Вифсаида

«Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные.» Евангелие от Матфея 7:15

Огни истлевали и оставались далеко за спиной. Ветер засвистел, хлопая ставнями, словно надвигающийся безумный атаман со своей шайкой. Казалось, плащ вот-вот снесет с одинокой фигуры, и тряпица, отобранная ветром, улетит далеко-далеко за тучи в небесную обитель. Вдали от костров было прохладно и влажно — огненные хвосты не нагревали воздух. Волосы на руках приятно приподнялись дыбом, а босые ноги ощущались двумя мерзлыми камнями. Утро приближалось, но ни Демон, ни хоть что-то живое не чувствовало радости пробуждения. Солнце не хотело выходить. Кто знает, может Солнце залюбовалось на какую-то прекрасную Звездочку и теперь не может ее покинуть? Быть может, где-то там, далеко за горизонтом, остался тот, кого оно любит, и оно решило хоть разочек позволить себе остаться с любимым подольше. Но небо не дремало, вовсе нет. Прямо навстречу ему надвигалась целая пехота: небесные грозовые воители были намерены завоевать себе новые владения, пользуясь ротозейством прежнего правителя. Быть может, это и странно, но Демон в самом деле видел в любых событиях войну и сражение. Ведь это стало и причиной, и задачей его существования. Город наконец-то позволил себе заснуть, и Демон оставил его в покое. Впереди, за слишком достижимыми, если то понадобится, стенами, мирно дремала деревушка. Её жители всегда вставали раньше городских. Иначе говоря, тут жили и трудились те, на чьих горбах пировали жители внутри стены. Но все же, покосившиеся и местами подгнившие заборчики, соломенные крыши и бесконечно зеленые травы привлекали больше, чем угрюмые одинаковые ряды каменных домов. Приятнее, когда идешь по петляющей протоптанной тропке, а не широким мощеным улицам. Приятнее, когда у ног склоняется подорожник и желтеют одуванчики с куриной слепотой, а не очередной догнивающий огрызок. В каждом домике было что-то такое свое собственное, что бы отличало его от других: вот у этого были резные ставни, а вот у того их не было вовсе. Тут, скорее всего, живет деловитая хозяйка, потому что под окнами сидят еще закрытые на ночь бутоны цветов. А в этом доме, вероятно, нет хозяина, ведь единственное, что там растет — кусачая крапива. А вот у этого дома не только крапива кусачая, но и собака. Правда, сейчас она спит. Он вымыл лицо и руки в ближайшей бочке, которая стояла у низенького забора. На секунду из-под непроглядного одеяния показалась кожа доспеха: говоря начистоту, он вряд ли смог бы защитить в бою, но зато как отменно смотрелся. Демон был доволен собой. Деревушка кончалась, а земля под ногами начала приподниматься: тропка вела вверх по небольшому холму. На вершине его скрипела жерновом и хлопала огромными лопастями ветряная мельница. Домик был несколько неотесанным и запущенным, хоть и было видно, что за ним старались следить. Вот он и пришел. Рука тянется к двери и уверенно стучит по ней несколько раз, даже как будто бы мелодично. Некоторое время он не слышит ни звука и уже было тянется постучать еще, но внезапно внутри дома скрипит половица, затем ещё одна и еще. Человек за стеной останавливается и приоткрывает дверь. —Кто там? Дверь открывается скрипуче, как-то даже лениво и нехотя, после чего и вовсе застревает в земле: вероятно, дом покосился от старости, вот она и не открывалась до конца. В глубине дома стоит мрак, но не такой, какой царил за углами тухнущих улиц, а какой-то безмятежный, теплый и ласковый. Он не прятал кровавые реки и безобразные тела, он не был сообщником убийств. Его и мраком то не назовешь. Эта темнота ласково гладила по голове, приглашала прилечь и отдохнуть, нежно целуя сонные глазки. Человек чуть показался из нее, хотя лицо и все еще частично оставалось в тени. Он был худ и бледен, как холера. Рука, придерживающая дверь, была смозолена и покрыта мелкими ссадинами. Демон посмотрел на хозяина дома самым усталым взглядом, каким только мог. Даже голубизна глаз пропала за появившимися серыми тучами. —Простите за столь ранний визит, — почти что робко пролепетал он. Мужчина в доме оперся на косяк, внимательно слушая его. Из домашней темноты навстречу прохладному утреннему сумраку показалась пышная борода. —Прошу, не могли бы вы дать ночлег? Я уже так долго иду, что готов упасть прямо на пороге, лишь бы больше не мокнуть от росы. Я молю вас. —Конечно, — наконец ответил мужчина. Его голос не был сонным. Неужели и впрямь не спал? Скорее, просто легок на подъем. —Было бы крайне невежливо закрыть дверь у путника перед носом. Проходите, — он жестом указал вглубь дома. Улыбка демона не могла сулить несчастному ничего хорошего. —Как вас зовут? — мягко спросил мужчина, проходя вглубь дома. Тут не горело ни единой свечи, ни один лучик света не проникал в комнату. Все-таки спал. Должно быть, он знал свой дом как свои пять пальцев, потому как ни разу ни обо что не споткнулся и даже чуток не врезался во мраке. Демон припомнил имя, которым уже назвался девушке. —Руслан, — представился Демон. Потом для полноты образа добавил: —Я писатель. Брожу по миру, мало-помалу собираю истории. Хотел остановиться в городе, да, видно, не тот день выбрал. —Звучит занятно. Да, в городе нынче праздник. Вряд ли ты бы смог допытаться там хоть какого-то ночлега. Правильно сделал, что сюда пришел, а то бы мерз на улице, как пес последний. Меня, кстати, Мишей звать. Ох, — он будто опомнился. —Прости, что так темно, — Миша вернулся, даже не подозревая, что гостю не нужен сопровождающий. Демоны отлично видят в любое время суток. —Вот, сюда, — он взял его за руку чуть выше кисти и направил за угол печи. Демон никогда не позволял себя трогать. Ему бы, пожалуй, следовало оторвать хозяину дома руку, но он терпеливо сдержался. —Ты можешь остаться здесь. Думается мне, Руслан, ты слишком уставший, чтобы разговаривать. Закинь плащ на печь. Спать можешь здесь сколько вздумается. —Вы так добры, хозяин, я не знаю, чем могу вас отблагодарить… — лепетал он, так неестественно для самого себя. —Да полно тебе. Спи ложись. Ничего мне от тебя не надо. —А вы? —Я? — он усмехнулся, — я-то уж в своих стенах точно не пропаду. Мужчина был говорлив. Даже слишком для только что насильно поднятого ото сна. Это погружало в мысли. Миша, пожелав добрых снов, спокойно ушел. Демон скинул с себя плащ, полностью освободив прекрасный черный доспех, что точно сидел по фигуре и, по всей видимости, был сделан лучшими мастерами. —Добрых снов, значит? — подумал он, глядя на соломенную подстилку. Она была чуть примята, значит, на ней недавно лежали. Демон лишь фыркнул оттого, что ему придется спать, словно корове в хлеву. Хотя, будем честны, спать он явно не собирался. Где-то в углу играл свою печальную песню кузнечик. Снаружи по стенке дома слегка царапала качающаяся ветка. В этом доме постоянно стоял противный продолжительный скрип: рядом дрожала мельница. Ветер не был таким сильным, потому мельник не стал её останавливать. Кстати, интересно, куда он делся?.. Демон не хотел пропускать все веселье. Ему повезло, что рядом с ним находилось окно, плотно закрытое ставнями. Он аккуратно приоткрыл их, чудом, истинно дьявольским чудом не издав ни единого скрипа. Демону не особо нравилось, что к его ступням прилипает песок и пыль, хоть следующее действие и было выполнено скорее для красоты образа, чем для удобства. Как хорошо, что у него были верные приспешники. Большая смоляная птица уже разрывала серые кудри облаков: так самозабвенно она неслась к хозяину. —Наконец-то, — с недовольством сказал он. Птица явно была растеряна. Что же она сделала не так? —Шучу, — он легонько погладил ее по голове, после чего резко вырвал из её крыльев два пера. Ворона громко и болезненно каркнула. —Уж извини. Но позже я тебя обязательно отблагодарю, красавица, — услышав такое обращение, ворона и забыть забыла про потерянные перья. Словно девушка она приняла слова, смущенно вжимая голову в шею. Демон улыбнулся и еще раз погладил птицу, после чего указал ей лететь. Два больших пера остались в его ладони, сияя антрацитом. Он придерживал их пальцами одной руки за очин, в то время как в другой руке уже плясал огонек. Лишь миг, и перья начали тихонько потрескивать и сгибаться, охваченные голубоватым пламенем. Огонь разрастался и разрастался, а когда потух, его руки уже держали пару изящных высоких сапог с ремешками. Теперь его скромный доспех был завершен. Он поправил поясную сумку (а их у него было несколько и все разных размеров) и приятно провел пальцем по ножнам на бедрах: от самого начала замысловатой гравировки и до большого черного алмаза, окаймленного мелкими сапфирами. Наличие сапог никак не повлияло на звук его шагов: даже ветер бродил по дому гораздо шумнее. Он вышел из любезно предоставленного ему угла на поиски хозяина. Этот глупец сам виноват, что пустил демона в дом. Конечно. Чем еще может заниматься такой человек, как хозяин мельницы, в такую рань, что даже петухи еще виду своего не показывают. Хозяин дома, что оказался чуть выше Демона, стоял к нему спиной. Лицо же его было обращено к красному углу. Он тихонечко шептал молитвы, не желая будить «усталого» гостя. Очередное никчемное заблуждение: молитвы и ритуалы не были нужны никому, кроме самых людей. Знание этих глупых слов, отчего-то даже рискнувших стать текстом, никогда ничего не решало, не исполняло и тем более не определяло святость. Людям просто всегда надо во что-то верить и на кого-то надеяться. Люди до жалкого слабы. Демон расплылся в звериной улыбке. Его глаза светились, несмотря на то, что последний источник света остался далеко за его спиной. Это лицо всегда вызывало страх. Это лицо помогало понять человеку, кто именно перед ним стоит. Внезапно Миша оборвался на полуслове и медленно развернулся. —М? Руслан? Что-то хотел? Демон лишь молча подходил с каждой секундой ближе. Безумство, дикость и первородное зло смешались в одном силуэте. Ему не нужен был кинжал, он парализовал одним лишь взглядом, впиваясь в жертву сотнями иголок и наконечниками стрел. Больше всего в мире он любил смотреть в глаза жертве и видеть, как она ломается, как ее мир распадается в прах, а затем та же участь постигает и её телесную оболочку. Но отчего-то сейчас он не мог разглядеть в лице хозяина дома и намека на искренний страх. Прикидывается дурачком или им и является? Что ж, будь это слабоумное бесстрашие, Демон еще успеет вытрясти его вместе с душой. —Руслан? У тебя что-то случилось? — так же наивно спросил он. —Что-то беспокоит? Ты так странно дышишь. Да что с ним, черт возьми, такое?! Мужчина подошел к тому, чей план постепенно начал разлетаться как мухи, стоит подойти ближе. Он положил ему руку на лоб, окончательно обескуражив демона. —Нет, холодный, — сделал вывод он, убирая руку. —Я уж думал, ты захворал, — он преспокойно улыбнулся. Демон не выдержал. —Ты в самом деле меня не боишься? — вопросил он, ударом помогая чужой руке скорее убраться от его лба. —Почему ты думаешь, что я должен тебя бояться? — все еще невинно спросил он. —Обычно лишь мой лик вызывает у людей вроде тебя страх. Хозяин дома приподнял одну бровь и снова задумчиво опустил руки на лицо гостя. Демон не знал, что с этим делать. Миша придерживал его ладонями по обе стороны лица, затем начал поглаживать большими пальцами щеки, провел по бровям, коснулся носа, губ, чуть щетинистого подбородка. —Я не знаю, почему я должен считать тебя страшным. По мне так ты, наверное, очень красивый, — он улыбался. Солнце наконец спохватилось и тонким лучиком начало проникать в дом через открытое демоном окно, пока не коснулось лица человека. —Ты слеп… — он наконец смог полностью заглянуть человеку в глаза, увидев посреди черноты глаз серую дымку. Словно луна на ночном небе. Миша рассмеялся в ответ на замечание, а после продолжил свое расследование: —И даже не горбатый! — провел рукой по спине демона, продолжая искать в госте то, что должно было его напугать. Демон был опозорен. —Да как ты!.. — он был намерен спалить тут все немедленно, но после в его голове родился план. Ужасный, долгий, мучительный и страшный план. Он оскалился, даже не пытаясь прятать оскал за улыбкой. А перед кем прятать? —Я… Не знаю, почему я должен бояться тебя, — вновь начал Миша. —Но ты в моем доме, ты мой гость, — он выглядит так, как будто ослеп от собственного нимба. — А перед глазами Господа мы все равны, — он указал в сторону, где стояли иконы. Демон постарался не усмехаться. Этот человек смог услышать его дыхание, что помешает ему услышать смешок? —Я не вижу зла, — он снова как-то иронично улыбнулся, —Сейчас я не слышу зла, потому что ты не говоришь о зле. Возможно, я поплачусь за это потом, возможно даже очень скоро. Но, стало быть, такая моя судьба. Как в воду глядел. За домом послышались спешные шаги, кто-то истерично забил в дверь. —Ох, вот напасть, снова гости, — он все еще оставался спокойным. Демон сначала попытался уйти в тень, а затем напротив решил показать лицо кому-то бы ни было. Миша направился к двери.