Ave Omnissiah!

Ужин с Лордом-Генералом – мероприятие, от которого нельзя отказываться. Я поправил полы своей мантии механикус и взял в руки ритуальный топор. Огромный аурамитовый силовой топор с лезвием в форме шестерни, обладал глухим обухом, и был одновременно и силовым топором, и громовым молотом. Тауматургия делилась на много поднаук, но в целом – это было одно из самых загадочных и самых могущественных направлений, из доступных мне. Благодаря моим сверхъестественным способностям я был превосходным техником и тауматургом – я мог применять сложнейшие и могущественнейшие псайкерские тауматургические навыки на предметы, но не имел возможности проявить эту силу в реальном мире. Она была заперта внутри меня и никаких молний из рук или кидания врагов телекинезом, я провернуть не мог. Но зато мог наделить обычный болт таким зачарованием, что демонпринцы содрогнутся от ужаса при его виде. Изделия тауматургов в галактике невероятно дороги, опытному тауматургу несложно создать, к примеру, доспехи, которым плазменные и мельта-заряды не страшнее тычка, клинки, что разрезают материум, рассекая всё на своём пути, будь то плоть врага или тяжелозащищённый монолит некронов… Даже среди псайкеров тауматургов крайне мало, один на десять тысяч. А сами псайкеры, не связанные с хаосом и не убитые инквизицией – большая редкость. Их можно встретить повсеместно, но в то же время они просто на виду. А среди тауматургов, пожалуй, я был сильнейшим из всех – мои особые таланты равнялись бета-уровню псайкерства – это феноменальное могущество – почти все рождённые псайкеры-беты были уничтожены своей силой или инквизицией. Потому что то, во что они могут превратиться – ещё страшнее, чем обычный псайкер. Ирейнар научила меня многому, чего я раньше не знал и не умел, многому я научился сам, методом проб и ошибок. Артефакты, которые я создаю, обладают невообразимыми свойствами. Например, моя фляжка самогона – может синтезировать самогон бесконечно, используя для подпитки энергию варпа. Моя сила не позволяет ему быть осквернённым хаосом, к тому же он сам по себе – подобен для хаоса мощному антисептику, который обеззараживает всё, чего коснётся. Святая вода тоже действенна, но это жалкое, ничтожное подобие Святого Самогона! Вернусь к моим баранам. Персонально моим. Моё тело было полностью моим тауматургическим произведением, и что характерно – оно могло сохранять эффективность даже при полном подавлении варпа – поскольку это была техномагия. Броня, оружие, аугментика – всё обладало зачарованиями, которые позволяли им быть невероятно эффективными. Наконец – топор механикус. Кто бы что ни говорил – это не просто топор, это символ Доминус. Механикус, как я уже говорил, разрозненный культ – другого быть просто не может. Поскольку варп нестабилен, в галактике не может существовать единой силы. Приведу пример – на отдалённом мире-кузнице происходит что-то, что требует срочного, экстренного решения. Сообщения астропатов ушли и с концами – никто не скажет, когда их услышат – через час, через год, через тысячу лет… Поэтому, естественным образом, складывается такая феодальная система правления, где в каждом мире есть свой феодал, уполномоченный Империумом на решение тех или иных вопросов. В гвардии это Лорд-генерал, в адептус механикус – генерал-фабрикатор, в других организациях – свои феодалы. В целом, структура империума похожа на феодальный мир, где каждый феод делится на более маленькие феоды. Однако, помимо этих феодалов и их оседлых слуг существуют те, кто связывает империум, перелетает от феода к феоду, не являясь подданным и оседлым. Эдакие путешественники-космополиты, живущие в космосе и в путешествиях. Магосы-Доминус редко бывают бродячими, обычно на службе какого-нибудь феодала, но всё же, существуют и такие, более похожие на глав крупных наёмных организаций, которые выполняют интересную им работу. Тем не менее, де-юре таковые всё равно состоят в организации, и являются подданными марса, но это разве что номинально. Отказать марсианским техножрецам я номинально не в праве, реально… вряд ли они дойдут до прямых приказов мне. Топор механикус – это отличительная черта многих, как психосиловая аквила-секира библиариев космодесанта, топор механикус свидетельствует о том, что перед нами стоящий на тропе войны воин, а не обслуга. Топор Архимагоса-Доминус был нарядным оружием – аурамитовый топор, покрытый сияющей плёнкой силового поля с пробегающими по этой плёнке разрядами электричества. Я редко применял это оружие, но всё же… Взяв его в руки, закинул за спину, на спине у меня были магнитные захваты, так что топор прекрасно держался. И пошёл – меня ждала аудиенция у Живана, на которую он так же пригласил Каина и инквизитора Вейл. И намекнул мне, что у него есть новости, которые мне лучше узнать. Что ж, я прибыл в резиденцию как раз когда Каин уже был там, при параде – в мантии и с топором за спиной. – Ну что, заждались? – Обнаружил в покоях Лорда-генерала накрытый стол, за которым сидели Эмберли, Каин и собственно, сам хозяин, Лорд-Генерал. Славящийся своим гостеприимством. Живан улыбнулся, отвлекаясь от бокала с прекрасным амасеком: – А, Сервий, ты прибыл как раз вовремя, – на меня устремились взгляды Каина и Эмберли, – Комиссар хочет поведать нам детали вчерашнего покушения на него. – Покушения? – удивился я, совсем не наигранно, – а тут есть что-то интересное? – Безусловно. Что ж, это интересно! Я, провожаемый задумчивыми взглядами, повесил топор на вешалку около входа – на ней уже висел ремень с цепным мечом и лазпистолетом Каина, и сняв жутко неудобную мантию, сел напротив Каина и Эмберли – в их дружную и очень интимную компанию мне не хотелось. – Тебе как всегда? – Закуски только, пойло у меня всегда своё. – Знаю, – Живан развеселился, – куда ж ты без него… Наверное вся галактика уже знает о твоём самогоне. – Ну, не вся, а только один сектор, но да, знают. Итак, – я налил слегка светящуюся жидкость в бокал, она издала лёгкий флюоресцентный парок, от которого стенки бокала приятно покрылись росой, – у Каин, что случилось? – Ладно, слушай, – Комиссар отодвинул от себя тарелку, – вчера произошло покушение. На меня напал псайкер. Довольно странный псайкер, должен заметить – мне он показался самоучкой, что было бы совершенно нелогично. – Добавим к этому то, что ни одно из порождений генокрадов не проявляло способности к колдовству, – заметил я. – По крайней мере, никто никогда не описывал таких случаев, – подтвердила Эмберли. – Не в этом дело, – я качнул головой, – особенности управления генокрадами подразумевают у них способности к псайкерству. Но использование оного так, как привыкли мы – попросту невозможно – существо, способное к активным пси-умениям разрушило бы связь с их сверхразумом и всей иерархией командования. Только сильнейшие из тиранид обладают значительным пси-потенциалом. Если мне не изменяет память, то влияние импланта генокрадов на псайкеров было исследовано чёрными храмовниками двадцать пять лет назад, результаты предсказуемые – заражённые псайкеры теряют способности, перестраиваясь под разум улья на уровне души. – То есть напавшие на меня не могли быть генокрадами, – поддакнул Каин, – ещё лучше. – И почему напали именно на меня? – спросил Каин, – есть куда более приоритетные цели. – Каин, – Эмберли тепло улыбнулась ему, – ты новости то смотришь? – Пикт-передачи? Император упаси, – Каин содрогнулся, – всё равно что вглядываться в варп. Эмберли улыбнулась: – За время пребывания ты успел стать знаменитым. Так что ты теперь официальное лицо имперской гвардии на планете, так что ничего удивительного в покушении нет. – Эмберли, – прервал я их разговор, – а что у нас с генокрадами? Я пропустил совещание в штабе, так что не в курсе, что происходит на планете. – О, – Она поразилась, – ты правда всё пропустил? – Именно. Так что с ульем? Они летят сюда? – Скорее всего, они уже тут, – просветил меня Живан, – мы обнаружили, что культисты взломали систему наблюдения и создали неотслеживаемую зону, направленную на флот тиранид. Так что не исключено, что эти твари уже плодятся на планете. Отпивая из бокала самогона, который светился лёгким зеленоватым светом, и попавшая на стол капля с шипением принялась разъедать металлическую столешницу, я задумчиво постучал пальцами по запястью. – Так-так… Хороша же новость. Так что я думаю, придётся высылать на поверхность планеты дронов-разведчиков. – Условия внизу слишком экстремальные для любой техники, – вежливо заметил Живан. – Знаю, дроны рассчитаны на приземление в газовые гиганты, там, где адамантий раздавливает в лужицу давлением и ветрами, многократно быстрее звука. Поверхность этой планеты для них – практически идеальные условия, так что дроны уже вылетели. Но это только часть проблемы – я отправил нашего псайкера и команду скитариев-доминус ликвидировать патриархов генокрадов, чтобы ослабить зов. – Поздно, - покачала головой Эмберли, – да, это разобщит культистов и выиграет нам немного времени, но всё же… скольких вы убили? – Четырнадцать. Эмберли поперхнулась салатом, который так непредусмотрительно решила покушать и округлила глаза: – Сколько? Даже мы всего шестерых убили! – У нас хороший псайкер и сильные бойцы. – Хотела бы я с ним познакомиться, – задумчиво сказала Вейл. – Это плохая идея, – буркнул Каин, – во-первых – она видящая Эльдар, во-вторых – за равного среди нас считает только Крейца, на остальных смотрит как на животных. И в третьих – она недолюбливает инквизиторов. – Да? – Эмберли весьма многозначительно на меня посмотрела, – это необычно. Эльдары вообще смотрят на людей свысока – и это очень мягко сказано… – Знаю, но всё же, святой Самогон творит чудеса, – улыбнулся я ей, – Иррейнар может осмотреть тело этого псайкера, которого убил Каин? Возможно, она сможет сказать что-то большее. – Вряд ли, – качнула головой Эмберли, – все особенности псайкера в душе, а она уже отправилась в варп. – Обычно, – влез Каин, – способности к псайкерству проявляются в пубертатный период, так что удивительно, что враг успешно скрывал это десятилетиями. – Да, – Рассеянно кивнула Эмберли, – из этого правила есть исключения. По результатам вскрытия противнику около сорока-пятидесяти, но… – Если он был псайкером – это ничего не значит, – махнул я механодендритом, подливая свой чудовищный коктейль из омолаживающе-тонизирующей самогонки Живану, и добавляя в него амасек и многое другое, что нашёл на столе, в том числе маленькие приятно пахнущие ягоды, густо посыпанные сахаром. – Мне он не показался умным, – заметил Каин, – много болтал, хотя его псайкерский навык почему-то плохо сработал и я всё равно видел его как дымку в воздухе, из которой проглядывались очертания. – Поздравляю, Каин, ты обнаружил, что твои аугметические глаза и сенсорная сеть имеют четырнадцать уровней сканирования. Псайкерские навыки воздействуют на психику людей, заставляя их не видеть псайкера, но твои дополнительные чувства и сканеры обнаружили его. Прожив долгую жизнь с пси-способностями, он стал бы привычен к ним. Описанное больше похоже на псайкера-самоучку, внезапно пробудившего свои способности и решившего атаковать увиденного в пикт-передаче комиссара. Я бы сказал, что шансы на это невелики. Версия шита белыми нитками. – Сервий прав, – поддержал меня Живан, – надо спросить у арбитра, гнездовались ли на Периеремунде культы хаоса. – Я уже проверил эту информацию, – заверил я Лорда-Генерала, – был один небольшой культ, даже неизвестно кому поклоняющийся, похоже какому-то неопознанному демону, вселившемуся в псайкера. Но культ зачищен силами инквизитора Аримана из ордо маллеус, четыре века назад и с тех пор здесь не было никаких следов культистов. – Полагаю, это уже выходит за компетенцию ордо ксенос, – заметил тактично Каин, видя, что Эмберли не проявляла особо большого участия к перспективе заиметь здесь целый культ хаоса. – Это верно, хотя компетенция в инквизиции – вещь весьма расплывчатая. Но… – она многозначительно замолчала. – Один странный псайкер – это не повод звать сюда ордо маллеус или еретикус, – продолжил за неё я, – тем более, помяните моё слово, половина из этих орденов – долбанутые на всю голову психопаты, которым демоны и изменники мерещатся даже в бифштексе из грокса. Лучше разобраться с этой проблемой самим. Кстати, – я обратил взор на Эмберли, – не здесь ли скрывается магос Метей? Эмберли сухо кивнула, показав взглядом на Живана. Я тоже скосил взгляд и махнул рукой: – Лорд-генерал вправе знать то, что связано с делом. – Крейц, – предостерегающе сказала Эмберли. – Чего? Вишь как мой самогон пьёт, – кивнул я в сторону Живана, – так что всё нормально. – Тебе главное, чтобы другие пили эту странную жидкость? – Это не просто странная жидкость, красавица, это самогон крейца. Если бы Лорд-генерал помышлял предательство, то его останки уже тлели на полу, после глотка моего самогона, – самодовольно заявил я. Тем более, что происходящее со всей этой ерундой меня крайне заинтересовало. Изучение древних артефактов находится в ведении Примо Эксплорум, Метей же, по моим сведениям, всего лишь магос-исследователь. Учёный, но… – Я полагаю, он достаточно компетентен. – Вы можете полагать что угодно. – Сервий! – возмутился Живан, – да скажи ты наконец, в чём дело? Что ж, словив ещё один недовольный взгляд от Эмберли, я ответил: – Ну тут всё просто – местное техножречество и инквизиция ведут исследования какого-то древнего артефакта, обнаруженного на Перлии. В глазах Каина промелькнуло понимание. – Так вот что это было! – Да, да, Каин. Мир-кузница Люферон прислали магоса-исследователя Метея, и они вели исследования в течении многих лет, пока не случилось страшное и артефакт не уплыл вместе с метеем в неведомые дали. Живан буркнул себе под нос что-то, а Каин поинтересовался: – И как это нас касается? – Теоретически? Не знаю, но у меня есть полное право отобрать этот артефакт у метея, свернув ему шею. В культе механикус часто из-за религиозного рвения нарушают некоторые стандартные протоколы и доктрины, например – исследования археотеха находятся целиком и полностью под юрисдикцией Примо Эксплорум. – И они вели опасные исследования? – спросил севшим голосом Каин. – Насколько опасные – я не знаю. Видишь ли – культ механикус пребывает в состоянии феодальной раздробленности, как тебе, наверное, уже прекрасно известно. Каждый феодал – каждый мир-кузница, жаждет заполучить в своё распоряжение преимущество над конкурентами. Нередко это становится причиной больших бед – они без оглядки, без специально оборудованной лаборатории, без мер безопасности, лезут голыми руками изучать древние артефакты. Некоторые из них относительно безвредны, некоторые, особенно те, что имеют связь с варпом, приводят к появлению тёмных механикусов и еретических технологий, поражённых хаосом. Чего только не приходится магосам доминус и инквизиторам ордо механикус выбивать из ошалелых ручек и манипуляторов механикусов – споры тиранидов, орков, которые они тащат на планету, не желая подвергать артефакты тщательной дезинфекции… артефакты, распространяющие порчу и разрушающие разум, недавно вообще на Грайе-4 исследовали осколок варпа – крайне опасное вещество, обладающее свойствами более ядрёными, чем у моего самогона. Так или иначе – эти меры редко предпринимаются. Эмберли изменила свой тон: – То есть, ты хочешь сказать, что у Метея не было прав заниматься исследованиями артефактов? – Совершенно верно, красавица. К счастью, у нас есть один очаровательный архимагос, у которого есть благословение Примо Эксплорум на исследование артефактов. Механикус – это не кучка идиотов, красавица, это примерно девяносто процентов идиотов! Если бы всё было сделано по правилам – то артефакт уже находился бы в прекрасно защищённой звёздной крепости где-нибудь в глубоком тылу, и изучался компетентными магосами, имеющими за плечами века, если не тысячелетия подобных исследований. И не стоит придумывать тут лишних сложностей – налицо обыденное игнорирование устава и производственная халатность. Вейл нахмурилась: – Янбель мне ничего не сказал про это. – Наверное, потому что это слишком широко распространённая практика, многие даже высокопоставленные магосы о ней не знают, чему только потакают старшие магосы во время их обучения. Я уже разослал дронов и скитариев на поиски Метея, но пока что ни патрули, ни дроны не принесли никаких результатов. Да и не думаю, что это будет легко – на этой планете есть много углов, в которые можно забиться. – Безусловно, – ответила мне инквизитор. А Живан поинтересовался: – Так о каком артефакте речь? – Честно вам скажу – никто толком не знает, что это за хрень и для чего она предназначена, – совершенно будничным тоном сказал я, – Не удивлюсь, если это какой-то не слишком важный механизм расы Древних – их изделия относятся к примерно описываемому периоду. Хотя, если судить по действиям магоса, изучавшего его, это либо что-то очень важное, либо артефакт связан с Хаосом и уже смутил ум этого несчастного. Я приказал изъять и доставить сюда остальные находки, которые были сделаны на Перлии. Вейл чуть ли не прошипела: – Крейц! Ты забываешь, что это тайна! – Инквизитор Вейл, вы слишком драматизируете на пустом месте. По сравнению с теми технологиями, которые я находил в странниках и на древних планетах, миллиарды лет назад оставленных их хозяевами, эта гравицапа вряд ли войдёт в первую сотню интересных артефактов. Скорее, будет лежать в углу моего личного реликвария, рядом с оружием некронтир времён расцвета некромунды и первыми психоэкстракторами Ильдари. Хотя пока что ничего нельзя сказать точно – мне нужно увидеть таблички с записями. Их доставят сюда в течении нескольких минут. Эти минуты пролетели быстро – воздух в помещении заискрился и в треске телепортации, искажая пространство, вывалились подчинённые, тащащие вышеназванные таблички. Это были скитарии, вела их всех гаечка. Старая знакомая Каина, ещё по Перлии, она обладала удивительным нравом, определённой лихостью, что делало её похожей на меня в мои молодые годы. Гаечка осмотрела помещение, прижимая к себе таблички и улыбнулась нам. – Патрон! Мы доставили, что вы просили. – Были проблемы? – я взял из её рук механодендритами охапку металлических табличек. – Небольшие. Пришлось скитариям выдать по шапке особенно зарвавшимся техножрецам. Это совсем как тогда, во время инцидента на Феросе-девять. – Трудно не согласиться. – А что за инцидент? – с любопытством спросил Живан. – Да, – я положил на стол, освободив его от явств, находки, – группа техножрецов нашла артефакты хаоса и образовали культ. Пришлось стырить артефакты у них из под носа, не показывая себя. С культистами разобрались их же друзья, но чтобы артефакты не попали дальше, пришлось действовать скрытно. Тэк-с… Я осмотрел таблички. Это были металлические пластины, скрижали примерно десять на сорок сантиметров, из массивного металла… – Надо же. Теперь понятно, этот артефакт должен быть изолирован в моей лаборатории. Гаечка, ты можешь идти, – махнул я дендритом, – сложите таблички на стол и будем посмотреть, что это за хрень такая. Скитарии немедля послушались, положив на стол несколько стопок по несколько таких же табличек. – Всё понятно. Довольно забавно, к слову. – Что здесь написано? – каин встал и обойдя стол, заглянул через моё плечо. Эмберли пояснила: – Мы так и не смогли расшифровать или даже узнать язык. Те немногие знания, что у нас есть, позволили только получить пару слов. – Святая самогонка! – воскликнул я, – да вы же типичные юзеры! Никогда не читаете священные мануалы! Это язык древних. От него произошёл язык Ильдари, от которого уже эльдарский. Из всех слов в трёх языках совпадают только матерные. На самом деле, его расшифровка довольно проста – человечество уже сталкивалось с подобным несколько раз, в М3, М17, М18, М27… – Совершенно непонятные иероглифы, – заметил Каин, – на некоторых мирах империума сохранилось нечто подобное, но… – Есть такое дело. До падения эльдар и начала эры раздора некоторые миры использовали язык эльдар почти на уровне государственного. Поэтому на них могли сохраниться образцы эльдаро-человеческого диалекта. Однако, это к делу не относится. Эмберли впервые за вечер показала действительно сильную заинтересованность: – А тебе приходилось встречать этот язык? – Археотех древних – нет. Но прежде чем получить благословение на исследование нужно доказать свои исключительные знания, в том числе и знание древних и вымерших языков. Мне встречались трактаты учёных-терран, которые исследовали древние языки и в них были отдельные главы посвящены этому загадочному языку. Эмберли упорно думала, после чего встала из-за стола и села слева от меня, спросив: – Можешь перевести? – Могу понять, но не перевести. Три четверти слов просто не существует в нашем языке. – А на эльдарский? – Тогда половины слов не хватает. Это сложный язык. И по всей видимости – это описание какого-то устройства, которое использует принцип вибрации варп-энергии и способно конвертировать энергию в другие формы. Тьма и свет – древние считали, что варп имеет тёмную и светлую стороны. Тёмная сторона – убежище богов хаоса, демонов, это ад, свет – прибежище духов и в нашем понимании – нечто вроде рая. Хотя это совершенно неправильный перевод – скорее просто светлая сторона. – Занятно, – сказала Эмберли. – Очень. Ведь имматериум – отображение мыслей и чувств, таковые бывают двух видов – тёмные и светлые. К сожалению, нынешнее положение вещей говорит нам о том, что тёмная сторона оказалась сильнее… – Крейц, – Каин оперся о спинку моего кресла, – дальше что? Что здесь написано? Что ж, нет никакой тайны. По крайней мере, сейчас. – Здесь описаны принципы работы артефакта, – я взял другие таблички и посмотрел на них, запомнив и переводя одну за другой, – это… Так, кажется, разгадка близка. Да, я понимаю. Технологии древних удивительны! Клянусь бухлом, это удивительно, – я переложил таблички, – так, стабилизация поля достигается… М… Затейники. – Это какое-то колдовство? – тихо спросил Живан. – Нет, но при грамотном использовании можно сделать кое-что очень выдающееся, – я потёр руки. – Ты так и не ответил, что это за артефакт, – Немного недовольно сказала Эмберли. Другой бы испугался, но не я. – В этом нет никакого секрета, думаю, даже для наших знакомых, – улыбнулся я, – это устройство по своему действию похоже на генератор. Оно черпает энергию из варпа, какой бы она ни была – тёмной или светлой, и конвертирует её в определённый вид, выбрасывая энергию вовне. Но конечно же – не всё так просто, как кажется. Древние не стали бы делать такую долговечную штуку, будь это простым источником питания. Это устройство похоже на очень сложный манипулятор энергии, и чтобы в нём разобраться – мне нужно лично изучить его.