С точностью до наоборот

      Чтобы отыскать в лесу сбежавших девушек воинам хватило получаса. Одну за другой, их всех поймали и снова посадили в повозку, на сей раз, связав руки для острастки. Глядя на то, с какой легкостью были пойманы её подруги, Ева впервые усомнилась в том, что её побег оказался бы более удачным. Воины, прошедшие многочисленные битвы, знавшие, как преследовать врага в любой местности, были неравными соперниками для неопытных молодых девушек. Шансов скрыться у них не было.       Еву снова вернули к подругам по несчастью, а её место в маленькой кибитке с овсом занял Дэвид. Им даже не дали поговорить, юношу тут же заперли, а Ева могла лишь в бессилии наблюдать за тем, как злорадно ухмыльнулась Морд-сит, глядя на брата и сестру. Впрочем, Дэвида больше не истязали и даже выпускали из кибитки во время привалов, кормили его вместе с пленницами. Лишь во время привала им удалось перекинуться парой фраз, пока Морд-сит отошла на несколько минут.       — Прости меня, — прошептал Дэвид, склоняясь к сестре, — я и правда думал, что у меня все получится.       — Ты не виноват, — шепнула в ответ Ева, — как я могу сердиться на тебя? Но ты должен был подумать о родителях, прежде чем пускаться по следу д‘харианцев. Что будет с ними? Они же наверняка места себе не находят!       — Я оставил им записку, — с восхитительной логикой ответил юноша, как будто это всё оправдывало. — Но я все равно убежал бы, даже против их воли. Как я мог бросить тебя одну?       Ева улыбнулась и потрепала темные кудри брата: он был таким же непоседой и правдоискателем, как и она сама, также не терпел несправедливости. Только Дэвиду она могла доверить свои сокровенные мечты о служении на благо народа, о восхищении Искателем и его подвигами, и брат никогда не смеялся над ней.       Часто девушки её возраста идеализируют какого-нибудь героя в своем воображении, приписывая ему качества, которыми оригинал может и не обладать вовсе, а затем беззаветно влюбляются в придуманный образ, стремясь излить на него свои девичьи мечты и первую любовь. Правда, такими вещами чаще грешат замкнутые, стеснительные девушки, не особо блистающие красотой и не имеющие поклонников в действительности.       О Еве такого сказать было нельзя: она обладала красотой и смелостью, и даже тайными поклонниками, только не считала их достойными своего внимания, а потому предпочитала грезить… Единственное, чем поддразнивал её Дэвид было то, что предмет её мечтаний был женат на матери-исповеднице, а значит, Еве не на что было рассчитывать.       — Мы все равно сбежим, Дэвид, — она сжала руку брата, — не отсюда, так из дворца, какая разница? Лишь бы сейчас ты был в безопасности. Когда они тебя отпустят, я непременно сделаю это. Любым способом.       — Но как ты думаешь провернуть такое? — спросил брат. — Из Народного дворца сбежать невозможно, как я слышал. Говорят, на дворец наложены чары.       — Невозможно сбежать лишь с того света, — заметила Ева, — и то, некоторым даже это удалось, например, тому чудовищу, к которому нас везут.       - Тише, — шепнула вдруг одна из девушек, тронув Еву за руку, — сюда идут!       Увидев, что Морд-сит снова приближается к ним, Ева и Дэвид сразу замолчали и опустили глаза в свои миски с едой. Злить охрану лишний раз было неразумно и опасно, они оба и так были под пристальным вниманием.       Итак, путь до столицы Империи занял десять дней. Леса сменялись полями и долинами, деревни - мелкими и большими городами, но на ночлег там отряд не останавливался, стремясь достичь дворца как можно быстрее. В каждом городке на девушек смотрели, как на приговоренных к казни, настолько велико ещё было недоверие к Магистру в его народе. Мало кто верил в их благополучное возвращение домой.       Когда отряд, наконец, достиг равнин Азрита, девушки с благоговением взирали на огромный город-крепость, надежно укрытый толстыми и высокими, неприступными стенами. Выросшие среди лесов, в маленькой деревеньке, они никогда не видели столько домов, дворцов и людей в одном месте.       Это место походило на огромный термитник — всюду сновали сосредоточенные люди, не останавливаясь ни на секунду, гул голосов, топот копыт лошадей, шум колесных телег просто оглушал. Этот лихорадочный ритм жизни так разительно отличался от размеренного существования деревенских жителей, что робкие девушки даже немного испугались. А Ева, напротив, восторженно оглядывалась по сторонам, впитывая в себя звуки, запахи, образы крепости, стараясь запомнить все лучше. Вряд ли она когда-нибудь ещё сюда вернется, так хоть будет, что вспомнить.       С каждой минутой город нравился ей все больше, и если бы не тот повод, по которому её сюда привезли, она точно обрадовалась бы этой поездке. Город был прекрасен, но впечатление о нем портило то обстоятельство, что в нем стоял Народный дворец, где их ждал хладнокровный монстр — Магистр Рал.       Огромная центральная площадь перед дворцом была оцеплена солдатами, не давая жителям города проникнуть туда. Еву и её подруг вытащили из повозки и вытолкнули на площадь. Никогда ещё Ева не видела столько девушек в одном месте! Их было, наверное, две или три тысячи, если не больше! Зрелище было захватывающим, особенно, если учесть, что отбирали в каждом селении самых красивых. Лица почти у всех были измученные и напуганные, всех их привезли сюда силой, и каждая гадала, что с ней будет дальше.       Из дворца вышли несколько отрядов Морд-сит и начали делить огромную толпу претенденток на сотни. Затем девушек, наконец, отвели во дворец. Как оказалось, он был огромным не только в высоту, но обладал также обширными и глубокими подземельями. Именно там и разместили пленниц. Это была не темница, разумеется, а казармы для воинов армии Рала, когда-то очень многочисленной. Теперь солдат в замке стало намного меньше, чем раньше, вот казармы и пустовали.       Помещения были длинными, с высокими потолками, кровати стояли рядами, близко одна к другой - вполне подходящее место для размещения такого количества народу. Еве все время хотелось заткнуть уши, ибо гвалт от сотен голосов стоял неимоверный. Судя по лицам Морд-сит, у них появлялось такое же желание. Почти три тысячи девиц в одном дворце — это слишком даже для воительниц с железными нервами.       В первую ночь, измученные долгой дорогой, девушки спали, как убитые. Постели, конечно, были не самыми удобными, но в них хотя бы можно было спокойно вытянуть ноги, а не спать, согнувшись в три погибели, как во время путешествия в столицу.       Первый день ада начался рано утром: слуги Магистра бесцеремонно растолкали девушек, накормили и построили длинными рядами. Снова явились Морд-сит, в сопровождении как минимум сотни женщин разных возрастов. Это были лекарши, собранные со всех задворок Империи: претенденток необходимо было осмотреть на предмет болезней, различных отклонений и, разумеется, девственности.       Последний аспект был особо важен, а потому перед тем, как отвести первую сотню девушек в купальни для осмотра, предводительница Морд-сит вышла вперед и окинула толпу претенденток цепким взглядом. Затем она поднялась на помост в центре казармы и громко провозгласила:       — Сейчас начнется первый этап процедуры отбора! Вы направитесь в купальни, где хорошенько смоете с себя дорожную пыль, а затем каждая будет осмотрена лекарями. Предупреждаю всех сразу: если среди вас есть те, кто уже успел лишиться девственности, лучше признайтесь в этом сами. Если вашу ложь обнаружат лекари, вы будете отправлены прямиком в темницу, ибо обман в таком важном деле, как выбор будущей королевы, будет строго и безжалостно караться. Кстати, если вы хотите таким образом обмануть нас и избежать отбора, тоже не советую этого делать. Результат будет тот же — темница. А теперь я даю вам пять минут на раздумье. Тех, кто хочет в чем-либо сознаться, я жду на этой площадке! — и она указала на место рядом с собой, на помосте.       В толпе сначала раздался приглушенный ропот, а затем все голоса разом стихли. Через минуту в центр комнаты потянулись девушки со смущенно опущенными глазами. Ева поразилась их количеству! Неужели все они уже успели познать мужские объятия? Все девицы были примерно ровесницами - от шестнадцати до двадцати лет. Когда же они успели расстаться с невинностью?!       Она, конечно, судила по себе, но всё-таки была крайне поражена. Особенно, когда Лили Хардинг из её деревни тоже проследовала в центр казармы. Лили, тихоня Лили потеряла невинность?! Глаза Евы изумленно распахнулись… Великий Создатель! Да с кем же? Дома Лили считали разве что не святой!       Через пять минут на возвышении стояло сотни две девушек с горящими со стыда щеками и опущенными головами. Морд-сит удовлетворенно улыбались: ну, вот, число претенденток начинает сокращаться! Впрочем, их слова тоже нужно было проверить, а потому эту толпу первыми и отправили в купальни.       Хорошо ещё, что купален во дворце было много и остальным не пришлось ждать часами своей очереди. Началась долгая, мучительная процедура осмотра.       Конечно, искупаться в горячей воде после стольких дней дороги было очень приятно, как и снова почувствовать себя чистой, но вот дальше… Дальше каждая девушка заходила за ширму, где у неё спрашивали имя, а потом клали на длинную кушетку, на которой ей приходилось широко развести ноги и позволить осмотреть себя на предмет невинности. Это было самое ужасное!       Девичья стыдливость Евы была жестоко задета, да и не только у неё одной. Никогда прежде она не подвергалась такому унизительному осмотру! Чем ближе подходила её очередь, тем сильнее в душе поднимался гнев. Еве с огромным трудом удалось сдержать свой порыв и не наброситься на ненавистных Морд-cит, которые стояли с презрительными ухмылками на лицах, но она помнила о Дэвиде, которого до сих пор не отпустили. Дева-воительница, что сопровождала их отряд в дороге, сегодня утром напомнила ей о брате и о том, что его дальнейшая судьба зависит только от неё, а ради его жизни и безопасности девушка была способна и на большее.       Из той сотни, в которую вошла Ева, выявили ещё пятерых девушек, что побоялись признаться в своем грехопадении. Их, рыдающих и кричащих, без лишних церемоний выволокли из купален и отправили в темницу. Морд-сит вовсе не шутили с претендентками, когда обещали кару за обман.       Во время осмотра Ева изо всех сил зажмурилась, моля про себя духов, чтобы унизительная процедура быстрее закончилась. Она дышала часто, словно загнанная лань, кулаки её сжались так сильно, что ногти впились в ладони… Как же это мерзко и стыдно!       — Девица! — изрекла одна из лекарш, в то время, как другая сделала какую-то пометку в большой книге, лежащей у нее на коленях. — Вставай!       Ева не заставила себя просить дважды, она быстро соскочила с кушетки и снова закуталась в большое полотенце, которое ей выдали в купальне. Одежду у девушек забрали, вместо неё им пообещали выдать другие платья, одинаковые для всех. Еве даже стало интересно, это прихоть самого Рала, вырядить всех пленниц в одинаковые наряды? Или так проще выбирать?       Она упорно не считала себя «претенденткой», только пленницей и не более того. Претендентками могут считаться те, кто сам ищет чего-то, то есть претендует, рассчитывает получить что-либо, а они все — просто пленницы, рабыни, которых и не спрашивали, желают ли они лечь в постель с жестоким тираном.       Процедура отбора длилась целый день, и после окончания первого этапа количество претенденток уменьшилось минимум вдвое. Часть была забракована по причине потерянной невинности (многие, не признавшись добровольно, действительно попали из-за этого в темницу), других признали негодными из-за различных болезней или странного поведения (эх, как же Ева не догадалась прикинуться дурочкой?), словом, из почти трех тысяч человек осталось около тысячи.        На следующий день ад продолжился. Их снова разделили на сотни и целый день изводили допросами: девушки рассказывали о себе, своих семьях, увлечениях, умениях… Опрашивали их не только Морд-сит, но и некоторые придворные сановники. В конце концов, выбор королевы — важное государственное дело. И лишь самого Магистра девушки пока так и не увидели. Всем было интересно, когда же он изволит взглянуть, кого тут ему согнали верные слуги, словно стадо овец?       К вечеру этого бесконечно долгого дня их осталось около пятиста — глупые, косноязычные, излишне самоуверенные или наоборот, слишком запуганные, были отправлены домой. Как Еве удалось обуздать свой нрав и пройти этот тест, было ведомо лишь одному милосердному Создателю. Она очень ждала, что её тоже отпустят, так как была не особо вежлива в общении с приспешниками тирана, но увы… имени своего в списке тех, кто не прошел отбор, она так и не услышала. Пришлось набраться терпения…       Следующим этапом было творческое испытание: теперь претенденток терзали вопросами мудрецы и учителя. Девушки целый день пели, танцевали, играли на музыкальных инструментах, если умели. К вечеру у Евы раскалывалась голова, а уши хотелось просто заткнуть паклей, лишь бы ничего не слышать.       На её беду, Ева обладала красивым голосом, хоть сначала и собиралась безбожно фальшивить. Но, во-первых, спеть фальшиво тому, кто обладает слухом от природы, оказалось тяжелее, чем сделать обратное тому, кто оным не обладает; а во-вторых, Морд-сит снова напомнила ей о брате, томившемся в подземельях где-то рядом, в застенках дворца.       Еве даже стало интересно: зачем воительница это делает? Зачем ей держать Еву на привязи? Она слышала как-то, что почти каждая из Морд-сит разделила ложе с Магистром, и многие из них были влюблены в своего господина, если, конечно, такое чудовище в принципе можно полюбить. Так почему эта Морд-сит так жаждет, чтобы Ева прошла этот проклятый отбор? Одной больше, одной меньше — какая разница? В итоге, и этот день не принес Еве долгожданной свободы. К концу этого дня их осталось всего сто человек.       Претенденток перевели в отдельную, небольшую казарму, где были более приемлемые условия — мягкие, удобные постели, столы и стулья вдоль стен, и даже зеркала! Всем выдали одинаковые белые платья с темными корсажами, волосы заплетать не разрешали. Зрелище было очаровательным: сто красавиц, таких разных, но прелестных каждая по-своему. Казарма стала напоминать оранжерею, полную диковинных цветов.       Ночью, когда их заперли в казарме после ужина, Ева все никак не могла уснуть. Все её подруги из деревни уже были отправлены домой, вылетев на разных этапах отбора, и девушка не знала здесь никого. Её мысли занимала судьба брата: где он сейчас, как с ним обращаются, не голодает ли он, когда его отпустят?       Если бы Ева знала, что Дэвид уже давно отпущен на свободу, она точно предприняла бы очередную безумную попытку к бегству. Но Морд-сит тоже это знала, а потому продолжала держать девушку в неведении, прекрасно понимая, что удержать упрямицу можно только шантажом.       — Говорят, завтра нас начнет опрашивать колдун! — вдруг раздался голос одной из девушек. — Мне так страшно…       — А чего, собственно, бояться? — отвечала другая. — Колдун должен определить ту, которой предназначено стать королевой, а остальных, наконец, отпустят домой. Быстрей бы уж он справился с этим! Меня дома ждет жених, например, да и надоело уже участвовать в этих бесконечных отборах, словно скаковая лошадь в забеге!       Раздался беспорядочный гул голосов, многие вскочили с кроватей и собрались в большой круг возле тех девушек, что начали разговор. Ева лежала неподалеку и тоже села на своей постели, прислушиваясь к беседе.       — Интересно, неужели мы так и не увидим Магистра? — послышался вопрос одной из претенденток. — Я слышала, что он очень красивый.       Ева даже подпрыгнула на постели, услышав такое идиотское предположение. Как эта дурочка прошла интеллектуальное испытание, если осмеливается говорить такое вслух?! Тиран — красивый?! Как чудовище, руки которого по локоть в крови невинных жертв, может быть красивым?       Похоже, что большинство девушек разделяло мнение Евы, поскольку гул голосов почти перерос в крик: на несчастную, сделавшую столь опрометчивое заявление, буквально набросились. Крики сразу услышала охрана, ибо тяжелая дверь моментально распахнулась и на пороге оказались три Морд-сит с плетками в руках, за их спинами стояло с десяток вооруженных воинов.       — Молчать! — грубо крикнула одна из воительниц. — Быстро все замолчите, не то отведаете плетей! Кто будет кричать, ночевать отправится в подземелье, в теплую компанию крыс и ядовитых змей!       Голоса тут же стихли и девушки послушно заняли свои постели. Ева по-прежнему не могла уснуть. Ей почему-то стало страшно, хотя она ненавидела страх, считая, что он ослабляет человека, сковывает мысли и волю. С раннего детства она ничего не боялась, даже мышей и пауков, но теперь впервые столкнулась с тем, что было ей неподвластно.       Несложный арифметический подсчет показывал, что с каждым днем девушек становится все меньше, а шансов оказаться в постели Рала — больше. При одной только мысли, что она может оказаться избранницей, к горлу Евы подкатывала тошнота. Да она скорее убьет Магистра или себя, чем позволит коснуться её хоть пальцем!       Но умирать в восемнадцать лет совсем не хотелось, а значит, нужно было что-то придумать… И поскорее! Завтрашний день мог стать последним перед объявлением имени будущей королевы. Вот если бы найти выход из крепости или подкупить кого-нибудь из прислуги или охраны… Хотя, чем подкупить? У неё нет ничего, что можно предложить в качестве награды!       В казарме, наконец, наступила абсолютная тишина, нарушаемая только дыханием спящих девушек. Лишь одна Ева напряженно бодрствовала. Не в силах больше просто лежать в постели, она осторожно и бесшумно поднялась и решила осмотреть помещение на предмет какого-нибудь тайного выхода. Ведь раньше здесь спали солдаты, не так ли? Значит, должен быть выход! Она осторожно обошла все помещение по периметру, прощупывая каждый выступ, каждую стену, но увы, ничего не обнаружила.       Её взгляд рассеянно скользил по стенам казармы и вдруг она заметила, что почти под самым потолком есть маленькие окошки скрытой галереи. Этот факт заинтересовал её. Значит, там есть коридор, а вдруг через него можно бежать? Но как добраться туда? Потолки в казарме были слишком высоки, нет, забраться туда без лестницы точно не получится.       Вдруг Ева вспомнила, что к казарме примыкает небольшая купальня. Только бы её не заперли! Подойдя к двери в купальню, девушка осторожно толкнула её: дверь бесшумно отворилась! Осмотрев и здесь все стены, Ева была вынуждена прийти к тому же выводу: никаких дверей она не обнаружила. Зато обнаружила, что маленькая галерея есть и здесь. Она беспомощно взирала на окошки под потолком, чувствуя, что именно там выход… Спасение было так близко и так далеко одновременно!       Сокрушенно вздохнув, Ева перевела взгляд на купель: от горячей воды поднимался пар, в купальне никого не было, почему бы не искупаться, пока остальные спят? Быстро сбросив с себя ночную сорочку и закрепив волосы вокруг головы, девушка с удовольствием ступила в купель.       Она так устала находиться в постоянном окружении огромной толпы народа, что это нечаянное уединение было ей только в радость. Она нашла душистое мыло и мочалку, и принялась намыливаться, тихонько напевая себе под нос. Однако, уединение Евы не было полным. Сверху, из потайной галереи за ней наблюдали, но девушка не могла об этом знать.       Даркен Рал впервые решил взглянуть на своих пленниц. Он наблюдал за ними большую часть дня во время творческого испытания, ибо потайная галерея имелась почти над всеми казармами, и вообще, весь дворец был буквально опутан сетью тайных помещений для слежки за кем-нибудь, но найти эти помещения чужаку было непросто.       Магистр слышал девушек и тогда, когда они говорили о нем, оставшись в казарме одни. Он все пытался понять, чем может закончиться этот странный эксперимент по выбору королевы, и вообще, чем он думал, когда пошел на поводу у кучки старых, выживших из ума оракулов?       Лорд видел перед собой толпу безмозглых девиц из разных сословий, одинаково несущих бред, напуганных с каждым днем все больше. О, духи, насколько было бы проще выбрать одну их них, зачать ребенка и дождаться родов, а то и сразу нескольких, а после выбрать из младенцев того самого, наследовавшего дар. Это было бы идеальным решением!       Но упрямое пророчество, как и старик-колдун, или кто он там на самом деле, твердило одно — необходимо полюбить! Как ему полюбить?! И как заставить одну из этих испуганных куриц полюбить его? Даркен Рал даже сам не знал, какой из вариантов более неправдоподобен: что он сам полюбит или, что полюбят его?       Размышляя о том, с каким наслаждением он вскрыл бы череп упрямому старикашке, Магистр уже собрался было покинуть галерею, как вдруг заметил, что одна из девушек встала с постели. Наблюдая за тем, как она обходит комнату, ощупывая стены, он сразу понял, что девушка пытается найти потайную дверь. Вот это уже было интересно: неужели хоть у одной из претенденток в голове присутствовало какое-то подобие мозгов?       Когда девушка ничего не обнаружила и прошла в купальню, Магистр направился за ней. А дальше... он просто наблюдал, затаив дыхание. Наблюдал, как она раздевалась, неспешно заплетала свои волосы, спускалась в воду. Было в этом тайном подглядывании что-то волнующее. Знай она, что за ней наблюдает… как там они говорили - «кровожадный монстр», - что бы она сделала?       Внезапно Магистру стало интересно разглядеть её поближе. Стараясь ступать как можно тише, он спустился по узкой потайной лестнице, находившейся прямо в стене, и тихо открыл ту самую дверь, которую Ева безуспешно пыталась отыскать. Теперь он находился справа от неё и какое-то время наблюдал.       Девушка была красива, настолько красива, что его тело моментально отреагировало вспыхнувшим желанием. Её кожа будто светилась в полумраке купальни, свет от факелов, висящих на стенах, отбрасывал мягкие тени на нежные щеки от длинных ресниц, волнующие, женственные изгибы талии и бедер искушали, требуя удовлетворения желания прикоснуться, возникшего у наблюдающего за ней мужчины.       Вдруг Ева инстинктивно почувствовала чей-то пристальный взгляд и безошибочно обернулась в нужную сторону. Справа от неё, в темном углу, угадывались очертания мужской фигуры. Страх моментально заставил её вскочить на ноги, ещё мгновение и она закричала бы… но буквально в один миг мужчина преодолел разделяющее их расстояние и схватил её за руку.       Он приложил палец к губам и покачал головой, давая понять, что кричать не следует. Он смотрел ей прямо в глаза, и девушка поняла, что она не сможет закричать, даже если очень захочет, ибо язык отказался повиноваться ей. Никогда прежде Ева не становилась жертвой магии, но безошибочно догадалась, что у неё отняли способность говорить намеренно.       А значит, перед ней стоит не кто иной, как сам Даркен Рал…