Из несуществующей жизни

Жарко натопленный камин отбрасывал зловещие тени, плотно задернутые шторы не пропускали в комнату закатное солнце, а на прикроватной тумбочке покоились зловещего вида склянки. Рюукен полулежал на кровати, укрытый тяжелым пуховым одеялом, и считал баранов. Бараны прыгали через цветастую пачку антибиотиков и чем-то неуловимо напоминали Яхве. Однако снотворное, которое юноша выпил, не действовало, и сон не шел к нему еще четвертую сотню баранов. Желудок молодого квинси заурчал, намекая на то, что пора обедать, но его хозяин лишь закатил глаза. Во-первых, хозяина не будут беспокоить в течение шести часов минимум, во-вторых, он - благородный эхт квинси, который может питаться разлитыми в воздухе духовными частицами, в-третьих... черт возьми, почему бараны превратились в сочные стейки?! Исида зарычал, натянув на лицо одеяло, и приказал своему организму вести себя достойно. Раздался стук. Рюукен подумал, что послышалось. Потом скрип петель, и порыв ветра разорвал тишину. Юноша напрягся, стиснув в руке цепочку крестика. Шторы заколыхались, послышался странный звон, и, наконец, из-за них появилась... нога. Знакомая, кстати, нога. Длинная, изящная, в тех самых гольфах, которые они вместе выбирали в спортивном магазине пару недель назад. - Рю-чан, ты тут? - наконец в поле зрения оказалась вихрастая рыжая макушка и сама Масаки, с опаской оглядывающая его комнату. - Ма... - Исида вытаращился на нее так, будто к нему в окно влез Санта Клаус, - Масаки?! - Тише! - она умоляюще сложила руки. - Твоя мама услышит. Рюукен хотел было спросить, каким-таким образом его мать услышит их, но вместо промолчал, не сводя с Масаки удивленных глаз. - Что ты тут делаешь?! - прошипел он, натянув одеяло повыше. - Тебе сюда нельзя, я же заразный! И в твоем положении... - Рю-чан, даже твой папа сказал, что меня сейчас не возьмет ни одна зараза, так что зря ты тут заперся, - она махнула рукой, - к тому же меня к тебе не пускали, поэтому я сюда поднялась, пока все заняты. - НА ТРЕТИЙ ЭТАЖ????! - придушенным шепотом. - Ну, Рю-чан, это же невысоко! Я сейчас чувствую себя так хорошо, будто весь мир могу поднять, не волнуйся! - она широко и открыто улыбнулась. Рюукен верил ей, но меньше беспокоиться от этого не стал. - Я тебе покушать принесла. Желудок юноши снова заурчал, и он с ужасом согнулся, надеясь, что Масаки не услышала этот позорный во всех отношениях звук. Тем временем девушка продемонстрировала ему свою старую школьную сумку, а потом, как фокусник, достала оттуда три здоровых термоса. - Смотри, тут куриный суп с петрушкой, тут, - зашуршал бумажный пакет, - булочки с корицей и карамелью, как ты любишь. А еще я взяла тосты, зеленый чай, а от Катагири принесла отвар из базилика и мяты, чтоб тебе легче было дышать. - Ненавижу базилик, - пробормотал Рюукен, не отрывая взгляда от еды, то есть Масаки. - Ну, что тебе дать? Юный квинси посмотрел на все это изобилие, от которого вкусно пахло даже на таком расстоянии, на Масаки, которая каким-то образом забралась на третий этаж, чтобы принести ему гостинец, вспомнил про свою честь Квинси, тяжело вздохнул и ответил: - Черт со всем, давай суп с тостами!