Ave Omnissiah!

Комиссия собралась самая серьёзная, должен признать, етить их в сраку, Полковник, комиссар, офицеры всех рот, человек двадцать, и все пришли ко мне, когда я объявил, что закончил с реставрацией оружия и техники полностью. Они пришли рано утром по корабельному времени — когда ночная вахта закончилась и дежурившие около танков солдаты, поставленные комиссаром, уже сладко спали, привалившись к бронированным бортам Леман-Руссов. Зычный окрик полковника возвестил меня о том, что он идёт. Я спрыгнул с аппарели вбок и сразу быстрым шагом направился к толпе офицеров. Да, чинов и наград здесь было в достатке! Полковник орал на солдата. — Спокойствие, полковник, — я подошёл, — что случилось? — Солдаты спят. — Я сам ему поспать предложил. — Да? — он на меня недобро зыркнул, — и какого хрена? Это боевая техника! — Господин полковник, я разрешил ему поспать, потому что эту боевую технику перед запуском нужно заправить прорвой прометия и масла, боеприпасами. Это не стоянка гвардии, где техника заправлена и готова к бою, — я глянул на танк, — пойдёмте, не будем задерживаться. Полковник махнул рукой офицерам и все пошли к моему челноку. Около челнока стояли ящики с оружием. — Я переслал вам опись имущества на инфопланшет, — на ходу сказал я, — интендант сказал, что всё нужное поставил на учёт. Кое-что осталось как неучтёнка. Что вы хотите сейчас? Полковник терпеливо объяснил: — Господа офицеры полка пожелали убедиться, что оружие готово и лично осмотреть технику. Всё-таки мы помним, какую притащили с планеты — ни один техножрец такое не исправит. Я оставил его едкий комментарий без ответа и вместо этого ткнул невежливо пальцем: — А это что по-вашему? Из воздуха что ли появились? Дюжина танков, четыре Химеры, пять зениток Гидра, два лендкраулера, один Носорог, восемь часовых… — перечислил я, — половину мы уже обещали капитану, за труды его, но половина этого добра — наша. — Танки нам не нужны, — вылез комиссар, — танкистов в полку нет. — Знаю. Я уже договорился — все двенадцать танков уходят Юну, а нам — отходят все зенитки и Носорог. Мы дошли до моего челнока и залежей оружия. Офицеры встали около ряда ящиков, в которых транспортировалось оружие. — И что здесь? — Тяжёлые болтеры, мельтаганы, огнемёты, плазменные винтовки… а вам, господа офицеры, на халяву, то есть без-воз-мез-дно, за хорошую службу, полагаются плазменные пистолеты. Моей, особой модификации. Я достал этот шедевр народного творчества и передал ближайшему офицеру, коим был комиссар полка. — Вообще-то механикус, — пояснял я, — по неизвестным мне причинам, после того, как доработали до ума первое плазменное оружие, перестали его модернизировать. Я подозреваю, что по экономическим соображениям — не хотят терять рынки сбыта для своих болтеров и прочего оружия, ведь плазменные картриджи может производить практически любой мир, это просто сжиженный водород, который есть практически везде. Распространение такого оружия будет невыгодно для механикус и империума. Я доработал конструкцию — внедрил более стабильное ядро микрореактора, электромагнитные катушки, которые удерживают плазму в электромагнитном поле, практически не нагреваются, что позволяет стрелять из таких пистолетов намного чаще. Вместо сжиженного водорода он использует магазин с металлизированным стабильным водородным соединением. Перезаряжается быстро, как любое болтерное оружие — магазин вынул, другой вставил, хватает на триста выстрелов — именно столько маленьких металловодородных шариков внутри. — А это нормально? — спросил комиссар, — нас случаем не обвинят в ереси? — Вас? Вас точно нет, а я пошлю в задницу нурглу любого, кто посмеет меня обвинить. — Господин Крейц, это всё прекрасно, — заверил меня полковник, — но что у вас с бронёй? Вы её сделали? — Ах, да, да, — я засуетился, — вот в этих ящиках. Я открыл ящики своими механодендритами и извлёк из них кирасу и сегменты брони. Положил их на пол. Офицеры обступили плоды моего творчества. — Я сделал два типа брони, всего восемьдесят два комплекта. — Восемьдесят два? — уточнил полковник. — Да. Броня астартес, вернее, её останки, были сильно повреждены и чтобы сделать как можно больше — я упростил броню по-максимуму. Выложил рядом с первым комплектом второй. — Броня первого типа — две штуки, по уровню практически идентична силовой броне инквизиции и сороритас. Второго типа — самая массовая. Вместо искусственных мышц я использовал закрытые поршни на электро расширительных веществах, которые собрал из того, что было. Это примитивный аналог искусственных мышц. Броня обоих типов — герметичная, но вот эта будет потоньше. Комиссар спросил: — Я возможно пропустил, но откуда у тебя взялась броня? — Мы нашли останки брони астартес, — пояснил ему вместо меня полковник, — наш технопровидец решил, что проще сделать из неё что-то новое, чем восстановить. — Комиссар кивнул полковнику и потёр подбородок: — А вот эта вот броня — её восемьдесят комплектов? — спросил он. — Да, восемьдесят штук ровно. Она повторяет компоновку и внешний вид брони, которую механикус продают гражданскому населению. — Проблема… — потёр подбородок полковник. Я не понял — в чём проблема то? Оглядел — офицеры не то чтобы были рады. — Что такое? Я думал, вы будете довольны. — Мы довольны, — уверил меня полковник, — проблема в том, что броня — это уже очень серьёзно. Пойми, мы не можем наращивать силу бойцов без меры. Господин комиссар очень неплохо это высказал — боевая мощь полков должна быть равной. — Уверяю вас, что эта броня не повышает боевую мощь солдата. Разве что чуть-чуть и только в ближнем бою. А вот что живучесть повышает — это да, это есть. Кстати, главное у нас тут, — я махнул рукой, — вот в этих ящиках солдатская броня, — открыл, вытащил. Это была относительно простая броня. Не такая внушительная, как силовая — нагрудник — полная кираса из трёх сегментов, похожая на стандартную флак-броню гвардейца. Стилистика так же повторяла флак-броню, только броня была полной, жёсткий скафандр. Шлем гвардейский стандартный, который выдавался многим бойцам для действия в мирах с малопригодной для жизнью атмосферой. — А это что? — полковник изрядно повеселел, — модернизированная флак-броня? — Именно, господин полковник, господа офицеры. Предвидя проблемы — я постарался сделать броню максимально простой и непритязательной на вид. Мало чем отличается от стандартной флак-брони, некоторые полки ходят в такой. Между тем — сделана из адамантита с керамитовым сегментированным слоем сверху, обладает феноменальной для своего веса прочностью — восемнадцать килограмм, может выдержать выстрел из лазгана на максимальной мощности, выстрел из хелгана на средней мощности, орочьи шуты, осколки, плазменные выстрелы — керамит разрушится, но боец выживет. В броню встроена система автоинъекции антишоковых препаратов и простой когитатор, который анализирует жизненные показатели бойца, в шлем интегрирован хороший вокс-передатчик, который можно одеть отдельно. И таких комплектов я нарезал двести штук. Порезал ради этого целый разбитый Носорог. Офицеры загудели — тут уже и им могло что-то перепасть. Полковник на них прикрикнул. Я отхлебнул своего самогона, чтобы промочить горло и покосившись на взгляд офицеров, и откровенно зелёное лицо одного из лейтенантов, который уже имел неосторожность моего пойла нюхнуть, продолжил: — Я, конечно, не специалист в гвардии, но, по-моему, разумным было бы сформировать отдельную роту, вооружённую бронёй и оружием, и использовать её как передовую ударную силу. Там, где обычно потери среди солдат самые высокие. Полковник меня выслушал и кивнул, переведя взгляд на офицеров: — Я согласен с техножрецом, тут брони как раз на одну штурмовую роту. Тем более проще будет не отсвечивать ею лишний раз. Ваше мнение? Офицеры молчали. Их обломали, их точно обломали! Они, наверное, уже представляли как командуют легионом закованных в керамит воинов и сокрушают врага, получают награды, а тут бац — и облом. Ну их можно понять — жить всем хочется, а на фоне силовой брони несиловая уже не выглядела внушительно, хотя ручаюсь — она может выдержать не меньше, правда, утомляться боец будет больше. Нормой нагрузки на гвардейца считалось сорок килограмм. Из них на лазган приходилось пять, десять на броню, пять — на запас провизии и дополнительные запасы, вроде боекомплекта, провианта, лекарств, в зависимости от того, какую должность занимает гвардеец. Соотношение это менялось, но результат оставался прежним — сорок кило. Двадцать килограмм брони — значило избавиться от части боекомплекта или запаса провизии, что уменьшало общую маршевую нагрузку. Без силовых элементов туго, да. Но зато броня намного лучше защищала, а бойцов нужно сопровождать технике — те же химеры или даже обычные машины — идеально подойдут для вылазок. Командир, судя по всему, думал о том же, пока офицеры галдели и спорили. — А ты не можешь добавить простенькие силовые элементы? — спросил он, — или сделать броню на пять килограмм легче? — Теоретически, — я задумался, — можно уменьшить толщину, но это ухудшит её защитные свойства. — А так — бойцы будут быстрее уставать. — А на машине бойцов пустить нельзя? — Зачастую невозможно, — поморщился командир. — Можно использовать лёгкую броню или только кирасу от этой брать. Но для операций вроде тех, что были на Кассии — лучше всего такая броня. До места на химере, на месте в броне, кроме боекомплекта и оружия ничего не брать — всё равно боец или победит или умрёт. Полковник еле заметно поморщился: — Ты прав, к сожалению. Бой — штука скоротечная. * * * Результатом моих трудов стало преображение полка. Лететь нам было две недели, и только неделю мы ремонтировали и раздавали технику, а на вторую неделю… на вторую неделю полковнику стукнуло в темечко — устроить муштру в полном боевом облачении, со всей силовой бронёй, да со всем тяжёлым оружием! Хотя чего это я зациклился на оружии? Моя замечательная самогоночка скрашивала мне досуг и я бы сейчас не отказался завалиться куда-нибудь на космостанцию и весело провести время, часок или несколько часов в баре, выпить как следует, подраться с кем-нибудь, может даже со стрельбой… Но чего нет того нет. Солдатам даже муштра — хоть какое-то развлечение, а мне что осталось? А мне осталось только одно — пьянствовать, рубиться в доисторические игры на когитаторе и разбирать шаблоны СШК, которые я обнаружил когда-то, пытаясь в них найти что-то достаточно ценное. А ценного там было достаточно. Машины, оружие, сельскохозяйственные и промышленные установки, здания… часть СШК была уникальна, часть — уже известна, но от того не менее ценна. Огромная база данных, очень и очень подробная. Её оставил тот, кто получил от этого артефакта такие же псайкерско-техномагические способности и защитил компьютер СШК от времени с помощью тауматургии. Это было в тёмную эру технологий, до того, как псайкеры-человеки стали обычным делом. Компьютер не был похож ни на один из наших современных когитаторов — чувствуется уровень, так сказать. Компьютер был маленьким — металлическая плоская коробочка из адамантия, похожая на коробку конфет. Прочным — толщина адамантиевого корпуса надёжно защищала его от любых воздействий, и имел охлаждающий радиатор с принудительным воздушным охлаждением сверху. К нему поставлялся монитор — он был сверху на коробочке, и клавиатура. Монитор был хорошим — он давал очень, феноменально чёткую по меркам империума картинку, и обычно работал в режиме плоского монитора. Внутри на двух носителях хранилась информация, и ещё была россыпь маленьких устройств, крошечных, в которых тем не менее была записана информация, и её, этой информации, было много. К сожалению, таинство изготовления таких когитаторов давным-давно утеряны — тут я думаю, квантовый компьютер, или что-то вроде того. Помимо СШК на этом компьютере были и игры прошлых тысячелетий, и книжки, от беллетристики до технической литературы, и даже фильмы, причём очень древние. Вот я и думал — под видом найденных фрагментов данных объявить об обнаружении части этой информации. Частей. Не стоит выдавать всё и сразу — это сослужит мне очень плохую службу, а вот частично… частично можно. Разворошив чертежи СШК, я залез в нужные мне, чтобы продолжить работу над собой и своей экипировкой. Снял свои механодендриты. Работа была сложной. У меня было несколько полностью уникальных чертежей — такие не входят в СШК, такие можно только обнаружить, и понять, если будет техномантия. Например — одно из моих самых страшных оружий — нанитный бластер. Устройство, подобное стабберу, стреляло пулей с нанитным ульем внутри, после попадания пуля разрушалась и легионы микроскопических машин начинали разъедать всё вокруг себя, подобно проходческим машинам в шахтах, проделывали проходы, разрушая ткани, броню. Выстрел мог медленно рассыпать в молекулярную пыль космодесантника со всей его бронёй. Генератор фазового сдвига — очень интересная штука. Я уже давным-давно изучил всё самое лучшее и интегрировал в себя — вот, когда появляется угроза моей жизни, настоящая, в работу вступает генератор фазового сдвига и телепортирует меня в любое безопасное место, на небольшое расстояние. Устройство так же позволяло мне мгновенно перемещаться в пределах примерно ста пятидесяти метров, но заряд восстанавливался не сразу и я предпочитал держать его всегда готовым вытащить меня из-под смертельного удара. Человечество ранее было куда более развито — то, что используется сейчас — жалкие примитивные технологии, почти вся сфера высших технологий — закрыта наглухо, только чуть-чуть понадкусана. Мне нужно изучать тайны этого СШК и в конце концов — потихоньку предоставить его миру. Вот только нужно делать это по случаю… А сейчас — я уже вроде бы всё, что лично мне и полку нужно было — изучил. Перейду-ка я к более мощным технологиям, касающимся вокса. Заодно нужно будет сказать, что я в шахтах нашёл кусок СШК. Теперь, я думаю, никто не оспорит — а что под видом находки предоставить? Нужно вытащить какой-нибудь древний-предревний диск с данными и скопировать их, создать антураж нахождения фрагмента СШК. И из богатого арсенала выбрал вроде бы не самую страшную технологию, которая, однако, будет полезна. Смешно сказать — тысячи ковчегов механикус бороздят галактику вдоль и поперёк в поисках святого грааля — рабочего компьютера СШК. А он вот, стоит себе и гудит вентиляторами, и самое главное — у такого техноеретика как я! Попробуй я сразу сказать — я нашёл ковчег — и механикус получат такой разрыв шаблона, что закончится либо моей смертью, либо я стану механикусом номер один за всю историю культа. Но нет, я умный. Я решил, что мне стоит повременить с обнародованием великого открытия. Вместо этого я буду находить отдельные фрагменты СШК по всей галактике, медленно, постепенно, и возможно, меня даже не убьют. А попробуют… что ж, мои технологии благодаря этой коробочке уже на тысячелетия опередили всё, чем владеет культ. Убить меня сложнее, чем аббадона и императора вместе взятых, а если добавим к этому псайкерство, дарованное загадочным артефактом древней цивилизации… тогда шансы избавиться от меня будут равны нулю. А пока — выбираю из списка, что я «обнаружу». Это должно быть что-то не слишком значимое. Вряд ли чертежи дамских секс-игрушек заинтересуют генерал-фабрикатора, но вот, к примеру, генератор гравитационного луча, способного захватывать предметы — будет очень и очень кстати. Было несколько вариаций этой технологии — переносная ручная гравипушка, оружие — гравипушка, способная притягивать и бросать врагов, а так же убивать врага огромным перепадам гравитации… Отличная штука. Вот гравипушка ручная, инструментальная, будет очень кстати. Штука полезная, если к примеру нужно расчистить завалы, перенести что-то тяжёлое или неудобное, или токсичное. Инструмент, очень полезный для всех механикус. Я открыл чертежи. Гравипушка требовала микрореактора — что было довольно дорогой технологией, но зато результат того стоил. Некоторые гравипушки могли работать и от аккумулятора — но недолго, и от внешнего источника питания — например от корабельной сети. Я занялся производством фрагмента СШК, благо, у меня была моя техномантия — великая сила. Здесь же, в рабочем компьютере СШК, были и все тонкости того, как производятся записи баз данных. Запись была возможна на множество источников, тот, что делал я — это долговечный металлический диск — данные наносились в виде микроскопических насечек на диск по спирали. На диске помещалось немного информации, по меркам возможных для хранения технологий, но зато… Эти металлические диски — были настоящим предметом поклонения у механикус. Даже поцарапанные — с повреждённой частью данных, они считались богатой добычей для культа. Диски делались из крайне прочного адамантия с покрытием из аурамита — материала, который в галактике считался драгоценностью, и не просто драгоценностью — практически синонимом чего-то безумно дорогого. Аурамит — это золотого цвета металл, который обладал феноменальной прочностью — превышающей даже адамантий, из него были изготовлены доспехи самого императора и его кустодиев. Я подумывал о том, чтобы сделать себе аурамитовый доспех. Его защитная функция — велика, а наличие такого доспеха — успокоила бы мою паранойю. К тому же материал лучше всего подходил для тауматургии — придания предмету псайкерских качеств. Например, широко известно, что меч императора — умеет гореть. Даже странно, что Хорус по преданию сумел ранить Императора — ведь псайкер его силы мог укрепить свой доспех настолько, что не то что хорус — все флоты хаоса не пробили бы его. Л — Логика. Она тут и не лежала рядом. На диске была аурамитовая плёнка, на которую наносились специальным лазером, способным гравировать аурамит, точки, точка — единица, отсутствие точки — нолик. И вот так, по спиральке, производилась запись. Микрогравировка — надёжный способ хранения информации. Такая вот пластина могла пережить десятки тысяч лет без вреда для себя, вот только… их читали, били, в них стреляли, они горели, падали с орбиты, взрывались в кораблях и так далее. Короче, время их щадило, а люди — нет. Я изготовил диск СШК и приступил к его гравировке — забил на него несколько фильмов, свою любимую музыку, и фрагменты СШК — гравипушку, чертежи имперского рыцаря «оруженосец», несколько книжек, которые несут, однако, бесценные сведения. Следующий шаг — искусственно состарить материал так, чтобы ни одним способом нельзя было уличить его в новизне. Я состарил металл, манипулируя материей, и нанёс на него несколько хаотичных крошечных царапин, туда, где были записаны фильмы — слегка повредил… Механикус давно расшифровали коды сжатия этой информации и думаю, уйдёт неделя на то, чтобы информация с этого диска была расшифрована полностью. Конечно, это примитивный способ, не то чтобы вставил в дисковод и готово, но какой есть. Файлы они получат. Я же заодно посмотрю — меня затрут и постараются прибить, или не признают нашедшим… Механикусы бывают разные — есть конченые психи, есть те, для кого честь не пустой звук, есть циничные и аморальные скоты, которые с удовольствием присвоят «находку» себе. Мы летели на базу Коронус Прима — это вотчина генерал-фабрикатора мира-кузни Тетенсанн. Это так себе мирок, но конечно же я мог найти кое-какую информацию по местному подразделению механикус. Каждая из планет-кузен — это почти что свой феодальный мир, простирающийся на окрестный сектор и подчиняющийся генерал-фабрикатору планеты-кузни. Это своеобразная феодальная раздробленность, государство-в-государстве, поделённое на условно-независимые княжества. И только архимагос марса и его личная криптографическая подпись что-то значили в чужих владениях — каждый генерал-фабрикатор имел свои тараканы в голове, которые переселялись к подчинённым, в их головах мутировали и разрастались. Одни были ортодоксами, другие либералами, третьи — верили в императора больше, чем в омниссию. Генерал местного сектора — того, в который я летел, был человеком по внутренней информации культа — весьма понимающим мужиком, склонным к авантюрам и следующим одному ему ведомому кодексу чести. Я направился к астропату — это был мужик, лет за дофига, который обитал в предместьях башни навигатора. Пока искал эту долбаную башню — знатно приложился к бутылке и был изрядно навеселе. Бухать — это здорово! Завалился к астропатам в их рабочее пространство. Слегка его нарушил — астропаты — были жутко заняты ничегонеделаньем, так мне показалось. — Здорово, ребята, — я ввалился в дверь, — есть тут кто, чтобы передать сообщение? Меня закономерно захотели выпроводить. На этот случай лучший аргумент — выстрел из плазмогана в потолок. Выстрелил — ребята резко присмирели. — Так, — я подошёл к ближайшему псайкеру, с достаточной пси-силой. Уж это я мог ощутить, — передай вот что на планету-кузню Тетенсанн, Генерал-Фабрикатору Нихлусу. «Обнаружил диск СШК. Почти не повреждённый. Лечу на Коронус-Прима. Эксплоратор Сервий Максимилиан Крейц». И дату! Мужик покивал на мои слова и тут же начал заниматься передачей сообщения, судя по напряжению астропатических воплей. А я, ещё раз приложившись к бутылке, пошатываясь пошёл обратно. Комиссар и офицеры занимались муштрой солдат в ангаре — солдат одели в броню, вручили по штату тяжёлое оружие и заставляли вышагивать. Поглядев на этот концерт минуты три, я плавно перекатился в трюм своего корабля, где спьяну решил сделать себе что-нибудь хорошее. Например — мощную ударную пушку на свой Громовой Ястреб. Давно доказано, что в трезвом виде я скучный и отвратительный человек, и совершенно лишён фантазии и творческого начала! * * * По утру я проснулся. Ох, как же хорошо… Я спьяну такого натворил! И что самое поганое — помнил, что делал. Хорошо тем, кто с утра всего лишь узнают, что было на самом деле — словно о другом человеке — а у меня память хорошая. Попёрся, значит, я к комиссару. Слово за слово, и вот я его уже споил и мы вдвоём пошли к моему громовому ястребу — приделать к нему орочью пушку. Комиссар возражал — орочья — это не по-имперски. Тогда я желая выпендриться присобачил под брюхо огромный плазмоган, который собрал из кусков найденных технологий, едрени-фени и поминая по матери всех варбоссов последнего тысячелетия. В общем — получилось — пушка размером с танковую выходила у челнока сзади-снизу, и была похожа, простите за мой орочий, на член. Не в смысле внешнего сходства, а в смысле местоположения и направленности вперёд и вниз. Мы выпили, поржали, снова выпили. Потом к нам присоединился патруль, который прислали нас утихомирить. Споил и их, и мы устроили гонки на танках — ангар, скотина такая, большой, места много, а танков ещё больше. Залезли мы, значит, в танки и устроили пьяный заезд, который закончился тем, что один из офицеров перевернулся, другой — отлично справился с задачей, ну, а победителем из заезда вышел верховодящий всем этим лейтенант Кира. И потом долго причитал, что в жизни в танке не сидел и ничем похожим не управлял, даже химерой, а тут — внезапно стал победителем заезда. Ему достался в качестве награды от меня личный аурамитовый плазменный пистолет и куча гордости. Лейтенанта унесли товарищи, ну, а мы с Комиссаром свалились спать очень быстро — часов через шесть после начала пьянки. И кстати, штатную скорость танка Леман русс мы превысили минимум в два раза! Под охреневающие взгляды всех наблюдателей…