Ты моя Муза

Сегодняшний день не задался самого утра. Все началось с того, что в девять утра я через одного из клановых духов был вызван домой, дабы разрешить возникшие проблемы. Едва переступил порог поместья, я был встречен взволнованной Джун, которая вместо того, чтобы хотя бы поприветствовать меня, сразу принялась вводить в курс дела. Чем дольше я её слушал, тем больше убеждался в необязательном присутствии своей персоны сейчас здесь. — Сестра, ты серьёзно полагаешь, что это дело не требует отлагательств? И почему ты вообще здесь, а не в Гонконге? Джун невольно скривилась и скрестила руки на груди. Она всегда делала так, выражая свое недовольство. — Из-за тебя. Отец вызвал. Видите ли, Ваша Светлость слишком долго где-то прохлаждается. А я вообще-то в отпуске на море была. В её словах звучал укор. Я почувствовала себя виноватым. Несмотря на свой возраст, сестра оставалась для меня авторитетом и периодически вызывала во мне непонятные стыдливые чувства. — Прости. Но я искренне не понимаю спешности этого дела. У меня и так забот по горло. А помолвка Син меня сейчас волнует меньше всего. Син приходилась мне двоюродной племянницей, которой только исполнилось семнадцать лет. Наша семья уже давно заметила её далеко не дружественные отношения с шаманом из клана Ча и не была в восторге от этого. Не то чтобы парень был плох или его род не подходил по статусу нашему. Нет. Нас больше беспокоил потенциально ранний брак. В нашем клане принято вступать в союз по достижении двадцати четырёх лет, когда из головы выветривается юношеский максимализм и в большей мере освоены клановые техники, даже если будущего супруга выбрали в раннем возрасте. И за всю историю нашего рода был только один человек, нарушивший эту традицию. Я. — Как ты можешь такое говорить! — всплеснула руками Джун. — Ты должен немедленно запретить помолвку или, по крайней мере, отстрочить её на семь лет! Иначе всё это может плохо кончится! Тебе ли не знать. Хотя наш клан не славился суевериями, но последствия нарушений древних традиций мы, думаем, испытали на себе. Так, по мнению деда, я поплатился за женитьбу в восемнадцать лет ранней смертью супруги, в венах которой также вопреки правилам не текла китайская кровь. Я очень боялась, что возмездие на этом не прекратится и вскоре обратит свой безжалостный взор в сторону Мена. И только сейчас я понял, что сын уже пал жертвой моего поспешного решения сочетаться браком с Жанной. Возмездие нашло его в виде «благодарности» Хао. — Да, ты права, — я провел рукой по лицу. — Извини. Сегодня же переговорю с Джейки. Пусть сдержит своего сына. На этом всё? — Нет. Глава клана Ишу назначил сегодня Собрание Пяти Кланов Неба. — Зачем? Мы уже собирались в этом квартале. — Не знаю. Может, хочет обсудить новый статус своей дочери? — Джун изогнула бровь. — Старшей дочери. Мысленно усмехнулся. Надо же, старшей. — Пошли в гостиную, — мы с сестрой двинулись вперед по полутёмному коридору. — Так ты уже в курсе. — Весь Китай в курсе. Да что Китай, мир. — А что по поводу младшей? — я прикусил щеку изнутри, дабы не рассмеяться. — Ты о подруге Мена? О ней ничего не слышно. Господин Ишу её не показывает. Будто её не существует. — А её и не существует. — Как так? — сестра замерла. — Пойдем расскажу. И в гостиной за бокалом виски я ей рассказал обо всем, умолчав только о новом положении Мена (обещание о конфиденциальности, данное Хёшии, уже не имело смысла, так как Хао во всеуслышание объявил о её воскрешении). Под конец моего повествования Джун, которая в принципе не употребляет алкоголь, налила себе двести грамм и залпом выпила, произнеся: «Во дела». Сказать, что я был удивлен — ничего не сказать. Но больше я был удивлен своей глупости и раннему склерозу моих друзей и себя лично, который явно стал причиной того, что мы все дружно забыли, что Джун умеет воскрешать из мёртвых благодаря урокам Сати. Если бы это помнили, то всей каши, что заварилась сейчас, вовсе бы не было. Мы поговорили с Джун ещё с час. Она рассказала мне о том, как Пайрона случайно приняли за ожившую египетскую статую. Вот что-что никогда не понимал, так это её любовь к этому ходячему мертвецу. Но, видимо, сестру подобная ситуация устраивала, и я предпочитал не вмешиваться, чтобы ни говорил мне отец. Статус главы семьи со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями переходит к наследнику в момент совершения брачной церемонии. Таким образом, я стал самым молодым главой клана за всю его историю. Когда семьей управлял отец, Джун не было двадцати четырёх лет, поэтому вопрос о её замужестве практически не поднимался. Но едва она достигла этого возраста, он, уже не имея прежней власти над сестрой, при каждом её появлении в поместье говорил мне о необходимости выдать её замуж. Я же придерживался мнения, что Джун в состоянии принимать решения о своём будущем самостоятельно. Пусть хоть старой девой останется. Ведь мы оба ненавидим, когда нам указывают, что делать. В обед состоялся воспитательно-нравоучительный разговор с Син. Девушка сначала пыталась что-то возразить, но, услышав моё, наверное, десятое по счёту «нет», стушевалась и была готова расплакаться. Дабы не допустить готовящиеся вырваться слёзы, справляться с которыми ввиду отсутствия опыта я не умел, я поспешил заверить её, что с радостью благословлю их союз через семь лет, и отметил, что этот срок – отличный способ проверить чувства жениха. Син была вынуждена принять моё решение – ослушаться главу клана Тао всегда было чревато последствиями. Также я предупредил девушку, чтобы их связь дальше поцелуев не заходила, иначе парень отправится к праотцам раньше времени. Син предприняла хамоватую попытку ответить, мол, сам следить буду, за что в ту же секунду получила в качестве постоянного надсмотрщика дух моей прапрапрабабки, известной в клане как ревностная блюстительница целомудрия. На Собрание Пяти Кланов Неба я решил не идти, посчитав, что встречаться сейчас с Джузи Ишу не самая хорошая идея. К тому же, для всех я сейчас нахожусь в Королевстве Шаманов. По этой же причине написал обычное письмо Джейки с объяснением своего отказа, наплевав на то, что тот может посчитать подобный формат ответа неуважением. Пару часов я потратил на разгребание бумаг, накопившихся за моё отсутствие. Откуда их столько взялось, не мог себе даже представить. В три часа должны были вернуться отец и мать, отсутствующие дома с самого утра, но встречаться с ними мне совершенно не хотелось. Поэтому незадолго до их прихода я покинул поместье, предварительно попрощавшись с сестрой. Прогулочным шагом я добрался до ларька с цветами. Завидев меня, старушка-продавщица приветливо улыбнулась: — А это снова Вы! Здравствуйте! — Добрый день, — кивнул я. Добрый ли? — Вам как всегда? — Да, пожалуйста. — Да-да, сейчас, — женщина засуетилась. — Свежие, только сегодня привезли, — и протянула мне букет розовых цветов. Гипсофила. — Откуда ты узнал, что это мои любимые цветы? Я хотел ответить, что лилии — это символ Франции, её дома, но так и замер с открытом ртом, смотря, как она вынимает из букета веточки мелких цветочков и кружится с ними. — Просто угадал, — говорю я и прижимаю девушку к себе. Иду между рядами могил. Давно я её не навещал. Могила Жанны находилась рядом с молодым клёном, который всегда служил для нас с Меном ясным ориентиром. В отличие от большинства могил, у этой не было каменной плиты. Вместо неё над землёй возвышался аккуратный белый крест. Несмотря на то что силу даровало ей божество из шумерского пантеона, а нынешним Богом является Хао, Жанна оставалась католичкой в угоду воспитателям из приюта, растившим её в русле христианства. Я положил цветы на землю. Первый месяц, как её не стало, прошёл в тумане. Я практически не спал, разбивал в кровь руки, колошматя ими стены в поместье. Я практически не общался с сыном, хотя тогда ему особенно нужна была моя поддержка, игнорировал пытающихся мне помочь сестру и родителей. И единственным, кто смог меня вразумить, был Хао. Я ясно помню, как он, по-хозяйски возникнув в моей гостиной, телепортировал нас к какому-то обрыву и швырнул ничего не понимающего меня в море, мелькающее внизу. Благодаря его стараниям я не мог всплыть, пока не наглотался вдоволь воды и не начал терять сознание. А когда он наконец насладился моими мучениями, вышвырнул меня к себе под ноги, убрал лишнюю воду из организма и привёл в чувства. — Ты что творишь, гад? — закричал я, едва раскрыв глаза. — Напоминаю малолетнему недоумку, что не только он лишился жены, но и его сын лишился матери. И сейчас имеет все шансы лишиться ещё и отца, если тот не соберет свои мозги, размазанные по стенам. Тогда я подумал, что это угроза, но не понимал мотивов. Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что Хао понимал чувства Мена, потерявшего, как и он сам когда-то, любимую маму. Только он тогда остался совсем один (и в более юном возрасте), пока не познакомился с демоном Охачиё (всё это мне рассказал Йо, когда я впервые приехал к нему в гости после рождения сына). Асакура не хотел, чтобы Мен испытал то же. И я был ему благодарен за это. Немного позже я осознал и другую причину его поступка. Мы оба потеряли своих дорогих жён. — Знаешь, в чём отличие между мной и тобой? — спросил однажды Хао, когда я посетил его на Мю. — Оно в том, что ты можешь отпустить Жанну, упустив её. Я же такое сделать не могу. — Почему? И глядя на левую руку, ответил: — Потому что не хочу. Она, её душа принадлежат только мне. В противовес твоей ситуации. Это был удар под дых. Он прекрасно знал, что Жанну убили, и убийца забрал её душу с собой. И я ничего не сделал, чтобы найти её и освободить. Даже дал клятву Шамашу, что не буду мстить. Она бы не хотела, чтобы я вновь вставал на кровавый путь. Хао этого не понимал. Я помню, как он остервенело искал Хёшию по всем мирам, но так и не нашёл. А она всё время была под носом и у него, и у меня, особенно у меня. Но почему мы её не обнаружили? Как она смогла скрываться? И главное — зачем? Невооружённым глазом видно, что Хёшия влюблена в него. Зачем продолжать мучить друг друга? Я бросил взгляд на часы. Четверть пятого вечера. Однако, здесь я задержался и уже как на полчаса опоздал на самолёт на Мю. А телепортироваться в Королевство было откровенно плохой идеей: с появлением Хёшии Хао мог вновь поставить антителепортационный барьер и не предупредить об этом, а рисковать быть откинутым в океан вовсе не хотелось. Я достал из кармана брюк чёрный смартфон, быстро найдя в списке контактов нужный номер, нажал на трубку. — Готовь мой самолёт. Вылетаем немедленно. Куда? В Королевство Шаманов.

***

На сегодняшнем занятии я был единственным учителем, в отличие от того, которое я вёл совместно с Йо. Хотя Асакура был моим лучшим другом и мы понимаем друг друга с полуслова, в вопросах преподавания мы расходились кардинально. Я предпочитал жесткую дисциплину, Йо — индивидуализм, граничащий с ленью. Впрочем, как и всегда. Стихия молнии, пожалуй, является самой редко встречающейся, в первую очередь из-за небольшого количества соответствующих духов. И уж только потом из-за высокой опасности использования таких техник. В нашем случае в этом выпуске подобных шаманов-элементалистов, дошедших до финала, оказалось всего двое. На этих пареньков я обратил внимание ещё во время второго этапа. Они, как и большинство им подобных элементалисты с молнией, практически не использовали стихию в ходе боя, а полагались на общие техники. В предыдущем сражении им, конечно, пришлось изрядно постараться, чтобы драться как элементалисты, но выглядело это жалко. И я был полон решимости это исправить. Но только вот сегодня эта решимость захотела взять отгул. Познакомившись с ребятами и их хранителями, я первым делом выяснил, являются ли их духи клановыми, так как это облегчало бы задачу. Как оказалось, нет. Впрочем, так и думал. Затем я высказал своё мнение относительно их боёв, раздал условные поглаживания по головке и подзатыльники. Первых, само собой, было значительно меньше. Парни слушали внимательно. Вопросов не задавали, пока их об этом не просили. Они были очень сдержаны и серьёзны, такими, какими и должны быть шаманы со стихией молнии. Если бы я знал в их возрасте эту простую истину, то не угодил бы в больницу из-за отката собственной техники и взбалмошного характера. Именно с тех пор главный принцип для меня – дисциплина. И этого я требую от других. А от этих ребят буду требовать в первую очередь. Поговорив с ребятами, я с сожалением осознал, что объём известных им стихийных техник весьма скуден. И пополнение их голов знаниями стало моей второй задачей. А практическое освоение этих техник бессмысленно, пока они не будут к этому готовы. В лучшем случае к этому мы сможем подойти дней через пять. Получив от меня домашнее задание, ребята ушли. Я же подумал, что хорошо было бы подкрепиться. В знак согласия с мыслями желудок звучно зажурчал. Надеюсь, хозяюшка Йо приготовил что-то на ужин. Асакура не разочаровал: в холодильнике в кастрюльке обнаружился свежий суп. Разогрев его, я принялся за трапезу. За этим занятием меня застал Хоро-Хоро, который ввалился на кухню за стаканом воды. — Здорова, — махнул рукой он и открыл шкафчик в поисках посуды. — Привет. Ты тоже только что с занятий? — уж что-то, а своей национальный костюм наш отморозок, как его до сих пор любит называть Чоколав, надевает лишь в крайних случаях, девяносто процентов из которых представляют бои, которых за последние четырнадцать лет было по пальцам пересчитать. — Ага, — Хоро-Хоро плеснул в бокал в чёрный горошек воду из кувшина и залпом всё выпил, — забавные ребятки. Пёрли напролом. Даже объединились, чтобы победить меня. Но я не дался, ха! — Вот был бы конфуз, если бы они тебя всё-таки одолели, да? — сказал я, не скрывая улыбку. — Эй! — возразил друг, но обиженным не был. — Я кого хочешь сделаю! Хоть тебя! Что мне какие-то дети! — и принял боевую стойку, угрожая мне стаканом. Годы идут, а Усуи не меняется. — А вообще знаешь, — он резко сделался задумчивым, — это неплохая идея, — я вопросительно изогнул бровь. — Мы давно с вами не тренировались все вместе. Что ты думаешь, чтобы завтра с утречка в качестве зарядки устроить спарринг? «С утречка? Да тебя с Йо в девять часов сложно поднять» подумал я, но вслух сказал: — Я за. — Ура! Послышался звон разбившегося стекла. Мы с Усуи медленно спустили глаза на пол. — Ты ведь знаешь, что это был любимый бокал Анны? — Да… — Тогда какого чёрта ты его взял? — Он первым стоял… — А теперь ты первый на очередь в мир духов. — Ты же меня прикроешь? — Хоро-Хоро сложил руки в молитве, и это точно была не игра. — Убери быстро осколки и попробуй купить такой же. Как любит говорить один наш дрожащий друг, авось прокатит. — А где я точно такой же найду?! Я поднялся из-за стола, взял тарелку и ложку, подошёл к мойке, сложил туда посуду — выдрессированный злой женой-мачехой Золушка-Йо помоет — и покинул кухню. — В Интернете, дурень, — крикнул я с порога. В спальне я сбросил пиджак, стянул с шеи галстук, переменил рубашку, закатал рукава до локтя. До запланированного небольшого домашнего концерта, на который я имел несчастье быть приглашённым, оставалось немного. И я не придумал ничего лучше, как спуститься вниз, чтобы ждать начало там. В гостиной на диване уже устроились беседующие о чём-то Йо и Лайсерг. Дител был как всегда облачён в строгий костюм на одной пуговице. Асакура же тоже не изменял своим вкусам, одевшись в немного мешковатые штаны и широкую майку. В знак приветствия мы обменялись рукопожатиями, и я уселся в кресло. Парни спросили, как у меня прошёл день. Вместо ответа я махнул рукой. Мол, лучше не знать. Немного погодя в комнату вошли Хоро-Хоро, только что устранивший улики с места преступления, и слегка заспанный Мен, потирающий рукой глаза и зевающий во весь рот. Не хватало только главных звёзд вечера. Я всегда хорошо относился к Мэри. Прекрасная, добрая девочка. У меня и Йо — сыновья, у Хоро-Хоро и Чоколава детей вообще нет. Поэтому к Мэри мы относились, как к собственной дочери, а беду друга приняли, как свою. Но сейчас я не мог смотреть на неё, как прежде. Каждое её появление перед моими глазами хвостом тянуло за собой осознание положения Мена и их неразрывную связь. А Хёшия тоже хороша. Даже пальцем не пошевелила, чтобы разорвать её. Видеть их обеих рядом с Меном было выше моих сил. А сегодняшний концерт, казалось, станет для меня просто казнью. В комнате материализовались музы, и я понял: сейчас начнётся мой личный ад. Дверь распахнулась, и в комнате появились Повелительницы Муз. Прежняя и нынешняя. И одеты они были соответствующе. Мэри нарядилась в симпатичное бальное платье кофейного цвета с пышной юбкой, усыпанной мелкими цветочками. Волосы её были завиты в кудряшки и слегка прижаты ободком. В руках шаманка крепко сжимала флейту, а с ушей свисали уже знакомые серьги-маски. Девочка уверенно шагнула в комнату коричневыми балетками. Но заметив всю эту толпу, собравшуюся здесь, замерла и посмотрела на свою сопроводительницу. Хёшия ободряющее улыбнулась и аккуратно подтолкнула девочку вперед. Они дошли до рояля, Асакура села за инструмент, Мэри встала рядом. — Дамы и господа, — Эвтерпа выпорхнула со своего места из ряда муз, которые оставались стоять за нашими спинами, словно телохранители, и оказалась подле девушек, — рада приветствовать вас на нашем скромном домашнем концерте, который организован для того, чтобы помочь вам расслабиться после тяжелого рабочего дня, — если бы они, действительно, преследовали эту цель, то сейчас ничего бы не было, а я находился у себя в комнате с книгой в руках, — и напомнить о значимом событии в вашей жизни. — Надеюсь, в этот раз обойдётся без гипноза? — хмыкнул Усуи, и я мысленно похлопал ему. Мэри, в отличие от её наставницы, не доверять в плане песен причин не было. А то те мозоли я до сих пор вспоминаю с болью в ногах и зубах. — Персонально для тебя можем устроить, — широко улыбаясь, ответила Хёшия. Она была одета скромнее, чем Мэри, но зато значительно элегантнее. Её кукольная фигура была завернута в простое приталенное чёрное платье с обнажёнными плечами, длинными рукавами и широким подолом. Всё это в купе с тёмными распущенными волосами и немного вымученным лицом придавали её коже нездоровую белизну. Ей тоже не хотелось здесь находиться. По крайней мере, не сейчас. — Так, с гипнозом как-нибудь в следующий раз, — и без меня, — чтобы лучше проникнуться прекрасными стихами Мэри и бесподобной игрой Хёшии, — продолжала Эвтерпа, — мы просим вас взяться за руки. Секунду помедлив, мы поступили, как нас просили: я взял за руку Йо, тот — Лайсерга, Дител — сидящего рядом с ним на диване Хоро-Хоро, а он — устроившегося в другом кресле Мена. Также я почувствовал движение за своей спиной: Клио положила ладонь на моё плечо. Напрягся. Я никогда не любил музыкальные техники Хёшии (а это точно была одна из них) и, боюсь, не полюблю никогда. Однако я не мог не отметить следующее: воздействие на наше сознание сильным не будет, Мэри ещё слишком далеко до уровня Хёшии, которой не требовался телесной контакт для атаки на несколько человек сразу, в противовес её преемнице. Но не сказать, что это сильно успокаивало. И вовсе перестало, когда Эвтерпа приблизилась к моему сыну и взяла его руку в свою. Я почувствовал, как от ладони Клио какая-то тёплая энергия устремилась в голову, а потом, пробежав под кожей, передалась в руку Йо. — Мэри, хочешь что-нибудь сказать? — она повернула голову в сторону своей хозяйки. Девочка вздрогнула. Она нервно покручивала в руках флейту и, слегка вжав шею в плечи, произнесла: — Это моя первая песня, даже не песня, а просто слова… Госпожа Хёшия мне очень помогла! — неожиданно с жаром выпалила она. Пианистка тихонько рассмеялась, прикрывая рот ладонью. — Я всего лишь поправила пару рифм. Песня целиком твоя заслуга. От замысла до реализации. — Но музыку написали Вы! — Но ты тоже принимала в этом участие, помнишь? — Хёшия на пару секунд замолчала. — Я никому не говорила, но моя первая песня была без музыки и вовсе не такая позитивная, как эта, — я видел, что она пытается улыбаться, но мысли её были заняты чем-то печальным. — К тому же, это была просто песня. Без всякого… эм… дополнительного эффекта. Дител удивленно хлопала глазами. — Не беспокойся! Всё будет супер! — Йо временно отпустил руку Лайсерга и показал «класс». Мэри перевела взгляд на отца, который многообещающе ей подмигнул, затем на Эвтерпу, всё ещё державшую Мена, Хёшию и, наконец, на Клио. — Ты готова? — раздался голос музы истории прямо над моим ухом. — Д-да… — Хёшия? — Всегда. — Тогда начинаем, — Эвтерпа, тряхнув копной рыжих волос, щелкнула пальцами. — Слова — Мэри Дител, музыка — Хёшия Асакура. Поехали! — и вселилась во флейту, что тут же озарилась мягким золотистым светом. Пальцы Хёшии легли на клавиши и через мгновение забегали по ним. Мэри поднесла предмет Атохоруто к губам и издала пару мелодичных аккордов. А потом тихо и неуверенно запела:

Взгляни вокруг, оглянись назад, Духи с тобою связаться хотят, Мир не так таков, каким кажется он, Чудесами каждый окружен…

Тут Хёшия взяла свою партию, а Мэри вернулась к флейте.

Не всё вокруг подвластно глазам, Сделать свой выбор должен ты сам…

И вместе:

Встреть свою судьбу... Быть Шаманом-Королём…

Под мягкий голос Дител перед глазами зарябили быстро сменяющиеся картинки.

Всех шаманов Королём…

Я словно оказался внутри какого-то яркого светового туннеля и несся вперед.

Если дух твой силён, Быть Шаманом-Королём...

Меня выбросило.

Я вижу мир, я верю в судьбу, Врагам не сдамся, продолжу борьбу…

И перед глазами разворачивается моя первая схватка я Йо за выход из отборочного этапа. Моя молодая копия мчится на молодого Асакуру и высоко заносит гуань дао для удара.

Я должен победить...

Взрыв самолета.

Быть Шаманом-Королём…¹

Мы создаём Сверхдуши и приземляемся.

Всех шаманов Королём…

Встреча с Лилирарой, которая отправляет нас в воспоминание пятисотлетней давности.

Если дух твой силён, Быть шаманов Королём...

Лайсерг первой же атакой ломает мне кости и гуань дао.

Зажги в своём сердце яркий огонь, Круши врагов, но дружбу не тронь…

Первая встреча с Хёшией спустя столько лет сменяется схваткой с водной стихией, когда она помогла нам.

Если ты хочешь свой страх превозмочь…

Я безуспешно пытаюсь её победить после того, как вспомнил, кто она. Хёшия, танцуя среди летящих лезвий, задористо смеется.

Духи готовы в этом помочь...

Хёшия передаёт нам своих хранителей. Терпсихора пытается завлечь меня в полонез.

Если ты хочешь планету спасти — С духом-хранителем рядом иди…

Молодой я достигаю полного единства с Басоном благодаря тренировкам Микихисы. Хоро-Хоро и Чоколав радостно подбегают ко мне и рассыпаются в поздравлениях.

Встреть свою судьбу —

Арена. Схватка египетских шаманов против «X-I». Открывается жуткий металлический саркофаг, являю свету миниатюрную девушку с вьющимися серыми волосами, прячущими обнажённое израненное детское тело.

Быть Шаманом-Королём…

Кафе. Хёшия, облизнув окрашенные красной помадой губы, касается щеки моей юной копии и шепотом предлагает потанцевать. Как же мерзко выглядит.

Всех шаманов Королём…

Ледяные копья устремляются в Ишу и протыкают её тело насквозь. На пол падают капли крови.

Если дух твой силён...

А вот и мой главный кошмар… Убийство Хрома в отборочном туре.

Быть Шаманом-Королём...

Хёшия опускается перед Асакурой-страшим на колени.

Злые силы воспрянут из сна, На Земле начнётся шаманов война…

Мы наблюдаем неудачную попытку Х-судей убить Хао, спровоцировавшую переход Духа Огня в элемент Воды. Асакура со стоящими вверх волосами и хищным оскалом отдаёт безапелляционный приказ уничтожить последователей Жанны. Уши закладывает от крика шаманов, перекрывая даже пение Мэри.

Ты должен победить —

Сталкиваюсь лицом с вратами в Ад.

Стать Шаманом-Королём, Всех шаманов Королём…

Нихром со всей силы отшвыривает меня в стену Пещеры, пронзая острыми клешнями, пропитанными ядом.

Если дух твой силён...

Мощнейшей свой техникой — в 15 миллион киловатт и 1 миллион вольт — наношу удар по Хао…

Быть Шаманом-Королём!²

…разрушаю пространство вокруг на осколки, оказываясь в гостиной Дома на Му. Голова немного кружилась, глаза побаливали. Поморгал. Хёшия убрала руки с клавиатуры и развернулась вполоборота к нам, испытывающее глядя. Мэри в свою очередь выглядела, словно затравленный зверёк, ожидающий своего приговора. Ещё немного и от волнения переломит флейту, из которой уже вылетела Эвтерпа, пополам. Неровными рядами раздались аплодисменты. Первым захлопал Йо, недолго думая, к нему присоединились Лайсерг и Хоро-Хоро. Мен тоже рьяно начал рукоплескать, что было ему вообще не свойственно. Мне ничего не оставалось, как тоже сделать пару хлопков в ладоши. — Девчонки, ну, вы даёте! Круто! — Йо сделал обеими руками «класс». — Я прям вспомнил весь Турнир! Воспоминания аж голову вскружили! — причём в прямом смысле. — Дочка, ты умничка! — Лайсерг подскочил к девочке, подхватил её на руки и закружил. — У тебя получилось! Я так за тебя рад! — Да, малышка, это было супер! — продолжал восхваления Усуи, пока англичанин усаживался с дочерью обратно на диван, устраивая её на собственных коленях. Мэри покрывалась румянцем на глазах. — Турнир! Как же давно это было! Четырнадцать лет. Эх, славное было время. Девчат, спасибо, что напомнили, — он подмигнул как девочке, так и Хёшии. Та ответила едва заметным кивком головы. — Вам, правда, понравилось? — робко спросила Дител. Но не успел никто из нашей бравой четвёрки что-то ответить, как слово взял Мен, которой ради этого даже поднялся с кресла и подошёл к девочке: — Мэри, то, что я увидел, не передать словами. Я, наверняка, не смог увидеть все фрагменты, что мелькали перед глазами у здесь сидящих, но то, что смог… Всё это произвело неизгладимое впечатление. Спасибо тебе большое, что ты показала мне всё это. Я теперь ещё лучше понимаю, почему Дж.. Хёшия, — он до сих пор не мог избавиться от привычки называть её вымышленным именем, — постоянно критиковала учебник по истории, особенно те главы, что касались Турнира, — невольный поворот головы в сторону подруги. — Я никогда не испытывал ничего подобного. Мэри, ты молодец. И пела ты очень хорошо. Мне понравилось. — Спасибо, Мен. Потом девчонку начали хвалить музы, а парни наперебой принялись обсуждать Турнир. А я всё смотрел на собственного отпрыска. Тот мялся, не решаясь спросить что-то или сказать. — Скажите, а вот те моменты, когда вы сражались с демонами… что это вообще? Парни замолчали. Улыбки упали с их лиц. — Это Ад, сын. — Вы были в Аду? — испуганно воскликнула Мэри, закрыв рот ладонью. — Папа? — Да, — Лайсерг прикрыл глаза. — Это один из трёх худших моментов в моей жизни, — уверен, остальных два включают в себя убийство родителей и ситуацию с дочерью. — Если бы не Паскаль Аваф, хранитель Чоколава, я бы не выбрался оттуда. Девочка обняла отца за шею: — Я очень рада, что ты здесь. — Я тоже, дорогая, я тоже. — И мы тоже, друг, — одновременно закричали Йо и Хоро-Хоро обняли Дителов с обеих сторон. — Почему ты не рассказывал? — вновь обратился ко мне сын, обиженно сверкая красными глазами. Иногда я жалею, что Мен унаследовал от нас с Жанной эту упёртость и умение стоять на своём. — О том, что был там. — Это не то, о чём стоит говорить. И поэтому мы просили Силву не писать об этом в учебниках. Я помню, как в юности мы очень гордились тем, что тренировались в Аду. Но с годами этот эпизод нашей жизни становился нам только в тягость. Мы помнили, сколько боли и страдания увидели там. Мы осознали, как безрассудно бросались в атаку на демонов из-за своей гордости. Я, более того, уверен, что сейчас, встретившись лицом к лицу со своими страхами и грехами, мы бы эту тренировку не прошли. — Хёшия? — Да, Мен? — девушка, до сего момента сидевшая тихо с нечитаемым выражением лица и теребившая пальцами перстень, как рассказал мне Йо, обручальный, вскинула голову и постаралась придать лицу радость. — Ты тоже? В комнате затихло. Действительно. Ведь никто из нас с тех пор, как узнал, что она жива, не задавался вопросом, где она была с момента своей смерти до перерождения. Асакура, скосив глаза в пол и облизнув пересохшие губы, ответила: — В Аду я не была, если бы ты об этом. — Стой, — замахал руками Усуи. — Как это ты там не была? Мы все, ну, кроме Мэри и Мена, прекрасно знаем, что реинкарнация всегда подразумевает нахождение в Аду, даже минимальное, — а он прав. Тот же Хао. Его душа провела в таких прекрасных условиях девятьсот лет. — Ты не могла там не быть. — Могла, — она горько усмехнулась. — Просто сделка с… Браслетом. Большее вас не касается. Понятно, G7. Хотелось бы всё-таки узнать подробности. Но наша Королева точно не станет распространяться об этом. — Госпожа Хёшия, вы никогда не рассказывали мне про Турнир. Почему? — Мэри спрыгнула с колен отца и подошла к наставнице. — А ты и не спрашивала. — Тогда расскажите сейчас? Пожалуйста! Хёшия тяжело вздохнула. — Не думаю, что… — А ты лучше спой, — предложила Эрато. — Мы давно не слышали твои песни. — Ты ведь знаешь, что теперь, без вашего вдохновения, это крайне сложно. Я просто не смогу сейчас взять и на ходу сочинить. — Но мы ведь можем попросить Мэри помочь тебе в этом. Уверена, она справится. Асакура стрельнула убийственным взглядом в музу любовной поэзии. Та лишь ответила снисходительной улыбкой. — Да, давайте! Мы все просим! — поддержал идею Йо, чем вызвал не очень довольное выражение лица Хёшии. — Что я должна сделать? — воспылала энтузиазмом англичанка. — Тебе надо всего лишь дотронуться до Хёшии и настроиться на её волну. Пожелать, чтобы она смогла создать настоящий шедевр, — объяснила Урания. — Хёшия? — в её голосе послышались нотки давления. — Ладно, — Асакура нехотя развернулась к инструменту. Мэри подошла к Хёшии со спины и положила руки на её обнаженные плечи. Девушек охватило чуть заметное золотистое свечение. Пианистка закрыла глаза, а её пальцы, словно управляемые дистанционным пультом, резво забегали по клавишам, рождая на свет озорную мелодию. Неужели Турнир вызывал у неё столько веселья?

Где касаются любя свод небесный и земля, Застывает целый мир в безмолвии извечном. Всё рождается опять, чтобы быстро увядать, Мы лишь звенья в этом круге жизни бесконечном…

Как бы я ни относился к Хёшии за всегда года нашего знакомства, не признать в ней прекрасного музыканта и отличную певицу, я не мог. Её пение всегда проникало в самую душу и поднимало на поверхность все сокрытые в глубине мысли и секреты.

Там, за этой дверью, путь к другому миру, Где мечты свою теряют силу, Чтобы из пепла опять возродиться у нас в сердцах!

Она ещё быстрее застучала по клавишам. Мои глаза даже не успевали за её движениями.

Равновесие, что здесь царит, Нам мечты способно подарить, В силу единения всем сердцем поверь!

Единение? Теперь это больше походило на песню о шаманском мире.

В равновесии и свет, и тьма, Что в душе пускает семена, Одержать ей верх не дай теперь!

Да, ты права. Многие шаманы, участвующие в Турнире и преследующие благие цели, опускались до низменных поступков. Наверное, разве что Йо таким не был.

Крепко ты в руках сжимаешь меч, Что от смерти должен уберечь…

Я невольно нахмурился. О ком она? О Йо?

Раны в сердце ноющий след Возродит в тебе вновь отваги свет!

Нет, это не может быть Йо. Он никогда, даже в самые трудные минуты не отрекался от света. Об этом даже речи идти не могло.

Потеряв покой, неприкаянной душой Долгие века скитался по земле бесцельно. Исцелить твою тоску этой силой помогу, И тревогу я смогу развеять постепенно. Как поток, решимость все сметёт преграды, Больше слёзы проливать не надо, Путь, что судьбой начертан, взывает к тебе давно!

Она, она… она поёт о Хао! Я переглянулся с друзьями. Они тоже это поняли и выглядели слегка обеспокоенными.

На пути из мрака прошлого Мчи к грядущему возможному, От заветной цели отвернуться не смей!

Хёшия пела более напористо, чем раньше. Будто сама толкала Хао к его деяниям, будто сама вселяла в него веру, что его помыслы единственные, которые достойны воплощения в жизнь.

Пусть дотла сгорают все мосты, Лишь вперёд смотреть обязан ты, Что бы ни готовил новый день!

Я всегда считал, что Хёшия способна пойти по головам, если то потребуется, но не думал, что она может пожертвовать целым человечеством.

Показная гордость ни к чему, Я тебя таким, как есть, приму!

Вот они, её чувства к мужу.

На лице слёз искренних след...

По её щекам, и правда, бежали солёные капельки и падали на белые клавиши.

Возродит в тебе вновь отваги свет!

Она верит в него. Хёшия резко дернулась вдоль ряда клавиш, Мэри едва удержалась за её плечи. Девушка металась по инструменту, остервенело перебирала пальцами, едва ли не переплетая руки. Никогда прежде ни в чьем-либо исполнении не видел более страстной и странной манеры игры. Хёшия настолько сильно погрузилась в музыку, что, очевидно, потеряла связь с окружающим миром.

Равновесие, что здесь царит, Нам мечты способно подарить, В силу единения всем сердцем поверь! В равновесии и свет, и тьма, Что в душе пускает семена, Одержать ей верх не дай теперь!

Для Хёшии Турнир — это, в первую очередь, знакомство с Хао, отношения с которым определили её дальнейшую судьбу и привели к тому, что мы имеем сейчас. Поэтому глупо было предположить, что он не будет фигурировать в её песни. Но я не мог даже предположить, что все так серьёзно.

Крепко ты в руках сжимаешь меч, Что от смерти должен уберечь. Раны в сердце ноющий след Возродит в тебе вновь отваги свет! И души огонь зажжётся вновь!³

Огонь, который сейчас потух. Хёшия в последний раз ударила по клавишам и открыла глаза. Мэри в испуге едва ли не отскочила от своей наставницы. — Это было довольно необычно, — сказала Хёшия как-то отстранённо, — ощущать на себе действие своей же техники, — а ещё немного погодя спросила. — А что собственно я пела? — Вы не помните? — удивилась Мэри. — Такое бывает, — взяла слово Каллиопа. — Если у Повелительницы Муз мало опыта, она может не рассчитать силы и сделать так, что тот, кого она вдохновляет, совершенно не помнит, что он делал. Не огорчайся, Мэри, с годами научишься, — заверила муза эпоса. — Так всё-таки… — не оставляла Хёшия свой вопрос. Мы все, исключая юных шаманов, перекинулись озабоченными взглядами. — Ты пела о боях, — неожиданно выдала Урания. — О боях? Я? — девушка глядела озадаченно. — Да, мы тоже очень удивились, — подхватила Талия. — Ты ведь очень это не любила, как нам казалось. — Мен, это правда? — Асакура обратилась к моему сыну. Получив мой предупредительный взгляд, мальчик кивком головы присоединился к этому фарсу. Единственной, кто порывался сказать Хёшии правду, была Мэри, но и она была остановлена Полигимнией, незаметно подошедшей к девочке и крепко сжавшей её за предплечье. — У вас всех такие лица, будто я пела об убийствах. В каком-то роде. С парнями и музами мы не так давно обсудили, что не станем вмешиваться в отношения королевской семьи. Тогда я воздержался от голосования, хотя придерживался иного мнения. Главным образом потому, что от состояния отношений между Хёшией и Хао напрямую зависит положение Мена и его рабская зависимость от Мэри. Но мои друзья были не в курсе этого (даже Лайсерг), а музы благоразумно молчали. Однако сегодня, после этой песни, я решил нарушить эту договорённость. Только слепой не увидит взаимную симпатию между ними.

***

Сразу после это дурацкого концерта я, игнорируя попытки Йо меня остановить, выскочил из Дома и направился прямиком во Дворец, сбивая по дороге прохожих. Мой шаг был настолько быстр, что больше походил на бег. До цели я добрался за каких-то десять минут. Распахнув двери, оказался внутри и пошёл сразу в тронный зал. За годы, благо, я знал, где он располагается, но внутри никогда не был. И когда я всё же оказался, то, несмотря на свою взвинченность и целеустремлённость, оторопел. Эта комната кардинально отличалась от всего Дворца, сравнить обставленность которого можно с тем же Букингемским, своей обшарпанностью, размерами и зарослями растений. Тронный зал представлял собой огромное, едва ли не бесконечное пятиярусное помещение с полуразрушенными колоннами и лестницей с бесчисленным количеством ступеней, увенчанной каменным троном с сидящим на нём трупом Хао, оплетённого лианами. Прямо за ним из пола вырывался энергетический белый столб и устремлялся прямо вверх, в небеса. По сторонам росли пальмы, папоротники и валялись обломки колон, поросшие мхом, камни и какие-то кости. Это была единственная комната, которая хранила настоящие воспоминания четырнадцатилетней давности. Именно сюда мы рвались, сражаясь с патчами на Ветвях, чтобы «убить» нового Короля, пока он не очнулся от своего сна. Всё увиденное меня немного отрезвило, но от прежней задумки не отвратило. Я заорал, что есть мочи: — Хао! Ответа не последовало. — Хао!!! — Я надеюсь, что у тебя была чрезвычайно веская причина сюда заявиться.