Наруто, лорд Редлис

      Сказать, что наутро я был разбит – значит ничего не сказать. Откат от использования массового эмпатического внушения, да еще и столь комплексного и продолжительного, был очень тяжёлым для детского тела. Все-таки одно дело когда ты воздействуешь точечно или импульсно, пускай и на толпу, и другой разговор когда эту саму толпу надо контролировать постоянно.       Все-таки шиноби это не простые гражданские. А отвести внимание бойцам, которых натаскивали на наблюдательность… В общем почти сутки в голове у меня звучал один прилипчивый мотивчик, который я когда-то слышал от Драйга в бытность его первоклассником школы Волшебства и Чародейства Хогвартс.       Точней не от него самого, а от его приставки, с которой он не расставался несколько лет, умудряясь даже экзамены сдавать почти не отрываясь от экрана. Ну что тут скажешь – заново взрослеющий дракон в человеческом теле и дорвавшийся до развлечений это жутко. И хоть та мелодия была довольно-таки приятной на слух, но не сутки напролет. Потому, встреть я сейчас накачанного мужика в белом костюме-тройке и с красной рубашкой – шарахнул бы Биджудамой не раздумывая. Даже не зная как она создается – на голой ярости. И Кьюби бы меня поддержал без разговора, ибо ему тоже досталось во внутреннем мире по самое не балуй.       – И что всё это значит, бра-а-атик? – нависая надо мной, вопросила очень недовольная Наруко, уперев руки в боки. Что в ее случае смотрелось не столько грозно, сколько потешно. Если не считать маску Они, что призрачным контуром проявилась за ее спиной. – Ой!       Это ей прилетел от меня легкий щелбан по носу, а в следующее мгновение я сгреб ее в охапку и притянул к себе. При таком тесном контакте даже напрягаться не понадобилось чтобы начать резонанс наших способностей.       Вырывавшаяся до этого сестренка тут же притихла улавливая мое состояние. Чуть повозившись, устраиваясь поудобней, она без каких-либо сомнений перетянула часть моего напряжения на себя, чем я был не очень доволен. Но в то же время у меня и выбора не было – на эмоциональном плане меня просто-таки поставили перед фактом о принятом ею решении.       Потому обреченно вздохнув, я позволил ей вцепиться в себя посильней и самому себе позволяя сделать то же самое. Все-таки перегрузка была слишком велика для одного детского организма, несмотря на то, что большая часть прошла через ментальное тело.       В общем почти сутки мы провели в лихорадочном сне.       – Проснулся? – тихо отметило рядом цветное пятно, которое через минуту его рассматривания превратилось в Сакуру. – Вставайте давайте, я приготовила вам легкий ужин. Не рамен конечно, но думаю ты оценишь.       – Когда успела только… – тихо бормочу, одновременно аккуратно тормоша сестренку.       – Вы тут уже больше суток валяетесь. Хорошо хоть твои рунные цепочки на окнах отваживают внимание всяких… любопытных, – последнее слово она фыркнула, сдувая прядь что выбилась из ее прически и упала на глаза.       – А как ты… – мне продемонстрировали дубликат ключа от квартиры. – Н-да… До чего же иронично – наблюдатели настолько уверились в контроле посредством подглядывания через окна, что о дверях банально забыли.       – М-м-м… – тем временем сонно протянула Наруко и тут же просияла увидев гостью. – Сакура-тян! Утречка! Ой!       Сестренке прилетел новый щелбан по ее многострадальному носику.       – Утро было часов так десять назад. Но все равно, здравствуй, Наруко. Ладно, вставайте, умывайтесь и садитесь за стол, – все это время с губ моей младшей жены не сходила мягкая улыбка.       Успев первым в ванную и по-быстрому ополоснувшись, а потому теперь оставив там надолго плескаться одного маленького и невероятно милого желтого утенка, я тихо скользнул на кухню и заключил в объятия розововласку, которая что-то помешивала в небольшой кастрюльке. В нос ударил сильный запах какао.       – М-м-м… – тяну, заглядывая из-за ее плеча. – Горячий шоколад? Наруко понравится. Что, набираешь очки у сестренки, чтобы та дала благословение на наш будущий брак?       – А как же иначе, – в тон мне, столь же неспешно отвечает Сакура. – Надо малышку сразу приучить к мысли о том, что ее братик это только братик. А то знаем мы случаи этой "запретной" любви, – кривится она.       – Угу… сами в свое время чуть не проморгали у собственных детей подобное. Инцест, оно конечно дело семейное, но даже по моим достаточно извращенным понятиям это слишком.       – Никогда не считала тебя извращенцем, – качает собеседница головой. – Фетишистом – да. Садистом – в некоторой мере. Но уж точно не извращенцем.       – Как там заявил Редклиф, после того как взял третью жену, которая как и остальные, являлась некоматой? Мальчик с мальчиком, или со зверушкой, или трупиком – это извращение, а почти всё остальное это так – флуктуации ментального поля.       – Ну, его можно понять – Курока и Широне оказались еще теми… кошками ненасытными, – хмыкает та, кто сама некогда являлась некоматой.       – Кста-а-а-ати, – тяну. – Мне Наруко кое-что напомнила об этом мире, о чем я совсем забыл.       – М? – слегка повернувшись в моих объятиях, глянула на меня Сакура.       – Эмоциональные визуальные проекции.       – Хм? – непонимание.       – Глазки-сердечки. Маска Они. Опять же сердечки, только летающие от воздушного поцелуя. Закат на берегу океана в исполнении одного зеленого человечка.       – О как! – хмыкает девочка с разумом женщины после чего выгибает бровь в вопросительно-ожидающем положении.       Хмыкаю в ответ и прикрываю глаза. Ментальное тело еще слегка побаливает от пережитой нагрузки, но все же легко выдержит такую малость. Она даже в какой-то мере будет полезной.       Потому пара мгновений и мой образ поплыл.       Я стал выше на добрый метр от девочки заключенной в моих объятиях. Тело осталось стройным и даже в какой-то мере изящным. Но при этом под, также раздавшимся вслед за телом кимоно, ощущались сухие мощные мышцы. Вспыхнули золотом глаза. В приоткрытой хищной улыбке мелькнули клыки. В длинных густых алых волосах мелькнула пара звериных ушей. За спиной маревом раскинулись семь хвостов, что тут же туго обвились вокруг детской фигурки с розовыми волосами.       Поймав за подбородок смотрящую на меня во все глаза Мию/Сакуру, я наклонился и… потерся о ее щеку своей, напоследок оставляя на ней легкое ощущение от короткого поцелуя.       А еще миг спустя наваждение развеялось.       Сакура судорожно сглотнула и окончательно обернувшись вцепилась в меня со всей своей маленькой пока силы.       – Ничего уже не вернуть? – через пару минут молчания спрашивает она куда-то мне в плечо. Для меня прошло почти семь лет, для нее же не больше полугода.       – Нет, не вернуть, – тяжело вздыхаю. – Но мы можем пойти вперед. Мы должны пойти вперед.       – Дети…       – Они с нашими отражениями, которым повезло больше. К тому же все они сильны, а по мнению некоторых и вовсе настоящие чудовища, сладу с которыми нет и не будет. Они смогут за себя постоять. Ну а там, в будущем, мало ли как обернется дело. Может и выйдет повидаться вновь. И прости, не надо было бередить рану… – винюсь под конец.       – Нет, все нормально. Это подействовало на меня… бодряще.       – Да? – деланно удивляюсь. – А мне показалось, что подавляюще.       – Не без этого, – вздыхает и мягко улыбается. – Но теперь у нас есть новая цель в жизни.       – Такой ты мне нравишься больше, – тыкаю ей пальцем в нос, от чего ее глаза сходятся на переносице. Хихикаем уже вместе.       – Но идти путем канонной Сакуры я не хочу, – заявляют мне в категорической форме.       – Хм? – удивленно вскидываю бровь в стиле Северуса. – Что же плохого в том чтобы быть лучшим целителем своего поколения и обладать физической силой, достаточной для сноса горы всего парой ударов?       – Не мой стиль, – флегматичное пожатие плечами, после чего она поворачивается обратно к плите продолжая помешивания горячего шоколада.       – Хм… – рука тянется почесать подбородок, но одергиваю себя. Слишком взрослый жест, а от подобного лучше воздержаться даже наедине со знающими людьми. Потому сцепляю руки в замок за спиной и легкомысленно разворачиваюсь на пятках, после чего грузно усаживаюсь на заскрипевший от такого обращения стул. – Ну в чем-то ты права. Это у нас Ино больше по целительству. Расовая предрасположенность как бы… была, – тяжело вздыхаю и в задумчивости чешу щеку. Как-то отстраненно отмечаю тот факт что уже вторую жизнь подряд, скорей всего, буду лишен "счастья" ежедневного бритья растительности с лица. В первой же это, помнится, была сущая морока в плане раздражения кожи и прыщей даже под конец короткой но яркой жизни. Хех…       Ну зато волосы у меня шикарные и приятного алого цвета.       – С этим не могу не согласиться, – откликнулась Сакура, выставляя на наш небольшой кухонный стол огромную стопку тончайших блинов. – И да, ты это в голос сказал.       – Н-да… Буду стараться себя контролировать.       – Кстати о расовых предрасположенностях.       – М-м-м? – других звуков с блином во рту я просто не мог издавать. Причем в этом протяжном "слове" был одновременно вопрос и выражение восхищения по поводу кулинарных талантов Гермионы/Сакуры.       – Ты уже определился со своей специализацией? Ни за что не поверю, что за годы ты не проанализировал самый лучший для тебя путь развития и становления.       – Ну уж точно не путь боевой горничной, – невинно смотрю на будущую/бывшую жену. На ее щеках вспыхивает легкий румянец смущения. Все-таки прошлый ее облик – сексуальной горничной со смуглой кожей и серебристыми волосами, да в сочетании с мощным артефактным копьем (на втором конце которого крепилась насадка от швабры), в местных реалиях слегка не подходил… Наверное… Ну я так думаю…       Ладно, согласен – тут бегают психи с огромными иглами, ножницами, как световыми, так и монструозных размеров мечами. А кое-кто вообще использует веера с себя ростом.       Так что да, копье-швабра в этом мире не будет выглядеть излишне безумно.       Другое дело, что с текущими способностями не в моих силах повторить даже сплав, из которого было изготовлено означенное копье. Не говоря уже о всем каскаде зачарований на нем же.       Что же до самого стиля, что использовала Гермиона Редлис, то… вся проблема именно в том, что мы больше не те, кем были. Наши магические Ядра были чуть меньше чем практически полностью утрачены. А значит и к привычной магии нам пока не обратиться. А Мия использовала смесь боя на копьях с Рывками (аппарацией на малые дистанции) и магическими площадными атаками.       – Ну… в этом мире есть Шуншин. Тот же Рывок, только на местной энергии. И концентрация требуется, судя по всему, схожая.       – Угу, – согласный кивок от розововласки. – Но копье против местных неудобно. Слишком уж близко они любят подходить в сражениях. Даже не на расстояние удара меча, а кинжала. Брр… – помотала она головой скривившись от перспективы и категорически заявляет: – Меня же кровью этих идиотов заляпает. Надо что-то более… опрятное.       На это я мог лишь хмыкнуть. Все-таки мы лишь телами дети. Да и за прожитые десятилетия у каждого из нас был огромный боевой опыт. В понимании среднестатистического жителя Земли конца ХХ и всего XXI века мы были настоящими монстрами с полным отсутствием пиетета перед чужими жизнями… И во многом они были бы правы. Но и магический мир никогда не был доброй сказкой. Скорей уж сказкой в стиле братьев Гримм. Оригинальной, а не переработанной под современные реалии.       Когда вокруг куча магов, часть из которых сдерживают от необдуманных поступков лишь вассальные клятвы, различные магические существа, чья психология отличается от человеческой, межмировые сущности вроде демонов различного уровня, норовящие влезть в твой Мир и даже боги как пришлые, так и местные другой раз преподносят не самые приятные сюрпризы, после которых приходится устраивать разборки среди кого-то из ранее упомянутых лишь для того, чтобы сохранить то, что тебе дорого, то милосердие очень быстро сходит на нет.       – Опять о мировых проблемах размышляешь, – мне по лбу прилетает ложкой. Ну хоть облизанной от варенья и то хорошо.       – Что-то вроде того, – широко улыбаюсь и цапнув очередной блин пальцами, откидываюсь на спинку стула. Хмыкаю. – До меня только сейчас в полной мере дошло, что хоть пару лет я могу пожить без той ноши ответственности, что почти две сотни лет давила на мои плечи. Нет нужды пинать Невыразимцев. Не надо постоянно осаживать зарвавшихся как магов так и церковников. Не надо быть примером для тысяч, или даже десятков тысяч других магов, и ведя их, порой за шкирку, вперед к чему-то большему чем просто выживание. Ты знала, что наш Мир мог стать Перекрестком?       – Э?.. – Сакура, хотя сейчас это была именно Гермиона во всех смыслах, смотрела на меня в глубоком шоке. – Тот самый Перекресток? – тихое недоверие в голосе передает всю глубину ее ох… удивления.       – Ага. Мы могли навсегда закрепиться на гранях Эфирного Сектора. Стать одной из Призм, что удерживает его от вечного распада в волнах Хаоса.       – Почему? Почему не стали? Ведь это был выход…       – Был, но… – я побарабанил пальцами по столу и оперся на него локтями. Вздохнул и цапнул очередной блинчик. – Ты знаешь, что мне довелось побывать в трех Перекрестках. Эти миры… м-м-м… поражают. Да, самое точное определение. Поражают своей мощью магических полей. Мощью тех личностей, что там живут. Развитием, что шагнуло намного дальше остальных миров. Но… – в задумчивости тыкаю пальцем в вазочку с красного цвета вареньем. Подношу его к носу. Клубничное. Облизываю и беру новый блинчик, что макаю в вазочку, игнорируя недовольный взгляд Сакуры. – Знаешь, побывав на Перекрестках я кроме этого отметил одну общую для них вещь. Хм... Как бы объяснить? Помнишь эти сериалы, что тянулись огромное количество сезонов, но при общем внешнем движении, сама основа… структура… можно даже сказать, что их ядро – оно абсолютно статично. Нет ничего нового даже при развитии сюжета. Бесконечная история что имеет начало но не конец. Это даже хуже стагнации. Это настоящий стазис.       – Ну и откровения, – вздыхает моя "пока еще снова не жена" и сама обмакнув пальцы в варенье, начинает его слизывать. – Что? У меня стресс!       Я на это лишь усмехаюсь салютуя блинчиком.       – Возвращаясь же к изначальному вопросу, то думаю, ты сама догадываешься, каким путем я планирую пойти.       – Верховный магистр Артефактор, Магистр Ритуалист, мастер Руновед, мастер Окклюмент, мастер Малефик, подмастерье Демонологии, подмастерье Крови, ученик Некромантии… Ну-у-у… даже не знаю… Неужто в целители подашься? – весь монолог она выдает с невинным выражением на лице приложив пальчик к губам.       – У тебя варенье на носу осталось, – хмыкаю на незамысловатую шутку и пожимаю плечами: – Хотя целительство и надо подтянуть хотя бы в теории. А то из помощи от меня без артефактов можно было дождаться только чары из школьного курса да Авада Кедавра в самых сложных случаях…       – Думаешь выйдет совместить местное фуиндзюцу и твои знания?       – Уверен в этом. Хотя и придется поискать знающего. А из таковых в Конохе сейчас только двое – Джирайя и Орочимару. И я бы, лично, предпочел иметь дело со Змеем. Хотя и идти к нему без подготовки смертельно опасно. Даже жаль что на план Теней нам самим не попасть. Был бы неплохой вариант как отступления так и заинтересовать его.       – У местных культ силы, не забыл? Это наши давно следуют Кодексу Странников. Препарирует же…       – Есть такая опасность. Но у меня есть пара идей на этот счет. Главное чтобы успеть до того, как он соберется уходить и просто начнет переходить границы дозволенного. И у нас в лучшем случае два года. Н-да… Вот же местный Волдеморт выискался на наши головы.       – Ага, только вместо жажды власти, жажда знаний. А что на счет старой Жабы?       – Бесполезен. Туп. Извращен. Прямолинеен. Пускай всё это и всего лишь Маска, но он мне неприятен хотя бы тем, что ни разу не попытался приблизиться к своим крестникам. Сама же знаешь, что для местных культ Наставника мало чем отличим по важности такового в нашем Мире. Это даже больше чем член семьи. А тут полный игнор детей своего почившего Ученика.       – Запрет от вышестоящих? – озвучивает она самую вероятную причину.       – Запретить что-то Саннину? Это когда их два из трех в деревне осталось, так как третья ушла, полностью разочаровавшись в этой самой деревне? Скорей уж нас с Наруко ему бы сплавили на постоянной основе, стоило ему об этом заикнуться. Он был бы выгоден всем – Каге, так как его ученик. Джонинам – как сильный и уважаемый шиноби. Клановым… им тоже, как ни странно. Хотя бы тем, что смог бы научить двух Узумаки науке Фуин. Так что… – кривлюсь. – Максимум что мне от него бы потребовалось, это жаба. Даже не призыв как таковой, а одна единственная жаба, которая должна была бы меня слушаться… И то только в том случае, если бы я решил вывести василиска.       – А это идея, – протянула Мия. – Рычаг давления на Орочимару через его собственный призыв. Король змей это не та величина, против которой бы пошли змеи. Любые змеи. Даже самые старшие из них – одраконившиеся.       – Угу. Только вот петуха, которого можно модифицировать для того, чтобы тот снес заветное яйцо, у нас нет. Нет, купить-то петуха не проблема, но провести эту самую модификацию… Ритуалы тут не прокатят. Нужно целительство. Или местный аналог. И время на изучение этой самой школы кем-то из вас, девочек. Я по понятным причинам не способен на целительство. По крайней мере не в ближайшие лет десять. С таким-то сожителем в пузе. А посвящать в детали кого-то постороннего, и тем более самого Орочи… Увольте.       – Варианты?       – Придется пойти на риск, – тяжело вздыхаю отхлебнув из чуть подостывшей кружки какао. – В крайнем случае обложу его матом. На змеином. Уж за годы совместной работы с Марволо, мой словарь серпентарго неплохо так расширился.       – Ну… тоже вариант, – вздыхает Сакура, понимая, что меня уже не переубедить. – Но, кстати, ты ведь не только на Фуин собираешься специализироваться? Не в твоем стиле это – вести пассивный бой с помощью местной смеси ритуалистики и артефакторики. Так что еще ты для себя выбрал?       И я уже хотел было ответить, но тут нас прервал дикий девичий крик:       – А-а-а-а!!! – орала стоящая в дверном проеме Наруко, указывая на нас пальцем. – Как?!! Как вы могли?!! – в ее голосе стояли пока еще непролитые слезы. – Как вы могли съесть все блинчики без меня?!!!       Мы с Сакурой синхронно посмотрели в сторону опустевшей тарелки посреди стола.       – Упс… – вырвалось у нас одновременно самое страшное слово физика-ядерщика.