А слова — бесполезные устройства

Видимо, жизни Питера недостаёт социального взаимодействия. Первым тревожным звоночком была его излишне бурная реакция на групповой проект в рамках получения гранта. Им нужно было только разочек встретиться, чтобы всё обсудить и спланировать, а дальнейшая работа вполне могла вестись и в Гугл-документах. Несмотря на тихие уговоры Питера пойти в библиотеку, его товарищи по команде решили собраться в тайском ресторанчике неподалёку от кампуса; и, хотя Питер и спустил здесь двадцать баксов, это было замечательно. Нормальная еда — после недель питания лапшой быстрого приготовления, хлопьями и кофе — показалась ему даром божьим, а одногруппники оказались болтливыми и дружелюбными. За этот вечер Питер говорил больше, чем за всё последнее время, и каждый раз, когда он открывал рот, чтобы вставить слово, его потряхивало от нервного возбуждения, и в животе всё переворачивалось, когда ему удавалось кого-нибудь рассмешить. Потом ребята решили сходить выпить, и Питер зачем-то увязался с ними, хотя и не пил (по правде, цены на алкоголь в Нью-Йорке были высокими до абсурда). В ту ночь он вернулся в свою крохотную квартирку буквально вибрирующим от возбуждения, и этот адреналин не отпускал его ни на ночном патрулировании, ни потом, когда он лежал в постели, мысленно прокручивая в голове события вечера. Два дня спустя, заходя в аудиторию, он слегка нервничал от встречи с членами команды, и каково же было его разочарование, когда он увидел, что все они вновь сидят уткнувшись в телефоны и ноутбуки, как и на всех занятиях. Они не сидели вместе и не обсуждали тот вечер, будто разом стали лучшими друзьями, и Питер мысленно упрекнул себя за то, что такая глупая идея вообще взбрела ему в голову. Он сел рядом с Трентоном — там, в баре, Питер в основном разговаривал с ним — и быстро выяснил, что они любят одни и те же научно-фантастические фильмы, но разговор не клеился. И, когда пара закончилась, молча подняться с места и раствориться в потоке спешащих домой студентов оказалось так же легко, как и всегда. Шли дни, и та надежда, которая возникла в нём тем вечером, почти исчезла. Общение с членами команды ограничивалось электронной почтой, и, по правде, это было хорошо: у Питера всё равно не было времени на что-то большее. Его расписание было забито учёбой, домашней работой, лабораторными исследованиями, статьями в «Daily Bugle» и, конечно, деятельностью Человека-паука. Вот когда он защитит диссертацию, найдёт нормальную работу и бросит «Daily Bugle», когда он начнёт спать больше трёх-четырёх часов за ночь, у него и появятся друзья. Стало быть… лет через девять, через десять? Ну да — через десять лет у него наконец-то будут друзья. Супер. Вторым тревожным звоночком было осторожное предложение тёти Мэй попробовать Twig. — Что это? — озадаченно и непонимающе спросил он. — Приложение, призванное разжечь твой огонь. Все о нём говорят, — ответила она, аккуратно нарезая овощи для традиционного еженедельного обеда. Её тон как бы подразумевал, что Питер об этом приложении знать обязан. — Разжечь мой огонь? И… что это значит? — Он повернулся к сковороде, на которой кипело масло, и задался вопросом: не намекает ли тётя на вечный холод в его квартирке? Тётя с прошлой зимы твердила, что ему пора бы съехать куда-то, где не придётся спать в двух свитерах и трёх парах носков, но для переезда нужны были деньги, а эта квартира была не так уж и плоха. Тем более на дворе был октябрь, а в разгаре зимы Питер редко появлялся дома. Только поспать и иногда чем-нибудь перекусить, если, конечно, он не забыл сходить на прошлой неделе в магазин. Даже если он и искал в интернете обогреватели, ему пришлось спешно закрыть браузер, ужаснувшись из-за цен на них. Но тётя Мэй всё ещё ужасно за него переживала, что и доказывали следующие её слова. — Уверена, ты понимаешь, Питер, — начиная сердиться, она с особенной горячностью стряхнула с ножа кусочек цукини. — Это приложение, в котором ты ищешь привлекательных людей для того, чтобы заняться с ними сексом. — Это… — Питер поперхнулся морковью, которую только что засунул в рот, и спешно выплюнул её в ладонь. — Ты… Ты имеешь в виду тиндер. Он покраснел и сгорбился у плиты, стараясь не поворачиваться лицом к тёте Мэй, чтобы она не завела свою любимую пластинку «секс-это-совершенно-естественная-человеческая-потребность». — Да, тиндер, — она кивнула, — именно его. Питер грустно посмотрел на кастрюлю, невольно вопрошая небеса, почему вообще его тётю интересует, занимается он с кем-нибудь сексом или нет. — Это… э-э… Всё в порядке, тётя Мэй. Не думаю, что мне действительно нуж… — Я знаю, милый, — перебила она его, высыпая овощи с разделочной доски в кастрюлю. — Но разве нет никакого приложения только для мужчин? Питер поперхнулся. — Для геев, — услужливо подсказала тётя Мэй. Его щёки вновь затопил румянец. Во время учёбы в колледже он осознал свою бисексуальность и начал встречаться с Гвен, а после Гвен… ну, после он особо и не ходил на свидания. Не то чтобы тётя Мэй имела хоть что-то против его предпочтений, но всё-таки было странно обсуждать с ней подобное. — Ну… да, но… — Тогда почему бы тебе не попробовать? Я знаю, что твоё свидание с тем мальчиком, Джонни Штормом, прошло так себе, но, быть может… — Тётя Мэй, — Питер прислонился к тумбочке, позволяя тёте Мэй орудовать лопаточкой самостоятельно, скрестил руки на груди и нервно облизнул губы. — Я просто не хочу… бессмысленных кратковременных отношений. Она понимающе кивнула. — Секс — это ещё не всё, — Питер подавил желание закатить глаза, — но ты мог бы просто пообщаться с людьми. Кэрол говорит, что её дочка постоянно сидит в этом приложении, но встречалась всего с одним или двумя людьми, потому что хотела нормальных отношений. Регулярных свиданий, а не детских тусовок и просмотра Нетфликса. Он усмехнулся, мягко отбирая у неё лопаточку, и со вздохом уступил ей: — Я попробую. — Это всё, о чём я прошу, — тётя Мэй погладила его по голове и поцеловала в щёку, как делала, ещё когда он был совсем ребёнком. Теперь для этого ей пришлось встать на цыпочки. — Я просто не хочу, чтобы ты был одинок.

***

А он был? Одинок? Вот уж вряд ли. Он был слишком занят для этого. У него почти не было времени на то, чтобы думать о других людях, не говоря уже об отношениях. Если бы кто-то — друг или нечто большее — появился в его жизни, он стал бы всего лишь очередным пунктом в расписанном по часам графике. Обузой — вот чем он стал бы. Лишними несколькими часами в неделю, которые можно было бы потратить на патрулирование, фотографии для «Daily Bugle» или работу над диссертацией. Целым классом, который он мог бы добавить к нагрузке в университете, чтобы закончить семестр раньше. Часом сна каждую ночь — а если Питер будет спать ещё на час меньше, он вполне может и умереть. Нет. Он не нуждался в друге — это могло просто убить его. И не то чтобы он совсем уж ни с кем не общался. Вот, например, в понедельник он пришёл в редакцию «Daily Bugle» на очередную ужасную встречу с Джоном Джеймсоном (и нет, Питер не имел его в виду, когда думал, что ему нужно «социальное взаимодействие»). И Джеймсон лишь пару минут назад закончил орать на него за повторяющиеся ракурсы на фотографиях Человека-паука и отправил за «чем-нибудь сочным на Мстителей: типа тайного романа или вражды супергероев». Питер только-только вышел из офиса начальника и сразу же был пойман Бетти. Бетти была милой. Она сидела в углу, у пустого стола, и Питер периодически приходил туда распечатать фото, если это было удобнее, чем идти в библиотеку. Она была помощницей Джей-Джей-Джея и надеялась когда-нибудь пополнить ряды их писательского общества. А ещё она была хорошенькой. — Привет, Питер! — поприветствовала его она, когда Питер подошёл к ней. С такого расстояния он мог уловить запах её вишнёвой помады. — Привет, Бетти. Как провела выходные? — Он прислонился бедром к пустому столу и сжал чехол от фотоаппарата, глядя на кудрявые волосы Бетти. Иногда так было легче, чем смотреть в глаза. — Неплохо. В субботу я утащила родителей в Кони-Айленд, и мы устроили настоящую тусовку. Они никогда не делали ничего подобного, только вообрази! Питер выдавил из себя смешок — интересно, звучал ли он фальшиво и для Бетти. — Да, забавно. Почти как нью-йоркский степлер. Нью-йоркский степлер? Чего-чего? — Я знаю. В любом случае, общаться с ними довольно утомительно, но я провела всё воскресенье в кровати с Нетфликсом, так что, думаю, я почти вылечилась. На этот раз улыбка Питера была чуть более искренней — усталость от социума он вполне мог понять. — Это здорово. — Ага. Так, Джей-Джей сегодня опять вёл себя как мудак? — Не всё так плохо, по правде говоря. Меньше от плюющейся кобры, больше от лающей собаки… Хотя, думаю, на мою рубашку угодило немного слюны… — он оглядел себя, взявшись двумя пальцами за воротник. Бетти коротко и громко рассмеялась. — Ты забавный. — Щёки Питера моментально вспыхнули. — Эй, а на следующих выходных ты свободен? Питер растерянно взглянул на неё. — Э-э… не знаю… а зачем? Она ласково улыбнулась ему. — У меня есть подруга, с которой я хотела бы тебя познакомить. Она учится в нью-йоркском колледже, кажется, изучает химию. Она милая, и я подумала, что вы с ней могли бы поладить. Питер моргнул. — О… гм… — его желудок неприятно сжался. — Очень мило с твоей стороны. Но я… я не… Бетти открыла рот, и её глаза комично расширились. — Боже, так ты гей! — Нет, я не… Она зажала рот рукой и вспыхнула от смущения. — Господи, прости. Я не должна была предполагать… То есть… Питер немного нервно покачал головой. — Всё в порядке. Я просто… просто не… просто я сейчас слишком занят, вот и всё. — О, — она тут же пришла в себя, разгладила кардиган и улыбнулась. — Но ты ни с кем не встречаешься? Он покачал головой и поднял руку, чтобы взъерошить себе волосы. Она понимающе кивнула, но глаза её были печальны. В них стояла жалость. Питер отвёл взгляд. — Ну, если ты когда-нибудь будешь… не так занят. Дай мне знать. Линде бы ты понравился. Он выдавил улыбку. — Да, конечно. Питер уже повернулся, чтобы уйти, но Бетти вдруг схватила его за рукав. — Я просто… думаю, что ты заслуживаешь найти себе кого-то, понимаешь? Никому не нравится одиночество. Не глядя ей в глаза, он похлопал её по руке. — Спасибо, Бетти. Она улыбнулась. Улыбки у неё всегда были искренними. Добрыми. — Удачной недели, Питер. И это был третий тревожный звоночек. Намёк. Обухом по голове. Похоже, все вокруг считали, что он должен кого-то найти. Неужели он выглядел таким одиноким? Возможно, ему следовало позволить Бетти организовать встречу. Правда, он на самом деле не хотел встречаться… с женщинами. Мысль о том, чтобы позволить другой девушке приблизиться к нему достаточно близко, чтобы поговорить, посмеяться, поцеловать… Это делало его сексистом? Он чувствовал себя так, словно — да. Он чувствовал себя сексистской свиньёй, потому что к женщинам его влекло. Даже очень. Он никогда не пробовал с мужчинами. Но после Гвен… аромат фруктового шампуня, духов, блестящих волос… это причиняло боль. Дело было в мягкости — в мягкости, которая и сейчас напомнила ему о Гвен. И, конечно, он знал, что только сексисты отождествляют мягкость с женственностью. Годы и годы гендерной политики здорово сказались на его восприятии мира. Он всё это знал — но это не могло защитить его от ментальной блокады при одной только мысли об отношениях с женщиной. Может, он просто не был готов к свиданиям. Но он мог… общаться? С людьми. С парнями. Онлайн. Он мог бы поговорить с каким-нибудь парнем на одном из этих сайтов для знакомств — и тогда, может, глядя на него, окружающие перестанут видеть человека, которого никогда не существовало. Может, тогда он перестанет чувствовать себя таким… одиноким.