***
Выходного у меня не получилось. Мое утро началось с громкого стука в дверь, за которым последовало приглашение во Дворец. Казалось бы, любой человек в здравом уме должен обрадоваться такой чести — но не в том случае, когда к приглашению прилагаются двое стражников, закованных в латы. Они так спешили выполнить свое задание, что я даже не успела позавтракать — не говоря уж о том, чтобы найти одежду поприличней, чем мои рабочие лохмотья. Впрочем, какая разница, во что ты одет, если болтаешься на виселице? Я изо всех сил пыталась отгонять дурные мысли, пока шла в компании стражников к Дворцу. Может, они там составляют реестр магов, и поэтому мне надо явиться? Может, графиня увидела плохой сон и теперь ей нужно его истолковать? Да, скорее всего, все именно так, это вовсе не граф Люцио, с которым мы даже не знакомы, заточил на меня зуб… Визит к графу, как правило, ничего хорошего не сулит. Я не сталкивалась с нашим правителем все те годы, что он сидит на троне, и хотела бы, чтобы так продолжалось и дальше. О графе Люцио рассказывают самые невероятные вещи — послушаешь их и спать по ночам перестанешь. У него собственная пыточная, которой он пользуется по вторникам после обеда, он кидает в подземелье всех, кто ему недостаточно низко поклонился, он скормил дворцового скульптора своим гончим… Разве что младенцев по ночам не жрет. Кто-то из горожан графа ненавидит, а кто-то любит любовью собаки, которую колотит хозяин. Свое мнение о графе я держу при себе, но, на мой взгляд, правитель из него посредственный. Что до его личности… Не знаю, сколько правды в том, что о нем рассказывают, но проверять это мне хочется. В общем, надеюсь, меня вызвали не к нему. Я пытаюсь расспросить стражников, кто и зачем меня пригласил, но с тем же успехом я могла задавать вопросы их алебардам. Я уже бывала во дворце, когда в городе шел Маскарад. Без музыки и украшений его коридоры кажутся мрачноватыми, хотя и обставлены с варварской роскошью. Меня проводят через анфиладу комнат и оставляют в небольшом помещении. Кажется, это чей-то кабинет. Массивный стол из красного дерева, отделанный золотом, возвышается посреди комнаты словно эшафот. Стены увешаны картинами и какими-то предметами, назначение которых я не могу понять. Ковер на полу такой тонкой работы, что на него страшно ступить. Пожалуй, я могла бы оценить в полной мере все это убранство, если бы не нервничала так сильно. Я жду очень долго, если судить по часам, стоящим на камине. У меня начинает урчать в животе. Судя по времени, сейчас во дворце только-только закончился завтрак — если они здесь вообще едят, как нормальные люди, а не довольствуются кровью, выпитой за ночь из невинных горожан… Ха-ха, какая же я оптимистка. Осторожно присаживаюсь на скамью в углу. Мои нервы так напряжены, что я ожидаю, как подо мной сработает какой-нибудь скрытый капкан, но этого не происходит. Скамья как скамья. Может, и визит как визит? Какому-нибудь придворному срочно понадобился маг, ну и… Внезапно дверь резко распахивается. Бело-золотой вихрь влетает в кабинет. Я вскакиваю, как ужаленная, и тут же склоняюсь в таком поклоне, что аж колени заныли. Не слишком-то изящно, зато с рвением. Я узнала хозяина кабинета. — М-милорд… Ваше графское высочество… Я… Такая честь… — все, что я могу выдавить из себя — невразумительный писк. Мои худшие опасения оправдались. Интересно, граф скармливает людей собакам живьем, или предварительно расчленяет, чтобы песики не подавились? — Ой, да выпрямись ты уже, и так видно, что кланяться не умеешь, — слышу я голос и повинуюсь. Граф Люцио очень похож на золотые статуи, которыми заставлен весь город. Та же осанка, те же тщательно уложенные волосы, то же высокомерное выражение на лице. Только массивный металлический протез безжизненно висит вдоль тела. Я слышала, что несколько лет назад графу не повезло в сражении, из-за чего ему отняли руку. Интересно, что стало с теми, кто покусился на августейшую плоть? Наверное, когда граф выздоровел, то сделал из них фарш при помощи оставшихся конечностей. Он садится за стол и показывает мне жестом, чтобы присаживалась и я. Мои ноги подгибаются и я падаю обратно на скамью. — Могла бы выбрать сидение поудобней, — фыркает граф. — Поверь, стулья с отравленными иголками я держу в другом месте. Я что-то бормочу про то, что дубовые скамейки — моя любимая мебель, другой в у себя в принципе не держу. Граф Люцио ухмыляется. Его искренне забавляет мой страх. Даже не так. Он им наслаждается. — А почему я вижу только одного мага? Вас же в этой лавке вроде двое? Где эта белобрысая гадалка? — спрашивает он, погружая глаза в какой-то свиток. — Если вы о моем компаньоне, Асре, то сейчас он не в Везувии, милорд, — как можно более спокойно пытаюсь говорить я. Первый испуг немного отступил — его вытесняет раздражение. Граф не только тиран, но и на редкость несимпатичная личность. — И я понятия не имею, когда он вернется, — добавляю я, немножко приукрасив факты. Асра должен вернуться буквально на днях, но графу лучше об этом не знать. Не хватало, чтобы и за ним прислали стражников. Граф кивает головой, не отрывая глаза от свитка; в принципе, его не слишком-то волнует отсутствие Асры. — Ну, а колдовать-то ты без него можешь? Или так, только фокусы показываешь? — Я практикую магию уже почти четырнадцать лет, — я надеюсь, что мое лицо сейчас непроницаемо. Нельзя давать этому высокородному ублюдку себя сожрать. — Думаю, да, это означает, что я могу колдовать. Граф приподнимает один глаз, смотрит на меня все с той же усмешкой. — Дерзишь своему правителю? — Простите, если мои слова прозвучали излишне дерзко, милорд… — я покорно опускаю голову и прикусываю язык. Где найти баланс между вежливостью и сохранением чувства собственного достоинства? Может, чтобы выйти отсюда живой, стоит позволить ему окунуть себя в грязь? — Можешь не убиваться, если бы я собирался отрубить тебе голову, то пригласил бы в комнату с чуть менее ценными коврами. Кстати, где доктор? — вдруг спохватывается граф, стремительно пересекает кабинет, высовывается из двери и орет: — Позвать сюда этого пижонистого всезнающего нахала, которого еще называют моим врачом! Час от часу не легче. Я знаю только одного дворцового доктора — квестора Вальдемара. Видела несколько раз в городе. Говорят, он столько времени проводит за вскрытием трупов, что уже сам стал их подобием. Крайне неприятный тип. Беседу с графом я бы еще могла выдержать, но присутствие его жутковатого советника — именно то, что помешает мне сохранить лицо. А может, и голову на плечах. Мы ждем какое-то время, пока за дверью не слышатся шаги. В комнату входит абсолютно незнакомый мне человек. В отличие от Вальдемара, на выдержанный в формалине труп он не похож. Взъерошенные темно-рыжие волосы, заспанное лицо — выглядит так, будто его только что подняли с постели. При этом одет очень аккуратно, хотя, на мой вкус, слишком мрачно. Он останавливается перед столом и склоняет голову: — Ваше графское солнцеликое высочество. — Ай, оставь этикет для приемов, Юлий, — раздраженно говорит граф и машет рукой в мою сторону. — Вот, те полмага, которых удалось добыть сегодня в той лавке. Незнакомец поворачивается ко мне, без особого интереса окидывая меня взглядом серых глаз. Весь его вид выражает прямо-таки всепоглощающую, причиняющую невыносимые страдания, сравнимую по размеру разве что с ночным небом скуку. Он как будто хочет сказать: «Я готов совершить сделку с Дьяволом, продать в рабство всю свою семью, сбрить брови и добавить сверху двадцать золотых, только отстаньте все от меня, наконец». Я смотрю ему в глаза прямо и с вызовом. Он точно не страшнее своего хозяина, хотя и закутан в черное, как летучая мышь. — Юная магесса, это мой личный врач, доктор Юлий. Будете работать с ним над моей маленькой проблемой, — рекомендует граф. — Юлий, это… как бишь… — Джесс Кэрроу, — представляюсь я. — Да-да, в общем, ты понял. — Очарован, — бормочет доктор и вновь поворачивается к графу. — Вы все-таки не отказались от этой идеи? — А с чего я должен от нее отказаться? — Ну, может быть, с того, что предыдущие маги попросту тянули с вас деньги, не делая ничего, а потом исчезали… — начинает врач все тем же скучным тоном, но граф его перебивает. — Не обобщай! Тем более, никто не исчез, Валериус свое дело знает. Ты на досуге прогуляйся в галерею на третьем этаже — там как раз выставка из голов этих жуликов, недавно было пополнение. Доктор морщится, точно съел лимон — словно он уже гулял по этой галерее и ему не понравилось. Он кидает взгляд в мою сторону — выражение скуки на его лице на какое-то мгновение сменяется неподдельной жалостью. — В общем, к делу. С тех пор, как этот коновал за каким-то чертом оттяпал мою руку… — граф недовольно смотрит на своего врача. — Если бы я не ампутировал вам руку, вы могли бы истечь кровью до смерти, — начинает рассказывать доктор Юлий таким голосом, что становится ясно: он повторяет это примерно в тысячный раз. — Но даже если бы удалось остановить кровотечение, образовалась бы гангрена, которая вызвала бы заражение крови… — Да-да, знаю! — отмахивается граф от доктора, как от назойливой мухи. Я же смотрю на эту сцену с интересом. Так вот кто лишил нашего правителя руки! Удивительно, что он до сих пор жив. Более того, этот человек не просто перечит графу — он как будто нарывается на проблемы. А граф, в свою очередь, вместо того, чтобы проткнуть наглеца шпагой, охотно собачится с ним, и еще удовольствие получает. — В общем, с тех пор, как этот… многоуважаемый доктор оттяпал мне руку, я прямо не в себе, понимаешь? Прямо-таки не в своей тарелке себя чувствую. Очень её мне не хватает. Так вот. У меня к тебе вопрос как к магу. Он подается вперед и внимательно смотрит мне в глаза: — Можешь вырастить мне новую руку? — П…Простите? — Руку, новую руку, из мяса, костей и чего там еще, вместо этой бесполезной железяки! — граф теряет терпение, его глаза темнеют. Я почти не замечаю эту вспышку гнева. Я не верю своим ушам. Люцио, граф Везувии, позвал меня во дворец, чтобы я отрастила ему новую руку? И что я должна на это ответить? Если я скажу ему, что смогу вырастить новую руку, то совру. Теоретически это возможно. Я даже читала давным-давно о подобных ритуалах, но мне на них не хватит ни сил, ни умения, ни ингредиентов. Что к лучшему — очень уж эти ритуалы неаппетитны. Если же я скажу, что не возьмусь, то это может стать последним отказом в моей жизни. В обоих случаях моя голова рискует оказаться в галерее на третьем этаже — просто в случае отказа это случится быстрее. Я делаю глубокий вдох. — Милорд, боюсь, вырастить новую конечность — за пределами моих способностей, как и способностей любого мага в этом городе… Граф приподнимается из-за стола, явно желая что-то ответить, но я заканчиваю свою мысль: — Однако мы можем поработать над вашей металлической рукой. Заставить ее двигаться. — Двигаться? Ты про шарниры, что ли? — не понимает меня граф. — Очень полезное предложение. У меня таких протезов пять штук, а толку? — Но они двигаются механически и с применением внешней силы, — продолжаю я. — Однако с помощью магии можно заставить металл слушаться вас, почти как слушается живая рука. Кажется, граф заинтересован. Я выдыхаю. Что же, в ближайшее время меня на плаху не отправят. Оживить искусственную руку с помощью магии — задача гораздо более выполнимая, чем вырастить новую плоть. Но это не значит, что проделать подобное будет просто. Оживление предметов — распространенная магическая практика, но как заставить их слушаться малейшего желания хозяина? И закрепить эффект на долгое время? — Ты правда можешь это сделать? — спрашивает граф после недолгого молчания. — Это можно сделать, но работа очень кропотливая и сложная, и… — Так ты можешь это сделать или нет?! — рычит граф так, что аж стекла дребезжат. Если я сейчас скажу «нет», то живой отсюда вряд ли выйду — даже ценный ковер под ногами не спасет. — Я не говорил, что знаю эту лавку, где они хозяева? — вдруг вмешивается графский доктор. В его голосе слышно пренебрежение. — Они там гадают, производят магический хлам, торгуют средствами от простуды — довольно дрянными, кстати, говорю как врач. В общем, ничего особенного. Я бы не доверил им такую работу. Они не справятся. Только потратите время и деньги. Я с удивлением смотрю на него. Кажется, ему очень не хочется, чтобы я этим занималась. Наверное, держится за свое место любимой сиделки правителя Везувии и очень боится конкуренции. — Что-то в прошлые разы ты не так заботился о моем времени и кошельке, Юлий, — цедит граф сквозь зубы. — Но иногда в твою пустую голову приходят стоящие мысли. Может, наша гостья покажет, на что способна? Докажет, что не мошенница? Мошенники в моем городе не нужны. Да мне проще тигра голыми руками забороть, чем сейчас колдовать перед графом Люцио и его уставшим от жизни врачом. Изо всех сил пытаюсь сконцентрироваться. Что мне показать? Может, отрастить этому доктору Юлию шикарные усы? Нет, глупости, так может большинство ярмарочных фокусников, освоивших первые ступени магии. Превратить стол в черепаху? Вырастить на ковре яблоню? Я в панике, пытаюсь успокоиться и закрываю глаза. Вдох, выдох. Я сцепляю ладони, затем развожу их в стороны. Магия проходит через меня, я ей почти не управляю. Не знаю, какой будет эффект… Слышу удивленный возглас. Открываю глаза. Свет практически не проникает через высокие окна, и комната погрузилась в темноту. Резко похолодало. Из сада не доносится ни звука. По графскому кабинету гуляет ветер, теребя волосы правителя и плащ врача, бумаги со стола графа кружат под потолком. Стрелка часов на камине вертится, как бешеная. Через несколько секунд ветер стихает, а кабинет вновь наполняется светом и звуками птичьего пения. Бумаги возвращаются на стол. Граф выглядит впечатленным, врач — озадаченным. По правде говоря, я не слишком хорошо контролирую себя, когда сильно напугана. Пожалуй, то, что я сейчас показала… немного сверх меры. Но граф доволен. — Отлично, — хлопает он по столу здоровой рукой. — Какой срок тебе нужен? Я не знаю, сколько времени потребуется, чтобы оживить проклятую металлическую руку, не знаю, как скоро вернется Асра, чтобы помочь мне. Поэтому я пытаюсь запросить как можно больше: — Три месяца. — Отлично. Можешь рассчитывать на любую помощь из дворца. За ней обращайся к Юлию. На оплату я тоже не поскуплюсь, — граф встает и идет к выходу. Поворачивается напоследок: — Но учти, если попытаешься обмануть, то слухи о комнате, которую я использую каждый вторник после обеда — правда. Он заходится смехом и покидает кабинет, быстро удаляясь куда-то вглубь дворца. Мои колени подгибаются, но я не могу себе позволить дать слабину, пока не покину это проклятое место.***
Мы с врачом выходим из кабинета графа в молчании. Проходим через несколько комнат, выходим в вестибюль. Внезапно мой спутник останавливается. — Ну что, показала все, на что способна? — доктор не смотрит на меня. — Что? — У вас, магов, нет того, что есть у всех нормальных людей, — продолжает он, смотря куда-то в стену. — Инстинкта самосохранения. Он наконец-то поворачивается ко мне. На его бледном лице странная смесь жалости и презрения. — Графское расположение того не стоит. Если вдруг твоя голова пополнит галерею на третьем этаже, то я не виноват. Видимо, ты сама решила, что в Везувии слишком много колдунов, — бросает он и поворачивается, чтобы уйти. — А что мне следовало делать?! Сказать, что могу разве что дрянными настойками торговать? Вот потеха была бы, если после этого меня вздернули бы на плахе! Граф вроде не очень любит, когда ему отказывают? Или любит? Может, объясните мне, доктор?! — впервые за день я повышаю голос. Доктор Юлий оборачивается. — Люцио не любит мошенников, это правда. Те, кто слишком старается, тоже во дворце надолго не задерживаются. Но посредственности ему абсолютно безразличны. — И это мне говорит человек, который несколько лет успешно лечит графа? — с непониманием бормочу я под нос, но он слышит и это. — А я что, похож на человека с инстинктом самосохранения? — доктор одаривает меня горькой усмешкой, прежде чем уйти в темноту дворцовых комнат. Некоторое время я стою, тупо смотря ему вслед. Этот тип, который живет на пороховой бочке и, видимо, из-за этого вообразил себя героем классической трагедии, понравился мне едва ли не меньше, чем граф Люцио. Но что-то есть в его словах… Только сейчас меня накрывает осознание того, что же я, идиотка, наделала. to be continued