Ave Omnissiah!

Обладая подавляющим превосходством в бою Сервий мог себе позволить некоторую театральность своих действий. Тем более, что он был опытным человеком и умел импровизировать. Бойцы гвардии ворвались в крупное здание, где шёл неравный бой и с лазганами наизготовку застали странную картину. Орки не сражались, они стояли и смотрели за схваткой двух — Сервия и крупного орка-нобля, который командовал местными зеленокожими. Гвардейцы не стали стрелять — они знали, что пока сражаются эти двое, орки не будут воевать — сражение с боссом у орков — это святое. Уроженцы Вальхаллы прекрасно знали об этой стороне орочьей натуры, не раз описанной в книгах, фильмах и даже мыльных сериалах о героических победах империума. Большой орк, увешанный ожерельем из ушей людей и даже ксеносов, с грубой аугментической клешнёй и металлической зубчатой накладной челюстью, пытался попасть по вёрткому техножрецу. В здание вошло не меньше десятка гвардейцев во главе с комиссаром полка и наблюдали эту картину. Сервий уклонился от атаки орка и, сняв шлем, достал из-за пазухи большую адамантовую бутыль и отхлебнул могучим глотком, выдохнув изо рта облачко мелкодисперсной гадости, попутно преобразуя её в самое ядрёное химическое топливо, которое загорелось от одной лишь искры с механодендрита. Облако пламени ослепило и неслабо обожгло орка, а Сервий видя, что тот горит, плеснул на него из бутыли с криком: — Хлебни самогончика, зелёнка! — пойло вспыхнуло ярким белым пламенем, заставив орка метаться из стороны в сторону. Сервий перехватил полупустую бутыль и отхлебнув из неё на ходу, перехватил за горлышко и с размаху, что было сил, врезал бутылью по башке орка. Бутыль из адамантия выдержала удар, а вот голова орка — нет, большую часть удара обеспечили мощный кинетический аккумулятор в перчатке брони — так называемая силовая перчатка. Голова орка разлетелась. Победа была чистой. Орки внезапно начали сражаться между собой — только этого они и ждали. Какие уж там мелкозубые — лишённые тактического командования, орки мгновенно начинали свару, чтобы выбрать нового командира. Гвардейцы, которые прибыли в здание, добили остатки орочьих сил. Сервий вальяжной походкой вышел из этого поля боя под восхищённые взгляды солдат. И сунул ближайшему офицеру свою бутылку: — На, подкрепись. Тот втянул носом запах и лицо его быстро покраснело, он закашлялся и глаза у офицера начали разъезжаться в разные стороны. Пойло и правда было тауматургически и техно-магически усилено, и представляло из себя такую адскую смесь, что одного запаха несчастному лейтенанту хватило, чтобы опьянеть, пошатнуться и рухнуть наземь. Бойцы перехватили пострадавшего и уволокли прочь. Сервий же вышел на морозный воздух и вдохнув запах сгоревшего города, блаженно улыбнулся. — Вот оно — счастье. Город был зачищен в мгновение ока и к зданию Администратума подкатила химера третьей роты, которая была в резерве и вступила в бой только сейчас. Бойцы немедленно устремились к лейтенанту, который что-то бессвязно лепетал заплетающимся языком и был красный как рак. Затащили пострадавшего в недра Химеры, аппарель за солдатами закрылась. Сервий запрыгнул на броню сверху… * * * Доклад полковнику по результатам ночной операции — был долгим из-за того, что в деле было много непонятных моментов. Полковник в целом был доволен произошедшей вылазкой и всецело одобрял действие лейтенанта Киры, который командовал отрядом приманки. Орки были вычищены и сожжены по старой традиции вальхальцев, отдельно от них сожгли тела гражданских, наступило утро. Я вошёл в кабинет, когда уже закончили разговаривать и постучался. — Господа офицеры? Не помешаю? — А, техножрец, — полковник махнул рукой, — заходи. Тут как раз про тебя говорим. И что было дальше? — А дальше Донелл нюхнул из фляги нашего техножреца и опал, как после литра амасека, медики сказали — сильное опьянение. — Нюхнул? — удивился полковник и повернулся ко мне, — господин Крейц, почему я узнаю о том, что в полку есть техножрец только после того, как вы отравили моего лейтенанта? — Сам нюхал, — ответил я, — я не счёл нужным отвлекать вас от более насущных дел и занялся делом. Проверил всю технику полка, кое-что кое-где подремонтировал, доработал, почистил… — О том, что вы сделали — будет отдельный разговор, — оборвал он меня, — вы конечно из культа механикус, но следовало бы доложиться как положено. Я и не знал, что у нас есть свой техножрец. — Технопровидец, — поправил я, — и техножрецом становиться не планирую. — Один хрен, — отмахнулся он. Наш полковник, Конрад Аксил, был пожилым человеком, в гвардии столько не живут. Долгое время служил в штабе, поэтому и дожил до седых волос. Но дело своё знал, в молодости командовал полком, прежде чем отправиться в штаб, а оттуда опять на передовую. Вокруг стола сидели командиры рот. Мне любезно предоставили стул, на который я и сел. Полковник отвлёкся от моей скромной персоны и вернулся к нашим баранам, то есть оркам. Диспозиция противника внушала ему серьёзные опасения, но куда больше он опасался неслаженных действий полка. Собранный с миру по нитке, четыреста четвёртый едва ли мог претендовать на звание полноценного слаженного полка. Офицеры — командиры рот, в чине лейтенантов и капитанов, кивали, обещали поработать над этим, отвечали свои мысли. Наконец, дело дошло до меня. Когда темы за столом, казалось бы, иссякли, полковник решил перейти на техническую сторону вопроса. — Господин Крейц, что вы можете сказать за наше техническое состояние полка? Всё ли работает? — Всё работает отлично, — ответил я, — правда, с оговорками. Вопросов нет — я подправлю что где надо, но сама техническая оснащённость полка внушает мне опасения и неудовольство. — Что такое? — спросил он участливо. Я глубоко вздохнул и начал: — В полку есть машины разных модификаций, собранные по другим полкам, с разных миров-кузен. Они различаются как по качеству исполнения, так и по техническому оснащению, хотя различия едва ли видны невооружённым взглядом. Вплоть до того, что в них использованы гайки из разных сплавов, одни из которых лучше переносят холод, а другие становятся хрупкими и их может сорвать. Но это только так, для примера. Вооружение полка внушает мне опасение нехваткой высокотехнологичного тяжёлого вооружения. — Муниторум не выделил нам достаточное количество тяжёлого оружия, — вздохнул полковник, — солдат — да, сколько угодно из других полков, а вот вооружение зажали. — Если мы хотим, чтобы наши солдаты дожили до почётной пенсии, а не полегли все в какой-нибудь заварушке — придётся привести техническое оснащение полка к стандартам, установленным для гвардии. Как вы знаете — это редко удаётся сделать, если мы, конечно, говорим не про кадианские войска. — Это маловероятно. Я понял тебя, но это маловероятно — в штабе те ещё крысы сидят. — Понимаю. Но тут я осмелюсь вам напомнить свою биографию, или просветить, если вы о ней не знали. — Ну давай, — полковник откинулся в кресле и сцепил руки в замочек, — если верить солдатам — ты чуть ли не победил орка-нобля перегаром. — Почти, дыхнул на него самогонкой и поджёг, — пожал я плечами, — до поступления в культ механикус я командовал каперским кораблём, а ещё раньше был командиром небольшой банды головорезов в мире-улье. Там и приучился пить — привычка. Но можете быть спокойны — специальный имплант снижает интенсивность воздействия алкоголя на организм. — Предположим, — буркнул полковник, — но к чему это говоришь? — После вступления в ряды механикус я много лет занимался техноархеологией и раскапывал технологии давно ушедших эпох. Ничего особенно серьёзного найти не удалось, но среди древних полей сражений, особенно интенсивных боёв, можно было найти целые залежи оружия всех видов, эпох и ксенорас — от орочьих топоров до фузионных ружей эльдар. Но больше всего конечно среди них оружия империума. — Понимаю, к чему ты клонишь, — ответил мне полковник, — но это оружие уже невозможно ввести в строй. — Можно. В конце концов — у вас есть я, а я не вылетел из механикус только потому, что многие считают мой талант к починке благословением омниссии. Видели Громовой Ястреб, на котором я прилетел? — Так это твой? — удивился полковник, — а я думал — трофейный орочий. — Мой. Я нашёл его полуразрушенным и разбитым в хлам, так что ни один техножрец не взялся бы его починить — а теперь это могущественная боевая машина. Или моя броня — во времена ереси Хоруса она была бронёй космодесанта. За дело взялся я и из древнего полуразрушенного комплекта собрал обычную силовую броню. Полковник постучал пальцами по столу, интенсивно думая. — Ты предлагаешь заняться археологией и раскопать себе тяжёлое оружие? — Когда человек нуждается в чём-то, но обычного способа этого достать нет, приходится выкручиваться. Да, мне видится наиболее разумным способ прошерстить старые поля сражений, поискать там оружие. Я обладаю значительными познаниями в С и знаю, где искать. — И где же? — в голосе полковника появился нешуточный интерес. — Есть несколько мест в этом секторе, где обязательно что-то найдётся. Я проверил архивы механикус и нашёл упоминание о нескольких крупных битвах в секторе, произошедших в разные эпохи. Наиболее ценны те битвы, в которых человечество понесло потери и поражение от ксеносов — Эльдар, Тау, но не орков. Орки тащат всё, что плохо лежит, а эльдары и тау брезгуют оружием империума, поэтому оно валяется там, где брошено. Если победу одержали наши — оружие забирают, я проверил сектор на предмет таких битв и нашёл пять эпизодов. — Очень интересно, — подтвердил во время паузы полковник, — продолжайте. Я начал рассказывать: — Первая по давности битва — относится к крестовому походу императора, на заре империума. В этом секторе шли бои, которые почти не упоминаются, битвы были жаркими и проходили на планете Кассия-501, это в паре световых лет от нас. Не так далеко. Вторая битва — с эльдарами, тысячелетием позже, на спутнике этой планеты — кассии-549, третья — тоже с эльдарами, три тысячи лет назад, на соседней более развитой колониальной планете, тогда наши силы победили, но полегла рота космодесанта и пять полков гвардии, и все силы СПО. Четвёртая и пятая битвы — во время одного из чёрных крестовых походов, планеты были отбиты, но столкновения шли в том числе на спутниках и астероидах. Некоторые из них разнесли в пыль, некоторые просто забросили и закрыли для дальнейшей разработки. Мне видится наиболее эффективным наведаться на астероиды и вооружившись металлоискателями и сканерами, пройтись по местам сражений. Астероидный пояс в соседней звёздной системе. Я уже видел четыреста четвёртый в действии. Над слаженностью и правда нужно поработать, оружие — это просто инструмент, но инструмент всегда должен быть подходящий ситуации, а не так чтобы импровизировать приходилось. Полковник выслушал меня и повернулся к офицерам: — Что думаете, господа? Прокашлялся комиссар. Это был относительно молодой и не слишком ретивый в деле стращания комиссар — его предшественника, насколько я слышал, пристрелили свои солдаты, вот он и не рвался вперёд расстреливать всех налево-направо, а скромно следил и наблюдал, брал на заметку… подозрительная личность — подумалось мне. Он высказал знакомую всем истину: — Основной принцип, которого придерживается Департаменто Муниторум — вне зависимости от количества пехоты и бронетехники, общая боевая мощь — и как следствие эффективность — разных полков должны быть равны. Это конечно грубое упрощенчество, которое, однако, необходимо для организации войн галактического масштаба. — А я с вами не соглашусь, — рискнул лейтенант Кира, — конечно, вы правы, что для планирования мощь полка должна быть известна командованию, но по факту — полки всё равно всегда различаются, и по численности, и по опыту, выучке, оснащению… В таких случаях более слабые полки компенсируют нехватку боевой мощи повышенными потерями, а вот более сильные — справляются с боевой задачей с уменьшенными потерями. Можно сказать, что Муниторуму требуется, чтобы полк был не слабее определённого уровня, на который рассчитывает лорд-генерал. — Соглашусь, — сказал молчаливый капитан, — все вы правы, просто каждый по-своему. Комиссар прав — ведь полк снабжают, обучают в той мере, в которой необходимо, чтобы держать его боевую мощь на уровне. Но это что касается отношения штаб-полк, что же до самостоятельного поиска оружия, это такое же усиление, как и постоянные тренировки — не требуют от муниторума дополнительных трат на оснащение и повысят выживаемость солдат, а следовательно — всего полка. Полковник обвёл офицеров взглядом. — Ещё кто-то хочет высказаться? Остальные заняли нейтральную или положительную позицию. И полковник вернул всё своё внимание мне. — Господин Крейц, мы приняли решение. Это не должно отвлечь полк от боевой задачи, по крайней мере — надолго, но несколько дней мы можем выкроить. А может быть и больше. — Если что — передайте в Муниторум, что техноархеолог Крейц запросил вашей помощи, переводите стрелки на меня. — А за это вам не влетит? — Нет, конечно. Может техножрец из меня не очень, но археолог есть археолог. Полковник кивнул с благодарностью: — Давайте вернёмся к нашей технике. Вы совершили плановый обход парка? — Совершил, — подтвердил я, — все мелкие неисправности я поправил, так что неожиданных поломок в полку не будет. Необходимо совершить полный осмотр всего личного оружия гвардейцев, по этому поводу как-нибудь скооперируйтесь и принесите мне после обеда оружие, по взводам. Бойцы иногда обращаются с просьбой осмотреть их лазганы, но пока ничего серьёзного не произошло. Полковник кивнул: — Самогон варите? — Варю. — Прекращайте. — Нет. Он вздохнул. — Вот что, я вам запретить не могу, но очень прошу — больше даже понюхать не давайте моим солдатам. Если лейтенант третьей роты свалился от одного запаха — я даже думать не хочу, что было бы, отпей он глоток вашего плазменного топлива. — Хорошо, — согласился я, — к слову — жидкость универсальная и очень полезная. А если её в огнемёт вместо прометиума залить — то получается аналог мельты, не меньше. Офицеры улыбнулись. Полковник вздохнул и махнул рукой: — Вари что хочешь, только полковую кухню не трогай. Итак, господа офицеры, все слышали? — он оглядел их, — повзводно отправляете солдат к господину Крейцу, пусть осмотрит лазганы. Поскольку полк наш только-только собран — я хочу быть совершенно уверен в том, что ни люди, ни техника, не подведут и не придётся ждать сюрпризов. Тут он конечно был излишне оптимистичен. От такого полка конечно будут и сюрпризы, и драки, и многое другое. Уже начались, но война как-то сгладила пыл горячих голов и вылазка сплотила бойцов. Комиссар это тоже понимал, а я… а я обладал обширным опытом командования такими сорвиголовами, что штрафные полки гвардии на их фоне казались милыми и пушистыми. Комиссар кашлянул и попросил: — Господин технопровидец, мы могли бы поговорить с глазу на глаз? — Конечно. Приглашаю в свои покои, если их так можно назвать, время ещё есть. Комиссар встал и я следом за ним. — Если у вас ко мне ничего больше нет… — Идите, — ответил мне полковник. * * * Альфред. Так звали комиссара четыреста четвёртого. Это был тихий, по крайней мере, в большую часть времени тихий и спокойный, хладнокровный человек. Он зашёл в мои покои следом за мной и огляделся. Я поспешил его пригласить присесть, он воспользовался приглашением и сняв высокую фуражку, пристально посмотрел на меня: — Вижу, вы не удивлены моим визитом. — Меня трудно чем-то удивить, — ответил я, — вы хотели поговорить? — Да, хотел. Я, как и вы, недавно прибыл в этот полк и ещё не освоился. Тем более — объединение стольких новых бойцов в один полк — тяжёлая задача для комиссара. — Прекрасно вас понимаю, — кивнул я. — Вы говорили, что были бандитом? — Можно и так сказать. В ульях иногда образуются молодёжные банды, особенно из беспризорников, люди пытаются выживать в суровых условиях, собираясь в группы, которые защищают себя. Так прошла моя юность, было это примерно полвека назад. Комиссар кивнул: — Я тоже родился в улье. Для техножреца вы очень необычный человек. — Технопровидцем — это низший ранг, я стал потому, что иначе не мог вести археологические изыскания без риска получить от механикусов по шапке. А желание найти какое-нибудь сокровище было, — я сел на сложенные под собой буквой П механодендриты, — особой религиозностью не отличался, но с детства у меня был талант чинить технику. Механикус оценили мои способности и некоторые сочли, что это благословение омниссии, поэтому и не выпнули из культа. Но и дальше технопровидца мне не продвинуться. — Интересно, почему? Дело не только в религии? — В ней, — отмахнулся я, — к излишней аугментике я не склонен, и к тому моменту когда вступил — был уже давно сформировавшимся человеком, с горой вредных привычек и едким характером, который толкал меня на авантюры и эпатажные поступки. Техножречество меня недолюбливает, но и не выгоняет, предпочитает держать просто в сторонке от своего общества. Комиссар намотал на ус и закинул ногу за ногу: — Неплохо, что ж, очень неплохо. Вы обладаете опытом руководства? — Обладаю, хотя и специфическим. А что? — Интересуюсь, вдруг вам придётся взять кого-то в подчинение? Обычно техножрецы имеют кого-то из подручных, ну или как минимум — денщика. Кто будет обслуживать все ваши, так сказать, ежедневные нужды? — С ними я сам справлюсь. — Это неразумно, — ответил мне комиссар, — вы человек занятой, и вместо того, чтобы решать технические задачи — искать себе обед или ещё что-то — вы будете тратить своё драгоценное время на то, с чем справится любой солдат? — Разумно. Хотите предложить мне денщика? — Нет, я ещё недостаточно знаком с личным составом, но уверяю вас, что лучше такого иметь. Я могу подыскать вам кого-нибудь, когда освоюсь в полку получше. — Что ж, не откажусь, — я признал, что такой человек мне не помешает. — Рад слышать. Что ж, в таком случае — разрешите откланяться. К вам сейчас должны приходить люди…