«Власть — это совсем не роскошь, не богатство, не деньги. Это ответственность за жизни, бесконечная борьба с самим собой и окружающими, постоянный риск умереть. Тех, кто имеет реальную власть, постоянно осуждают, распространяют слухи. Подчиненные, ведомые своим природным эгоизмом, требуют от тебя того, что ты не обязан делать для них. Только ненормальные могут желать её, поставив крест на своей жизни. Правитель не может любить, не имеет права привязываться к кому-либо. Самые дорогие тебе существа могут стать оружием в руках врага. Кровные братья могут напасть на твой город и убить твоих людей, а что ещё хуже, переманить их на свою сторону, оставив тебя ни с чем. Я это знала, но никогда бы не подумала, что власть Архимага Коллегии Винтерхолда будет иметь что-то общее с властью королей и ярлов. Но я не собиралась отказываться от неё. Я уже сделала свой выбор. С того момента, когда меня схватили в Рифтене, не прошло и двух месяцев, но для меня будто кануло в лету десять лет. Так я ощущала проведенное время и с точки зрения своего физического здоровья, и с точки зрения восприятия времени. Я постарела в прямом смысле слова. Когда моё зрение прояснилось, я не узнала себя в зеркале. Передо мной стояла худая женщина лет сорока с болезненным цветом кожи, впалыми щеками, морщинами, поседевшими кое-где седыми прядями с ужасно затянувшимся шрамом, рассекающим лицо. Пока я была без сознания мне ампутировали правую ногу. Я не могу сказать, что как-то переживала по поводу своей внешности, но к таким кардинальным изменениям, вряд ли кто-либо был бы готов. Любую жалость со стороны коллег я пресекала. Пришлось даже пару раз повысить на них голос. Очевидно, всех впечатлили мои внешние и внутренние изменения, и теперь они смотрели на меня со страхом, уважением и, порой, даже благоговением в глазах. Я договорилась с Арнейлом Гейном о протезе. После пережитого, я желала отвлечься и с головой ушла в изучение двемерских чертежей, анатомии человеческой ноги и в совершенствование своих кузнечных навыков. Благо, до этого я сковала достаточно много украшений и оружия для зачарования и умела обращаться с металлом. Что касается Хиндила… Точнее будет сказать Ливена. Я старалась не думать о нём, однако навязчивые мысли так и лезли в мои сны. Меня часто мучили кошмары, которые я старалась игнорировать. Я их не хочу описывать подробно, но не трудно догадаться, что во снах мне мерещились пытки, летающая голова Ливена, и прочие мерзости. Порой мне казалось будто я сама на его месте сражаюсь с Гилбертом и потом моя голова отлетает, и я гляжу на себя с раздробленной ногой. Просыпалась, зажигала свет и садилась за протез. Порой бывали моменты, когда мои внутренности сжимались, и я готова была упасть в обморок, увидев в Коллегии тот или иной угол, напоминающий мне алинорскую тюрьму. Иногда в темноте мне мерещились измученные человеческие тела, запах крови и гнилой плоти. Рунольв был крайне удивлён тем, что после талморского плена, у меня «не поехала крыша». Он не прав, просто у меня было достаточно воли чтобы это скрывать. И все же однажды Рунольв все же смог вывести меня из себя. Он расспрашивал меня про произошедшее. Надеюсь он пожалел о том, что разворошил мою душу. Ведь ему пришлось очень долго успокаивать меня у себя на плече. Стоит отдать должное, после этого кошмары посещали меня гораздо реже. Я начала вести дневник, чтобы хоть где-то изливать свои чувства, поделиться страшными снами, но, спустя время, выздоровев, я его сожгла, чтобы забыть о своих страданиях (Скажу сразу, что такая затея гнилая, я запомнила всё, о чём написала и забыла всё, о чём не писала. Поэтому, если вы хотите что-то забыть, просто, даэдра его подери, не думайте об этом!). Флавий всё также оставался на посту архимага. У меня было слишком сильно подорвано здоровье, чтобы сразу же приступить к своим обязанностям. К тому же он явно не хотел расставаться со своей должностью и планировал подчинить меня себе. Нынешний архимаг был завален работой: заботами о поставках провизии, деньгах, в общем тем, что я не любила больше всего. Кроме того, Братья бури победили в войне, и генерал Туллий был убит. Пока что против Коллегии открыто никто не выступал — победители праздновали победу, но в Скайриме был экономический разлад, а наши запасы постепенно истощались. Мы с Флавием так толком и не пообщались с момента моего прибытия. А если контакты и были, то строго в негативном ключе. Во время обеда мы играли «в гляделки» и с такими сложными лицами смотрели друг на друга, что никто из коллег не рисковал даже перешептываться, когда мы находились в одном помещении. Всем стало очевидно, что скоро грядёт очередная борьба за власть. Безусловно, я чувствовала, что Флавий не собирается возвращать мне должность, а терять своё положение я совсем не хотела, несмотря на то, что чуть не погибла из-за этого. Тот факт, что Флавий смог осуществить то, что собиралась осуществить до него я, породили во мне неприятное острое чувство зависти. В Коллегии развели сады, начали выращивать растения с помощью магии, дабы частично решить проблему с продовольствием. А ведь я предлагала это в своё время, но ничем кроме усмешки меня не одарили, кто-то даже сказал что эта затея глупа. Из-за этого я была уверенна в том, что являлась плохим архимагом и что будет лучше для всех если я уйду из Коллегии и стану учёным-отшельником.»
***
— Я не понимаю, Рунольв! — Бенерис была на грани отчаяния — Этот… Флавий… У него всё идёт как по маслу. Я смотрю на него и понимаю насколько из меня плохой руководитель! Он даже мне… Мне, Рунольв!!! Он мне говорит, что делать! Он…зазнался! Причём, этот имперец говорит такие очевидные мысли, которые даже драугру понятны! Мне после таких замечаний хочется только плюнуть ему в рожу! Боги… Я чувствую себя такой дурой… Всё из-за него! Он будто… блин… пробуждает во мне берсерка! Я не могу нормально мыслить…. Рунольв сосредоточено жевал буханку хлеба. Они сидели в комнате в Зале поддержки в окружении чертежей, двемерского металлолома, стальных слитков. Посередине комнаты стояла наковальня с лежащим на ней молотком, они уже покрылись пылью, поскольку Бенерис научилась придавать нужную форму металла и закаливать его с помощью заклинаний. В старых схемах была видна другая рука. Довакин ел и думал о чём-то своём и решил осмотреться только тогда, когда осознал, что внезапно в помещении воцарилась тишина и подозрительный покой. Бенерис сидела на кровати, уперевшись лбом в ладони и затихла. Рунольв нахмурился и проглотил хлеб. Довакин не решался заговорить с девушкой, а с настороженностью наблюдал за ней. — Я не знаю, что мне делать… — внезапно её голос стал тихим и напряжённым. Она будто говорила через какую-то преграду в горле, — Коллегия прекрасно справляется без меня, а я… я завидую таланту Флавия к управлению… Мне нужно уйти… Норд широко открыл глаза, услышав эту новость. — Ты чего?! Совсем опухла?! — мужчина не осознал, что сейчас его тон и те слова, которые он говорил, прозвучали очень грубо. На глазах Бенерис накатились слёзы, она резко обернулась и с ненавистью посмотрела на Довакина. Рунольв испугался, увидев её, и медленно поставил мёд на стол. — Да! Уйти, Рунольв. А что мне здесь делать?! Ты оглянись, тут все и так прекрасно справляются! Я не могу здесь находится на правах преподавателя или учёного! Я не хочу подчиняться этому… имперцу! — было видно, что девушка тщетно хочет сохранить самообладание, но она всё же едва срывалась на крик. — Да ты знаешь, как тут всё было хреново, когда я пришёл сюда к ним, чтобы обратиться за помощью?! Никто не доверял Флавию. Он был здесь будто не родным. Никто не выполнял его требований полностью, ибо не признавали его авторитет! Он получил его только благодаря тебе, Бенерис! Девушка искренне удивилась, она не понимала, как она могла ему помочь завоевать авторитет среди членов Коллегии. — Когда я убедил его в том, что тебя необходимо спасти, он присоединился к нам и помог спланировать операцию. Только в тот момент все его начали хоть как-то слушать! И только тогда, когда ты вернулась, они стали его уважать! Девушка опустила голову и отвернулась. Очевидно, она сомневалась в словах норда. Рунольв больше не находил слов, чтобы продолжить монолог. Бенерис села на кровать, согнувшись и обхватив голову руками. Довакин присел к ней. — Ты чего? Эй… Да всё образуется, — мужчина обнял Бенерис одной рукой за плечи. В комнату к Бенерис зашла Фаральда, она не смотрела на них, а что то записывала в бумагах, лежащих на планшете. — Бенерис, Флавий вызывает тебя к себе, - она подняла глаза и слегка смутилась, будто застала их за чем-то интимным. — Пфф… Прелестно! — фыркнула девушка, не обратив на эмоцию преподавателя внимания, и вновь её лицо стало спокойным и строгим — Передай ему, что буду через пол часа, — ответила она твёрдо. Фаральда не уходила. — Что? — холодно спросила Бенерис и внутренне удивилась, когда Фаральда нервно моргнула два раза и слегка побледнела. Если бы она себя видела со стороны, то убедилась бы в том, что вид у неё был крайне суровый. Шрамы, морщины, седые пряди, ожесточившийся взгляд — это всё заставляло волноваться окружающих её людей. Даже Рунольв, порой, пугался, но тогда он почему-то странно краснел и начинал глупо улыбаться. Бретонка с момента прибытия со всеми вела себя достаточно холодно и строго. И от неё разило такой уверенностью, что девушке действительно хотелось подчиняться. Многие отметили то, что после пережитого она будто зачёрствела. Только с Довакином она могла позволить раскрыть свои чувства. — Флавий… довольно строгий руководитель, Архимаг. Так что рекомендую тебе к нему явиться сейчас же, — остерегающим тоном сказала женщина внутренне удивившись тому, что обратилась к бретонке по её бывшей должности. — Госпожа Фаральда! Нужно принять поставки, — донёсся издалека голос Онмунда. — Уже иду! — крикнула альтмерка — Советую поторопиться — она быстрым шагом направилась в сторону выхода из «Зала Поддержки». — Флавий… Хороший мужик, кстати, — улыбнувшись как бы невзначай сказал Рунольв и встретил косой взгляд Бенерис — Да чё ты губы дуешь! — смеясь толкнул он её кулаком в плечо. Девушка взглянула на свой неоконченный протез и усмехнулась. — Хм… Я к нему приду только с двумя ногами, — Бенерис скинула руку норда с леча и передвинулась ближе к столу с «ногой» и начала её доделывать. — Тут осталось немного. Рунольв закатил глаза. «Как дети малые».***
Имперец ходил из стороны в сторону, когда Бенерис зашла в его покои. Она перезаплела волосы в короткую косу пара прядей выбились из причёски падали ей на лицо. Проступившая седина на удивление девушке даже пошла. По Коллегии она ходила в одеянии мастера школы разрушения мужского кроя, поскольку другого не нашлось. Бенерис надела ещё не оконченный, но работающий протез, так как не хотела выглядеть жалко на костылях перед своим, можно сказать, конкурентом. Флавий, скрестив на груди руки, одарил её недовольным взглядом. — Я прощу тебе то, что ты потратила моё время, опоздав на сорок минут… — мужчина в отношении Бенерис был строг и сделал вид, что не заметил протеза. Почему-то она вызывала у него непонятное странное чувство раздражения, которого он не мог объяснить, — Также рекомендую впредь стучаться, — Флавий уже подошёл к столу и начал перебирать свитки. — И входить только после того, как я скажу: «Войдите», — последнюю фразу он произнёс с более агрессивным оттенком, очевидно, до сих пор многие маги просто вваливались в его покои вместе со стуком. Бенерис с каменным лицом смотрела на Флавия. Имперец, скрывая напряжение, будничным тоном продолжил. — Мне нужно, чтобы ты решила вопрос Братьев Бури, — Флавий рассматривал свитки — Многие торговцы не продают нам товар, а при попытке его транспортировки через Мидден… Бенерис с мрачным лицом слушала его и направлялась к креслу, стоящему за столом. — …наших поставщиков атакуют или подкупают. Мы уже потратили множество зо… — Флавий резко прекратил свой монолог, увидев, что девушка села на стул в то время, как он стоял. Она развалилась в кресле, закинув протезированную ногу на здоровую. — Продолжайте, — спокойно произнесла бретонка. — Я вас внимательно слушаю, —эту фразу она произнесла с лёгким оттенком сарказма. Девушка заметила лежащую трубку на столе и начала с интересом её крутить в руках. Флавий резко бросил свитки на стол с полнейшим спокойствием на лице, но в его глазах была злоба. Бенерис ответила ему самым наглым взглядом, который только могла состроить. — Я вижу, вы наслаждаетесь полученным постом, господин Флавий, — сказала девушка, рассматривая изящные миниатюрные картинки, украшающие трубку, — Наслаждаетесь настолько сильно, что позволяете себе общаться со мной, как с каким-то рядовым солдатом, — девушка перевела усмехающийся взгляд на имперца. — Кажется, вы забыли, что истинный Архимаг Коллегии — это я. Флавий был на грани. Опять Бенерис принялась за своё — ослушание его распоряжений. На этот раз он решил не церемониться. — Прошу простить мою дерзость, однако вы даже ходить полноценно не можете, а ваши предыдущие навыки управления оставляли желать лучшего, — Флавий говорил строго и громко, но голоса не повышал, но сейчас он высказал всё что у него накипело. — Пока вы в таком состоянии, советую оставить мысли об этой должности. А с того момента, когда вы встанете на кхм… ноги.... мы решим что делать с нашим двоевластием. Сейчас подчиняться мне — ваша прямая обязанность. А теперь, перейдём к делу… Бенерис не дала ему начать, громко хлопнув ладонью по столу, когда принимала сидячее положение. Она не перебивала его, слушая его с мрачным выражением лица, но отойти от разговора она ему позволить не могла. Она положила трубку на стол и встала, скрестив руки на груди. — Поясняю специально для вас. Я никогда не бросаюсь пустыми словами. Под словом «истинный» подразумеваются конкретные мои права, полномочия и возможности, — девушка гордо сделала несколько шагов. Походка с протезом была идеальной, металлическая нога совсем не создавала напряжения в теле. — Какие, даэдра тебя подери, у тебя возможности? — стараясь сохранять спокойствие спросил мужчина. — Все в Коллегии подчиняются мне. — Давай на чистоту, Флавий… — Замолчи и слушай моё распоряжение… Бенерис медленно ходила влево-вправо и продолжала свою мысль, не обращая внимания на мужчину. — …ты — никто в Скайриме… — её голос звучал начал звучать громче. — Проклятье! Ты хочешь чтобы Коллегия голодала? — ярость мужчину охватывала всё сильнее. — …Коллегия теряет свой авторитет, пока левый имперец стоит в её главе… Братья Бури рискуют её уничтожить, — в этот момент Бенерис остановилась и развернулась к Флавию, глядя на него свысока, — но я могу легко спасти всех нас, если сдам тебя им. Девушка могла это сделать, но не собиралась. Сейчас ей было важно поставить Флавия на место, пока он совсем её не отодвинул на должность девочки на побегушках. После того, как Флавий хотел дать ей какое-то «распоряжение» она ещё раз убедилась в своей догадке о том, что мужчина желал остаться на должности и использовать Бенерис как прикрытие от Братьев Бури. Безусловно, она хотела держать такого умелого руководителя, как он, возле себя. И её устраивало если бы она действительно занималась внешней политикой Коллегии, а Флавий заведовал организационными вопросами. Возню с документами она не любила. Основной момент был лишь в том, что именно она должна отдавать ему приказы, а не он ей. Однако сейчас она вела себя как прямой враг сиродильцу. Ей было необходимо вывести его из себя, и у неё это получалось. Она попала в самую больную точку в душе нынешнего заместителя архимага. — Как ты смеешь такое говорить, после того, как я помог тебе? — Будешь объяснять это Ульфрику Буревестнику? Хотела бы я на это посмотреть! — продолжала гнуть свою линию Бенерис. — Вот вижу, как он тебя сидит и слушает! — девушка постепенно повышала голос, интенсивно жестикулируя. Флавию отвернулся и начал ходить из стороны в сторону. Мужчина никогда так не злился, а злоба его охватывала только потому, что Бенерис действительно была права. И эту правду для себя он уже давно осознал, но кто мог предположить, что именно так его отблагодарят за спасение? — Ты напрашиваешься, как минимум, на хороший удар по лицу, — наконец, молвил он. Выражение девушки с агрессивного стало насмешливо-ироничным, она сверкнула улыбкой и бесстрашно подошла к нему. Бенерис говорила уверенным голосом с лёгкой хрипотцой. — Тронешь меня, и тебя вытурят из Коллегии. Твоя власть держится только благодаря мне. Моему спасению. Я — единственный архимаг Коллегии, и ты не имеешь никакого права мной командовать. Вновь они начали играть в «гляделки», только Бенерис в конце концов кинула высокомерный взгляд на имперца и направилась на выход, будто считая соперничество с Флавием ниже своего достоинства.