***
Рё не мешкал. Из-за шока, Макото словно в замедленной съемке могла с ужасом наблюдать за тем, как он вонзает шприц в ногу Цоизита, и красная жидкость мгновенно вводится в его тело. Тамаки изогнулся в приступе бесшумного крика, и попытался дотянуться до любой живой души, которая могла его услышать. Сея схватился за голову и в болевом шоке повалился на стену. Ами проснулась после беспокойного сна — ее сердце колотилось, как ненормальное, тело била дрожь, а горячие слезы обжигали щеки, пока предсмертный крик человека разрывал уши. А на другом конце мира Кёя взревел в ответ на боль его брата. Рё усмехнулся — его работа сделана, и он пробежал мимо Макото. — Стой! — шатенка погналась за ним, но плотный туман заставил ее остановиться. Стоило Рё только раствориться в тумане, как он не смог не прочувствовать жгучее ощущение радости в своих венах. Это она — его славная победа! Чертов территарианец сдохнет через несколько минут, а за ним последуют и его братья. Магия тумана позаботится о Юпитер, и она никогда его не вспомнит. И Ами наконец будет принадлежать ему. Все сложилось в единое целое, как его меркурианского сознание и задумало. Хрясь! Взрыв боли стер улыбку с его лица, и он отлетел назад. Из ноздрей капала горячая кровь, когда нападавший вышел из-под покрова теней. Глаза Рё расширились сперва от шока, а затем страха при виде столь знакомого взгляда, пронизанного ненавистью, за точно такими же очками в тонкой оправе. Анавин убрал кулак, но затем ударил вновь. Рё потерял концентрацию, и туман растаял, больше не подчиняясь ему. Анавин с остервенением продолжал свои мстительные атаки. Каждый удар сопровождался приятным хрустом, когда плоть встречалась с плотью. Вскоре, его убийца из прошлой жизни оказался на полу, готовый молить о пощаде, и Анавин встал прямо над ним, крепко сжимая окровавленные кулаки. — Привет, Локи, — сквозь стиснутые зубы проговорил он. — Хардизен, — воскликнул Локи. — Ты вернулся. Анавин наклонился и поднял падшего ученого за грудки: — И я готов мстить. — Анавин, хватит, — приказал Нефрит. — Но… — запротестовал тот, на секунду отведя взгляд от противника. А секунда — это ровно столько, сколько Локи требовалось. Он вскинул руку, призывая свою магию, готовясь к контратаке, но невидимые узы обвились вокруг его запястий, заламывая руки за спину, а такие же цепи оказались на ногах, заставляя его припасть к полу. Сея, не без помощи Макото, сщурившись для концентрации, вскинул руку. — Я сказал хватит. — Как? — выплюнул Рё, борясь с магией, что сдерживала его. — Тебе должно быть также паршиво, как и ему! — он махнул головой в сторону Тамаки, который не двигаясь лежал на кровати. Сея прильнул к Макото, которая обняла его крепче, даруя ему силы и одновременно ища поддержки, ведь она смотрела на своего прежнего друга, который предал их всех. Умино перешагнул через своего врага и прошипел: — Ты никогда не понимал силу магических связей. Рё рассмеялся: — Как и ты, безмагическое ничтожество. Умино остановился — его спина напряглась из-за данного оскорбления, от которого боль подошла даже к глазам, и он почти развернулся к нему вновь, но заговорил его господин: — Проверь Цоизита, — указал Нефрит мягко, так как понимал смятение ученого, но в его голосе чувствовался приказ. Умино закрыл глаза, глубоко вдохнул и отпустил свою злость, и, когда он их открыл, Анавин уже был готов к работе. Он поспешил к койке Цоизита, пока К.З.Т. настраивалось для помощи. — Ему уже ничем не поможешь, — крякнул Локи с пола. — Молчать, — приказал Нефрит, и взмахом ладони запечатал ему рот. Плененный ученый поднялся в воздух, его руки оставались за спиной, а ноги оказались плотно прижаты друг к другу, и в таком виде он парил за их спинами, пока они возвращались в стеклянную комнату, где вовсю трудился Анавин. — Как он? — спросил Нефрит. Анавин, нахмурив брови, ожесточенно печатал на кристаллической клавиатуре, и на его лице все ярче проступало отчаянье. — Скверно, — ответил он. — Что бы этот ублюдок с ним не сотворил, все стало значительно хуже. Я… Я… — он, мрачнее тучи, взглянул на них. — Я не знаю, что это. Фигура Локи задергалась от беззвучного, из-за магического кляпа, смеха. Анавин смерил взглядом своего заклятого врага. В его памяти всплыли воспоминания о былых днях, когда меркурианские послы тщательно изучали науки Терры. Он вспоминал спесь каждого из них, пока они со своими длинными носами взирали на работу всей его жизни, разглядывая ее так, будто сама мысль о том, что территарианцы могут постичь тайны Вселенной, была смехотворна. Разочарование и гнев, которые он чувствовал тогда, оказались свежи в его памяти даже сейчас. А ведь он столкнулся с ровно той же ситуацией: битва территарианской и меркурианских разведок, но на этот раз на кону стояли жизни, а он чувствовал себя таким же потерянным, как и тогда. — Анавин. Анавин часто заморгал, возвращаясь из своих воспоминаний. Жар его эмоций ясно читался в его глазах. Нефрит поймал взгляд своего молодого подопечного, и великий воин Запада крепко сжал плечо Анавина. — Соберись, — сказал он. — Ты сможешь. Анавин поднял очки и провел рукой по лицу. — У этого яда иной состав, — объяснил он. — Здесь более высокая концентрация химических веществ. Я могу изучить его, но на это уйдет время. — Сколько? Анавин перевел взгляд на Цоизита — мужчину-мечтателя, который мотивировал ученого бесчисленное число раз. Когда однажды Анавин поклялся, что это невозможно, лорд Цоизит переубедил его в обратном. Он не мог подвести его сейчас. Тем не менее, правду нельзя скрыть. Почти что шепотом, он произнес: — Больше, чем у нас есть. — Мы можем выиграть время, — заверил Нефрит. — Как? — Меркурий, — просто ответил он. Правда, стоящая за этим откровением, наполнила троицу надеждой. — Сейлор Меркурий! Разумеется! — подключился Анавин. — Она сможет стать его якорем и удержать его душу на Земле, пока я работаю. Замечательно! — Он незамедлительно принялся обыскивать шприцы вокруг кровати и под медицинскими аппаратами, используя свой мобильный телефон — все еще подключенный к К.З.Т. — для сканирования тела Цоизита, получения рентгеновских снимков, нужных показаний и тому подобное. Юпитер, понизив голос, чтобы никто, кроме Нефрита, ее не услышал, спросила: — А где вообще Ами? Нефрит воспользовался своей магией для поиска меркурианского воина. К его шоку, в больнице ее не оказалось. И Локи снова рассмеялся. Юпитер обернулась, теряя терпение. — Что тут смешного? Локи просто ухмыльнулся. Глаза Юпитер расширились, когда ужасная правда достигла ее сознания, и ее взгляд заострился, став опасным, как пара кинжалов, когда она схватила его за воротник и зашипела: — Что ты с ней сделал? — Макото, — предостерег Нефрит. Макото, не разжимая хватки, произнесла: — Ами здесь нет, а такого не может быть. Если она вспомнила, как и все мы, то она бы пришла сюда, но этого не случилось! И это может означать только одно, — она перевела горящие ненавистью глаза на предателя и зашипела: — Он что-то с ней сделал! Нефрит накрыл ее кулак ладонью, намекая отпустить, и она подчинилась, отступая от Рё и передавая бразды командования. В конце концов, это дело Терры. Нефрит внимательно изучал Локи некоторое время, после чего заговорил: — Полагаю, ты не расскажешь, что произошло. Тот насмешливо улыбнулся. Нефрит тяжело вздохнул и покачал головой. — Так я и думал, — он положил ладони на глаза Локи, и резким толчком энергии ворвался в его сознание. Его поиск не занял много времени, благодаря шоковому состоянию самого пленника и сжатых сроков — чем больше магии он использовал, тем быстрее яд мог вернуть контроль над его телом. К счастью, заполучить нужную информацию оказалось не так сложно, и он вынырнул из сознания Рё, вновь оказавшись в безопасности. Новые звенья информации блуждали в его голове, все мелкие и не очень подробности мерзкого плана Локи отпечатались в мозгу навсегда. Зловещий, жестокий и… — Варварский, — прошептал он. — Что? — спросила Юпитер. — Биологическое оружие направлено и на магическую связь Цоизита с Сейлор Меркурий, — ответил Нефрит. Серые глаза — мертвые в физическом плане, но живые в одухотворенном — забегали в ужасе, когда он произнес: — Она забывает его. Глаза Юпитер широко распахнулись: это не может быть правдой. Как такое возможно? Неужели что-то столь незначительное может возыметь подобный эффект? Гнев стрельнул в ее венах. — Нет! — вскрикнула она, и, развернувшись на каблуках, помчалась в коридор. — Юпитер! — позвал Нефрит. — Куда ты? Юпитер развернулась, и ее глаза горели от ярости. — Я помогу Ами вспомнить.***
В это время в Японии Минако обнимала Кунцита, чье тело вновь неожиданно накрыла волна дрожи. Хотя он и утверждал, что все хорошо и все уже позади, она отказывалась отпускать его. Мамору с потемневшими задумчивыми глазами нарезал круги по гостиной. Причиной всего происходящего оказался парень Ами, которому они все безоговорочно доверяли. Он уничтожил защиту Терры в прошлом, одного за другим убил Шитенно, и готовился повторить это снова, а Ами даже не отвечала на телефон. Он остановился у открытого окна. Стояла ясная ночь, и на небе сияла яркая луна. Почти наступило полнолуние — оставалась всего неделя. Он сщурил глаза — он позаботится, чтобы все его люди его увидели. Резко развернувшись, он изменился в лице, и все внимание в комнате обратилось на его командирскую ауру: — Мы отправляемся. — Милорд? — спросил Жадеит. — Кунцит, — обратился Эндимион к своему щитоносцу. — Сможешь нас телепортировать? Кунцит кивнул и встал, краем глаза подмечая обеспокоенный взгляд Минако. Он взял ее руку и легонько сжал, даруя ей уверенность, после чего прошел на середину комнаты, где принялся читать заклинание. — Жадеит? — Да, сир? — Жадеит готовился к любому приказу его господина. — Возвращайся в храм. Его лицо осунулось. — Это приказ, — отчеканил Эндимион. Видеть, что Жадеит расстроен этим, оказалось даже приятно. — Эндимион, — обратилась к нему Серенити, которая подошла к нему и взяла за руку. — Куда ты? — В Англию, — ответил Эндимон. — Я положу этому конец. — Но Анавин сказал… — начала Серенити. — Теперь мы знаем, с кем имеем дело, — сказал Эндимион. — Больше не имеет смысла прятаться, и я отказываюсь отсиживаться в стороне, пока мои люди умирают. — Он взглянул на Кунцита, стараясь вложить в свои слова еще больше скрытого смысла. — Не в этот раз. Серенити понимающе кивнула, и, сжав его ладонь, произнесла: — Я с тобой. Эндимион захотел возразить, но быстро передумал, и лишь кивнул и улыбнулся, сжав ее ладонь крепче. — Nani? — воскликнул Жадеит. — Если Серенити с вами, то и я, — серьезно сообщила Венера и присоединилась к остальным в центре комнаты, и Кунсайт вопросительно изогнул бровь. — Я обязана защищать ее, — объяснила она, хотя они оба знали, что это не вся правда, но Кунцит не стал с ней спорить. — Поверить не могу, — пробурчал Жадеит и скрестил руки на груди. Нару стояла в отдалении, чувствуя себя не в своей тарелке. Даже несмотря на вернувшиеся воспоминания, она знала, что все равно не принадлежит к их числу. Они — могущественные воины с великой магией, а она лишь посредственный представитель знати, которая влюбилась в королевского слугу. Но в какой-то момент девушка отбросила все сомнения — она не могла оставаться в стороне, пока ее любимый человек сражался там один. — Я могу отправиться с вами? — робко спросила она. — Я хотела бы как-нибудь помочь Анавину. Эндимион предоставил Кунциту возможность принять решение. — Не вижу никаких проблем, — прокомментировал серебряноволосый генерал. Эндимион кивнул, и Нару, леди Некоча, поспешила присоединиться к остальным. — Так, а вот это уже совсем нечестно, — заметил Жадеит недовольно. — Ой, хватит ныть, младщий братец, — поддразнил Эндимион. — Я НЕ младший братец! — горячо запротестовал Жадеит. Эндимион засмеялся про себя — даже в самые мрачные моменты, его братья всегда могут поднять ему настроение. Как же он по этому скучал. — Действительно, — согласился он, когда рядом заклубились тени. — Кунцит почти завершил создание заклинания. — Его мы как раз идем спасать. — Тогда почему я остаюсь? — спросил светловолосый воин. Взгляд Эндимион потеплел. — Просто прикрываю. Я не хочу рисковать тобой, пока ты вдали от Священного огня. Возвращайся в храм, отдохни и… — он сделал паузу. — Подготовь Кузона. Последние слова тяжело повисли между ними, но Жадеит кивнул и не сказал больше ни слова — он исполнит приказ. Тени таяли под ногами — время пришло. Эндимион переплел пальцы с женой, смотря на своего брата. Кунцит выглядел сосредоточенным — использование магии все еще причиняло ему боль, Эндимион мог видеть это, хотя тот не отступал. Это ведь его Первый генерал, созданный из самой стали, и он никогда не отступает. Кунсайт поднял руки, и пол исчез в водовороте теней, которые поднялись, чтобы поглотить их. И они исчезли.***
Голова Ами раскалывалась, тело тряслось, сознание находилось словно в тумане, а в ушах все продолжало звенеть эхо душераздирающего крика… Будто кто-то потерял все, и теперь умирал в одиночестве, всеми забытый. На лбу проступил холодный пот, и ее сердце прошептало: «Именно это и происходит. И это — твоя вина». Ами приняла сидячее положение. Кругом было темно и тихо. Харухи уехала на выходные в Довер с однокурсниками, оставив Ами в их холодной комнате в общежитии наедине со своими мыслями, которые мучили ее полузабытыми лицами и отдаленным шепотом. Каждый раз, когда она пыталась уловить правду, изображения ускользали, и приходила тянущая боль, сопровождаемая эхом потери. Ей нужно зеркало. Ей нужно поспать, хотя она и знала, что это невозможно. Она посмотрела на часы и вздохнула. Еще не так поздно, чтобы сдаться. Лежа на подушке, она натянула одеяло до подбородка и тяжело вздохнула. Предстоит долгая ночь. Она закрыла глаза. Белые стены заманили ее в ловушку. Они душили ее, погрузив в темноту, где единственным звуком был слабый сигнал, отбивающий ритм чей-то жизни. Отдаленные фигуры парили над ней. Зеленый свет отчаянно потянулся к ней… Он зовет… зовет… зовет… —...зит! Горячий красный туман перекрыл свет. И она провалилась во тьму. — АФИНА! Ами открыла глаза, тяжело дыша от страха. Она снова села, дрожь усилилась, и теперь ее сердце гоняло адреналин по ее венам. Ее голова пульсировала с каждым новым ударом пульса. Ей нужно найти зеркало. — Нет! — запротестовала она. — Это просто сон. Просто сон! Зеленые веселые глаза показались в темноте, а потом также быстро растаяли. Он застрял в зеркале. Кругом огонь и смерть. Их руки потянулись друг к другу, навсегда разделенные стеклянной преградой. Огонь превратился в белые стены; его окровавленный камзол — в школьную униформу, и его глаза с мольбой спрашивали: «Ты вообще меня не узнаешь?» Меч вонзился ему в спину. — Ами… — Ами! Ами вздрогнула. Над ее кроватью стояла Сейлор Юпитер.