(не) моя весна

Бекхён проснулся от противного звука будильника, привычной мелодией трезвонящего в его телефоне. Не разлепляя глаз, он нашел его на ощупь и успешно отключил, прежде нервно несколько раз тыча в экран, но не попадая по сенсорной кнопке. — Просыпайся, тебе надо на работу, — послышался голос Чанёля. Помимо этого звук чего-то шипящего настойчиво дразнил слух еще сонного парня. — Не пойду, — проныл Бекхён, зарываясь в, очевидно, чанёлев плед с головой. Последняя нестерпимо болела и остро реагировала на все звуки поступающие извне. — Тогда тебя накажет начальство, — голос друга стал громче. — Начальство — моя мать. — Тогда тем более накажет, — Чанёль усмехнулся. — Ты как? — он осторожно пошевелил Бекхёна за предполагаемое плечо. — Таблеточку надо? — Не помешало бы, — сдавленно раздалось под пледом. Через сорок минут после стакана воды и двух таблеток, а также насильно запихнутого в него заботливым Чанёлем завтрака, Бекхён с горем пополам привел себя в порядок. — Что было вчера? Чанёль приподнял брови, наливая себе воды и продолжая жевать. — Ты напился. Бекхён скривился и махнул рукой. — Тоже мне великий просветитель, — судя по головной боли и «помойке» во рту об этом можно было и догадаться, даже если ты потерял память. — Я про то… Ну… Как он вел себя, когда я ушел? Злился? Чанёль задумался, глядя куда-то в потолок, а затем пожал плечами. — Он не выглядел сердитым. Скорее растерянным, — встав со своего места он убрал посуду в раковину. — Особенно после того, как ты ударил в стену. О да, — парень интенсивно закивал головой, — это было слышно. И ругань тоже твою было слышно. — Блять. — Именно. Бекхён запустил пальцы в волосы, оттягивая их, будто пытался вытянуть из себя все волнующие мысли. Мало того, что сталкером себя выставил, так еще и психованным. Хотя, какая теперь разница. Бекхён вдруг понял, что теперь все абсолютно точно кончено. Ким Чондэ. Ким Минсок. Бён Бекхён. Он даже не был третьим лишним. Он просто не был. — Я, пожалуй, пойду, — произнес он отрешенно, все еще находясь во власти собственных мыслей и отчаяния. Встав со стула, он отнес тарелку в раковину, и собирался было уйти, но тут его внимание привлекло кое-что другое – упаковка сигарет, вскрытая и выкуренная больше, чем наполовину. — Эй, Пак Чанёль! — Бекхён схватил пачку со стола и, смяв ее в руке, выбросил в мусорное ведро. — Какого черта? — взвыл Чанёль. — Я не позволю своему лучшему другу всякую гадость в рот пихать. — Да ты же сам вчера половину пачки выкурил! — Не было такого! — Было. — Не помню - значит, не было. С этими словами он вышел из квартиры друга и сел в такси, которое удачно поймал у самого дома. /// Нелегко было признавать, но сестра Бекхёна всегда видела его насквозь. — Ну, рассказывай, — с деловым видом Бекхи зашла в его кабинет, толкнув дверь ногой, чтобы та закрылась, как раз в тот момент, когда к Бекхёну вернулась головная боль. В одной руке у нее дымился стаканчик с кофе, в другой — покачивалась от движений прозрачная вода. — Выпей, — она сунула ему таблетку аспирина. — Вижу, что тебе это нужно. Бекхён спорить не стал. Заглотил таблетку, осушив стакан до дна. — А виски у тебя не найдется? — с надеждой в голосе спросил он. — Не наглей. Сестра выжидающе уставилась на него. Ее красные губы оставляли отпечатки на бумажном стаканчике каждый раз, когда она делала глоток. Понимая, что отделаться не получится, Бекхён коротко обрисовал ей ситуацию, не вдаваясь в подробности переделки с Чанёлем. — Проснулся у Чанёля. Как понимаешь, без алкоголя не обошлось. При упоминании лучшего друга Бекхёна сестра слегка повела головой, будто ловила его имя каждый раз, когда Бекхён произносил его. — Может, тебе стоит переключиться на кого-то другого? — наконец произнесла она, задумчиво разглядывая бумажный стаканчик. — Все-таки это странно, бегать за парнем, на котором чужое имя. Бекхёну ее совет не понравился. — Но на мне-то его, — не унимался он. Голова продолжала болеть, и он раздраженно зажмурился и потер виски. — Мне-то что делать со своими чувствами? Бекхи нахмурилась. Резким движением она поставила стаканчик на стол. Ногти ее забарабанили по стеклянной поверхности столешницы, на лице отразилось сомнение: будто она обдумывала — стоит ли произносить следующие слова? — Почему… почему ты решил, что он твой? В смысле откуда взялись эти чувства? Не могут же они появиться лишь от того, что его имя по неизвестной причине появилось на твоем теле. Может, не стоит так цепляться за того, кто избегает тебя? Произнесенные слова больно кольнули в самое сердце. У Бекхёна не было ответов на эти вопросы, была лишь слепая вера в то, что он должен искать возможности приблизиться к Чондэ. Возможно, причина крылась в том, что за тринадцать лет, это была единственная гарантия того, что его пара где-то существует. А, возможно, он просто упёртый баран, который бьется в чужие ворота. Несмотря на каплю разумности в словах сестры, Бекхён не смог сдержаться от колкого замечания в ее адрес. — Но ведь ты же цепляешься за Чанёля. Сестра замерла на мгновение, глядя пустым взглядом в глаза Бекхёна, но после, отвернувшись к окну, усмехнулась. — Это другое. Его предназначенный… — Умер, да, — произнес вместо нее Бекхён. Пораженная прямотой брата Бекхи снова посмотрела на него. В ее глазах читалось смятение и легкая обида. — Но даже несмотря на это, — продолжал Бекхён, — он по-прежнему не может позволить себе забыть его. В кабинете воцарилось молчание. Бекхи сидела, не шевелясь и не разрывая с братом зрительный контакт, будто весь остальной диалог происходил на уровне мыслей. Бекхён мог бы многое ей сказать, но язык словно пристыл к небу. В дверь постучали, а после в кабинете показался секретарь. — Господин Бён, у вас срочное совещание к новому выпуску. Бекхён, кивнув, поблагодарил секретаря. Дверь за ним закрылась. — Извини, мне нужно идти, — произнес Бекхён, вставая с кресла. Его голова была тяжелой и без того, но после разговора, кажется, стала совсем свинцовой. Подхватив со стола папку с бумагами, он сделал пару шагов в сторону двери, но остановился, услышав тихий голос сестры. — Зачем вообще нужна эта связь? — Бекхи сидела, не шелохнувшись, одна ее рука сжимала другую. — Она лишь приносит всем боль. Обернувшись, Бекхён подошел к сестре. Он не сразу решился заговорить, злость все еще кипела в нем, вызывая желание среагировать остро. — Ты о чем? Бекхи молчала. Ногтем указательного пальца правой руки она нервно царапала светлую кожу на внешней стороне другой ладони. На месте царапин оставались красные полосы. — Об отце. Эти слова вдруг всколыхнули в Бекхёне совершенно другие чувства. Внезапно стала понятна все та агрессия и злоба, исходившая из слов сестры. А попросту — обида. Давняя обида. Горечь и легкая грусть поселились в сердце Бекхёна, отражаясь в его взгляде на сестру. — Так вот из-за чего это все. Ты все еще не можешь его простить? — мягко спросил он. — Он бросил нас, Бекхён. Из-за какого-то дурацкого предназначения он бросил маму и нас. А ты… ты всегда был на его стороне. — Я не… — Бекхён вздохнул, прикрывая глаза на секунду, — я не на его стороне. Я просто… понимаю его. И мама тоже. Связи тяжело противостоять. — Она приносит боль, — снова повторила сестра. — И рушит жизни. Сначала отец, потом Чанёль, теперь ты. Бекхён, я… — она замолкла на секунду, словно собираясь сказать что-то важное. — Я лишь не хочу, чтобы ты страдал. Раздражение, вызванное сказанным ранее, сошло на нет. Сестра всего лишь переживала за него, пряча свои страхи за грубыми словами. Бекхён опустил руки на ее плечи, чуть сжимая их. — Я не буду, хорошо? — он оставил короткий поцелуй на ее макушке. — Позвони отцу, он скучает. С этими словами Бекхён торопливо покинул кабинет, не услышав тихое «я тоже». /// Вечер накрыл город. Добравшись до Чанёля на такси, Бекхён в момент передумал опустошать алкогольные запасы друга, решив, что тому нужна хоть какая-то передышка от его нытья. Пересев в свою припаркованную прошлым вечером во дворе Пака машину, он добрался до своего дома, по пути заскочив в супермаркет за сожду, но совершенно забыв о пустом холодильнике. Бренча ключами, он с надеждой подумал о закромах хоть какого-то печенья, когда, открыв дверь, ощутил вкусный запах свежеприготовленного мяса. — Ты долго, — сказал Чанёль, выруливая из кухни и вытирая руки полотенцем на ходу. — И ты с сожду. Он отобрал пакет у Бекхёна из рук. Тот же, благодарно улыбаясь, прошел за ним на кухню. Пахло действительно вкусно. — Я решил, что ты снова забудешь поесть, — хмыкнул Чанёль, доставая приборы, словно был у себя дома. — Как хорошо, что у тебя есть ключи, — улыбнулся Бекхён. — Спасибо, что приехал. Ужинали, как ни странно, молча. Говорить было, казалось не о чем, хотя Бекхёна и раздирал изнутри сегодняшний разговор с сестрой, он не хотел снова все вываливать на Чанёля. Да и заставлять друга чувствовать себя виноватым из-за невозможности ответить Бекхи взаимностью Бекхён тоже не хотел. После очередной рюмки соджу Чанёль вдруг взмахнул рукой, будто вспомнил нечто важное. — Чонин прислал открытку. Он женится. — На Кенсу? — спросил Бекхён вспоминая большеглазого парня, что он видел лишь однажды на дне рождения Пака. — Ну, а на ком еще? — фыркнул Чанёль. — Он так поглощен им, что кажется, не будь они предназначенными, он бы все равно по уши влип в него. Он улыбнулся. Кажется эта новость действительно обрадовала его, и Бекхён улыбнулся в ответ. — Так вот, к чему это я, — прожевав кусок мяса, продолжил друг. — Они прислали приглашение на двоих. А тебе не помешало бы развеяться. Будешь моим «плюс один»?  — Не самое лучшее решение, — усмехнулся Бекхён. — Но разве у меня есть выбор?