* * *
Шипованная гиря смела группу верещащих рабов в набедренных повязках, людей раскидало по стенам туннеля, как кегли. Центральный, получивший прямой удар, уже никогда не встанет, его изломанное тело протащило по скользким камням и соскользнуло в грязную жижу, а вот пятеро его товарищей были еще относительно боеспособны, если так можно сказать о залитых кровью, изувеченных несчастных, которых вперед гнал ужас перед своими хозяевами и огромные дозы варева Кустарей. Воздев над головой плохенькое оружие, рабы ломились на убой, не обращая внимания на раны и потери. Соотношение двадцать трупов на одного было приемлемым для Сун-Ган, и они не жалели человеческого мяса, загоняя целые орды оборванцев под землю, где они становились жертвами искаженных и обороняющихся Мусорщиков. Разорванные тела и оторванные конечности валялись повсеместно, пиявки и скрытни, заглоты и замшелые раздулись от обильной кормежки, но для чудовищ не существовало слова "хватит", они накидывались на каждую новую группу с еще большей яростью. Сточные воды в некоторых проходах окрасились в багровые тона, а сохранившиеся дорожки стали скользкими от валяющихся внутренностей, но напор безумцев не ослабевал. Наоборот, нащупывая правильные пути к территориям Мусорщиков, они сбивались во все более плотные группы, напирая на немногочисленных защитников целыми армиями. Отбиваться приходилось со всех сторон, пользуясь своими знаниями местности и выработанной годами привычки к темным туннелям, мусорщики еще могли держаться, но их силы постепенно иссякали, тогда как нападающих становилось только больше. Теперь вниз уже спускались опытные команда воров, беспрепятственно пересекающих опасные участки за спинами безвольной человеческой массы, чтобы потом доставить много проблем клановым бойцам. Сражались все до последнего, Мусорщики цеплялись за каждый метр грязных туннелей, как за свой дом, отступая только в том случае, если стоять на заваленном мертвыми телами пятачке становилось невозможно. Бесконечная бойня сказывалась даже на самых стойких и матерых вояках, заставляя их ошибаться, пока что эти ошибки стоили им многочисленных ран и травм, но подобное положение дел не могло продолжаться вечно. Еще день-два, и массовых потерь не избежать. Ойк пытался найти выход из тупика, совершал контратаки, самолично истреблял целые орды врагов, много раз прорывал окружение, но все было тщетно, их просто загоняли. Вынуждая спускаться все ниже по уровням канализации, где людей поджидали искаженные. Даже Мусорщики не могли беззаботно перемещаться по городским глубинам, только самые опытные спускались ниже второго уровня ранее, и считанные единицы доходили до четвертого. Опасные, непредсказуемые монстры бесновались в своих логовах, ощущая сбившуюся в одном месте добычу, они рыскали по закоулкам, прощупывая каждый угол. Пока что удавалось водить искаженных за нос, но как уже много раз было сказано, удача не длится вечно, и чем больше жертв попадало в когти и клыки тварям, тем агрессивнее они становились, тем активнее искали, искали больше мяса. Шипованная гиря описала дугу, задев на обратном пути еще несколько врагов. Голому, худощавому мужику, изрыгающему бессвязные ругательства пополам с желтоватой слюной, начисто оторвало ногу; он, даже не поморщившись, упал вперед, обхватив цепь дрожащими руками. Ойк дернул свое оружие вбок, и непрошенный довесок размазало об стену, разбив о выступающие камни порченной кладки. Его товарищи не отставали, споро работая дубинами и булавами, раскалывая накатывающей волне рабов черепа и кроша кости. Они стояли тут уже полчаса, и пока все складывалось удачно — пара легких порезов от ржавых мечей не в счет. Ойк рассчитывал остановить этот отряд здесь, не пропуская вперед, где находился один из немногих подконтрольных им переходов со второго на третий уровень; если этого сделать не удастся, Мусорщики будут буквально в шаге от поражения. Вернувшаяся гиря тут же была отправлена в новый полет, промахнуться по сплошной стене наступающих было невозможно, оставалось только выцеливать наибольшие их скопления, обрывая одним ударом сразу три-четыре жизни. Пронзительный визг на мгновение заложил уши: из-за спин рабов, расталкивая всех вокруг, вырвался иссеченный плетью оборванец, безумно размахивая грубым топором, он задел несколько своих же, перерубив измазанному грязью старику руку около плеча и раскрошив обухом лицо другому несчастному. Вереща и завывая, раб подмял под себя впереди идущего и, использовав его спину как опору, прыгнул на строй мусорщиков, где его в полете встретил металлический шар, угодивший прямо в живот. Безумца тут же вырвало кроваво-коричневой массой, он упал на землю и, не обращая внимание на превращенный в кашу желудок, пополз вперед. Несколько его собратьев прошлись по полумертвому человеку босыми ногами, вдавливая того в землю, но он не остановился, перед ним маячила желанная цель. Единственная мысль, намертво вбитая в воспаленный, истощенный мозг, пульсировала в сознании: "добраться, только добраться", и он будет свободен, свободен от боли, унижения, голода, страха. Перед лицом раба промелькнула замотанная бинтами рука, не задумавшись ни на секунду, он сделал единственное, на что хватало сил, — схватился за нее зубами; сверху послышалась ругань, и на череп безумца опустилась дубина, прервав его жалкое существование, но уходил он счастливым, накаченное наркотиком тело не чувствовало боли, оставляя своему хозяину только радость освобождения. Рот невольного бойца Сун-Ган расплылся в беззубой ухмылке, застывшей пугающим оскалом на мертвом лице. — Зилвран, отойди назад, тебя достали! — Царапина, укусил, гад. Ничего, пройдет. Тот, кого окликнули Зилвраном, оттолкнул бездыханное тело ногой и благодарно махнул беспокоящемуся о нем другу. В тот же момент его голову пробила сияющая искра. Остановившись в черепной коробке, она вспыхнула, сжигая мусорщика изнутри. Оранжевое пламя вырвалось из глаз и изо рта тугими, горячими столбами огня, кожа моментально обуглилась, превратившись в черную корку. — Зилвран! — кричал кто-то с противоположного конца строя. — Всем назад! — Ойк выступил вперед, надеясь перехватить следующий заряд губительной магии, но толпа оборванцев не дала ему пройти далеко. Далеко впереди туннель осветили вспышки, многоголосый рев рабов превратился в скулеж, они хлынули вперед, уже не заботясь даже о том, чтобы пытаться ударить своих противников; просто наседая друг на друга, подминая, растаптывая более слабых, толпа врезалась в Мусорщиков. Напор испуганных людей смял строй, смешав клановцев и нападающих, оружие мусорщиков собирало щедрую дань кровью, однако этого было мало. Желтые искры зазвенели под потолком, пикируя вниз смертоносным роем. Первыми под их ударами пали рабы: пронзенные десятками маленьких звезд, они вспыхивали, хватаясь за сгорающие части тела, катались по земле, но огонь не затухал, пожирая своих жертв за секунды. Прямо перед Ойком оборванец, доведенный до сумасшествия пробивающейся даже сквозь наркотический туман невыносимой болью, отрезал себе горящую руку, на мгновение его лицо озарила счастливая улыбка, прерванная следующим светлячком, воткнувшимся в спину. Старый Ойк, заливаясь кашлем, работал цепью, сбивая заклинания на пол, сзади горели его товарищи, нужно было спасти хоть кого-то. — Бегите! Бегите! Новое облако блестящих точек показалось в конце туннеля; зависнув в воздухе, оно взорвалось сотнями маленьких искорок, прочертивших пульсирующие линии вдоль стен. Бешено вращающийся шипастый шар встретил самую плотную группу, разметав магию на безвредные вспышки. За спиной раздался сиплый шепот: — Ойк, беги, мы... Мусорщик обернулся. Защищать больше было некого, все его друзья, многих из которых он знал большую часть своей жизни, лежали на окровавленном полу обгоревшей грудой тел. Тяжелые шаги виновника этого ужаса отражались от стен металлическим лязгом. Замотанная в черный балахон фигура выступила из-за угла, прожигая последнего оставшегося в живых врага взглядом из-под глухого бронзового шлема с изображением кричащего в агонии человеческого лица. Ойк перехватил цепь обоими руками. — Ты, кхе-хе, тварь. Монстр из бездны человеческих кошмаров, порождение глупости своих создателей. Осталась ли в тебе хоть капля от человека? Искра щелкнула, соединив Жуть с мусорщиком пылающей кривой, но Ойк отбил ее быстрым взмахом цепи. — Похоже, нет смысла, кхе-хе, говорить с безмозглым истуканом-убийцей. Раскручивающаяся цепь низко загудела: — Ну, мразь, я уж сподоблюсь избавить Амиладею от тебя, однажды не вышло, ну так попробуем снова, за товарищей моих. Шипастая гиря сорвалась в полет, на ее пути возникла полупрозрачная сфера света, но перед самым ударом цепь натянулась и изменила свою траекторию, обогнув препятствие. — Мы тоже кое-что разумеем. Бам! Глухой удар по шлему Жути отозвался низким звоном, долговязая фигура покачнулась, припав на одну ногу, слева на шлеме образовалась внушительная вмятина. Ойк не собирался останавливаться, груз взвился в воздух, целя в тело, но на этот раз сфера оказалась быстрее, отбив повторный выпад. В воздухе заплясали светлячки; собираясь малыми группами по три-четыре, они атаковали размахивающего цепью Мусорщика. На некоторое время образовался паритет, заклинания не могли достать свою цель сквозь мельтешащие металлические звенья, а тяжелая гиря не могла пробить защиту мага. Противостояние затягивалось, пол и стены начали плавиться и гореть, приняв на себя остаточные вспышки искр, тяжелый снаряд мусорщика превратил пол в сплошные рытвины разбитого камня. Притянув оружие к себе, Ойк пропустил мимо несколько кастов и снова раскрутил цепь: — Кхе-хе, лови, истукан. Гиря врезалась в светящийся шар, но на этот раз воин не остался на месте. Разбежавшись, он всем своим весом и силой впечатал кулак вслед за цепью, сфера дрогнула: — Поднажмем, ребятки, за вашу память! Ноги старика уперлись в каменный пол, мышцы на обманчиво худощавых руках вздулись, и он сделал шаг вперед. Несколько светлячков врезались в спину, но не пробились внутрь, вспыхнув на поверхности забинтованной кожи. — Эх, богу дух, мать твою! Сфера, сдвинутая нечеловеческими усилиями мусорщика, врезалась в своего хозяина, продавливая упирающееся существо спиной вперед, пока на их пути не встала стена туннеля. Огромное облако сверкающих точек поглотило Ойка огненным штормом, но упрямства ему было не занимать, защитный шар покрылся трещинами и лопнул, огласив туннель жалким лязгом. Шипастый набалдашник врезался в грудь Жути, заставив ту зашипеть. — Еще разок! Удар, монстр покосился, еще удар, кровавые капли брызнули из распоротой мантии. Ойк молотил монстра, вбивая оружие ударами кулаков, его тело пылало, все новые и новые светлячки врезались в спину, прожигая плоть до костей, но он не отступал. Жуть заревела, из-под мантии показалась окутанная желтым свечением рука, перехватившая новый замах. Вторая ладонь вцепилась в горло мусорщика: — Что, кх-х... не... кхе, нравится, сука. Ойк почувствовал, как его ноги отрываются от земли, чудовище душило его, вплотную приблизив к своему уродливому шлему. Привязанная намертво к плечу цепь оказалась под рукой, шипованный шар вмазался в кричащее изображение лица на шлеме, оставив вторую вмятину. Хватка на горле ослабла, и мусорщик вырвался, оттолкнув Жуть ногой. Монстр очухался мгновенно, худые руки засветились сильнее, яркий всполох света сформировался в пылающий диск, покатившийся по полу, разрезая многострадальный камень огненной гранью. Ойк растянул цепь между ладонями и принял напор заклинания на оружие. От столкновения металла и магии во все стороны брызнули горячие искры; диск не переставая вращаться, вгрызся в звенья, но они не поддавались, Однако монстр не сидел без дела, создав за это время еще две копии заклинания. Слепящие круги обошли мусорщика по стенам, он дернул цепь, пропустив удерживаемый снаряд мимо, но уклониться чисто не вышло, режущая грань задела ногу, одновременно разрезая и прижигая рану. Уклонившись от вращающихся пил света, мусорщик попытался вновь перейти в наступление, но назойливые светлячки не дали ему шанса, диски, перекатившись по арке на потолке, вернулись. Жгучая боль пронзила левый бок и поясницу, Ойка бросило на землю, его руки заскреблись в поисках оружия, старый боец не собирался подыхать, даже на грани смерти он верил в свою победу, эта вера не раз спасала его в прошлом. Мусорщик выживал в самых безнадежных ситуациях, не допуская даже мысли о поражении, и пусть эта судьбоносная череда прервется сегодня, Ойк не изменит себе. Возня сзади отвлекла ветерана от поисков. Он с трудом обернулся, там среди крови и трупов Жуть отбивалась от десятка скрытней, монстры легко вспыхивали от прикосновений заклинаний, но на место убитого тут же становилось двое новых, твари все прибывали и прибывали, пытаясь растерзать неуязвимого монстра, они умирали десятками, ничуть не беспокоясь по этому поводу. Мусорщик сжал в руке маленькую свинцовую каплю. У него еще есть дела в этом мире, Яростный не спешит призывать его в свое воинство, и он знал почему: обещанный мир еще не наступил, он не может умереть, не увидев желанное будущее.* * *
Большая часть дня прошла бессмысленно, Сколотов шатался по дому, болтал с девчатами, донимал расспросами Винтса, копался в магическом конструкторе. Он уже отвык от ничегонеделанья, и организм требовал чем-нибудь заняться. Частично помогал кубик-рубик, в него выходило залипать минут по сорок, но потом голова уставала и приходилось развлекать себя самому. Диана смотрела на метания любимой философски, периодически предлагая убить время самым приятным из известных способом, и пару раз ей удалось увести Сольвейн в их уютную комнатку, но позднее Олег старался сдерживаться, и так уже ощущая себя кроликом в брачный период. Зато в десятый раз перелистывая фолиант, Сколотов обнаружил, что пропустил эволюцию облика лжеца, теперь каст назывался — "искусство лжеца" и добавлял к маскировке жесткий магический каркас, или, если говорить простыми словами: наведенная иллюзия становилась плотной и могла ощущаться тактильно. Теперь мимолетный тычок пальцем не рушил всю маскировку, хотя и выдающейся прочности от нее ожидать не стоило. Наконец заколебавшись от безделья, Олег подсел к вернувшемуся с патруля охотнику, одному из предоставленных Кайлом людей для охраны "Луни". Обычный парень, немного сутулится из-за привычки постоянно скрываться в зарослях, простое открытое лицо, с носом картошкой, прямые, черные волосы завязанные на затылке в хвост, и ясные темно-зеленые глаза. Звали мастера лука и стрел Витор. — Привет, можно составить вам компанию? — Да, конечно, — охотник суетливо подвинулся, хотя смысла в этом не было никакого, Сольвейн стояла с другой стороны стола, рядом со свободным стулом. Опустившись на сидушку, она закинула ногу на ногу, развернулась к собеседнику вполоборота и, утвердив локоть на столешнице, подперла ладонью подбородок. — Ничего подозрительного на границе? — Нет, все в порядке, — Витор заерзал на стуле, стараясь смотреть куда-то в сторону. — Ладно, сдаюсь, — Сольвейн рухнула головой на стол, — мне дико скучно, расскажи что-нибудь полезное, дабы мозг занять, а то он от холостой работы идет вразнос, а я тебе нормальной еды закажу вместо этой бурды, — она решительно отодвинула полупустую тарелку с грибной кашей. — Ну я даже не знаю... — Вы ведь в лес ходите? На охоту? Вот, давай об этом, мож монстрика какого видел, мне неизвестного. — Ну, кхм, да, сейчас, — Витор собрался с мыслями, сделал глубокий вдох. — Искаженных сейчас вокруг города немерено, ну, ясное дело, собираются, скоро волна будет, давно уже ждали, припозднилась на этот раз... — Погоди, — остановила его Соль, — волна собирается? — Да. — И сколько у нас времени? — Ну, дня три точно есть, пока скучкуются, подберутся к границе леса, повоют. Максимум неделя, но это маловероятно. — Что ж мне раньше-то никто не сказал, — Сольвейн привстала и наклонилась к собеседнику через стол, — знаешь, что это значит? — Ч... что? — Витор явно устал, подумала Соль, вон еле говорит, а я его еще загадками мучаю. — Значит, что шанс нападения Сун-Ган сегодня-завтра резко увеличился, думаешь, у Ючгена есть человек, чтобы подсказать то же самое, что ты мне? — Наверняка есть. — Точно, попрет сегодня, прямо пятой точкой ощущаю, не будет этот гад медлить, рискуя нарваться на встречную волну тварей. Молодой охотник не знал, куда деть глаза, он честно старался смотреть в лицо красавицы перед ним, но взгляд постоянно сползал ниже. — Ладно, не буду тебя больше утомлять, пойду займусь чем-нибудь полезным, — Сольвейн отодвинулась от стола и направилась к стойке, через пару шагов наткнувшись на хихикающую Цариту. — За что ты его так? Парень чуть дырку в полу не прожег от смущения, — белокурая красавица давилась от смеха, прикрывая рот ладошкой. — А в чем, собственно, дело? — Сольвейн, обернулась назад, успев заметить, как взгляд молодого охотника резко ушел в сторону, заметив ее движение. — Так ты не специально? Ну, скажем так, будь у нас сегодня посетители, тебе бы пришлось отбиваться от постоянных предложений определенного характера, — Царита многозначительно посмотрела на грудь волшебницы. — Неудобно получилось, — Соль тоже посмотрела вниз: наложить иллюзию она опять забыла, и сейчас отличалась от девушек Луни только более эротичным нарядом. — И ты молчала? — укоризненное восклицание, направленное в сторону Дианы, разбилось о полное отрицание теневой красавицы своей вины: — Что не так? Выглядишь потрясающе. — Ну тебя, провокаторша, — Сольвейн вернула себе внимание веселящейся Цариты, — Немного поволноваться полезно для молодого мужского организма. А что это наш охотник страдает, сидит в самом центре озера и пухнет от жажды? — Не знаю, слишком застенчивый, наверно. — Это надо исправить, настоящий воин должен идти в бой без сожалений об упущенных возможностях, — Соль наставительно подняла указательный палец вверх, — защитникам самое лучшее, — пальчик описал в воздухе дугу и уперся в роскошную фигуру одной их общей знакомой за стойкой, — пошли. — Сулика, ты сейчас занята? — Не особо, — та лениво перекладывала посуду на полках. — Отлично, тогда сколько стоят твои услуги? Небольшая тарелка чуть на закончила свою жизнь на полу, но красавица-барменша подхватила ее в самый последний момент: — Тебе ночного марафона мало, что ли? У нас никто нормально выспаться не смог, дернуло меня поселить вашу парочку рядом. — Погоди, я не про это, хотя... — раздался громкий шлепок, и Соль подпрыгнула на месте, уворачиваясь от следующего удара подкравшейся Дианы, — совсем не про то, да с чего вообще такие странные мысли? Вон, видишь, там наш охотник сидит, ему очень хочется провести время с очаровательной дамой, но природная скромность не позволяет проявить инициативу. Моя же скромность позволяет все, что угодно, вот мне и пришло в голову осчастливить бойца, время у него есть до следующей смены, ну так как? Оплата с меня. — Ты уверена? — Сулика с сомнением посмотрела на парня. — Стесняется? — Можешь поверить опыту Цариты. Только можно как-нибудь не очевидно... Ну знаешь, не так чтобы: "эй, пойдем наверх, развлечемся — за все уплочено"? — Хорошо, — Сулика вышла из-за стойки и, плавно покачивая бедрами, поплыла к месту назначения, как нацеленная на беззащитное суденышко торпеда. — А оплата? — Потом, — отмахнулась она. Царита скрылась на кухне по своим делам, и они остались у стойки вдвоем. — Скажи, я сегодня странно себя веду? — Ничуть. — В переводе это означает — да, но мне нравится, так что ничего не скажу? — Диана не ответила, отвернувшись в сторону, чтобы скрыть довольную улыбку. Творилось что-то странное. Сколотов наконец осознал чуждость своего поведения, он же не такой, все это беззаботное отношение к происходящему ненормально для его прошлого характера. Что-то происходит, изменения внутри сознания: может, просто адаптация, может, воздействие второй личности или Олег банально сходит с ума. Все эти ужимки, баловство, даже привычки постепенно вплавлялись в разум, становясь его частью, единым целым с прошлым. Туфли на каблуках уже не казались пыточными колодками, нагота не вызывала смущения, а новый мир перестал ощущаться враждебной, забитой монстрами сталкерской зоной. Преображение происходило постепенно, но сегодня случился резкий скачек, настолько явный, что даже закрывавшийся от подобных мыслей Олег не смог пропустить его. Движение в зале ненадолго отвлекло Сколотова от размышлений: Сулика уводила Витора на второй этаж, охотник смог сопротивляться очарованию красавицы не более десяти минут, что не удивительно, учитывая класс девушки и податливость парня. Олег не жалел, что озаботился судьбой молодого охотника, из всех сегодняшних выходок эта была одобрена всеми сторонами его личности, пусть хорошо проведет время, наполнит серый, холодный день яркими впечатлениями, в конце концов, когда еще представится такая возможность. Теперь у Сколотова появилось занятие, отогнавшее скуку далеко на третий план; изучение своей личности под воображаемым микроскопом требовало полной сосредоточенности и внимательности. Отделяя свое от нажитого в новом мире, он постепенно распутывал узел противоречий разума, все более убеждаясь, что не может отказаться даже от самого ничтожного осколка эволюционировавшей личности. Расчет и чувства не совместимы, логически выделив чужеродные наслоения на сознание, он не мог прочувствовать их отдельно. Не мог сказать, что они ему не нужны, не мог отказаться или придушить целый кусок самого себя. Олег чувствовал себя великолепно, он стал раскованнее, решительнее, менее чувствительным и более резким, но ничто из этого не ощущалось как что-то плохое, Сколотов знал, он движется к гармонии внутри, путь будет долгим, и причин для сопротивления нет. Кубик-рубик в руках щелкнул на очередном повороте граней и беспорядочно завертелся. Разноцветные квадраты мелькали перед глазами, складываясь в невиданные узоры, никак не возможные со скудной палитрой простенькой игрушки. Щелчки и потрескивания продолжались, сливаясь в единое ворчание, как будто тот был живой и намеревался о чем-то поведать своему владельцу, но звуков и красок недоставало; совершив очередной оборот, он остановился. Сколотов повертел кубик в руке, теперь на сторонах оказалось на два цвета больше, и самих квадратов в ряду прибавилось хотя по размерам игрушка осталась прежней. "Надрать бы этому подсознанию уши за то что усложняет мою жизнь", — подумал Олег, убирая куб в инвентарь. Будучи погруженным в свои мысли, он не заметил, как сидящая рядом Диана облегченно выдохнула, как будто ей до этого недоставало воздуха, а теперь прелестная грудь теневой красавицы освободилась от тисков и в легкие хлынул свежий, морозный воздух. Довольный как объевшийся кот Витор спустился уже ближе к вечеру, видно, Сулика решила обработать пацана по полной, или же он ей просто приглянулся. Вторая мысль пришла к Сколотову совсем неожиданно, раньше он бы не заподозрил хозяйку "Луни" в спонтанной привязанности к клиенту, но сейчас этот вариант казался весьма вероятным. Еще более вероятным он стал, когда вернулась Сулика; ее лицо было спокойно и безмятежно, однако Олег видел целую бурю скрываемых эмоций. — Хорошие парни эти охотники, не так ли? — Да, конечно, — невпопад ответила Сулика, стараясь не смотреть на собирающегося в патруль Витора, который споткнулся уже о второй стул, пытаясь выйти в дверь, одновременно смотря себе за спину на стойку. — Кхм, насчет опла... — Сколотов замер. — Винтс, с юга, идут! — Олег мгновенно оказался на улице, за ним выбежал начальник стражи с десятком бойцов. — Много? — Десятка два первой волной и около полусотни второй. — Хрень какая-то, дурацкое разделение, двадцать человек — это не разведка, — Винтс на секунду задумался, но тут же вновь включился в происходящее, раздав своим подчиненным индивидуальные приказы. Они решили встретить нападающих на подходах, нашлось удобное место для засады: два двухэтажных дома со стороны Цветов, против срытых до самого фундамента построек со стороны наемников. Такое положение позволяло отстреливать атакующих на открытой местности, самим оставаясь под прикрытием стен. Направление для нападения максимально идиотское, они даже сигналок тут поставили всего ничего, не рассчитывая на тупость командования выродков Сун-Ган, но, похоже, жизнь преподносила сюрпризы. Винтс, ради собственного успокоения, оставил сильное прикрытие вокруг борделя, опасаясь обмана, но часовой молчал, остальные стороны были чисты. — Давай, заводи свои ловушки, — ветеран толкнул Сольвейн, внимательно изучающую сигналы заклинания. — Погоди, что-то не так. — Что там? — Странно это все, вторая группа вроде гонится за первой. Первая петляет по закоулкам, старается оторваться, да и эта пятерка как будто прикрывает бегущих. Вот один из прикрытия исчез. — Остановился? — Скорее, убит, да, похоже на то, вторая волна пытается убить первую. — Мать его, даже повоевать без заморочек не дают, — Винтс махнул рукой, подзывая к себе одного из охотников. Короткий диалог, и фигура в темно-зеленом плаще скрылась в темноте, чтобы через три минуты объявиться вновь. — Витор сигналит — бегут гражданские, женщины и дети, за ними четверо клановых бойцов, двое сильно ранены. — Кто? — По символам, вроде Железячники. — А гонятся? — Тоже Железячники. — Что за хрень? — Винтс обернулся к Соль. — Похоже, у Утвара возникли проблемы, конфликт внутри клана, что будем делать? — Сольвейн посмотрела на своего друга, ожидая реакции. — Что, блядь, делать? Грибы сушить! Будто я позволю на территории Цветов вырезать толпу девок с детьми. — Вот отличный ты мужик, Винтс, и даже не маскируешься, — на лице волшебницы расплылась широкая, хищная улыбка, — для начала побеседуем, скажи своим, чтобы не стреляли, пока на меня не нападут. — Хочешь выйти навстречу? Смотри, прибьют и не заметят. — Я такая живучая скотина, хуже таракана, даже тапок не берет. Сольвейн выбралась из дома и встала посреди открытой площади. Немного погодя рядом остановился Винтс, прикрыв ее щитом с левой стороны. — Будем договариваться. Ты от чьего лица говорить-то можешь? — пояснил свой поступок стражник. Бывшие Железячники выбежали на открытое пространство кучной толпой, впереди дети, сзади женщины, следящие за тем, чтобы никто из изможденных малышей не отстал, заодно прикрывая их от стрел своими спинами. В чем Сколотов убедился, заметив обломанное древко, торчащее в плече одной девушки. Люди Винтса споро перехватили перепуганных людей и утащили под защиту стен, похватав детей и половину женщин на руки. — Да что ж за мрази там завелись? — Винтс перехватил щит поудобней, а Сколотов извлек из инвентаря меч. Следующими показались защитники, прикрывающие побег, с ними пришлось немного поперекрикиваться: уставшие, израненные воины едва соображали, держась на ногах одной силой воли. Наконец на площадь высыпались виновники вечерней погони. Первый десяток закованных в броню воинов, расшвыривая в стороны груды мусора, загораживающие проход, поперли на двух открыто стоящих людей, как разъяренные носороги. Но, несмотря на то, что Олегу очень хотелось устроить Железячникам показательные чистки, начинать войнушку накануне вторжения Сун-Ган было неразумно. Толстые жгуты молний сверкнули в сумерках, очерчивая линию посреди развалин. Опытные клановые ветераны тут же прянули в стороны, но укрытий рядом не оказалось. Громогласный окрик остановил следующую пачку бойцов, показавшихся из-за домов: — А ну стоять! Еще шаг, и напичкаем болтами, как подушку для иголок! Вы вторглись на территорию Цветов, и лучше бы вам иметь на то весомые основания! — Слова Винтса звучали очень весомо, подкрепленные командным рыком, наконечниками стрел за спиной и тлеющей полосой земли впереди. Короткое замешательство в рядах Железячников быстро разрешилось, и вперед выступил бронированный вояка лет сорока, с окровавленным клевцом в правой руке. — Я Никон по прозвищу Каленый, являюсь командиром этого отряда и требую, чтобы клан Цветов выдал нам предателей, за которыми нас послали. — То, что тебя послали, мне и так понятно, — огрызнулся Винтс, — скажи мне, чем два десятка девок и малышни так насолили клану, что за ними отправили целое войско? — Они предали наш закон и традиции, их злодействам нет прощения, может, на вид они безобидны, но не мне тебе говорить, что маленький, мерзкий паразит внутри может оказаться в сто раз опасней вооруженного врага снаружи. — Разве вы своего не добились? Теперь они вне вашего клана, значит, более не представляют угрозы, а рубить безоружных женщин — не дело настоящего воина, — вмешалась Сольвейн, пытаясь разглядеть хоть каплю здравомыслия в фанатике, стоящем перед ними. — Это не все, — покачал головой Железячник, — преступник должен быть наказан, иначе эта несправедливость подточит верность остальных. — Изгнание — недостаточное наказание? — Только возмездие по традициям предков — достаточная кара, они разделят судьбу остальных предателей, казнь расплавленным металлом ждет отступников. Винтс перехватил потрескивающую от электричества руку Сольвейн и задвинул девушку себе за спину: — Хорошо, я понял ваши требования, но спрошу, кто ты такой? — Насколько я помню, ответ на этот вопрос уже был дан, — резко повысил голос собеседник. — Отчасти, — Винтс пожал плечами, — я знаю твое имя, знаю, что ты командир этого отряда, но кто ты такой, чтобы требовать что-то от имени Железячников? Ты мастер совета? Их доверенное лицо? У тебя есть бумаги переговорщика? Не думаю. У меня есть только твои слова, которые ничего не стоят... — Мое слово тверже любого металла, как ты смеешь!.. — заорал Железячник, но в силе рыка с Винтсом ему было не сравниться. — Повторяю! Твое слово здесь ничего не значит. И я не представляю клан Цветов, я всего-навсего страж границ, так что идите к своему совету, и пусть они присылают послов в Сад. Там и только там будет решена судьба этих людей, ты понял меня, Никон? — Думаешь, я просто так уйду? — Ежели нет, мы поможем, сейчас вы не более чем вторженцы, и нейтральные кланы согласятся с этим. Воин сделал шаг вперед, отведя оружие для замаха, но перед ним заплясали языки пламени. Сольвейн держала по пылающей сфере в каждой руке: — Повод, только дай мне повод. Никон, ничуть не испугавшись, уже намеревался сделать новый шаг, но его одернули сзади, один из его подчиненных что-то яростно зашептал ему на ухо. Выслушав своего бойца, он коротко кивнул. — Сейчас мы отступим, но не думай, что этим все кончится, страж границ. Сольвейн смотрела, как последние из Железячников скрываются среди развалин, и думала, насколько же хреново все может стать завтра или послезавтра. Тенденция на ухудшение обстановки в Амиладее становилась очевиднее с каждым днем. — Пойдем Винтс, щас подлатаю бывших Железячников, и помогу тебе с рукой. — А что с ней не так? — показательно удивился стражник. — Ага, схватился за молнию и все в порядке, порассказывай мне еще. Одно дело в бою терпеть, а щас-то толку? Подлатаю, будет как новенькая. — Знаешь, в чем все разочарование? Это когда тебя лечит прекрасная дева, а один фиг ничего не светит, так как она не по мужской части. — Что бы ты понимал, вам, значит, тискать красоток по углам, а мне полагается волосатый, квадратный мужик? Ну уж нет, такую несправедливость я терпеть не намерена, вот когда отрастишь себе буфера, упругий тыл, приобретешь приятные формы и избавишься от лишней растительности, вот тогда и поговорим. — Нет уж, я пожалуй при своем останусь, некоторым дамам, знаешь ли, нравятся квадратные и волосатые. Так, перебрасываясь шутливыми фразами, они довели Железячников до "Луни", и Сколотов обработал хилом всех пострадавших, оставив Винтса как наименее раненого напоследок. — Ну, как лапа? — Сойдет, вообще со здоровой разница не наблюдается. — То-то же, всегда оставляй тонкую работу профессионалу, и... — Сольвейн замолкла. — Дождались, идут. — Соль серьезно посмотрела на друга. — Тяжелая будет ночка, — Винтс подобрал со стола перевязь с мечом и окликнул ближайших стражников. — Понеслось.