***
После открытия склада у Джеса появилось новое занятие, помимо обучения хакерству – инвентаризация. Как только выдавалось свободное время, он спускался на нижние уровни, систематизировал и записывал находки, список сливал на терминал. В рейды какое-то время можно не ходить. Киборг тренировался за терминалом, даже когда Ящер спал. «Скауту» не требовалось много времени на перезарядку, он пытался это объяснить – не достучался. Поэтому решил скрывать свои ночные тренировки, чтобы не давать другу повода для переживаний. Понятие «забота» как-то не укладывалось у Джеса в голове. Ящер в его системе был прописан, как «охраняемый живой объект», психоматрица просто хотела, чтобы все было максимально хорошо. Эти два режима приблизительно совпадали, ничего более похожего на внутренние мотивы, чем режим охраны, не нашлось. Ящер же на свои попытки повысить степень самосохранения «Скаута» по поводу и без, отвечал «я же о тебе забочусь!», и расстраивался, когда в этом не было необходимости. Вот этого Джес и не понимал. Зачем производить действия, в которых нет необходимости? Его тело состоит из химически укрепленного белка, ему не страшны мутации, экстремальные температуры и заболевания. Ящер прекрасно об этом знает. И упорно продолжает втолковывать, что «себя надо беречь». Еще один парадокс человеческой психоматрицы? Нужно будет как-нибудь выбрать момент и все обсудить. Джес довольно быстро разобрался, как устроен его код, и принялся взламывать сам себя уже напрямую. После взлома блока контроля киберсистема отдавала приоритет внутренним импульсам, а не внешним командам. При каждой неудачной попытке и запуске протокола самоликвидации, киборг просто его отменял. Оказывается, очень удобно быть «свободной личностью». Однажды ночью уровень секретности был взломан. Больше никаких тайн. Новость Ящера обрадовала. На радостях он прямо за завтраком принялся расспрашивать про лабораторию, Джес рассказывал все, что знал, и ни разу на интровизоре не выскочило окно предупреждения. Ни разу не появилось ощущения, похожего на паралич, когда просто не можешь ничего сказать, кроме «информация заблокирована», даже если хочешь. Чем дальше Джес рассказывал, тем больше Ящер мрачнел. Особенно его расстроила новость о том, что лаборатория военная. Лечить мутанта там не возьмутся, скорее уж используют, как «крысу». Ящер совсем раскис, сидел, уставившись в одну точку, теребил в руках опустевшую кружку из-под кофе. — Я что-то не так сказал? — поинтересовался Джес, слегка обескураженный такой сменой настроения. — Эхх… понимаешь… я думал, что когда мы взломаем эту чертову блокировку, ты меня отведешь туда, где мне помогут. Получается, что я так и останусь… Как только понял, что там наукой занимаются, с ДНК работают, вообразил невесть, что. Нафантазировал, что у тебя в памяти новая разработка! — Да, новая. Но это не генетика. Это антидот к биологическому оружию класса «Проксима». Его когда-то применяли в этой местности. — Ну я и дебил! — У тебя нормальный интеллектуальный уровень. — Думаешь, мне от этого легче?! — Ящер уже кричал, — Может, меня и смогли бы вылечить, если бы не началась эта чертова война! Мы же наш мир-то просрали, Джес. Да катись оно все! Пластиковая кружка полетела в стену. «Скаут» проводил ее удивленным взглядом. — Думаешь, чего я так рвусь тебя обучать? Да все просто! Я не знаю, сколько проживу, но хочу, чтобы ты жил как можно дольше. Ты мне, как младший брат, которого у меня уже нет. Или как сын… которого, скорее всего, никогда не будет. Тебе нужно научиться маскироваться. В мире есть и другие люди, кроме меня. — Я знаю. — Если в тебе распознают киборга, скорее всего, попытаются снова убить или разобрать. — Мне бы этого не хотелось. — Вот и мне тоже! Понимаю, что ты сверхпрочный, и все такое. Но тебя это и выдаст. Люди не едят крыс сырыми и не хватают горячие предметы голыми руками! Поэтому будешь учиться вести себя по-человечески. — Да, это разумно. — Вот скажи, — срывающимся голосом продолжал Ящер, — Есть хоть какой-то способ сделать мое тело если не таким же, как у тебя, то хотя бы... на ноги встать, а? Чтобы без коляски, без экзы, своими ногами? Чтобы не болели кости, чтобы можно было спать спокойно. В детстве за мной ухаживали родители, а потом я стал балластом. Надо было сразу начать все самому делать, обеспечивать себя. Научился, как видишь, пришлось. Только легче от этого нихрена не стало. Как был мутантом, так и остался. Похоже, на всю жизнь. Джес в какой-то мере понимал, о чем речь. Быть разобранным, с ограниченными функциями, очень неприятно. Ящер немного помолчал, и продолжил, уже намного тише: — Если бы я ныл, что меня бросили, то и не выжил бы, наверное. Не стал бы двигаться вперед, не нашел бы этот бункер... люди сами не замечают, как режут себе возможности. Но есть вещи, которые самим не сделать никак. Например, исправить ДНК. — Послушай, — Джес решил начать издалека, — Ты говорил, что читал мануалы по «Джетам». Ты внимательно их читал? — В смысле? — Я могу выработать для тебя антимутаген. Все данные в памяти есть. Нужно будет взять пробу твоего ДНК и провести анализ. Если мутация вызвана воздействием «Проксима», ее можно будет если не вылечить, то хотя бы остановить.***
Лечение шло тяжело. Ящер почти не приходил в себя, только иногда выныривал из небытия. — Вот мы и поменялись местами, чувак… Болезнь никак не хотела отпускать. Джес так же кормил, поил, обтирал влажными полотенцами, постоянно отслеживал биоритмы. Курс он рассчитал верно – одна инъекция за трое суток. Слишком уж далеко все зашло, если бы подсуетились раньше, лет на десять, дело пошло бы куда быстрее и легче. Иногда Ящер кричал во сне, кого-то звал, то маму, то брата, то какую-то Ирит. Джес наблюдал и анализировал новые данные. Люди чувствуют абсолютно все, что с ними происходит, без всяких нейрофильтров. Ударили – больно, обидели – тоже больно. Получается, Сержант был в чем-то прав. Когда Ящер спал спокойно, Джес копался в сети. Во время выработки препаратов или очередного анализа ДНК, чтобы проследить динамику, весь организм «Джета» превращался в портативную мини-лабораторию. Очень энергоемкий и долгий процесс, основную батарею пришлось перезаряжать намного чаще, чем обычно. Серьезной активности во время синтеза лучше было не проявлять, а просто так сидеть в состоянии частичной дезакативации - не рационально и скучно, это время можно потратить с пользой. На сидение у терминала много ресурсов не уходит. К концу второй недели Ящер стал чаще приходить в себя. Он здорово осунулся, разговаривал с трудом, ел по-прежнему мало. Температура тела оставалась стабильной, приступы бреда закончились. Очередной анализ ДНК показал качественный прогресс. Еще через восемнадцать дней пациент смог подняться. Мутация никуда не делась, кости в ногах по-прежнему остались искривленными, лицо не симметричным, но появилась надежда, что обезболивающее и регенерант уже не понадобятся. Это можно было проверить только на практике, с течением времени. После курса антимутагена за полтора месяца приступов больше не случалось, состояние оставалось стабильным. Для обычных бытовых дел этого было достаточно, для чего-то посложнее, вроде охоты, уже не очень. После долгих переходов в поисках добычи на Ящера быстро накатывала усталость и портилось настроение. Непривычная инертность его тоже раздражала. Чтобы хоть как-то отвлечься, он предоставил Джесси расширенный доступ в сеть, с целью продолжить его развитие. С научной информацией на Семерке вообще оказалось негусто. Все спутники, поддерживающие информационные и научные сайты, земные орбитальные войска уничтожили первыми. Чего было в достатке, так это аудио и видеофайлов развлекательного характера, их почему-то не тронули. Ящер и раньше показывал треки, которые любил сам, психоматрица активно реагировала далеко не на все. Музыкальные файлы, вызывающие наиболее сильную реакцию, отправлялась в особый архив системы. С видео получилось примерно тоже самое. Медиафильмов Джес раньше толком не видел, только краем глаза, когда команда смотрела что-то в зоне отдыха. На тот момент его интересовали совсем другие вещи. Стоило попробовать еще раз. Понравилось далеко не все, что-то вообще оказалось непонятно. Ящер честно пытался объяснить, и частенько не мог удержаться от смеха. Наблюдая недоумение на лице «Скаута», ржал еще громче. — Извини, братец, ничего не могу с собой поделать! Ты бы себя видел! — Я видел, в душевой зеркало есть. — Надеюсь, тебе не обидно, что я так ржу? Не со зла же. — Смех – это положительная реакция. На «Дискавере» надо мной тоже иногда смеялись. — На чем? — До того, как попасть сюда, я был приписан к исследовательскому кораблю «Дискавер». Насколько я понимаю, там велись научные работы по изучению космических излучений и их влиянию на живые организмы. — То есть… ты хочешь сказать, что летал на настоящем космическом корабле? Что означало выражение лица Ящера, Джес не понял и, на всякий случай, объяснил: — Я там занимался починкой оборудования. Помнишь мой старый комбез? Ты еще упоминал, что он нестандартный. Так выглядит форма астронавта. Там еще были нашивки с моим личным номером, отметкой о прохождении штатного техобслуживания и эмблемой корабля. Просто они выцвели совсем. — На тебе там тоже... эксперимента проводили? — глухо спросил Ящер. — Это были другие эксперименты. Они были безболезненные и безопасные. На «Дискавере» я впервые себя осознал. — Погоди-ка. То есть космические полеты - это не фантастика? — Нет. С чего ты это взял? Вы же воевали с землянами. Они прилетели из Земной Конфедерации. Ящер был потрясен. Он много раз слышал слово «земляне», для него это означало просто «враги». Откуда эти враги взялись, он как-то не задумывался. Задавать вопросы взрослым маленький Ящер отвык довольно быстро, в детстве и юношестве его куда больше занимала приключенческая литература и обучение взлому. После ухода из общины все время занимало выживание. В сети информации о землянах не было вовсе. От прежних онлайн-библиотек остались какие-то жалкие крохи, их Ящер собирал бережно, как сокровища, на протяжении многих лет. Искать информацию о землянах ему бы и сейчас в голову не пришло. Война закончилась - и ладно. — То есть наш мир… не единственный, да? — Их очень много. Обитаемая часть галактики называется Ланиакея. Самая ближайшая отсюда новая цивилизация - Терра-Центавра. Ваша планета до конфликта принадлежала ей, в ходе военных действий перешла под юрисдикцию противника. У меня есть запись, покажу, когда захочешь. Она многое прояснит. Это будет быстрее, чем если я начну рассказывать. — Эх, выносить мозги - так сразу все! Давай сюда! Джес вывел на планшет запись допроса Алекса Эйса. Ящер смотрел все с тем же непередаваемым выражением лица, потом долго молчал, обхватив голову руками. Киборг понимал, что на обработку информации требуется время, поэтому тоже молчал. Когда пауза совсем уж затянулась, все-таки спросил: — Ты в норме? — Да как тебе сказать… Я ведь всегда думал, что человечеству конец. Вроде и знаю, что ты не врешь, и что запись настоящая. Как-то это все в голове не укладывается. Ящер молчал до вечера, переваривал, а за ужином набросился с расспросами. Большая часть вопросов крутилась вокруг законсервированного «Цербера» и политического убежища. Джес и рад бы был ответить честно, если б знал. Карта с отметкой местоположения корабля и описание его систем уже были доступны для прочтения. Ящера это очень воодушевило. Он уже был готов штурмовать базу хоть сейчас. — На этой твоей Центавре могут быть подходящие спецы и медикаменты, понимаешь? У меня есть шанс! Все, пора сваливать отсюда. Эти самые… псионики смогли же? Джес не мог разделить такого рвения, как ни пытался. Он уже привык к этому бункеру, знал, как выживать на Семерке. Эта планета была понятным и относительно безопасным местом, где есть все, что нужно: крыша над головой, рабочая сеть с массой новых данных, источники энергии. Даже кофе есть! Больше и желать-то нечего. Только будет ли смысл во всем этом, если рядом не станет Ящера?