***
Гоголь невольно вздрогнул, когда дверь в его комнату открылась. ― Господин Рихтер... Вас никто не видел? ― шепотом спросил он. ― Разве что луна, ― Ульрих усмехнулся, как всегда, совершенно спокойный и собранный. ― Ну как? Готовы? Николай Васильевич несколько рассеянно оглядел комнату и кивнул. ― Что-ж, ― Рихтер приоткрыл дверь. ― В таком случае – гасите свечи… Они тихо вышли – в третьем часу ночи спали даже самые беспокойные, ни одного свидетеля. ― Пешком добирались? ― поинтересовался писатель. ― Ночь тёплая, спешить некуда… ― Не страшно через лес? Ульрих жутковато улыбнулся в темноте. ― А кого бояться?***
Жуткое существо с тонким, как жердь, телом и огромной, тяжелой головой издавало звук, похожий на детский плачь, перетекающий в жалобное блеяние, и от этого звука внутри холодело. Настя сама не поняла, как нажала на курок. От грохнувшего выстрела чудовище кинулось вперёд, опираясь на длинные, неестественно гнущиеся, передние конечности, заставив четырёх своих жертв броситься в рассыпную. Каждому казалось, что лесная тварь помчалась именно за ним.***
― Да уж, Николай Васильевич, умеете Вы создать шумиху. Как Вам вообще пришло в голову приехать сюда после прошлого инцидента с местными? ― с улыбкой спросил Ульрих. ― Вам рассказали? ― Да. Жутковатый случай. Однако, на вопрос Вы не ответили… Гоголь покачал головой, подняв взгляд на спутника. ― Вы посчитаете меня сумасшедшим… ― Вот и прекрасно. Очень важно найти что-то общее со своим собеседником…***
Настя даже примерно не могла представить, сколько пробежала прежде, чем нашла в себе смелость оглянуться – позади никого не было, но чувство опасности от этого не пропало. Казалось, что любой шорох может довести до обморока. Сердце бешено колотилось, лёгкие сдавило, в горле стоял привкус крови. Услышав хруст ветки и глухие шаги, Настя замерла и неосознанно подняла ружьё, целясь в сторону, откуда доносился шум. ― Кто здесь? ― донеслось из сумрака. Рыжая облегченно вздохнула. ― Доктор. Это я… ― Настя… ― Бомгарт вышел из тени, попутно протирая линзы очков. ― С Вами всё в порядке? ― Бывало хуже, ― отмахнулась Настя. ― Надо бы остальных отыскать… Пока их та жуть прежде нас не нашла…***
Стёпа нёсся, как умалишенный, лишь интуитивно ориентируясь в тёмном лесу. Ему каждую секунду чудилось тяжелое дыхание преследователя, его шаги, и в ушах всё ещё звучал детский плач, смешанный с жалобным блеянием. Завидев в темноте две человеческие фигуры, он закричал – то ли прося о помощи, то ли желая предостеречь. ― Вот так встреча, ― Ульрих усмехнулся, когда Стёпа, запнувшись о что-то, рухнул прямо ему под ноги. ― Что такое? ― испуганно спросил Гоголь, подав руку упавшему. Сбивчиво дыша, Тесак едва ли мог что-то объяснить. ― Там… Н…Нежить… В лесу… За нами… ― Какая нежить? ― Дрекавац, судя по всему, ― предположил Ульрих. ― Водится здесь, я заметил… ― Дрекавац? ― переспросил Николай Васильевич. ― Ну да. Душа умершего некрещёного. Может блеять, плакать, мяукать, в кабана обычно превращается... Овец таскал здесь… ― Так там же ещё доктор! Настасья, Яким! ― Стёпа указал назад, откуда прибежал. ― Дрекавац боится собак, ― спокойно поведал Рихтер, глядя на него. ― Поведёшь… ― Куда? ― Обратно, ― Ульрих шагнул навстречу собеседнику и легко хлопнул его по макушке. Гоголь ошарашенно разинул рот, наблюдая за тем, как Тесак за пару секунд превратился в небольшую серую дворняжку. ― Быстрее! ― прикрикнул Рихтер.***
― Настя, бросьте Вы это ружьё. Только зря тяжесть таскаете. Всё равно от него толку нет, ― шепотом проговорил Бомгарт. ― Нет уж. Вещь чужая, да и спокойнее с ним всё равно… ― ответила Настя и резко замолчала, чувствуя затылком чей-то пристальный взгляд. Спутники одновременно оглянулись и бросились бежать. Ужасное чудовище вновь мчалось следом. Дёрнув спутника за рукав, Настя свернула в сторону. Они обогнули толстый ствол старого дерева, перепрыгнули широкий ручей, спадающий маленьким водопадом с невысокого уступа. Преследователь пропал из поля зрения, будто и не было ни какой погони. Настя и Бомгарт остановились, переводя дыхание и прислушиваясь. ― Отстал? ― Не думаю… ― рыжая сняла и вновь завязала сбившуюся косынку. ― Загоняет, словно охотник… ― не успела она договорить, как дрекавац возник уже с другой стороны и вновь заставил своих жертв бежать. Чудовище будто просто играло – исчезало и появлялось то с одной стороны, то с другой. Погоня продолжалась ещё около часа, и затем стало ясно: дрекавац гнал преследуемых к обрыву, не давая свернуть с нужного маршрута. Глянув вниз с края обрыва, Настя ощутила резкое головокружение и невольно схватилась за локоть Бомгарта. ― Господи-Боже… ― шепнула она, оглянувшись. Дрекавац уже не бежал – словно специально старался растянуть момент, неторопливо подкрадывался, тихо пища, словно котёнок. ― Если нам суждено умереть сейчас, хочу, чтобы Вы знали… ― быстро проговорил Леопольд Леопольдович. ― Настя, Вы самый прекрасный человек из всех, кого я когда-либо встречал… ― Подходящее же время Вы выбрали… Чудовище приготовилось к прыжку, но вместо этого просто подскочило на месте, услышав быстро приближающийся громкий лай, и бросилось прочь от выбежавшей из чащи дворняжки, однако скрыться дрекавацу не удалось – дорогу преградил Ульрих. На среднем пальце Рихтера сверкнул зелёным камнем перстень, и в таком же зелёном свечении медленно растворился замерший монстр. Последним к обрыву вышел Гоголь, он бегло оглядел всех присутствующих: ― А Яким где? Яким вскоре обнаружился на дереве, причем почти что на самой макушке. ― Ну что, любители ночных прогулок, ― весело проговорил Ульрих, глядя на Настю, Бомгарта и Якима. Внезапно эти трое замерли, тупо таращась на Рихтера. ― Ничего необычного не происходило. Сейчас вы вернётесь в деревню и, как ни в чем не бывало, отправитесь спать, ― продиктовал он. После этого троица молча побрела ровно по тропе. Серая дворняжка робко заскулила. ― Ах да, чуть не забыл, ― Ульрих рассмеялся и, наклонившись, хлопнул пса по макушке. Взъерошенный Стёпа, оказавшись в привычном «двуногом» состоянии, растерянно переводил взгляд с Гоголя на Рихтера. ― Г…господин Р…Р…Рихтер… Как Вы… Это… М…Мы то думали, чт…что Вы та нежить… Ульрих пожал плечами: ― Человеку свойственно ошибаться. ― А что-ж В…Вы сразу этого… Др…дрика…ца… не уничтожили? ― Да как-то повода не было, ― посмотрев на белеющее небо, Рихтер вновь перевел взгляд на Тесака. ― Возвращайся тоже в деревню. И лучше держи язык за зубами. ― А Вы, Н…Николай Васильевич, куда же? ― У нас с господином Рихтером ещё есть дела, ― ответил Гоголь. До усадьбы шли молча около десяти минут. Двери открыли Энгель и Гантрам, будто всё это время не отходили от окон, ожидая возвращения своего господина. ― Готовьте комнату для гостя, ― распорядился Ульрих. ― Весёлая ночка выдалась. Хотите отправиться спать, Николай Васильевич, или, может, кофе? ― Господин Рихтер, ― серьёзно проговорил Гоголь, глядя на собеседника. ― Кто Вы? Зачем Вы здесь? ― Давайте так: я отвечу на вопросы, интересующие Вас, а Вы ответите на вопросы, интересующие меня, ― с улыбкой предложил Ульрих. ― Это будет честно…