него стекала тёмная тягучая кровь того монстра. Выйдя из оцепенения, Иккинг подошёл к Гарди и поднял его на руки, обнимая. Белая рубашка Иккинга постепенно становилась красной от контакта облитым кровью ребёнком. Кровью его матери. — Тише-тише, Гарди, — хрипло проговорил Хэддок, поглаживая мальчика по спине, — Не бойся, я с тобой. Никто тебя не тронет, — Иккинг даже не осознавал, что вообще говорит, находясь в состоянии ужаса, но Гарди всё же перестал плакать, доверившись незнакомцу. Укачивая ребёнка, он повернулся лицом к Вигго и Виве. Те ещё стояли застывшими. Мелкими каплями на них налипла кровь. В голове сразу же возникли страшные мысли. А что, если бы чудовище выбрало кого-то из них? Он бы не сумел их спасти. Точно также, как Майю. Просто бы не успел. Усилием отогнав жуткие мысли, Иккинг подошёл к Вигго и одной рукой коснулся его плеча. Тот не реагировал, — Вигго, очнись, прошу. Вигго? — продолжал его звать Иккинг, чуть сильнее повысив голос. Невыносимо так долго оставаться один на один с этими последствиями. Через какое-то время Гримборн начал шевелиться. Он протёр глаза, промаргиваясь, и осмотрел окружение. — Что произошло? Я будто отключился, — он видел перед собой только Иккинга с Гарди, маму и чуть сильней побитое окружение, но всё вокруг было обычным. Если не считать, что днём темно, как ночью, и всё освещает свет огня, — С тобой всё хорошо? — Хэддок опешил от такого вопроса, от раздражения нахмурив брови. Да, всё просто восхитительно. Они все стоят в луже крови некогда живой Майи, которую целиком сожрала какая-то нечисть, а так лучше не бывает. Задержав дыхание на несколько секунд и выдохнув, Иккинг попытался успокоиться. Не хотелось срываться на близких, хоть это и был глупый вопрос, особенно для Вигго. Стоп, а почему он спросил именно это из всего многообразия различных тем? — Что ты видишь перед собой? — спросил Хэддок, проигнорировав тот вопрос. Если его гипотеза подтвердится, то это объяснило бы многое, — И ты знаешь, кто такая Майа? — Вигго удивился таким вопросам, но не стал перечить. Он ощущал это раздражённо-дурное настроение Иккинга даже на расстоянии. В такие моменты лучше делать, что скажут. Без всяких уточнений, иначе можно было нарваться. Вигго внимательно осмотрел гостиную и подметил несколько сломанных вещей, которые минуты назад были целыми, а его меч вовсе куда-то исчез. — Я вижу тебя, Гарди, маму. Мы находимся в гостиной. Здесь всё как обычно, за исключением новых повреждений в отделке и мебели. А насчёт Майи, то я её не знаю. У меня нет знакомых с таким именем. — теперь Иккинг убедился, что всему виной тот монстр. И если человека забывают, значит, он мёртв. Тогда Годрик тоже… Но пока не время им об этом говорить. — А ты случайно не видишь, ну я даже не знаю, кровь? На мне? На себе? Повсюду? — всё же уточнил Хэддок. Его интонация была чуточку истерично-маниакальная, что насторожило Вигго. У него было стойкое ощущение, что он забыл что-то важное, но что конкретно — неизвестно. Он покачал головой в ответ Иккингу, на что тот нервозно усмехнулся. — Я так и думал. В таком случае, как ты объяснишь один маленький нюанс. Кто такой Гарди и откуда он взялся здесь? — Он мой племянник, — сразу ответил Гримборн, но вот на второй вопрос он не мог дать точного ответа, так как понятия не имел, откуда тот взялся, — Он уже был здесь? У мамы. Но когда мы прилетели, Гарди здесь не было. Мам, где ты нашла его? — обратился он к матери, на что та удивлённо покачала головой. — Я не знаю. Не помню. — ответила Вива, озадаченно всматриваясь в ребёнка. Иккинг же решил добить их до конца и задать ещё один ломающий разум вопрос. — Вы знаете, что это ребёнок Райкера. Но откуда вы это знаете? Он вам точно бы не сказал. И кто же его мать? И если вы не знаете её, то кто бы мог передать Гарди? И вы не ответите на этот вопрос, потому что всё забыли, — протараторил Хэддок и резко оборвался, стараясь себя успокоить, глубоко дыша. Главное сохранять спокойствие. Не паниковать, — Вигго, помнишь, как ты удивлялся, когда Вива забыла Годрика? — тот кивнул, растерявшись от странного поведения Иккинга. — С тобой случилось то же самое. Ты забыл Майю. Она мать Гарди. Она недавно пришла к нам и рассказала, что он сын Райкера. — Подожди, я забыл? Но как? Что произошло? Тогда почему ты помнишь? И в таком случае, где сама Майа? — засыпал кучей вопросов Вигго. Он даже вообразить не мог, что что-то упустил. Целый кусок воспоминаний. И Иккинг был прав, когда находил несостыковки и белые пятна в этой действительности. — Успокойся, я расскажу, но позже. Время поджимает. Думаю, что нам может помочь только Фроуд, иначе я не знаю, что нам делать дальше, — тяжело вздохнул Хэддок, стараясь не акцентироваться на плохом варианте, — Вива, я с Вигго пойду к Фроуду, а вы с Гарди останетесь здесь. И ни в коем случае не открывать окна и двери. На улицу категорически не выходить. Там опасно. И запритесь в какой-нибудь комнате, где вовсе нет окон, на всякий случай. И… — Иккинг посмотрел на обмазанных кровью ребёнка и женщину. Они этого не видят, но она же есть, — Думаю, что стоит вытереться влажной тряпкой. Лишним не будет. — Вива с недоумением кивнула, но всё же пообещала сделать так, как её просят. По её мнению Хэддоку лучше знать, что с ними происходит, так как он может видеть то, что другим не под силу. Она взяла Гарди на руки, а одной рукой прихватила канделябр, и отправилась на второй этаж. — Ты же не просто так расспрашивал о крови? — уточнил Вигго, на что Иккинг кивнул, подойдя к нему. Он достал платок и начал вытирать тому лицо, а то совсем жуть. — Ясно, и я тоже. — Да. Помнишь, как мы разыграли близнецов на день Локи? Здесь всё то же самое, но только это реальность, — от слов Хэддока Гримборну стало не по себе. Невидимое и непредсказуемое всегда пугает больше всего. — Твой меч в правом углу комнаты. Рекомендую протереть, прежде чем брать в руки. А я свой возьму. Вопреки распространённому мнению, я тоже хочу жить. — засмеялся Иккинг и подошёл к месту, где располагались его дорожные сумки. Меч, щит, запасные болты для арбалета. Всё берём, всё пригодится.       Выйдя из дома, они направились к Фроуду. Хэддок постоянно озирался по сторонам, ожидая возвращения бестии в любой момент. Наверняка она разозлена и захочет ему отомстить. Вигго ощущал это нервозное и параноидальное состояние Иккинга невооружённым глазом. Он явно скрыл от него что-то важное. Обычно Хэддок всегда сохраняет спокойствие, какая бы не была сложная ситуация, но сейчас очевидно, что он испуган. Многие люди считали Иккинга бесстрашным и даже чуточку безумным. Насколько жуткое могло быть это что-то, раз даже Хэддок в ужасе? Внезапно тот остановился, будто к чему-то прислушиваясь. Гримборн осмотрелся повсюду, но ничего не увидел. А Иккинг в это время спешно достал щит, трансформировав его в арбалет, на панике заряжая его болтами. — Иккинг, что происходит? Почему ты… — и мир вокруг закружился. Гримборн уже не слышал, что говорит Хэддок, войдя в состояние беспамятства. — Вигго, пошли быстрее, пока ты в сознании, — подготовив арбалет, Иккинг взглянул на Вигго и у того уже был стеклянный взгляд. — Блеск. В чистом поле у меня нет шансов.       Хэддок чаще всего оптимист, и сколько бы он не верил в свою силу духа, но этого недостаточно от слова «совсем». Он не отец, который мог одним ударом обезглавить самых агрессивных драконов. Один на один у Иккинга нет шансов. А тут ещё нужно за Вигго приглядывать. Ну всё, они покойники. Мысленно попрощавшись с жизнью, он внимательно смотрел вдаль, ожидая, когда то чудовище нагрянет. Минута и показались ужасающие головы, изворотливо двигающиеся в своём такте. Прицелившись арбалетом, Хэддок выстрелил болтом прямо в одну из голов, а конкретнее в глазницу. Та рассвирепела, разозлившись. Но выстрел особой погоды не сделал, ей будто всё равно. Но Иккинг не мог отступать без Гримборна. Он попытался тащить его за руку, а затем и толкать в спину, но тот как стоял столбом на месте, так и стоит. За этот короткий миг Хэддок пожалел, что так мало уделял внимание силовым тренировкам, хотя в его случае это не особо бы помогло. Бегство не вариант. Остаётся сражаться дальше. Он снова и снова стрелял по тому монстру, тот уже был утыкан по всему периметру стрелами, но не останавливался. Как только бестия подползла поближе, Иккинг сам побежал к ней вперёд, уводя чуть в сторону, подальше от Вигго. Когда Хэддок погибнет, у того, может быть, останется хоть какой-то шанс прийти в себя и уйти подальше.       Рискнув, Иккинг оббежал вокруг чудовища, распыляя газ пристеголова, и нажал на кнопку, запуская воспламенение меча. Взрыв получился громким, и Хэддока отбросило ударной волной на спину. Повсюду был дым. Из него показались силуэты голов. Те вышли из дыма, потянувшись к Иккингу уже слишком близко. От взрыва головы обуглились и залились тёмной кровью, которая крупными каплями стекала прямо перед ним. Бестия взбешена и жаждала его крови. Рядом валялся меч полностью в огне, его рукоять уже накалилась. Жуткие головы его окружили практически со всех сторон. У одной из них торчал болт в глазу, и она подобралась к Хэддоку чуть ли не вплотную, обрызгивая его кровью и слюнями. Неужели последнее, что он увидит — это бездонные глазницы воплощения самой ненависти и ужаса? Жить хотелось, как никогда. Наплевав на всё, Иккинг быстро схватил раскалённый меч в руку, ощутив молниеносный ожог, и полоснул обезображенную головёшку по её озлобленной гримасе. А пока та на долю мгновения растерялась, он побежал куда глаза глядят. Этот дым сыграл плохую службу. Хэддок не видел куда бежать, и его постоянно заставали врасплох внезапно выскакивающие длинные шеи и плотоядные улыбочки. Адреналин играл в крови, пульс бился так быстро, как никогда, а он всё продолжал уворачиваться от загребущих челюстей монстра. Наконец, увидев белый свет, Хэддок побежал к выходу из дымовой завесы, но его надеждам не суждено было сбыться.       Челюсть вцепилась ему в руку, утягивая его назад во тьму. Долгожданный белый свет вновь исчез. Зубы больно впивались в его предплечье, проступила кровь. Вот и всё. Иккинг хоть и пытался вырваться, колотя свободной рукой ту голову по балде, но та только над ним усмехалась, сильнее сдавливая руку, ломая кость. Послышался её хруст. Хэддок закричал от этой невыносимой боли. Прозвучал высокочастотный знакомый гул. Синий залп плазмы пронёсся мимо него, задевая тело бестии. Та от неожиданности разжимает челюсть. Хэддок падает на колени, придерживая повреждённую руку. Обильно течёт кровь, собираясь лужей под ним. Если он сейчас что-то не сделает, то умрёт от потери крови. Иккинг с силой срывает рукав рубашки и как может накладывает давящую повязку, чтобы прекратить кровотечение. Но то чудовище и не думало оставлять его в живых.       Беззубик приземлился рядом с Иккингом, непонимающе оглядываясь на реакцию человека. Почему тот перевязывает руку? С ней же всё в порядке. И против кого тот бьётся? И почему кричал? Кое-как управившись с повязкой, Хэддок отталкивал дракона, заставляя того улететь, пока не поздно, но ночная фурия не понимала, почему она должна улетать. Беззубик один из сильнейших драконов и в состоянии защитить друга от кого-либо, но иногда физическая мощь мало что значит. С приближением бестии ночная фурия застыла, её глаза сузились как щербинки. Хэддок был в отчаянии. Он просто не мог чисто физически спасти близких, а та тварь запросто может навредить любому обездвиженному дракону, пожирая того по кусочкам.       Оглядевшись вокруг, Иккинг увидел как бестия подбирается к застывшему Вигго, намереваясь того заглотить живьём. Недолго думая о том, что он творит, Хэддок поднял упавший щит и побежал прямиком к подкрадывающейся твари. Активировав ловушку в центре щита, оттуда вылетела больших размеров сеть, но её было недостаточно, чтобы полностью накрыть всё чудовище. Но по крайней мере это отвлечёт её на некоторое время. Собрав все оставшиеся силы, Иккинг схватил Гримборна обеими руками, терпя сильную боль, и потихоньку тащил его дальше. Благо, что эта тварь сама по себе медлительная, так как передвигается с помощью нескольких пар страшных человеческих кистей, которые ногтями впиваются в почву. Но Хэддок не мог двигаться так долго, силы быстро его покидали. Но пришла неожиданная помощь. Издалека летевшая Линторден увидела, что с людьми что-то не так, а Беззубик и вовсе застыл как камень. На рефлексах она схватила Иккинга и Вигго и унесла их куда подальше. — Лин, прошу, отпусти нас здесь и спаси Беззубика! Он в опасности, — взмолился Хэддок, держась за лапу скрилла. Та проигнорировала его и продолжила полёт, — Здесь творится нечто ужасное, Лин. Вернись за Беззубиком, умоляю, иначе он может умереть! С нами всё будет нормально. — Линторден всё же послушала и начала опускаться вниз. Оставив Иккинга и Вигго в небольшом лесу, она стремглав понеслась обратно. Благо, что скорость скрилла не уступает ночной фурии. Она должна успеть. Будем надеяться, что ей повезёт успеть проскочить ловушку с гипнозом.       Вигго наконец пришёл в себя, не понимая, как он вообще оказался в другом месте. Хэддоку уже было не до объяснений, он взял Гримборна за руку и заставил того бежать вместе с ним, постоянно поторапливая. Самое удивительное, что Вигго даже не замечал, что от прежнего облика Иккинга не осталось ничего прежнего: он ранен, весь в крови. Но Гримборн продолжал его видеть таким же аккуратным и свежим, как в тот момент, когда они только прилетели на Энсомбаке. Вдалеке уже виднелся дом Фроуда. Они быстро забежали внутрь и плотно закрыли дверь. Хэддок подбежал к окнам и одной рукой закрывал их, фиксируя защёлкой. В доме сразу же воцарился мрак. Раздался щелчок и загорелся огонёк. Фроуд зажёг лучину и посмотрел на прибывших с любопытством. — И вам добрый день, — захихикал он, не ожидав такого эффектного прихода в его скромную обитель. — За вами кто-то гонится? — Нет, мы тут пробежкой занимаемся и из вредности заставляем тебя тратить последние свечи, хлопая дверьми и окнами, — пассивно-агрессивно ответил Иккинг, стиснув зубы от боли. Он придерживал свою больную руку, пальцами ощупывая, как его кость буквально торчит. Открытый перелом, — Я так понимаю, и ты не в курсе происходящего. Принеси мне аптечку, я так долго не продержусь. — Фроуд без лишних слов ныркнул в свои закрома. Вигго подошёл к Хэддоку и вывел того на свет, дабы внимательно разглядеть, что у того случилось. Ничего не было. Тот держался за руку, но она же целая. Может растяжение? — Иккинг, где тебе больно? Я ничего не вижу. Опиши, что с тобой случилось? — мягко попросил Гримборн, пытаясь получить хоть какую-то информацию, а то в последние часы его жизнь превратилась в калейдоскоп обрывочных воспоминаний, которые лишены всякого смысла. Иккинг понимал, что Вигго находится под действием той твари, но это всё звучало так абсурдно. В данный момент он просто пытается не потерять сознание от боли и потери крови, а ещё рука начала синеть. Ещё чуть-чуть и с ней можно попрощаться. Да и рассказывать об этом Гримборну не вариант, тот только расстроится и уже не будет способен здраво мыслить и в дальнейшем решать проблемы. — Ничего критичного, — он посмотрел на свою припухшую кровавую руку, которая пульсировала яркими острыми приступами боли, — Просто ушибся. Не о чем переживать. И без правой руки я могу жить… какое-то время. — хотелось просто осесть на пол и зарыдать, но это будет очень подозрительно, поэтому Хэддок терпел, как мог, пытаясь лишний раз не дёргаться. Вигго уже планировал потихоньку вытягивать из него информацию, но в этот момент зашёл Фроуд с аптечкой. — Наконец-то. — Иккинг сорвался с места. А вот это зря. Голова закружилась, но всё же он добрался до рабочего стола и подготовил необходимые инструменты. Просить помощи у Вигго и Фроуда бесполезно, так как они ничего не видят, да и он пытается сохранить перелом в тайне, поэтому просто выгнал их куда подальше. Гримборн попытался сопротивляться, но убийственный взгляд Хэддока поставил его на место. Пока временно, а там посмотрим.       Положив руку на стол, он снял повязку. Та уже к этому времени успела подсохнуть, и снимать её было очень неприятно, мягко говоря. Вид перелома прекрасен. Разорванная кожа ошмётками висит, как попало, открывая вид на кровавые мягкие ткани, а оттуда косо торчит локтевая кость острым осколком. Уже на этом можно было упасть в обморок и никогда не просыпаться. Но Иккинг человек бывалый. Одну конечность уже терял, так что уже не так страшно. Попытается, конечно, спасти руку, но на крайний случай и протез подойдёт. И так уже инвалид давно. Одним больше, другим меньше. Какая разница? Лучше попытаться что-то сделать, чем ничего. Чтобы обезопасить себя от лишнего внимания, он вложил себе в рот металлический держатель для угля, чтобы бесшумно кричать в своё удовольствие. Да начнётся же самолечение. Он мысленно поблагодарил самого себя, что додумался обучиться лекарскому делу у Готти.       Первым делом стоило отмыть всю грязь и заразу антисептическими веществами. Иккинг взял разбавленный спирт и обильно пролил его на открытую рану. В этот момент он чуть не откинулся, аж в глазах потемнело. Как же убийственно щипало. Кричать не хотелось, скорее долбануться головой об стол и не мучиться. Убрав держатель изо рта, он беззвучно выругался, проклиная ту тварь. Так даже легче терпеть, чем просто мычать и вздыхать. После обработки он взял нож и рассекал мёртвые ткани, пытаясь как можно аккуратнее вырезать, не задев важного. Теперь следует вставить кости в нужное положение. У Фроуда были специальные пластинки для этого дела. Задержав дыхание, он вправил выступающую кость в нужное положение резким движением. Он чуть упал с ног от этой боли и быстро присел на ближайший табурет, тяжёло дыша. Слёзы уже давно лились из его глаз, не прекращаясь, от чего уже намокла даже шея. Но процедуру надо продолжать дальше. Нельзя так долго передерживать давящую повязку. Хэддок аккуратно расположил все кусочки костей примерно нужным образом, а также сцеплял их между собой пластинками, которые тонко сгибали кости вокруг. Удостоверившись, что всё на месте и он ничего не упустил, Иккинг взял иглу и шёлковую нить. Кое-как умудрившись её вдеть одной рукой, он принялся соединять кусочки кожи вокруг раны, как бы её зашнуровывая и стягивая. И чтобы кожа хоть как-то мало мальски прилично восстановилась, он смочил рыбью чешую в антисептическом растворе и вложил прямо в шов, закрывая промежутки мягких тканей. Осталось наложить свежую повязку и всё хорошенько перетянуть получившийся конструктор для юных лекарей. Иккинг вложил заранее подготовленные тонкие дощечки по длине его руки и закрепил с внутренней и внешней стороны предплечья. Далее он продолжил фиксировать получившуюся конструкцию к плечу, предварительно убрав давящую повязку, и напоследок сделал повязку для удержания предплечья. И вуаля, временное решение готово. Правда перевязка в области раны сразу же намокла и пропиталась кровью. Но ничего, та внешняя кровь засохнет и закупорит промежутки. — Фроуд, я закончил, — хриплым осипшим голосом прикрикнул Хэддок. К нему сразу же подошёл Фроуд, намереваясь проверить, что он тут наделал. Увидев сию конструкцию, он присвистнул от масштаба работы. — Я так больше не могу. У тебя не осталась та настойка из мандрагоры? Я скоро чокнусь и грохнусь в обморок. — Обожди, — без лишних вопросов кивнул Фроуд и достал из шкафа настойку и кружку, — Скажи, когда остановиться, — и он начал лить настойку в кружку, ожидая сигнала Иккинга. Тот молчал, а Фроуд всё наливал и наливал до тех пор, пока края не переполнились, — Слушай, а ты крепкий парень. Никто за раз столько не вы… — он даже не успел договорить, как Хэддок поднял кружку и выпил всё содержимое залпом. — Выпивал… Занесу твоё имя в мою книжечку рекордов. — После всего мне уже плевать, что эта штука так сильно обжигает горло и внутренности. Я просто хочу выжить и перестать чувствовать боль по всему телу. — выдохнул Иккинг. Эта штука и правда обжигает не по-детски.       К ним как раз подошёл Вигго и шокировано оглядел просто «ушиб». Из-за просто ушиба такие конструкции не выстраивают. Это уже выглядит страшно и больно. Да и само поведение Иккинга становится очень нервозным и эмоционально перевозбуждённым. Гримборн уже давно начал ощущать себя каким-то идиотом, который вообще ничего не знает, не слышит и не видит то, что ощущает сам Хэддок. — Иккинг, не нужно ничего скрывать. Объясни уже наконец, что с тобой происходит? Ты что-то знаешь, это явно так. Хватит уже нас беречь, говори всё, как есть. И начни, пожалуйста, с себя. — Вигго уже в моменте осознал, что всё это говорит уж слишком давяще. Тому и так плохо, поэтому к концу фразы его голос смягчился. — Ну да, у меня не ушиб. Кое-что чуточку посерьёзнее, но не думай об этом, — махнул здоровой рукой Иккинг. Открытый перелом? Не-не, это просто маленькая проблемка. А большую проблему он сейчас зарисовывает на бумаге для того, чтобы явить эту головастую ошибку природы миру, — Вот эта хрень с нами происходит. Что это вообще такое? Вы её не можете видеть, слышать. Случится беда, и вы сразу столбенеете и всё забываете. Я не знаю, как её убрать. — Фроуд с озадаченным лицом взял рисунок поближе рассмотреть. В его глазах проглядывалось узнавание. — Я знал, что здесь обитает какое-то зло, но не мог понять какое. Всё это ускользало от меня. — что-то бурча себе под нос, он куда-то вышел, выискивая нечто определённое. Воспользовавшись паузой, Вигго рассматривал очертания той бестии. В моменте от неё стало не по себе. И возникло чувство чего-то знакомого, будто что-то такое он видел. Гримборн перевёл взгляд на Иккинга, тот здоровой рукой вцепился в балку, крепко сжав руку, будто удерживает себя от падения. А его взгляд стал затуманенным с лихорадочным блеском. Вигго молча усадил того за стул. — Не хочешь рассказывать? — спросил Гримборн, на что Хэддок кивнул. Он вздохнул, коснувшись своего виска. Вигго уже вовсю ощущал тревогу и страх за него. А он даже не может тому помочь и спасти тогда, когда это по-настоящему требуется. И снова Иккинг остался в одиночестве с теми проблемами, в которых он не был обязан разбираться. И опять это чувство беспомощности. Будто кто-то специально отгораживает окружающих от Хэддока, испытывая его каждый раз. — Иккинг, есть ли хоть что-то, чем я могу помочь тебе? Всё что угодно, просто скажи. — Прям всё-всё? — уточнил Хэддок, на что Вигго кивнул, — Не думай обо мне и сконцентрируйся на проблеме. Никто мне не сможет помочь, пока эта штука жива. Так что если вы хотите, чтобы я меньше мучился — просто помогите найти способ уничтожить это чудовище. Без лишних вопросов и эмоций. Я умоляю, хватит беспокоиться. Я не хочу тебя обидеть, но единственное, что я сейчас хочу — утопиться в ближайшей реке. Вот не надо доводить меня до этого состояния. Я как никогда близок. — надрывно и эмоционально проговорил Иккинг. В процессе его речи интонация скакала как бешеная. Он даже заикался и задыхался, всё ещё продолжая чувствовать эту боль. Слёзы вновь предательски полились, но он быстро отвернулся, стерев их, благо здесь было темно. Вигго с сочувствием и беспокойством выслушивал слова Иккинга, ощутив чувство вины, что не в состоянии что-либо сделать и даже, наоборот, делал хуже, поэтому он просто молчал. Если тому легче от тишины и покоя, то Гримборн не будет лезть. Иккинг был прав, им стоит сконцентрироваться на источнике проблемы, а не с её последствиями. — Нашёл. Вот она… — Фроуд притащил какую-то небольшую старую книжонку. У неё такой вид, будто ещё чуть-чуть, и она рассыплется в прах, — Это наша семейная реликвия. Тут описываются разные сущности. И вроде тут что-то похожее упоминалось, — Фроуд аккуратно расположил книгу на столе и очень медленно листал страницы, пытаясь найти нужный материал. Остановившись на нужной странице, он указал пальцем на иллюстрацию. Это было что-то жуткое и ужасающее, напоминавшее то, что видел сам Иккинг. — Лжегидра. Как я раньше этого не понял. Всё лежало на поверхности. Хотя, неудивительно. Она влияет на каждого присутствующего, кроме видящих. — Ближе к делу. Что это и как от неё избавиться? — раздражённо проговорил Иккинг. В данную минуту у него нет абсолютно никакого академического интереса всё это подробно изучать и восторгаться. Там люди умирают, а может даже она уже жрёт кого-то в этот момент. — Это воплощение зла. Порождение человеческой злобы, ненависти, жестокости и прочих мерзотных качеств. Это не реальное живое существо, но имеет материальное воплощение. Она не исчезнет до тех пор, пока не уничтожит всё живое в округе, — вздохнул Фроуд, мысленно просчитывая, сколько уже погибло всех за эти года. Вот и раскрылся секрет их вечно сокращающегося населения, что вызвало кучу экономических проблем в последние годы. — Лжегидра поёт песню, но для нашего уха она не слышна, и вводит в состояние транса, стирая все наши воспоминания о ней и о тех людей, которых она сожрала целиком вместе с душами. — Значит, она убила отца? — Вигго давно подозревал, что поиски скорее всего закончатся неприятными вестями, но всё же теплилась хоть какая-то надежда. Теперь это уже факт, — И ту Майу съели прямо у нас перед носом, и ты единственный, кто это увидел? — Иккинг кивнул, вздохнув. — Я не успел её спасти. Только вовремя выхватил Гарди, ну и прогнал лжегидру, как мог. — Боги, это… — Гримборн не продолжил фразу, хоть и разозлился очень сильно. Уже не было страшно, а вот жажда мести набирала обороты. — Там написано, как обойти её гипноз? — Самое лучшее средство — это не слышать. Заткнуть уши. А что касается изничтожения, дело весьма увесистое. Потребуется отрубить все головёшки и разворотить все внутренности по образцу психопата. Но самое важное даже не это. Это воплощение ужаса и страха. Поэтому мы должны стать для этого ужаса самым настоящим кошмаром. — Это я ей устрою, — процедил Вигго, неосознанно сжимая свой меч. — Где она обитает? — Я её ранил. У лжегидры тёмная густая кровь. Можно пойти по этому следу. Хотя я, кажется, и так знаю, где её логово. Помнишь, мы шли к Фроуду каким-то коротким путём? Я ещё тогда попросил тебя сменить направление. Уверен, что она обитает именно там, — Иккинг внимательно посмотрел на Гримборна и будто уже чувствовал, что тот хочет начудить. — И даже не думай оставлять меня здесь, слышишь? Я иду с тобой. — Нет. Я не позволю. Я хоть и не вижу всего, но мне и так ясно, что ты не в состоянии сражаться с ней. Да даже если бы с тобой было всё в порядке, я не могу просто так отпустить тебя рисковать. — честно признался Вигго. Дело даже не в ранах. — Слишком поздно, Вигго. Хочешь ты или не хочешь, но я уже в деле. И я единственный из всех, кто может видеть её и не поддаваться под гипноз. А что, если ваш способ не сработает? А вдруг что-то случится, и ваши затычки выпадут? Кто в таком случае будет вас страховать? Либо мы идём вместе, либо я один. Тебя одного я туда не пущу. Я не для этого рисковал жизнью, — Хэддок выдохнул, стараясь успокоиться. В этот момент Фроуд неловко смотрел куда-то в сторону, перебирая браслеты на руках. Ох уж эти ссоры парочек, такие утомительные, — Мы команда. Пойми уже наконец. Не надо меня оберегать от всего подряд и ограничивать. Ты не сможешь. Это моя жизнь. Я теперь навечно погружён в такого рода проблемы. Ты хочешь побороться с моей судьбой? Борись сколько угодно, но победителем явно будешь не ты. Прими тот факт, что меня никуда не спрячешь, не сохранишь и не защитишь. Я не вещь, а человек. Если ты и правда хочешь меня защитить, то лучший способ — это поддержать и работать со мной сообща. Всё, никаких секретов, — Хэддок положил руку на лоб. Такое ощущение, что его бьют молотом по голове, настолько бешено стучал пульс, — Я понимаю, что в этом плане со мной сложно, а, может быть, даже невыносимо. Я никогда не успокоюсь и неосознанно буду искать приключения на свою голову. Просто потому, что я не могу пройти мимо и не помочь страдающим. Особенно тем, которые без меня никак не справятся, учитывая мои способности. Если мне дана возможность спасти невинных от этой непонятной херни, я это сделаю. И если тебя ранит то, что я такой безрассудный, то тебе лучше подумать о своих возможностях. Способен ли ты терпеть эту постоянную тревогу за меня всю жизнь? Потому что я в этом плане меняться не стану. — Вигго молча выслушал всё, что Хэддок так тщательно скрывал в себе от близких долгое время. Он понял, на что намекает так витиевато Иккинг, но тот не дождётся. Да и какая разница. Далеко от него находится Хэддок или близко, он в любом случае будет переживать. А так хотя бы всегда перед глазами и под присмотром. Придётся уступить. Гримборн надеется, что не пожалеет о своём решении. — Что ж, время поджимает. А я не хочу продлевать твои страдания ни на мгновение больше. Пойдём, только будь рядом. А в случае боя, наоборот, подальше. Желательно ближе к выходу. Хотя… — Вигго внимательно взглянул на Иккинга, горько вздохнув. — Ты всё равно не послушаешь. В таком случае знай, что если ты умрёшь, то всех ожидает страшное. Настолько, что прошлый я-охотник, будет просто невинным. — Интригует. Я бы посмотрел, — он усмехнулся с этой попытки шантажа. Да не сделает тот ничего. Возможно. — Да и так всё удачно совпало, что я тоже хочу жить, так что расслабься. Давайте уже открутим этой лжегидре головы, сколько уже можно ждать? — Наконец вы, девочки, поговорили о своих чувствах. Я даже покемарить успел, — захихикал Фроуд, достав со стены свою палку-убивалку. — Но нам втроём идти будет рискованно, поэтому я приглашу к нам в отряд хороших ребят. Болтливые, правда, но мы всё равно заткнём уши.

***

— Вива, ты дома? — зашёл в гостиную Годрик, выискивая глазами фигуру жены. Никого не было, да и в ответ тишина. Пока он пытался вспомнить, говорила ли ему Вива что-то о своём уходе по делам, в этот момент она подкрадывалась к супругу со спины тихими шажками. — Дома, — прошептала Вива тому на ухо, резко обняв того за талию. Годрик от неожиданности вздрогнул, но, усмехнувшись, повернулся к жене лицом. — Испугался? — Если только самую малость, — засмеялся Годрик, положив ладонь на щеку Вивы. Та ему улыбнулась, ненадолго отведя взгляд, а потом вновь посмотрела тому в глаза, — С чего бы вдруг такое игривое настроение под старость лет? — Вива недовольно нахмурила брови, но он быстро исправился. — Под мою старость. Ты вообще не изменилась. Внешне. А внутренне да, помудрела. — Просто захотелось. А что, не нравится? — усмехнулась Вива, медленно обходя Годрика вокруг. — Или тебе скука гораздо ближе? — Скука отягощает, а вот с тобой хотелось бы стать как можно ближе, — улыбнулся Годрик, поцеловав кисть руки супруги. Та насмешливо закатила глаза. — Что-то не так? — Стоило тебе один раз врезать, как ты стал шёлковым, — хихикнула Вива, выдернув руку из ладони супруга. — Объяснишь, в чём тут взаимосвязь? Тебе нравится пожёстче? — Тут дело не в том, что ты разозлилась. Хотя, это косвенно повлияло. Скорее я увидел тот факт, что тебе не всё равно на меня, — Вива удивлённо чуть подняла брови, заинтересованно подойдя ближе. В смысле увидел? — Честно признаюсь, я думал, что ты давно разлюбила меня. И ты рядом только по привычке, — она продолжала всё также непроницательно на него смотреть, ожидая толкового объяснения. — Вот в этом и проблема. Я восхищаюсь твоей способностью держать эмоции. Но что ты, что Вигго — ничего не говорите и не показываете. Вот и мне приходилось маленько вас доводить, чтобы хотя бы через ваше раздражение почувствовать, что вы хоть иногда живые люди. — Бестолочь, — коротко резюмировала Вива всё с таким же спокойным выражением лица. — Речь для тебя какая-то шутка? Почему нельзя было просто спросить? Или люди придумали слова просто так, для досуга? — Слова… — протянул Годрик, вздохнув. — Да, это информативно, но отчасти. Мне этого недостаточно. Я ищу подтверждения ваших слов разными способами, а туда как раз включаются мимика, жесты, эмоции, чувства, поступки. Только слова могут оказаться ложными. Я, конечно, научился различать многое, но порой возникает ощущение, что ты несчастна рядом со мной. Ну а с Вигго и так понятно, он меня ненавидит или по крайней мере игнорирует. — Ну уж извини, что лица у нас деревянные и не сгибаются, какие уж родились, — недовольно прыснула Вива, но всё же решила смягчится, — Если бы меня что-то не устраивало, то я бы сказала или показала. И если бы разлюбила, то давно с тобой бы разобралась. И хоть ты частенько раздражаешь тем, что пытаешься пошатнуть наш с Вигго умиротворённый мир, но всё же тебя любим. И кстати, — кое-что вспомнила Вива. — Возьмём к примеру Иккинга. Ничего, понимает нашего сына и не выводит того на эмоции. — Не сравнивай, мы разные люди. Иккинг другой типаж. Он замкнут и любит покой, хоть создаёт впечатление социально-активного человека. Для него Вигго — это стабильная тихая гавань в его переменчивой сумбурной жизни. Поэтому такая тихая любовь идеальный вариант для него, — Годрику хватило пару дней наблюдения за ними двоими, чтобы составить психологический портрет Хэддока и его требования к отношениям. Паренёк максимально неприхотлив к вниманию. Главное того не ограничивать и просто любить, как можешь, и как получается. Он эти старания тонко считывает на интуитивном уровне. — У меня другой характер, дорогая. Мне всегда будто недостаточно тебя. Наши отношения гармоничны, но это больше похоже на деловое партнёрство. Я не прошу себя переделывать ради меня, просто выполнил твою просьбу и рассказал в чём взаимосвязь. Для меня даже твоя злость и удар — это намного лучше, чем просто равнодушие. — Как-то жалко тебя бить каждый день, — вздохнула Вива. Каждый день стараешься быть идеальной женой и тут опять что-то не так. Эмоций не хватает теперь. — Ладно, у меня нет претензий. Я же знала, что ты экстраверт ненормальный, который косит под загадку. Будут тебе эмоции, только потом не плачь, что это не соответствует твоим ожиданиям. — Не буду. Я уже счастлив только от того, что ты меня любишь спустя столько лет, — она вздохнула. У этого мужчины есть только два состояния. Либо всех бесить подколами и ехидством, либо раздражать сладкими фразочками. Ну ладно, сладкие фразочки не так уж и плохи. — Ой, не делай вид, будто это тебе не нравится. Иначе бы ты не заливалась румянцем. — Туше, — хмыкнула Вива, стряхивая невидимые пылинки с рубашки мужа, — Так по какому делу ты меня звал? — деловито спросила она, довольно улыбаясь. — По очень важному делу, которое не терпит отлагательств, — официально объявил Годрик, взяв супругу за руку. — На променад. Надо удостовериться, что солнце опускается за горизонт, как положено, вовремя и раскрывает именно столько цветов, как задокументировано в поэзии. — Да, определённо стоит явиться с проверкой, а то давно не проводили экспертизу заката. — и они оба тихо засмеялись. В это мгновение канделябр опрокинулся со стола без видимой причины. Он стоял надёжно и далеко от края. Что же могло его снести? Пока они отвлеклись на него, Вива уже свалилась с ног, и что-то невидимое утаскивало её в сторону. Запаниковав, Годрик взял первое, что попало под руку — стул. Побежал навстречу к жене и со всей силы ударил стулом об это что-то. Стул сломался на две части. Буквально на миг он увидел страшную черепоподобную голову с тёмными зияющими глазницами. Годрика жадно втянули в пасть, подкинув чуть к верху, чтобы он под силой тяжести провалился всем телом ниже в глотку. Внутри было темно и стояло отчётливое зловонье разлагающихся трупов.

***

— Задам один насущный вопрос. Ты где смог найти энсомбакевцев, которые согласились добровольно сражаться с невидимым монстром? — уточнил Вигго у Фроуда шёпотом, глядя на нескольких крепких молодых ребят. Их лица были скучающие и будто не понимали, что они здесь вообще забыли. — А я им не говорил, иначе никто бы не согласился. Ты же знаешь наш народ: практичен и осторожен. — Меркантилен и труслив, — поправил Гримборн, на что Фроуд кивнул, сразу согласившись. — Это понятно. А с чего бы вообще они согласились тебе в чём-то помогать? — Они мои должники. Деваться-то некуда, иначе я их за яйца возьму, — прыснул Фроуд, пока они шли к логову лжегидры. Иккинг шёл впереди, поэтому не слышал их диалога. — А вообще они немного того — дурные. Если что — не жалко. Пока их будет жрать лжегидра, мы успеем её того, кокнуть. Да и какой приличный энсомбаковец согласится на эту смертельную авантюру? Только те, которым деваться некуда из-за долгов. Мне, потому что это моя работа. Ну и тебе, потому что твой возлюбленный альтруист. И жажда мести соответственно. — Только не говори об этом Иккингу, что они недобровольно вызвались. Если те помрут, то он себя начнёт винить. Нам, может, и не жалко, а ему всех жалко, даже самых пропащих, — Фроуд понимающе кивнул на слова Вигго, сделав жест, будто закрывает себе рот. — Благодарю. — Без проблем. Кстати, а все из Олуха такие самоотверженные? Или он один такой особенный? — уточнил Фроуд. Ему даже стала интересна мотивация Хэддока. — Я даже больше скажу. Им становится скучно, если ничего волнующего не происходит. Всегда за любую авантюру разной степени сложности и опасности. Это восхищает и пугает одновременно. А у Иккинга это будто выкручено на максимальный процент. Иногда мне даже стыдно видеть, как наш народ трусит, либо ругается из-за любой проблемы, перекидывая ответственность друг на друга. На Олухе люди живут куда скромнее, но за каждого стоят горой. Неудивительно, что лжегидра прижилась именно у нас, учитывая, как нам плевать друг на друга. Там бы она точно уже уничтожилась в зародыше. — Ну что могу сказать. У нас есть хорошие люди, но не большинство. И что-то ради них умирать неохота. Я это делаю только потому, что есть неплохие перспективы избавится от лжегидры, да и переезжать на старость лет как-то не хочется. Хотя, может стоит поучиться у Иккинга и как-то быть сострадательнее к людям, — они оба об этом задумались, представив в воображении такую ситуацию, скривились и покачали головой. — Согласен, бред. Может на Олухе это и работает, но на нас будут ездить до скончания веков.       Хэддок замедлился и стал идти очень аккуратно, прислушиваясь к каждому звуку. Все затихли, соблюдая безмолвие. Логово лжегидры совсем близко. И чем ближе они подходили к её убежищу, тем сильнее на них надвигалась паника и ужас. То ли это естественный страх, то ли влияние самой лжегидры, но факт остаётся фактом. Страшно было всем. Но выражался страх по-разному. Кто-то тревожился и шёл вперёд, кое-кто начинал раздражаться или срываться на других. Иккинг же на всех шикал, чтоб заткнулись, так как тот же Фроуд начал усиленно шутить по-чёрному, а некоторые жаловались на это. Хэддок, конечно же, уважал этот юмор, но сейчас лучше помолчать. Вот поэтому Иккинг предпочитал решать проблемы самостоятельно, но в этой ситуации это сделать было невозможно. Как только они дошли до входа в подземелье, пару человек из отряда вовсе сбежали, пока их никто не видел. Вигго на это закатил глаза: опять некие опозорили его малую родину трусостью. Хэддок культурно удивился этому отсутствию, так как на Олухе за такое сразу позор на всю семью. — Видимо, на них повлияла песнь лжегидры. — задумался Иккинг, объяснив для себя такое поведение. — Хах, нет. Это точно не лжегидра, — тихонько засмеялся Фроуд, перешёптываясь с Вигго. — Наконец, раскрылась их настоящая сущность жуликов. Я им это не зачту как за отработку долга.       Иккинг попросил всех надеть затычки в виде лесного мха. А ему самому и не надо. Удобно, когда ты немного ведьмак. Главное, чтоб всё окончилось не костром. Вход был узким, так что тем же драконам туда точно не пролезть. Поэтому Беззубику и Линторден остаётся просто караулить людишек у входа. Хэддок уже хотел лезть первым, как Вигго тактично его остановил, дав должникам полностью отработать всё, что они нажили долгими годами, вливаясь из одной финансовой пирамиды в другую. Акционеры из них те ещё, а, может, отвлекающий манёвр ничего такой получится. Ребятам ничего не оставалось сделать, кроме как пойти вперёд. Но им повезло: внутри никто пока ещё не поджидал. Вдруг реально смогут отработать долг не посмертно?       Собравшись в одном месте, они строем пошли вместе по душу лжегидры, внимательно всё осматривая, прям каждую подозрительную тень. Стоял напряжённый фон. Взыграло ощущение, что за ними кто-то наблюдает. Скорее всего так оно и есть. Иккинг держал в голове мысль, что это они пришли на охоту, а не наоборот. Вот только эта мысль как-то слабенько держалась. Будто они бесплатная доставка на обед. Вигго уже держал меч наготове, нервно сжимая рукоять, приготовившись к любому неожиданному манёвру. Лжегидра встретила их в стратегическом месте, сразу же у портала в другую часть пещеры. Схватила одного парня и безжалостно его разорвала, даже не съедая. Видимо, это уже было дело мести. Всё пространство вокруг окропилось частицами крови, что осела на всех присутствующих. Начался полноценный бой не на жизнь, а насмерть. Хэддок, как и обещал, держался подальше от бестии, знаками координируя действия участников, заранее предупреждая о нападениях лжегидры. Сама тварь очень хорошо запомнила Иккинга и хотела того убить в первую очередь, но этому препятствовал Вигго, не подпуская её к Хэддоку даже на расстояние двух метров от голов. Каждый занимался определёнными головами лжегидры. Фроуд стучал палкой-убивалкой по балде лжегидры, костеря её трёхэтажными матными конструкциями. Хэддок нехило пополнил пассивный словарный запас. Гримборн же взял на себя две головы, от чего ему пришлось изворачиваться от атак быстрыми уклонениями и пируэтами. Иккинг внимательно наблюдал за ситуацией и заметил, как другая голова подкралась к Вигго ближе, намереваясь отхватить кусок. Даже не задумываясь, Хэддок достал свой меч и, разбежавшись, нанёс ей глубокий надрез, от чего голова повисла в сторону, удерживаясь на оставшейся плоти. Лжегидра завыла, взбесившись, и направила все свои силы именно на Иккинга. Тому оставалось наворачивать круги по всей пещере, убегая от преследующих его голов. Бестии даже было плевать на попытки остальных привлечь её внимание, а также на удары по ней. Выбрав для себя последнюю добычу, лжегидра неумолимо преследовала Хэддока. Тот даже пожалел, что выпил так много настойки, ибо бегать хитрой змейкой, перепрыгивая шеи, было тяжеловато, так как всё кружилось и двоилось. Вигго за эти минуты успел как следует выругаться. Хотел не рисковать Иккингом, а в итоге он приманка. Как вообще это получается? Хэддок продолжал бежать, но заметил, что за ним уже никто не гонится. Обернувшись, он увидел, что лжегидра запуталась в собственных головах. Классический случай, на пристеголовах и нюхохватах всегда это срабатывало. А вот теперь роли поменялись. И кто здесь теперь жертва? Пока лжегидра беспомощно пищала, её поочереди обезглавливали. Но так как её тело не имело реальной привязки к миру живых, её труп и вовсе полностью исчез, превратившись в прах. После убийства лжегидры все присутствующие, кроме Иккинга, погрузились в транс, вспоминая всё, что когда-то они забыли под влиянием чудовища.

***

      Желудочный сок стал подниматься всё выше и выше, рискуя утопить Годрика. Бесславная смерть. Он на такое не согласен. А ещё он обещал Виве показать закат. Его кредо — всегда держать данное слово, поэтому умирать не вариант, стоило хоть как-то побороться. Кожу ног начало потихоньку щипать, кислота уже начала взаимодействовать. Внутри дышать было практически нечем. Если замедлиться даже на пару мгновений, то уже будет слишком поздно. Благо Годрик никогда не расставался со своим охотничьим ножом. В тяжких жизненных ситуациях он не раз его выручал. Продолжая терпеть боль от ожогов, он достал острый нож. Рывком он всадил в кожу монстра лезвие где-то на уровне чуть выше его головы и, применив недюжинное усилие, начал вести нож к низу, распарывая себе проход на выход. Руками растянув отверстие он буквально выпал из бестии на пол. Осознав, что он находится в какой-то пещере, Годрик моментально поднялся и как можно бесшумнее удрал прочь, пока та бестия вопила, отвлекшись на боль. Где выход — Годрик понятия не имел. Бродить здесь и искать его не вариант: его снова проглотят, предварительно раскромсав зубами. Та тварь слепа, наверняка она ориентируется за звук и запах. Годрик уже впитал запах чудовища и в теории будет для неё не столь заметен. Самый лучший вариант где-то спрятаться и затаиться, не издавая и писка. Дождаться, когда она уйдёт, и только потом искать выход. В качестве своего убежища он нашёл достаточно узкую и длинную выемку в пещере, где голова бестии не сумела бы протиснуться. С точки зрения логики план был хорош, но он не учёл лишь один нюанс. Как он определит, что она ушла, если лжегидра невидима и бесшумна во время её песни?

***

      Множество воспоминаний промелькало в глазах Вигго, повествуя о его жизни с ранних лет и о тех людях, которых, казалось, никогда не существовало, но они были рядом с ним. Лжегидра живьём сожрала его самых близких, а он даже этого не помнил. Незаметно для него пролились слёзы, и Гримборна охватила мелкая дрожь. Как он мог забыть? Промелькнули яркие кадры недавних событий. Иккинг остался с тем чудовищем один на один и спас его семью. А потом и вовсе чуть не погиб, если бы не пролетавшие мимо Беззубик и Линторден. Он держался изо всех сил, ранен и весь в крови, но не подавал виду, ничего не говоря. Зачем скрывал и терпел? А если бы Иккинг погиб, то Вигго опять всё забыл. Нет, об этом невыносимо думать. На грани грёз и яви он слышал знакомый голос, зовущий его по имени. — Вигго? — позвал его Хэддок, коснувшись плеча Гримборна. Тот очнулся, вздрогнув. В пещере темно, и только воткнутый рядом факел хоть как-то освещал окружение. Вигго внимательно взглянул на Иккинга. Даже при таком скудном освещении видно, что тот невероятно измучен и еле держится на ногах. Его некогда белоснежная рубашка теперь в тёмных пятнах крови, а рукав и вовсе изодран. Ну, и конечно наложенная повязка с шиной, демонстрирующая огромное кровавое пятно. Остаётся лишь догадываться, что на самом деле находится под повязкой. Вряд-ли какой-то пустяк. — Боги, Иккинг, если бы я знал, что тебе пришлось пережить, то точно бы сюда не пустил. — Вигго подошёл поближе к Хэддоку, рассматривая масштаб катастрофы. Тот, устав притворятся здоровым, взялся за Гримборна здоровой рукой и перенёс свой вес на него. Иначе ещё чуть-чуть и он точно грохнется. Вигго аккуратно того приобнял, почувствовав лёгкое облегчение, что это всё, наконец, закончилось. Остаётся лишь пережить эту глубокую психо-эмоциональную травму, принять и отпустить её. Но пока рядом с ним любимые люди, это было под силу. Вот только отец навсегда покинул их. Досадно, что Вигго всю жизнь хотел покинуть Годрика как можно раньше, а теперь жалеет, что сейчас уже слишком поздно с ним поговорить. — Поэтому я молчал. — усмехнулся Иккинг, устало прижимаясь к его плечу. Закрыв глаза, он сконцентрировался на своём дыхании, дабы отвлечься от ноющей боли. Краем уха он уловил еле заметное дыхание и биение сердца. Видимо, он вновь впал в особое состояние восприятия. Вовремя, голова и так болит, даже без этого обилия разных шумов. — Пора уходить и как следует заняться твоими ранами, — предложил Вигго, на что Иккинг кивнул, согласившись. Фроуд с тем оставшимся парнем уже их ждут у выхода. Через какое-то время Хэддок осознал, что услышанный пульс исходит не от них, а вообще в другой стороне, в какой-то пещерной развилке. Заинтересовавшись, Иккинг отпустил Гримборна и пошёл по направлению к звуку, даже не взяв с собой факел, — Иккинг, ты куда? — Вигго вздохнул и пошёл за ним. — Здесь есть кто-то ещё. — коротко ответил Хэддок, не останавливаясь даже на миг. С каждым шагом биение сердца слышалось всё более отчётливо. — Только не говори, что здесь обитает ещё какое-то чудовище. — Гримборн поравнялся с ним, смирившись, что тому снова куда-то надо идти и что-то проверить. Даже нет смысла тратить время на спор, уж лучше молча присмотреть за Иккингом. — Нет, это больше похоже на человеческое. Наверное, — не особо сильно успокоил Хэддок, остановившись на месте. Это где-то здесь. Прислонившись ухом к стене, он отчётливо услышал дыхание. Точно человек, возможно мужчина. Рядом он нашёл небольшое углубление и думал уже туда залезть, как Вигго его остановил, удержав на месте. — Я сам проверю. Держи, — Гримборн передал тому факел, а сам ловко залез на выступ камня. Там он разглядел человеческий лежачий силуэт, взялся за его ноги и потащил на себя. Спустившись с выступа, Вигго также вынес того человека. Иккинг осветил его факелом, и они оба удивились, признав в нём Годрика. — У меня галлюцинация или это правда отец? — Да, это он. Придерживай его. Может, сможем привести его в чувства, — Иккинг достал фляжку с водой и обрызгал лицо Годрика, слегка коснувшись его щеки. Тот закашлялся, промаргиваясь. Он раскрыл глаза и сразу же зажмурился от света огня, простонав, — Думаю, вам стоит выпить воды. — Хэддок аккуратно напоил Годрика водой. Ещё неизвестно, сколько он тут продержался без воды и еды. В прочем, тот уже начал приходить в себя, рассматривая парней. — Вы тоже померли? — уточнил Годрик, усмехнувшись. Но в это же время напрягся, вспомнив об одном нюансе. — Вы же в курсе, что здесь плотоядная страхолюдина обитает? — Уже нет, — успокоил того Иккинг. Вместе с Вигго они помогли тому встать на ноги. — Мы её убили. Бояться больше нечего. — С Вивой всё в порядке? — уточнил Годрик, на что Вигго кивнул тому. Он внимательно осмотрел сына, убедившись, что тот здоров. А затем перевёл взгляд на Иккинга, — А ты что вообще здесь делаешь, раненый? Вигго, головой маленько надо думать и не пускать в таком состоянии людей, которых, по твоим словам, ты любишь. — Вигго вздохнул, ничего не сказав. Так-то отец прав, тут не поспорить. — Не ворчите, Годрик. Если бы не я, то вы бы так и остались в этой пещере, — резонно заявил Хэддок, усмехнувшись, и кое-что добавил. — Вигго не хотел меня брать, но я непослушный. Итак, господа, может уйдём отсюда наконец? — Хоть одно здравое предложение за последние три дня, — прокомментировал Годрик, немного размявшись. Всё его тело затекло за эти дни. Состояние ужасное, но он хотя бы не ранен. — И кстати, Вигго, ты вспомнил Летицию? — Да, — с горьким вздохом ответил Вигго, — Я видел, как её… Ты понял, о чём я. — Годрик молча кивнул. Его выражение лица было скорбящим. Иккинг не понимал, о ком они говорят, но уточнять не стал, чтобы не бороздить старые, а, может, уже вновь свежие раны.       Фроуд шокировано посмотрел на явившегося Годрика, будто тот воскрес из мёртвых. А почему будто? По-сути в этом есть что-то похожее. И хоть старик был расстроен вскрывшимися в его мозгу воспоминаниями, он всё же был рад, что Годрик не в списке забытых и мёртвых. На драконах они все прилетели к дому Фроуда на долгожданное лечение. Больше всего досталось Иккингу за это время, а тому же Годрику просто требовалось постепенное восстановление и покой. У Вигго жалоб не было. Так что Хэддока посадили на стул и сняли с руки временные шины, а также развязали внешнюю повязку, так как Фроуду надо было удостовериться, что всё стоит в правильном положении. Также он заставил Иккинга всё по пунктам проговорить, что тот сделал со своей рукой. Сказать, что все были в смятении — ничего не сказать. — Вот это я понимаю независимость. Сам себе кости вправил, во даёт, — восторженно воскликнул Фроуд, ощупывая руку Хэддока. Тот кривился от этих прикосновений. — По сути всё правильно сделал, прям молодец. Хороший из тебя лекарь получился бы. Но одними деревяшками тут не обойтись. Нужно всё твёрдо закрепить, чтобы ничего не сдвинулось, ибо у тебя сломаны две кости — лучевая и локтевая. Полтора месяца заживать будет как минимум. Так что вы, ребята, у нас надолго останетесь. Но теперь тут хотя бы безопасно. — Прекрасно, — не слишком радостно ответил Иккинг, предчувствуя дальнейшие пытки с этим «обездвиживанием». — Ладно, я готов. — А что именно ты с ним будешь делать? — уточнил Вигго, находясь в перманентной тревоге. Одного только взгляда на руку Хэддока хватило, чтобы представить всю ту боль, которую он перенёс. — Не переживай, с самым болючим Иккинг уже сам справился. Остаётся лишь фиксация, — Фроуд пошёл к кладовке за одним очень нужным приспособлением. Чуть позже он явил миру продолговатую деревянную коробку с выемкой под руку. И на конце той коробки находился железный вертел, который должен сжимать конструкцию при кручении. Это напоминает какое-то изобретение для пыток, если честно, — Вот и наша зажималочка. Придётся потерпеть чуточку, но тебе не привыкать, ты у нас стойкий парень. — подмигнул Фроуд Иккингу, улыбаясь. — А других способов точно нет? — поинтересовался Годрик. Аж жалко ему стало парня, всё-таки уже как родной. Фроуд покачал головой, махнув на все опасения.       Поставив бандурку на стол, Фроуд вложил в выемку руку Иккинга. Взяв тугие кожаные ремешки, он вдел их в эту конструкцию и закрепил ими руку Хэддока. Дело осталось за малым. Он подошёл к вертелу и начал крутить, сдвигая стенки дерева ближе к друг другу. Иккинг в моменте выглядел самым несчастным в мире. Один лишь взгляд на его лицо и любой другой человек бы просто расплакался, если у него есть хотя бы толика эмпатии. Вигго стоял рядом с ним, пытаясь хоть как-то успокоить, но как тут успокоишь, когда сжимают и без того больную руку. Тут бы и здоровый человек заорал, но Иккинг терпел, до крови прикусив губу. Не будет же он здесь орать при Вигго и Годрике. Это было бы не то впечатление, которое Хэддок хотел произвести, даже в такой ситуации, да и он в конце-концов лицо Олуха. Не перед представителями других племён ему хныкать, а вот со своими можно. Гримборн решил взять за здоровую руку Иккинга для моральной поддержки, но это была ошибка. Хэддок неосознанно от боли очень сильно сжал тому руку, чуть ли не до хруста. И ведь казалось, что Иккинг такой хрупкий физически парень, а силы всё-таки есть. — Как ты там? Пойдёт? — поинтересовался Фроуд, продолжая крутить, — Ещё терпимо? — на этот вопрос Хэддок кивнул, что ещё терпеть может, — Значит, слабовато. Надо посильнее закрутить. Если что, то можешь материться. Полегчает. — о да, отличный совет. Только ещё материться не хватало перед Годриком и Вигго.       Дальше стало веселее. Боль уже точно нестерпимая, аж до слёз. Даже пришлось поругаться, только без звука. Всё-таки Иккинг не смог настолько расслабиться. Хотя, если приглядеться и почитать по губам, что он говорит, то весь его матерный вокабуляр переквалифицировался из пассивного в активный. Удостоверившись, что Хэддоку очень больно, но не настолько, чтобы орать как резаный, Фроуд отпустил вертел, закрепив текущий нажим. А это не значило, что Иккингу стало менее больно, оно просто закрепилось на этом уровне боли. — Ну всё, милок. Мы нашли идеальный зажим. Ручка будет красивая, ровная, как и раньше. Красота требует жертв, мальчик мой. А теперь сделаем тебе плотную форму, — Фроуд заранее замешал муку с яйцами и подготовил кучу обрезков ткани. — Потерпи ещё, сейчас будем скульптуру лепить. — Как-будто у меня есть выбор. — страдальчески вздохнул Иккинг, свободной рукой вытирая слёзы с лица.       Смочив ткань в замесе из яиц и муки, Фроуд положил её на перевязанную руку Иккинга, и так кусок за куском, пока не образовался крепкий слой. И так слой за слоем. Он ещё это делал медленно и аккуратно, делая идеальную форму фиксирующей конструкции. Как настоящий художник, Фроуд время от времени отходил чуть-чуть на расстояние, чтобы выявить погрешности в нанесении. Последний штрих и… — Готово, — заявил Фроуд, улыбнувшись страдающему всё это время несчастному. — Посиди так ещё часик, может два или три. А лучше сутки, но так уж и быть, пару часов хватит. — Стукните меня кто-нибудь по голове, может, на сутки и отключусь. — взмолился Иккинг о пощаде. — Могу, но эти… — он указал пальцем на Вигго и Годрика, — Мне не позволят. Так что наслаждайся и высыхай, а я пока обработаю твои ожоги на руке.       Через какое-то время в эту дружную компанию врачевателей пришла Вива с Гарди. Вигго недавно ей отправил весточку, что всё образовалось и пригласил её сюда. Первым делом она шокировалась от присутствия мужа, так как Вива думала, что тот мёртв. Она это своими глазами видела. Заобнимав и зацеловав того чуть ли не до смерти опять, Вива, как и обещала, отдала ему кучу эмоций. Наконец, Годрик полностью доволен, ради этого стоило маленько порисковать. Но затем её внимание переключилось на Иккинга. Ей было так жаль бедного мальчика. Она вспомнила, как тот их спас от жуткой твари. Ему настолько сильно досталось, поэтому она неустанно бдила за его состоянием, переругиваясь с Фроудом за такую жестокость. В доме творился шум и гам, а Хэддок просто пытался выжить и не сойти с ума. Но главное, что все живы и никто не забыт.