Ave Omnissiah!

— Ох, как тяжко быть магосом, — я свалился в кресло перед столом, заставленным ужином. Скромным, но хорошо сработанным. За столом сидели — мужчина, немолодой, крепкий и Каин. Они болтали, словно лучшие друзья — что называется — нашли друг друга. Пожилой был капитаном корабля, он посмотрел на меня — я только пришёл и обратился к Каину: — Не представишь мне своего друга? — Конечно, — Каин улыбнулся, — Сервий Крейц. — Я серьёзно. Вот тут Каин уже не понял. Я же ещё раз вздохнул: — Да, я Сервий Максимилиан Крейц, Магос Адептус Механикус. — А вы случайно не тот крейц, что… — Что спалил одну космостанцию, взорвал другую, выиграл в карты кресло губернатора планеты Ксифон, убил голыми руками трёх берсерков Кхорна, трахнул эльдарскую ведьму, избороздил весь космос вдоль и поперёк и прикончил Ольвига Одноглазого — известнейшего пирата сектора Каликсида? — Ну… — Да, я, — недовольно буркнул я, — и чтобы вы знали — космостанцию я только одну и только взорвал — вторая сама сгорела, Ксифон — такая помойка, что её могут подарить в качестве бонуса к покупке крейсера, берсерков кхорна было пять, и нас было трое, мы их спалили мельта-бомбами, эльдарскую ведьму я не трахал, всего лишь раздел, чтобы обыскать, а Ольвиг — старая курилка, сам виноват. Капитан удивлённо на меня посмотрел. Каин присвистнул: — Да ты знаменитость. — Не меньше, чем ты среди комиссаров. А теперь вот — живу как единственный техножрец на корабле. Не надо было соглашаться на повышение. Капитан молча пялился на меня, а комиссар спросил: — И чем тебе не нравится? — Чем? Пока был технопровидцем — горя не знал, а магос — это… да, что тут объяснять. — Я в этом всём не разбираюсь. — Тогда я расскажу, — я взял стакан и налил его самогоном, осушил. Самогон был на листьях танна и распространял необычайно бодрящий аромат, так что оба моих собеседника принюхались. Я устроился поудобнее и начал рассказывать. Культ механикус — это такая организация, которая ни на что не похожа. Технопровидцы — это низшая ступень техножречества, технопровидцы ни за что не отвечают. Они, как правило, составляют фундаментальную основу культа, на них особого внимания народ не обращает. Однако, магос — это уже совершенно другой уровень. С магосом советуются, у магоса спрашивают разрешения. По сути — магос это техноаристократия. Для примера — если раньше всем на корабле было на меня прямо так скажем, насрать, и я ни за что не отвечал, то теперь, ступив на борт судна, я формально являюсь главным техножрецом на борту. И это отнюдь не значит, что у меня есть власть над другими техножрецами. Я могу им конечно приказывать, если что-то очень нужно будет, но куда больше — обязанностей. Ко мне сразу же привалили два техножреца и попросили совета, едва лишь достигли их аудиосенсоров слухи о том, что на борту магос. Эдакая помесь энциклопедии, справочного бюро и мирового судьи в одном флаконе — один спросил, дозволяется ли менять литании после смены функционала узла, второй — обратился с проблемой аугментики, третий — технопровидец, оказался некрепок в своей вере в бога-машину и попросил меня наставить его на путь истинный и мне пришлось читать ему практически целую проповедь, обращая его в свою веру. Был технопровидцем — горя не знал, стал магосом — это как все офицерские обязанности разом. И рассудить, и помочь, и наставить, а выгоды — ноль! Каин покивал: — Да, сочувствую. Может тебе избегать встреч с техножрецами? — Как? Ладно, я разберусь потихоньку с этими проблемами. А что у вас там случилось? — Разброд и шатание, — подтвердил мои опасения Каин, — Разброд и шатания. Наш полк собрали из двух кусков — один из них — мужской, наиболее опытные бойцы, женская половина — бывший тыловой полк. Оба понесли потери в боях с тиранидами и теперь чинуши штабные решили, что можно вот так запросто взять и склеить два полка. — Идиотизм, — подтвердил я, — их надо было разбить на группы не более трёх человек, и размазать по всем другим полкам. Тогда бы они ассимилировались. А так… Я тоже почувствовал атмосферу. Мягко говоря — зреет бунт. Комиссар был со мной согласен. Капитан же сделал предложение: — Нужно навести хотя бы подобие дисциплины, пока моральный упадок не распространился дальше. Пристрелить парочку — и это поставит мозги на место остальным. Каин грустно вздохнул. Видно было, что комиссар не из тех, кто привык держать людей в страхе, не похож он на страшного человека. Я был с ним солидарен: — Едва ли это поможет. Скорее станет искрой, которой не хватает для бунта. Полк и правда в ужасном состоянии, мне это не нравится. — Есть другие предложения? — Каин грустно посмотрел на поданый амасек и налил себе кружечку, — дельные. — Есть парочка способов, но они для гвардии не подойдут. Каперы — народ суровый, знаешь ли. — Да, меня удивило то, как на меня смотрели офицеры, — поделился со мной Каин, — они казалось ждали от меня чуда. — Вряд ли ты можешь творить чудеса, но навести порядок можно. Для начала следует разобраться в причине недовольства. Подумай, что им не нравится? Почему они не могут нормально сотрудничать? — Это же очевидно! — ответил мне комиссар, — разный боевой опыт, разные традиции, совершенно разное воспитание в полках. В конце концов — один полк был женский, второй мужской. Я согласно кивнул: — Хорошо. К сути, комиссар, их злят всего лишь другие традиции? Каин задумался. — Хм-м-м… — протянул он, — а что если переименовать полк? Скажем, сложим два номера и полученный результат, это будет пятьсот девяносто семь, и станет номером полка. — Первый шажок, — согласно кивнул я, — я могу пояснить так, как это вижу я. — Давай, — меня подбодрил капитан. — Дело в узколобом, тупоголовом, мелкодушном местничестве. Социальные группы, господа, имеют такое обыкновение как устойчивость — формируется, грубо говоря, стадо, и на всех извне это стадо смотрит как на чужих. Поэтому руководит солдатами примитивный стадный инстинкт, требующий от них отторгнуть чужеродное. Они не могут отпустить прошлое, а так же принять в своё общество других, будь то офицеры, солдаты или кто-либо ещё. Самое главное — они не могут отпустить прошлое. Комиссар с капитаном переглянулись, но закономерно ничего не поняли. И обратились ко мне за разъяснениями, и пришлось мне говорить: — Ладно, смотрите, социальная группа — в данном случае полк, имеет не только устоявшиеся традиции — это как раз ерунда, которая не играет роль. Традиции — это лишь следствие, а не причина устоявшегося менталитета. Корнем зла, как мне кажется, является их нежелание принимать что-либо новое вообще. Они консерваторы, попав в экстремальные условия, они замкнулись, стадо не распахнуло объятья, а наоборот, сжалось, не желая принимать новых членов. И если мы хотим избежать бунта — нужно поставить людей в такие условия, что им придётся психологически вылезти из этой скорлупы, стимулировать в них любопытство и даже поиски нового. — Вот только как это сделать? — спросил комиссар, — у нас тут не курорт. — Можно, я не знаю как, но можно. Обычно если на корабле приходит крупное пополнение, то они проходят своеобразный обряд инициации. Это что-то вроде связующего ритуала, на каждом крупном каперском корабле и в каждой крупной банде есть такой. — Я понял, — сказал капитан, — слыхал, что у моих служак тоже есть что-то вроде этого. Испытания для новичков. — И что? Мы устроим им испытания для новичков? — не понял Каин, — звучит сомнительно. И польза сомнительна. — Ты не вник в суть, — отмахнулся я, — цель подобных ритуалов — что-то вроде экзамена, совмещённого с полурелигиозным таинством. Посвящение, понимаешь? Целью этой традиции является принятие новичков в общество. К примеру — если хочешь вступить в банду — тебе могут оттяпать палец, или заставить сразиться с какой-нибудь крупной тварью, или выстоять против самого крупного в банде. Некоторые в подульях не заморачиваются и просто бьют новичков, если запросят пощады — пинок под зад, выдержат — принимаются в банду. — А ты хорошо знаешь традиции банд, — заявил Каин. — Руководил такой в нижних секторах улья, — оскалился я, — молодость моя, бандитская-я-я… Значит так — нужно переименовать полк и неофициально устроить полку какую-нибудь суровую, болезненную проверку-тренировку-экзамен, который позже станет чем-то вроде традиции посвящения. И для верности — можно им татуировку какую-нибудь наколоть — тоже традиция флотская. — Хех, — капитан улыбнулся, — а у тебя такие есть? — Дюжина. Каин задумался. — Мне нравится ход твоих мыслей, Крейц, очень нравится. Хоть какая-то, да активность. Но что мы будем с ними делать? Бить всем скопом что ли? — Ну, не стоит так сурово. Для начала — я собираюсь ребят оснастить оружием и экипировкой по высшему разряду. Прошлый четыреста четвёртый полк, в котором я служил, получил восемьдесят комплектов силовой брони и удвоенное количество тяжёлого оружия — настоящие терминаторы теперь. А в вашем полку я надолго, так что предлагаю серьёзно заняться его оснасткой. Оснастка потребует тренировок, суровых, очень суровых. Нельзя дураку дать экзоскелет и плазмоган и получить воина — будет дурак в экзе и с плазмой. А это хуже, чем дурак без всего. Пришли мне с утра завтра человек тридцать из каждой половины и я займусь их оснащением. Я подготовился, знаешь ли. Плюс с собой кое-что вожу, хватит роту вооружить. * * * Бойцы построились стройным рядом, вместе с ними пришёл Комиссар и офицер. Броклау — тот самый майор, который вчера стоял рядом с полковником. Они пришли ко мне в восемь утра, я пол ночи делал им броню и оружие, и теперь — готов вручить. Но что более важно — я решал проблему обряда посвящения. Каин уже объявил о своём решении переименовать полк, как это восприняли — не знаю, но утром пришли все и началось построение. Размашистым командирским шагом я подошёл к ним и осмотрел всех, заложив руки за спину. Майор стоял в сторонке от строя солдат, Каин же — ещё дальше майора. — Так-так-так… Хиленько, — осмотрел их, и уже в полный командирский голос: — Вам сообщили, зачем вы здесь? Ответил сержант: — Никак нет! — Вы здесь для того, чтобы стать лучшими воинами, каких видела гвардия, — пояснил я, слегка психологически давя на солдат, — думаете просто так целый магос летит с вашим долбаным полком? Делать мне больше нечего, как сопли за гвардейцами подтирать. Я здесь для того, чтобы оснастить вас лучшим оружием и самой крепкой бронёй, — резко сказал я, — это вам не лазган и говёная флак-броня, которую любой орк может прострелить или откусить. Но для вас, умные вы мои, это всё будет совершенно бесполезно. Право носить настоящую броню, дар омниссии людям, нужно заслужить! Это не кусок говна, который выдают гвардейцам — солдату дают броню не потому, что им таким красивым очень дорожат, а потому что солдат — должен выжить, а выжить для чего? Для того, чтобы сражаться! — я прошёлся обратно, заложив руки за спину, — и если вы обосрётесь как только противник подойдёт близко — вы не солдаты, вы говно орочье! Именно поэтому дурак в броне — по прежнему дурак, трус в броне — по прежнему трус. Поэтому, прежде чем вы покажете мне, что достойны одеть доспех моего изготовления, — я осмотрел всех с прищуром, — я собираюсь всех вас испытать на твёрдость духа, тела и умение думать головой, а не жопой! Иначе нет смысла тратить драгоценные изделия на слабаков. Всем понятно? Строй гаркнул «так точно». Осмотрев их ещё раз, я уже спокойнее сказал: — А теперь — начнём экзекуцию. То есть тренировку. Меня не волнует, чему вас учили в гвардии… И я начал тренировку. Вы спросите — а как, где, почему? О, на этот случай у меня уже был ответ, и этот ответ всех устраивал. Познакомьтесь — шлем виртуальной реальности «VR-Channaan». На протяжении многих тысячелетий человек стремился добиться от машины определённых результатов — создать виртуальную реальность. Первые примитивные шлемы виртуальной реальности представляли из себя просто мониторы, одетые на голову в виде очков, это была скорее псевдовиртуальность — поскольку человек по прежнему ощущал себя в другом, реальном мире, а видел — иллюзорный. Шли тысячелетия, десятки тысячелетий. Человек осваивал квантовые компьютеры, прямое подключение машины к мозгу через считывание сигналов мозга и нервной системы, и наконец, появились шлемы, которые подключались к голове пользователя в прямом смысле этого слова — полностью заменяя для него реальность на виртуальность. Технология старая, очень старая. В моём компе СШК помимо самого СШК было ещё много чертежей и прочего дерьма, включая лесбийское порно с эльдарками — ныне раритетное, кстати. Технология виртуального шлема позволяла полностью отключать человека и погружать его в виртуальный мир полностью. И естественно, существовали учебные программы, предназначенные для выработки условных рефлексов, для тренировки ума и сообразительности — так называемые квест-румы. Игры, в которых нужно проходить определённые задачи, в том числе и физические, на сообразительность. И тренировочные системы для отработки действий в экстремальных условиях — например для войны. Я потратил время и нашёл нужные программы, поэтому решил вместо тренировки тела, заняться тренировкой ума. Каин спросил, когда я уложил последнего бойца на специальный матрас: — Что это за штука? — Шлем виртуальной реальности. Древняя и очень ценная реликвия. Я нашёл комплект во время своих странствий. — А что он делает? — это Броклау. — Погружает человека в виртуальную реальность, созданную внутри мощнейшего когитатора, встроенного в шлем. Человек полностью теряет связь с нашей объективной реальностью и погружается в иллюзию. — А это не опасно? — Нет. Такими шлемами люди пользовались многие тысячи лет… эти шлемы не то что старше империума — они созданы в те времена, о которых нынче почти ничего не известно. Этого было достаточно. Для нас времена раннего империума — это практически доисторический, легендарный период, а доимперское… доимперские технологии и вещи — это нечто вроде легендарных артефактов. Каин сглотнул ком в горле: — И что в той реальности, куда ты погрузил их? — О, это специальная тренировочная программа, разработанная в древности для групповой тренировки. Каждая программа включает в себя физические головоломки, упражнения на ловкость, смелость, умение действовать в команде и полагаться на своего партнёра. Наконец — это прекрасный способ получить боевой опыт. Я интегрировал в программу оружие и броню, которыми собираюсь оснастить их, это будет одновременно проверка, тренировка, обучение использованию техники и средство для сплочения. Броклау и Каин переглянулись. — А можно хоть одним глазком посмотреть, что там происходит? — Да, конечно, сейчас включу обсервационные мониторы. Когда закончил с бойцами, вынес и включил голомониторы, на которых были камеры, вид был из-за спины игроков. Игроками именовались тренирующиеся. Эти так называемые игры были очень реалистичными, включая всю гамму болевых ощущений и всего такого прочего. Пока что бойцы попали в комнаты-головоломки. Мы смотрели на больших мониторах, которые я поставил вдоль стены ангара, за происходящим внутри виртуальности. — Что-то я не совсем понимаю, — Каин ткнул пальцем в голографическую картинку, — вот к примеру тут — чем они заняты? — Ругаются, — я скосил взгляд, — первый этап тренировки — это головоломка. Необходимо совместными усилиями решить несколько простых физических головоломок. — И в чём сложность? — В том, что это решение требует координации действий, — пояснил я, — за первым этапом пойдёт второй, который призван научить бойцов пользоваться особенностями и преимуществами интегрированных в броню систем и оружия, потом пойдёт третий этап — сражение. Дальний и ближний бой. Я расслабился — штука была хорошая. Правда, шлемы были и пятнадцать тысяч лет назад дорогой штукой, а сейчас — и подавно уникальные экземпляры. Но это того стоило. Каин и Броклау решили наблюдать и с интересом смотрели за тем, как бойцы, разбитые на пары мальчик-девочка, решают задачки уровня системы блоков, тросов, и как некоторые начали бегать по лабиринту. Последний этап испытания — по настоящему сложный, просто адский замес, который потребует от них выдержать целые волны механической и ксеносской смерти и выстоять вдвоём против целой орды при помощи имеющегося вооружения и боезапаса. Каин сообщил мне через два часа таких игр: — Идея мне нравится. А чему можно научиться в этой виртуальной реальности? — Стрелять, пользоваться бронёй, техникой, учит командной работе, в общем — применений масса. Сеанс продлится двенадцать часов. — А они не… — Неа. Зато потом — как миленькие. * * * Идея себя оправдала, по крайней мере — те, кто прошёл через семь кругов виртуального ада — а было там самое разное, включая сражения на аренах, с видами на древнюю терру, до начала эпохи раздора и падения… сражались бойцы люто, озверело, и выпускали пар на виртуальных противниках что есть мочи. Пар ребята выпустили, и кровищи пролили столько, что просто хоть вёдрами собирай — виртуально, конечно. Три дня я испытывал их, усложняя день за днём задачи и увеличивая количество шлемов и следовательно, бойцов. До сотни, кстати. Шлемы пришлось делать экстренно, на коленке, но результат того стоил. О, да, стоил! Финальное испытание, которое я назвал посвящением — это сложная и слегка переиначенная миссия из игры — коллективного шутера. Я запустил эту игру, сразу миссию и одел шлем на бойцов повзводно — по восемь человек в одном виртуальном сегменте. Миссия была чертовски сложной и требовала от бойцов проявить всё их самообладание, выдержку, взаимоподдержку — именно такой её и разработали, чтобы нужно было помогать друзьям всеми силами, чтобы успешно закончить дело. А игра — простая, это сражение на вражеской планете с ушастыми — то есть эльдарами. Как я уже говорил — игра хоть и не оставляла травм, но весь спектр болевых ощущений был, поэтому бойцам было не слишком приятно терять руки-ноги, получать смертельные ранения или просто раны, я убедился, что каждая из групп настрадалась вволю. Можно сказать — прошли через огонь и воду. В прямом и переносном смыслах. И настал черёд следующего шага в посвящении. Любой подобный ритуал, призванный сплотить общность — должен иметь три главных компонента — испытание, признание и награда. Испытание — тяжёлое, признание — общее, награда — ценная. Хорошо ещё, что меня не спрашивали, откуда у меня всё то, что я взял. Надо на всякий случай найти технологию молекулярного сжатия, чтобы потом не задавали мне глупых вопросов. Пока бойцы занимались испытанием, ко мне подошла Регина Кастин. Рыжая полковник посмотрела на меня с интересом. — Вы правда верите, что это сработает? — Будем надеяться. — Будем, — сказала она, — выглядит не очень. — Да, признаю, выглядит не очень. Теперь наша очередь проявить фантазию, госпожа полковник, — улыбнулся я ей, — после испытания нужно устроить признание и вручить награду. Таков порядок вещей. — И что вы предлагаете? — Предлагаю… хм… — я задумался, — хорошо бы устроить церемонию, но бойцов слишком много. И всё же — каждый должен видеть, что его хотят видеть в своих рядах и его рады видеть в своих рядах. Давайте я напишу текст… * * * Тремя днями позже. Я изготовил все комплекты брони, оружия, и самое главное — мы вместе с Каином и Кастин с Броклау разработали порядок церемонии. Учли мои замечания о психологии. Ввиду того, что солдат много — всем приходилось в день по четыре часа виртуальности, причём спать им было некогда. Броклау даже предложил использовать всё время перелётов для подобных тренировок в иллюзорном мире. Церемонию вёл я и исключительно я. А полковник и все офицеры были не то что поставлены отдельно — встали в строй рядом с солдатами. Даже Каин снял свою фуражку. Я задвинул речь длинной в четыре строчки о том, что они, дескать, начали обучаться, но до тех стандартов, которых я от них хочу получить — им как до ока ужаса пешком. Но я окажу им доверие и раз откровенно отстающих и тупорезов не было — доверю полку оснащение. Оснащение, которое никогда бы не отдал недостойному — и пообещал, что каждый, кто опозорит звание гвардейца, будет его лишён. Оснастка солдатская — броня образца двадцать пятого тысячелетия. Обычная солдатская, но это для двадцать пятого тысячелетия обычная… на деле же — это полноценный бронекостюм с экзосистемой, полным комплектом функций для выживания. Именно такой бронёй их научили пользоваться тренировочные программы. Солдатская броня терран — сложная и дорогая штука, это не офицерский Лидл… Броня имела множество подсумков, состояла из сплава керамита и адамантия, имела сложную систему искусственных мышц и в неё были интегрированы — генератор стелс-поля, манипулятор гравитационным полем, магнитные захваты, плюс она усиливала способности бойца, причём значительно. Главным же в ней был микрореактор, к которому подсоединялось оружие — полноценный хеллган или плазмоган. Хеллган на максимальной мощности это было мощно — он пробивал десять сантиметров стали, тогда как лазган — пять миллиметров. Разница в двадцать раз — существенно. Броня имела множество подсумков для хранения всех нужных мелочей. И вот эти комплекты я начал торжественно вручать, бойцы облачались в броню прямо тут же, после чего я напоминал им, что броня не может сделать бойца лучше. Экипировка — это всего лишь инструмент, и только от того, кто и как его использует. Каждому я сказал это. Бойцы тут же вставали в ряд. Церемония затянулась на долгих три часа, пока всех не оприходовали. Я вручал броню и оружие, взамен старого. Запаса материала мне хватило только для производства этой экипировки — больше нетути. Даже пришлось обокрасть местных техножрецов и выгрести с их складов лишний металлолом и прочее вторсырьё. Надо признать — строй в броне выглядит куда лучше строя без брони. А с тяжёлым оружием — ещё лучше. После церемонии всем было налито по стакану амасека, чтобы немного разрядить обстановку и сделать их общительней и бойцы были отправлены прочь — по своим каютам, и чтобы не шумели! Когда все ушли, ко мне зашёл Каин. Забрался в мой челнок и оглядевшись, сразу выдал: — Спасибо тебе. — Да ерунда. — Нет, я серьёзно. Где ты только броню достал? — У меня свои технологические тайны. — Ну понятно, — усмехнулся он, — а если серьёзно — это не то чтобы решило все наши проблемы, но сняло главную — опасность бунта. Да и более-менее начался процесс сближения.