Flashback.
— Папа, папа, смотри, что я нарисовал! — заливисто хохоча, звал отца маленький мальчик, ворвавшись, подобно маленькому смерчу, к нему в кабинет, — Это ты! А вот это я! — А почему ты выше? — оторвавшись от очередного документа, удивился тот, устало потерев красные от недосыпа глаза. — Я тут взрослый! — гордо задрав нос, ответил мальчонка, — Я вырасту и стану высоким! Даже выше тебя! — Не стоит спешить взрослеть, сынок, — с улыбкой мягко пожурил сына РИ, усаживая его себе на колени. — Но быть взрослым лучше! Никто не говорит, как себя вести и не заставляет кушать! А главное, никаких учителей и уроков! — возмущённо всплеснул руками малой, а после, совсем как его отец минутой ранее, потёр сонные глаза и протяжно зевнул. — Кому-то пора в кровать! — с напускной суровостью заметил монарх. — Но я не хочу! — надулся СССР, — Вот взрослых никто не заставляет рано ложиться спать! — Какой же ты ещё глупыш, — устало улыбнулся Российская Империя, — Идём-ка спать. — Ты сегодня поспишь со мной? — мальчик с надеждой в глазах посмотрел на отца, — Пожа-а-алуйста! — Ну как отказать этой мордашке? — вздохнул РИ и, подхватив сына на руки, поднялся, — Пошли. — Папа, а ты погуляешь завтра со мной? Я так по тебе соскучился… — крепко обнимая шею отца, захныкал малец. — Извини, я не могу. Завтра у меня много дел, — отрицательно качнул головой мужчина. — Ясно… — в голосе малыша послышались слёзы, а после, уткнувшись в плечо отца, он тихонько всхлипнул. — Я постараюсь на выходных вырваться и погулять с тобой, — пообещал РИ сыну. — Точно-преточно? — шмыгнув носом, спросил тот. — Точно-преточно, — со смешком ответил монарх. — А перед сном мне споёшь? — хитро улыбнулся ребёнок. — Ах ты маленький хитрец! — засмеялся Империя, — Чем тебя не устраивает пение няни? — Ничем, просто я люблю, когда мне поёшь ты… Ведь ты делаешь это так редко… — Что ж, похоже я задолжал тебе много песен перед сном… Значит, сегодня начну возвращать тебе долг, — войдя в детскую, мужчина положил мальчика на кровать и погладил его по голове, — Какую тебе спеть? — Про лето… — Хорошо, а ты пока ложись и закрывай глаза, — снова протерев сонные глаза, малец выполнил указ отца, обняв мягкое одеяло, а РИ тихо запел для сына, осторожно поглаживая его по голове:— Какую песню спеть тебе, родной? Спи, ночь в июле только шесть часов… Тебя, когда ты дремлешь, засыпая, Я, словно колыбель, качать готов, Я, словно колыбель, качать готов, Спи, ночь в июле только шесть часов…
Тихий баритон наполнил тёмную комнатку, а на кровати, мягко улыбаясь, сидел великая Империя и смотрел на засыпающего сына:— «Спокойной ночи», — говорю я снова И верую, что не настанет дня, Когда тебе два этих тихих слова Промолвит кто-нибудь поздней меня, Промолвит кто-нибудь поздней меня, Спи, ночь в июле только шесть часов…
Ребёнок уже уснул, а монарх осторожно, чтобы не разбудить малыша, поцеловал его в лоб и лёг рядом. К чёрту документы, сегодня их с сыном ночь, и пусть весь мир подождёт…— Пусть, милый, тебе спокойно спится, А я пока долину посмотрю. Скажу, чтоб вовремя запели птицы, Задую звёзды и зажгу зарю, Задую звёзды и зажгу зарю, Спи, ночь в июле только шесть часов…
***
Мальчонка лет семи сидел за столом и обиженно дулся, напротив сидел его отец и старательно делал суровый вид, хотя губы упорно расползались в улыбке. На столе перед ними лежали самодельные резиновые змеи, одна из которых была вообще без головы. — Ну зачем ты подложил Марии Васильевне змеек? Ты ведь знаешь, что она их боится, — ровно поинтересовался РИ. — Настолько, что накинулась на них и оторвала одной голову? — буркнул малой. — Да, суровая женщина, — монарх всё же не выдержал и широко улыбнулся, а его сын расслабился. Если папа улыбается, то ему ничего не грозит. — А ещё громкая очень, — мальчонка показательно скривился и закрыл уши. — Да уж, голосок — не дай Боже, — хохотнул Империя, — Так зачем напугал? — Да надоела со своей арифметикой! Она меня своей указкой бьёт за каждый неправильно решённый пример! Вот я и решил ей отомстить… — СССР тяжело вздохнул и покосился на пострадавшую резиновую змейку, — Между прочим, она была самой красивой. — Если пообещаешь мне больше так не делать, то я помогу тебе сделать ещё одну такую же змейку, — хитро улыбнувшись, сказал РИ сыну. — Правда?! — малец даже подпрыгнул на стуле, — Обещаю! Но как же твои дела? — Подождут. Могу я, в конце концов, устроить себе выходной и побыть со своим единственным сыном? — мужчина подмигнул ребёнку. Радостно засмеявшись, Союз подбежал к отцу и, крепко обняв его за шею, пробормотал: — Папочка, я тебя люблю! — Я тоже тебя люблю, мой малыш…***
Крупный вороной конь заржал и встал на дыбы, отгоняя чужака. Молодой конюх в последнюю секунду успел отскочить в сторону, чтобы не получить копытами по голове. Мрак, конь молодого господина, не подпускал к себе никого, кроме старого конюха, почившего не так давно, своего хозяина да его отца. Конь был до ужаса своеволен, что, как считал слуга, совершенно недопустимо для зверя, но со своим хозяином он становился Божьим одуванчиком. А слуги тем временем гадали, когда же непокорное животное проявит характер, и их господин разберётся с ним. В общем, Мрака не любили. Вот и сейчас парнишка недружелюбно косился на него и думал, как бы вывести коня во двор. Как казалось конюху, сделать это можно, только если вынести его по частям, предварительно пристрелив. Кровожадные размышления парнишки прервал РИ, пребывающий явно не в лучшем расположении духа: — Долго нам ещё ждать коня?! — но, заметив опасливо жмущегося к стене слугу, недовольно прошипел: — Всё нужно делать самому… Погладив по морде присмиревшего коня, монарх вывел его из стойла и повёл во двор, где его уже ждал сын. — Что там произошло, отец? Почему так долго? — спросил подросток, подойдя к коню и отдав тому специально заготовленное для него яблоко. — Мрак снова шалит, не подпускал к себе конюха, — ответил Империя, седлая свою рыжую кобылу — Звезду, полную противоположность Мрака, спокойную и дружелюбную лошадку. — Да, он не любит чужаков, — легко запрыгнув на коня, усмехнулся Союз, — Поехали? — Да, мы и так уже задержались. И отец с сыном пустились в путь. Предстоял он им неблизкий, поэтому разбавляли они его непринуждённой беседой. Впрочем, вскоре она прервалась. Молодой наследник, впервые покинувший пределы родного дворца, удивлённо и непонимающе смотрел на худых и истощенных людей в изорванных обносках, так отличающихся от аристократии, какую подросток привык видеть во дворце на приёмах. — Отец, что с этими людьми? — едва дыша, спросил парень. Он даже не догадывался, что в мире творится такое. — Они бедны. — Но почему? — На всё воля Божья… СССР вздрогнул. Он не понимал, как на всё может быть воля какого-то человека, погибшего много лет назад, которого никто никогда не видел. Ведь это неправильно! Человек сам творец своей судьбы! Подумаешь, труп исчез, мало ли какие извращенцы тогда были… Упёрли тело и пустили слух, что мертвец воскрес. А люди существа суеверные — сразу поверили и подхватили… И отец его тоже… Его всё устраивало. И то, что народ, оказывается, голодает, это, видите ли, Божья воля. Но разве нормально, что пока аристократия живёт себе припеваючи, простой народ не может заработать даже на хлеб? Вот и Союз считал, что нет. А кто считал это нормальным, сейчас, скорее всего, сидит у камина в роскошных хоромах, попивая дорогое вино и слушая живую музыку. Именно поэтому парень твёрдо для себя решил, что когда отец передаст ему власть, он устроит коммунизм, о котором узнал, как ни странно, из книги, которую нашёл в их семейной библиотеке. Правда, отец её сжёг, как только увидел, но новоявленный коммунист уже успел узнать всё, что нужно. И правда, ведь все должны быть равны! Его отец так не считал, но… Это его право. Пришпорив коня, подросток обогнал отца и весело крикнул ему: — Давай наперегонки! Тебе меня не выиграть! И понёсся вперёд.***
— Отец, прошу тебя, это не может продолжаться! Прекрати это! — молодой парень стоял перед монархом, глаза его были мутными от еле сдерживаемых слёз, а голос дрожал. — Этому не бывать! Я не позволю тебе разрушить то, что я построил! — ледяным тоном отрезал РИ. — Разрушить то, что ты построил?! Нищету?! Казни?! В край обнаглевшую аристократию?! Неужели, тебя действительно всё устраивает?! — Более чем. СССР отступил на шаг и в ужасе посмотрел на отца. По его щеке скатилась слеза. Где тот отец, который так любил обнимать своего сына? Тот, кто всегда к нему прислушивался? Тот, чьи глаза всегда горели таким тёплым огнём? Тот, кто мог остановить слёзы сына одним ласковым словом? Почему сейчас Союз видел перед собой… врага? Сердце отозвалось глухой болью. Утерев слёзы рукавом тёплого бежевого свитера, он мрачно посмотрел на Российскую Империю. Гордого, холодного, твёрдого в намерениях и уверенного в своём решении, в глазах которого плескались горечь и разочарование вперемешку с арктическим льдом, губы которого были плотно сжаты. Таким Союз запомнил отца на всю жизнь. — Не пожалей о своём решении, отец, я всё равно не отступлю. Можешь гордиться, ты вырастил упорного и сильного наследника. — Я всегда тобой гордился, сын мой. Но отступать я тоже не намерен. — Что ж, тогда следующая наша встреча закончится не так мирно. До встречи, отец. Развернувшись, СССР пошёл прочь. Утерев ещё одну слезу, он принял два решения. Первое: он свергнет отца и наведёт в государстве порядок. Второе: он больше никогда не заплачет и не покажет свою слабость, как бы больно ему не было. Никогда больше.Flashback.