***
Кацусиро сидел на камне и поедал рисовый комочек, думая про тот последний в деревне Канна вечер. Прошли только месяцы, а после тех воспоминаний следует столько ещё… Уже ещё пять спасённых деревень он оставил за собой. Сколько ещё ему предстоит спасти? «Сколько бы деревень я не спас, это не оправдает моих грехов», — размышлял он, продолжая свой путь. Впереди виднелся город. Он был чуть меньше Когакё, но самурай был уверен, что найдёт там, где подзаработать на дальнейший путь. Он успел побывать во многих городах. В одном из них он рубил дрова, подобно Хэйхати. В другом помогал в кузнечном подмастерье, где заодно починил свой меч, который сломался ещё в Столице. Он невольно вспомнил Масамуне. Как он там сейчас? Он вроде-бы давно перестал на них злиться, судя по тому, как он их встретил, когда они снова оказались в Когакё. Да и охота на самураев давно уже как прошла, и ему за помощь им ничего не грозит, но Кацу всё ещё было неловко вспоминать ту ночь, когда они впервые расстались. Фингал, оставленный ему Кикучиё был убедительный, так что «Сволочь! Ты мне за это заплатишь!» кузнец кричал вполне искренне. Хоть он уже дважды помог им, Кацусиро не мог трижды обратиться к нему, чтобы он починил его катану.***
В городе все на него странно оглядывались. Некоторые даже бросали свои дела, чтобы посмотреть на него. Они что, никогда раньше настоящего самурая не видели? Да нет, вот, странствующие самураи ходят по улицам… и тоже оглядываются на него. В других городах таково не было, это Кацусиро помнил прекрасно. Не выдержав такого количества обращённых к нему взглядов, он свернул в узкий проулок, где никого не было, кроме пары нищих, которым на него было по барабану, накинул плащ и натянул на голову капюшон. Теперь на него поглядывало поменьше людей, в основном стражников и уличных торговцев, которые опасались: не вор ли какой? «Чувствую, в этом городе мне будет сложно найти себе подработку, раз на меня смотрят, как будто я прибыл из другого мира», — думал он, решив зайти в какой-нибудь бар, где сможет послушать сплетни, возможно, о крестьянах, которые пришли в поисках помощи. Зайдя в помещение и не снимая капюшона, он подошёл к барному прилавку. В баре, как и ожидалось, на него снова странно поглядывали, но это, скорее всего, на этот раз из-за натянутого до глаз капюшона. — У вас есть саке? — спросил он, присаживаясь на свободную табуретку. — Судя по голосу, вы ещё молоды, — серьёзно отметил бармен. — Мне уже за двадцать, — не менее серьёзно отметил Кацусиро. — И всё-таки я не могу давать такое молодым. — Вот же настырный тип! Даже на деньги не обращает внимания! — Мужик. — Глаза самурая недобро сверкнули. Он приподнялся с табуретки и немного отодвинул край плаща. — Тебе эти штуки хорошо знакомы? Бармен оцепенело посмотрел на обе самурайские катаны. — Ох, достопочтенный самурай! — он вежливо поклонился протирая лысину. — Прошу простить мне такую настырность. Так что вы просили? — Саке, — сухо напомнил Кацусиро, опускаясь обратно на место. — Вот, прошу, — мужчина налил ему очоко и любезно предоставил закуску в виде данго: «за счёт заведения». Недовольство Кацусиро мигом испарилось, и он принялся за угощение. — По городу ходят какие-нибудь слухи? — просил он в процессе. — Я только что прибыл в этот город. — Ох, только что?! — поражённо спросил один из посетителей, подсаживаясь рядом. — Так значит, вы должны были видеть его! — Его? — переспросил Кацусиро. — Кого? — Юного самурая, — вступил в разговор товарищ собеседника. — С иссиня-чёрными волосами и темно-зелёными глазами. — Микумари Кацусиро! — с удовольствием присоединился бармен. — Юный самурай, ныне известный как Демон из деревни Канна!