Арриквиатари

      Командиры распределили свои отряды по ближайшим домам и собрались на совет. У них имелась карта территории, любезно предоставленная нанимателем, но опытные ветераны никогда полностью не доверяли подобным сведениям, предпочитая подкреплять их собственной разведкой.       — Тут, — воин, закованный в песочного цвета пластинчатый доспех, ткнул пальцем в карту, — самый удобный маршрут.       — И самый очевидный, — задумчиво произнес его товарищ в легком кожаном жилете с арбалетом за спиной.       — Либо нам придется задействовать это направление, либо атаковать колоннами, что, сами понимаете, нежелательно. Выбрасывать в трубу наше численное преимущество — хреновая стратегия. Что скажешь, Спрут?       — А то и скажу, сам возьмешься? — отозвался широкоплечий громила с квадратной челюстью.       — Холера? — повернулся песочный к четвертому присутствующему на совете.       — Да мне по ебеням ваши планы, с хера ли вообще сюда затащили? У меня задача другая, грызите клановцев как хотите, мне насрать.       — И зачем же тебя наняли, не поделишься сведениями с товарищами? — ехидно поинтересовался арбалетчик.       — Я с тобой, Игла, даже говном не поделюсь. Все, бывайте, стратеги хуевы, — низенький коротышка, закутанный в грязные, поношенные шкуры, развернулся и вышел из развалин дома.       — Не нравится мне эта гнида, такой и в спину ударить может.       — А кому этот вонючий кусок навоза нравится? Радуйся, Шипран, что его с нами не будет.       — Да уж, я просто счастлив, что какой-то оборванец с целой армией себе подобных будет шляться у нас в тылу.       — Такой не посмеет рыпнуться, он только на словах герой, а если что, мы его кодлу перережем без проблем. Думай лучше о добыче, говорят, там целый бордель девок, и никто не помешает нам повеселиться полчасика, прежде чем закрыть контракт, — широкоплечий довольно ощерился.       Арбалетчик по прозвищу Игла театрально развел руками. — И за что этим бедным красавицам такая напасть, прямо жалко их, но ничего не поделать, шлюху раздобыть везде можно, а вот богатого клиента найти нелегко.       — Ладно, хватит языками чесать, так уж и быть, центр мой, — Шипран свернул карту и убрал в походную котомку, — Спрут, твой фланг правый. Игла, распредели своих парней правильно, чтобы у нас поддержка была, ну да ты знаешь. Двигаемся внимательно и осторожно, о нападении, скорее всего, известно, так что девки — это потом, перед ними будут вооруженные бойцы, и не стоит их недооценивать из-за того, что они обитают на этой помойке. Донесите это до наших; кто жить хочет, поймет.       Командиры наемников разошлись по своим отрядам готовиться к нападению. Совсем зеленых новобранцев в сборном войске было немного, большая часть группы состояла из опытных бойцов, а количество ветеранов превышала треть всех сил, со скидкой на то, что к людям Спрута определение "ветеран" относилось условно. С таким перевесом они не сомневались в победе, оставался только вопрос потерь. Сохранять как можно больше людей было жизненно необходимо для наемных банд. Во-первых, потери среди костяка отряда моментально приводили к снижению боеспособности, даже набор новых ветеранов помогал слабо. Поддерживать дисциплину сразу становилось в разы сложнее, пока бойцы не вживутся в команду. Во-вторых, крупные потери портили репутацию лидера, а совсем провальные действия могли навеки заклеймить того неудачником: к командиру, обделенному вниманием фортуны, лихие рубаки шли по остаточному принципу, если не могли найти местечко получше. Само собой, подобный человеческий материал обладал самым низким качеством, что в перспективе опускало отряд все ниже и ниже по шкале неудачников, закономерно завершаясь роспуском банды. Их троица была относительно на плаву, отряды могли похвастаться низкой смертностью, но и низким заработком, что категорически не устраивала их капитанов. Все-таки народ выбирал рисковый путь наемника ради денег, и многие уже начинали коситься на сторону, приглядываясь к более удачливым группам. Новый найм все изменит, щедрая плата должна наилучшим образом сказаться на морали бойцов и разорвать череду бросовых заказов. Они вновь почувствуют вкус к жизни, позвякивающие монеты в своих карманах и ощущение победы, приправленное приятным бонусом в виде стайки шлюх в финале.       Шипран предпочел бы забрать девок с собой, бесплатные сучки в отряде проживут недолго, но уж точно скрасят ожидание до следующего дела, но приказ Ючгена был недвусмысленен: "Всех под нож", и рисковать оплатой ради дармовых дырок он не собирался.       Его банда выделялась среди остальных относительной однородностью, Шипран сговорился с одним из капитанов небоходов, чтобы он привозил с юга Чиайдши, так назывались солдаты какого-то местного короля, списанные со службы. По традиции Чиайдши забирали с собой бронь и оружие, которыми и должны были впредь добывать себе пропитание, нанимаясь в охрану к знатным людям, торговцам и тому подобное. Денег южанам не полагалось, и даже если они на службе умудрялись сколотить целое состояние, то выпирали их — все одно — без гроша за душой. У Чиайдши было еще одно полезное свойство, кроме опытности в бою: они были не из брезгливых, если остальным командирам частенько приходилось выбирать между отморозками, готовыми на все, но не знающими, что такое дисциплина, и опытными бойцами, могущими отказаться от найма, в который входили массовые убийства, скажем, детей, то у южан с этим проблем не было. Все, кто не относились к их народу, считались недолюдьми и жалости не заслуживали, так что Шипрану чаще приходилось останавливать своих бойцов от резни, чем уговаривать в ней поучаствовать. Он даже раскошелился на приобретение набора пластинчатой брони капитана Чиайдши, дабы максимально сойти за своего среди общности южных воинов. Шипран этим практически ничего не добился, зато клиентам такое нравилось, особенно если найм касался охраны. Любой торговец мог почувствовать себя императором под охраной песочных солдат, и был не против за это отстегнуть пару лишних монет.       Оборотной стороной этого дела являлась малая скорость пополнения отряда, далеко не все Чиайдши были готовы расстаться с родной землей и отправиться в чужие края ради возможного богатства. Дабы прикрыть потери, приходилось нанимать местных, и тут вставала новая проблема. Арбалетчики и лучники вписывались в банду без проблем, а вот воины не влезали никак. Южане не терпели чужаков в своем строю, и любое использование других бойцов ограничивалось малыми отрядами поддержки, что негативно сказывалось на боеспособности всей группы, но выбирать не приходилось — плюсы перевешивали неудобства, привязывая Шипрана к собственноручно придуманной схеме.       Воины собрали привычный им строй-коробку, ощетинившись во все стороны щитами и короткими алебардами; впереди самые опытные бойцы, сзади десяток лучников. Продвигаться по развалинам города-помойки, удерживая построение, было практически невозможно, но Чиайдши справлялись с этим, насколько позволяла местность. Вся банда Шипрана насчитывала шестьдесят солдат: тридцать тяжеловооруженных южан, десять лучников и двадцать бойцов поддержки, поделенные на две группы, для прикрытия флангов. Стрелки Иглы — это еще тридцать человек; его узкоспециализированный отряд никогда не нанимался на дело в одиночку, зато имел немалый успех среди небоходов, таскающихся по границам ульев, где встречались летающие искаженные. Спрут собрал под свое командование больше всего народу, в его банде числилось восемьдесят мечей, но в основном это были головорезы, не слышавшие ни слова о воинской дисциплине или тактике, предпочитая нестись вперед, надеясь на удачу и личные навыки. Он был, в некотором роде, исключением из среды наемников, набирая к себе преимущественно безбашенных рубак, игнорируя опытных ветеранов. Потери в отряде Спрута всегда были велики, но и его авантюры приносили немалый прибыток, честно распределяемый среди выживших. Вся эта разношерстная орда боготворила своего командира, ведь каждый рассчитывал оказаться в числе счастливчиков, получивших двойную или тройную плату после подсчета потерь. Все монеты будут тут же спущены в ближайшем кабаке на веселящие зелья, шлюх и травку, так как в следующий раз у судьбы могут оказаться иные планы и буйная голова головореза останется лежать на поле боя отдельно от тела.       Чиайдши обогнули с двух сторон остатки каменных колонн и сомкнули строй, когда из темноты с шипением вылетела прозрачная стела и со звоном врезалась в щит головного воина. Снаряд раскололся, осыпав отряд градом острых осколков, большинство из которых безвредно скатились на землю. Шипран мельком оценил обстановку: один раненый все же был, ледяная игла угодила в стык между наплечником и пластиной, глубоко войдя в рану. Южанин что-то прохрипел на своем родном наречии и резко выдернул засевшую в руке ледышку, откинув ее под ноги.       — Фланги, вы там что, совсем ослепли, кто напал? — проорал Шипран.       — Никого нет, командир, клянемся, тут пусто было, — десяток бойцов слева подбежал к углу, из-за которого вылетел выстрел, — ни хера нет, даже следов, только деревяшка какая-то.       За домом раздался крик, потом еще один с другой стороны:       — Твою налево, там проклятый, всем осторожно, смотрите по сторона...       Знакомый свист прошелестел рядом, и один из лучников взорвался дождем кровавых брызг, рядом с ним рухнул второй, держась за пробитую насквозь ногу.       — Суки слепошарые, ищите эти деревяшки, обходите их!       Еще два заклинания угодили в щиты южан, но броня пока что спасала воинов от магии.       Принимать решение нужно немедленно, отступить или... Соображалка Шипрана работала на износ, он не только просчитывал возможные варианты для себя, но и поступки союзников. Можно, конечно, отойти и попытаться разминировать опасную местность, отправив туда оборванцев, согнанных с ближайших улиц, только это не гарантирует, что ко второй атаке проклятый не понаставит новых ловушек. Однако самым главным аргументом в пользу активных действий была банда Спрута, они точно не станут медлить, следовательно, отступление равносильно потере его отряда.       — Все строимся за южанами, в хвост построения, — Шупран описал в воздухе круг лезвием меча, — сюда, быстро. На прорыв, вперед, вперед!       Перестроенная банда ринулась в атаку, огибая особо крупные препятствия на пути. Строй сбился метров через двадцать, но любая задержка на перегруппировку была смерти подобна, проклятая магия осыпала бойцов со всех сторон. Как и рассчитывал Шупран, основной удар принимал клин Чиайдши, обеспечивая выживаемость менее защищенным соратникам, но пара подарков прилетела и задним рядам, нанеся значительный урон, ведь даже будучи отбитой щитом, эта дрянь разлеталась на части, изрешечивая наименее бронированных бойцов. Им пришлось оставить позади пятерых, двое из которых еще были живы, вовсю прося о помощи убегающих товарищей, но лидер наемников гнал всех дальше, не позволяя таким мелочам сбить себя с толку.       Отряд прорвался сквозь дырявую постройку и выскочил на относительно ровную местность; в десяти метрах от них наконец-то показался враг. Строй бородатых солдат перекрывал путь, а перед ними стоял проклятый. Маг в темном балахоне делал пассы руками, собирая возникающие в воздухе языки пламени воедино.       Команды были излишни, Чиайдши и сами понимали, что от их расторопности сейчас зависит, накроет ли огромный огненный шар их ряды или они успеют завязать ближний бой. Дробный топот металлических подошв усилился, южане пригнулись, спрятавшись за щиты, выставив свои излюбленные алебарды частоколом вперед. Прогремел громогласный клич на незнакомом языке, и отряд еще прибавил в скорости.       "Странно, — Шупран вглядывался в узкую прорезь шлема во вражеский строй: они как будто парализованы, ни единого движения, да и похожи друг на друга, будто близнецы", — догадка осенила командира наемников, но он не успел даже открыть рот, чтобы дать приказ на остановку, разогнавшийся клин со всей силы врезался в противника. Однако вместо кровавой стычки, лязга скрещенного оружия и звуков битвы раздался глухой удар. Вся передняя линия южан впечаталась в невидимую преграду, задние ряды, ожидавшие столкновения на несколько секунд позже, не успев притормозить, врезались в своих товарищей. Строй сложился как карточный домик, месиво из песчаных доспехов, грязи и тел отхлынуло от пошедшей рябью иллюзии. Прямо перед ними проявилась высокая, каменная стена дома.       — Гнида, дай только до тебя добраться, — кричал Шупран невидимому проклятому, ревя как раненый зверь, здесь и сейчас его годами создаваемый и сплачиваемый отряд расползался, как гнилая тряпка в руках безумного мага.       Бежавшие сзади быстро сориентировались, вставая и разворачиваясь назад, но противник не собирался давать им лишнего шанса; с крыш полетели стрелы и болты, нещадно выкашивая оглушенных воинов.       Сзади на дороге объявилась полуголая девица, окруженная ледяной сферой, в ее руках плясали разряды молний.       Шупран вырвал из-за пояса метательный топор и одним движением запустил его в ненавистную проклятую. Сделав несколько оборотов в воздухе, деревянная ручка врезалась в окутавший заклинательницу вихрь, потоки ветра легко отклонили удар, уведя опасный снаряд в сторону.       "Ючген — уебок, хоть бы предупредил", — у Шупрана был опыт сражения с проклятыми, и этот опыт ни хера не стоил. Каждый выродок Лжецов был непредсказуемым противником, встречались такие, к которым лучше не приближаться ближе чем на расстояние полета стрелы, особенно мерзкими были спятившие от своей силы индивиды, а бывали почти беспомощные недоноски, которым магии даже воду вскипятить не хватало. Сейчас же перед ним стоял самый редкий вариант — проклятая, умеющая пользоваться своей силой осознанно, не просто выдающая случайные всплески магии, а точно знающая, что получится в следующий момент. Между тем, у нее получился электрический поток, накрывший банду сплошной волной разрядов.       Первых жертв среди стрелков оплели искрящиеся жгуты молний, люди затряслись в конвульсиях, на глазах превращаясь в опаленные головешки. Они не могли даже кричать, спазмы сжимали им горло. Молодому бойцу, совсем недавно принятому в банду, не посчастливилось попасть под магию в момент крика, судорога, прокатившись по телу, заклинила челюсти, перекусив язык. Другой выплевывал осколки разломанных зубов, чавкая безгубым, обгоревшим ртом.       Несколько Чиайдши выбрались вперед, закрыв остальных своими телами, Шупран встал в центре, приняв на себя основной разряд. Щит плавился под напором изуверской силы, но держался; командир наемников знал, что делать, сопротивление магии зависело от воли и упорства, многочисленные сражения и жизнь на грани учили этому каждого бойца. Разум останавливал силу проклятых, арбитаров и кудесников. Сосредоточенность и холодный разум удерживали бушующую молнию, а вовсе не жалкая железка у него в руках, это было подобно возведению замка в своем сознании, о стены которого билась беснующаяся стихия, она давила, вырывала камни из стены, залезая в малейшие трещины и сколы. Стоит только на мгновение утратить контроль, не заделать очередную брешь, и поток чужеродной силы размажет твое сознание внутри, а тело снаружи.       Всполохи прекратились, и Шупран выглянул из-за своей защиты. Руки сильно пострадали, металл наручей практически вплавился в кожу, вызывая невыносимую боль, временно подавляемую заранее принятым боевым зельем. Проклятая стояла на том же месте, сквозь ледяную сферу он смутно видел ее точеную фигурку, прекрасную, как сама смерть. Огромная, упругая грудь, сводящие с ума изгибы идеального тела и волна черных волос, закрывающих небрежной челкой выразительные глаза. Как же он сейчас ненавидел этот безупречный образ, самую мерзость Лжецов в женском теле: "только бы подобраться поближе", — и уж Шупран не облажается. Обгоревшие руки сжались, как будто уже охватывая тонкую девичью шею, выдавливая ее гнилую жизнь по капле.       Рядом упал южанин, из смотровой щели его шлема торчало белое оперение стрелы. Командир наемников машинально вскинул щит, и тут же в него врезалась другая стрела, пробив металл насквозь. Застрявший наконечник находился как раз на уровне его головы: "Да что там за стрелки такие?!"       Отряд наконец поднялся на ноги и был снова боеспособен:       — Все слушаем меня... — Шупран попытался организовать своих людей, но инстинкты заставили его отпрыгнуть, когда земля под ногами забурлила, каменная кладка вздулась и вывернулась наизнанку, превратившись в каменный кол, за секунды выросший на два метра в высоту. Острый конец шипа скользнул по доспеху и сорвал левый наплечник, разворотив металл.       — Убить эту суку, мы должны ее убить! — следуя своему собственному окрику, он побежал вперед. Навстречу собравшейся банде хлынул черный дым, заволокший всю улицу. Удушливый туман закрывал видимость, ограничивая ее десятком метров, но это для Шупрана, который худо-бедно еще мог видеть свою цель, для многих же его товарищей видимость упала до носков своих сапог. Фиолетовая волна прошла по земле, болезненно ударяя по ногам, спереди летели огненные шары вперемешку с ледяными стрелами, то тут, то там камень вздымался острыми кольями, заклинания сыпались на отряд, калеча, поджигая, разрывая плоть и ломая кости.       — Ты, гребаная блядь, я доберусь до тебя и вобью меч в твое брюхо, — Шупран орал, брызгая слюной, у него на глазах рушилась вся жизнь по вине единственной проклятой суки, с каждым павшим воином отряда мечта о беззаботном будущем в каком-нибудь тихом, богатом городке покрывалась кровавым налетом. Вынырнув из тумана, он лоб в лоб столкнулся с закованным в доспехи клановцем, их мечи столкнулись и со скрежетом разошлись. Сзади выбирались оставшиеся бойцы отряда, выжили практически одни южане, но он был рад и этому, наконец будет бой лицом к лицу и эти мрази с помойки на окраине обжитых земель еще пожалеют, что связались с ними.       Сколотов отошел от места схватки за стену, ему требовалась небольшая передышка. Такой массив использованной магии на предельной скорости сильно истощал его психически, он бы не протянул и половины этого времени в таком темпе, если бы не непонятно откуда нахлынувшее просветление мозгов. Голова как будто очистилась от всякой чепухи, сосредоточившись на одной-единственной задаче — поливания врагов кастами, и пока все происходящее вписывалось в заданные пределы, разум работал как часы, но когда появилась возможность отдышаться, Олег понял, что вышел далеко за пределы своих внутренних предохранителей, банально взвинтив свою соображалку до максимума. Отходняк был неприятным, голова пухла от обрывков знаков и формул заклинаний смешавшихся в единую массу, лоб горел, будто температура подскочила под сороковник. Сколотов тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, когда холодные пальцы прижались к его вискам.       — Сейчас станет полегче.       — Диана, не надо, тебе потом...       — Что мне потом? — теневая красавица укоризненно покачала головой. — Вернусь, надеру Лисвэн уши, чтобы не болтала лишнего.       — Это мелочь не стоит того.       — Конечно, мелочь, я бы безусловно оставила свою любимую мучиться с больной головой, это же в моем характере?       — Пойми, я беспокоюсь.       — И я тоже. Оля, ты же сейчас не на завалинке сидеть будешь, а побежишь дальше воевать, и куда я тебя в таком состоянии отпущу?       — Прости, мне хреново от одной мысли, что потом ждет тебя в пустоте.       — Не беспокойся, — Диана прижала голову Сольвейн к груди, — не важно, что ждет меня там, там ничто, пустота, всего лишь сон. Важно, кто ждет меня тут, — она ласково поцеловала волшебницу в лоб. — Лучше?       — Терпимо, — Соль помотала головой, — требую взять с себя оплату за эту помощь.       — Ну я даже не знаю, что бы такое попросить, — Диана шаловливо облизнулась.       — Эх, все с тобой ясно, опять придется рассчитываться натурой. У меня начинает складываться впечатление, что я становлюсь сильнее через постель.       — Совмещаем приятное с полезным.       — Все, я в норме, — Сольвейн развернулась и поспешила назад.       Диадара со слабой улыбкой посмотрела ей вслед:       — Ну, нечего оттягивать неизбежное, — она подняла взгляд в небо, — сестрица, подмени меня, — силуэт теневой волшебницы расплылся и исчез, а на ее месте завертелся маленький снежный вихрь из которого выбралась серебряноволосая девушка.       — Я, если что, на подвиги во имя нашей девочки не подписывалась, и не надейся, — на ладони красавицы сформировалась крупная снежинка, тут же подхваченная порывом ветра, — но присмотреть могу, во избежание, хотя на что мы вообще сейчас способны, эх, только воробьев пугать.       Сколотов на бегу обновил ледяную сферу, оберегающий порыв, освящение, восстановление и все остальное, под конец призвав малого стихийного духа. Прошлый сумон оказался малополезен, небольшой вихрь с перышком внутри просто повышал скорость бега, что оказалось не особо востребованным бонусом, на этот раз рандом призвал миниатюрное облако в пузыре, малыш пристроился над правым плечом Олега, потрескивая крошечными молниями. Что именно он делает, можно было узнать только в фолианте, но тратить время на подобное Сколотов не хотел. Негативных эффектов там точно нет, а каждая секунда задержки может стоить жизни очередному бойцу Цветов.       Накаченный бафами под самую макушку, Олег выбежал на основную улицу. Положение у обороняющихся было тяжелое: наемники в желтых доспехах наседали на людей Винтса, тесня их назад. Несмотря на все усилия и кучу потраченной маны, основа вражеского отряда выжила, после обработки магией на ногах держалось более двух десятков бойцов, эти гады просто отказывались подыхать, отбивая и блокируя все подарки, отправленные им Олегом. Немалую лепту в истребление вторженцев внесла тройка охотников Кайла, их стрелы находили мельчайшие зазоры в броне противника, так что некоторые песочные воины уже начали походить на ежей. Поначалу Витор со своими друганами эффектно отправлял в ад врагов, засылая стрелы в смотровые щели шлемов, но те быстро сообразили, в чем дело, и больше это уже не проканывало. Особенно неубиваемой скотиной оказался их командир, переживший секунд пятнадцать потока молний.       С возвращением Сколотова проблем у наемников заметно прибавилось, несколько песочных сразу же свалились, стоило только возобновить действие пульсирующего поля, у них в районе коленей торчали древки стрел, и если до этого они могли кое-как держаться, не двигаясь, то после обработки фиолетовым туманом их ноги просто подломились, и люди Винтса своего не упустили, моментально добив раненых. Второй поддержкой стало действие сути стаи, врубленной на повышение силы; прямо на глазах Олега парочка, пытающаяся передавить друг друга щит в щит, распалась, стражник Цветов, попав под действие бафа, отбросил своего противника на землю и припечатал сверху боевым молотом.       Песочные оказались в критической ситуации, большинство их бойцов были на грани между жизнью и смертью. Погнутые доспехи, кровоточащие раны, переломы; они сражались, преодолевая боль и усталость, многие мучились от магических ожогов и раздробленных снайперскими выстрелами суставов. Сколотов мог бы даже восхитится их упорству, если бы не знал, зачем именно эти бойцы пришли к Цветам. Они пришли убивать и грабить, проливать кровь безоружных девушек ради звона монет, они сами выбрали такую судьбу, ведь рано или поздно подобным мразям воздается по справедливости, когда очередная жертва оказывается зубастей, чем они сами, только единицы головорезов заканчивают свою карьеру живыми и здоровыми, и вот это можно считать настоящей несправедливостью.       Бросаться магией из-за спин своих союзников было затруднительно, так что Олег ограничился земляным колом, прореживая второй ряд наемников. Острые шипы, прорываясь из под земли, впивались в тела людей, вминая металлические пластины в плоть, пробивая внутренние органы и калеча еще боеспособных солдат. Крики и ругань, лязг железа, предсмертные хрипы; две закованные в металл волны сошлись в смертельном поединке. Отдельные дуэли и беспорядочная свалка, мечи взлетали и опускались, ища прореху в обороне противника. Они стояли друг напротив друга, хрипя и отплевываясь кровью, обращая бушующую внутри ненависть в удары и увороты, бывалые ветераны контролировали свои эмоции, направляя их в нужное русло, подпитывая дух сражения своими жизнями. Кто-то лишился руки, сжимающая топор кисть упала на землю, а секундой позже рядом рухнул обливающийся кровью ее владелец; песочный воин, ревя, насаживался на меч, стараясь напоследок вцепиться руками в шею убийцы; клановец пропустил удар в бок, броня выдержала, но боль от удара заставила его согнуться, добивающий удар перехватила рука товарища, лезвия мечей грозно проскрипели и разошлись, а спустя десяток секунд на том месте не осталось никого живого, только умирающий стражник, придерживающий дрожащей рукой вываливающиеся из разрубленного живота внутренности.       Олег фонил магией как лампочка, многочисленные исцеляющие заклинания уходили к союзникам бесконечным потоком, голову опять начали сдавливать тиски, но вызвать то состояние компьютера не выходило, все больше товарищей падало под ударами, и с этим ничего нельзя было поделать. Как он не старался, лечить всех одновременно невозможно, и даже надрываясь от усилий, смертельную рану не исцелить. Один за одним стражники Цветов отдавали свои жизни, защищая дрожащих от страха девушек, которые сейчас собрались в "Луни". Олег этого не знал, но ему казалось, что он видит, как Сулика обнимает плачущих подруг, они собрались в одной комнате, поддерживая друг друга, ища укрытия от жестокой бойни, творящейся снаружи, в объятиях и утешающих словах своих названых сестер.       Клановцы уступали наемникам в оснащении и умении, но поддержка Олега уравнивала шансы. Командир песочных уже в третий раз доставал плотного стражника Цветов, раны которого моментально заживали. Сколотов уделял особое внимание этому воину, он был заместителем Винтса и лучшим бойцом их группы, только в его силах было противостоять чудовищно живучему командиру песочников, и Олег не даст ему пасть, иначе весь строй клановцев может рассыпаться.       В очередной раз обманув клановца, лидер наемников нанес удар. Лезвие врезалось в плечо, разрезая кожу и мышцы; резко потянув меч на себя, он уже в который раз увидел, как рваная рана врага за секунду затянулась, вспыхнув желтоватым свечением. Осточертевший сиреневый покров долбанул по ногам, и Шипран покачнулся, поплатившись за потерю равновесия синяком на груди. Клановец, проглотив боль от травмы, исхитрился нанести чистый удар топором, но сил пробить кирасу не хватило, упрямый вояка едва держался на ногах, все-таки мгновенная регенерация не отменяла болевых ощущений. Ситуация становилась хреновее с каждым мгновением, тут речь шла уже не о сохранении банды, а о собственном выживании. Количество южан сокращалось, отступать было некуда, и рано или поздно он останется один против всех. В этом случае никакое везение не поможет Шипрану избежать смерти, единственный шанс для них всех — убрать проклятую.       Правая нога крепко уперлась в каменную мостовую, меч отведен назад, комбинация должна пройти наверняка, потому оружие лучше убрать из поля зрения противника. Связка начиналась с косого удара снизу, переходя в несколько быстрых уколов и финтов. Шупран вложился в нее полностью, не жалея сил. Противник отступал, отмахиваясь топором, момент для перехвата инициативы был только один, и эта пауза была ловушкой, в которую клановец угодил с головой. Жестко блокированный топор отлетел в сторону, открыв своего неумелого владельца для контратаки. В другое время Шупран, несомненно, располовинил бы неудачника на две части, но сейчас это заняло бы лишние секунды. Удар окованным сапогом по коленям и рукоятью по брамице гарантированно вывели клановца из боя, открыв наемнику проход. Несколько стрел щелкнуло по металлу, приходилось постоянно закрывать себе обзор щитом, иначе проклятые снайперы моментально выцеливали глаза. Ориентируясь на память, Шупран добежал до цели, выкормыш Лжецов был прямо перед ним, в паре шагов. Ее глаза расширились от страха, когда лезвие меча впечаталось в ледяную сферу, пробив ее насквозь, и, продолжив путь, врубилось в тело проклятой.       — Знаешь, гнида, сколько я не использую этот трюк, всегда работает безотказно.       Шупран провалился вслед за своим ударом, лезвие, не встречая сопротивления, нырнуло вниз, выбив искры из камня. Пламенный шар врезался сзади, сильный жар опалил спину, моментально превратив ее в сплошной ожог, он не был готов и не успел воздвигнуть защиту, которая могла бы помочь от последующего потока разрядов. Молнии, пробив доспех, разошлись по всему телу, наемника трясло, как куклу в руках разозленного ребенка, все волосы мгновенно выгорели, кожа покрылась ветвистыми, воспаленными шрамами, он сопротивлялся, как мог. Организм цеплялся за жизнь, стараясь вырвать остатки жизненной силы из захлопывающихся объятий бушующей стихии. Мир погрузился во тьму: "похоже, теперь у меня нет глаз", — промелькнула отстраненная мысль в бьющемся от агонии сознании.       — Ты тварь! Мои солдаты, мой отряд, если бы не ты — сука!       Шипран отчаянно ударил мечем на звук молний, но тот бессмысленно просвистел в воздухе.       — Ага, поговори мне еще, мразь, — женский голос был полон презрения и ненависти, — расскажи, как нехорошая проклятая похоронила выродков, пришедших убивать в чужой дом. Надеюсь, в аду черти сполна расплатятся с тобой за этот заказ.       Морозная игла пробила голову Шипрана. Последнее чувство, посетившее голову наемника, был запоздалый страх — ледяная стрела активировалась, разорвав голову головореза, навсегда стерев одного из тысяч охотников за золотом с лица этого мира.       После боя от отряда Цветов остались сущие осколки — шесть человек из пятидесяти, и двое из них были охотниками Кайла. В какой-то момент, когда удалось расшибить нападающих о мираж, Сколотов подумал, что обойдется, но Ючген подбирал людей грамотно, после такой резни от клана останутся рожки да ножки, и это еще неизвестно, как дела идут на остальных фронтах. Винтс возглавлял людей, обороняющих фланг от второй группы наемников. От Кайла, держащего Яр, не было никаких вестей с тех пор, как они обменялись сигналами о нападении. Эта система была придумана ими заранее, чтобы не гонять малоэффективных гонцов, средством связи выступили охотники. Сигнальная стрела красного цвета сообщала об атаке, синий, желтый, зеленый и белый свет указывали направление, вот таким макаром в самом начале Сколотов сообщил Кайлу о действиях наемников в зоне его ответственности. Что там творилось сейчас, неизвестно, стрелы, обозначающей просьбу о помощи, не было, как и сигнала о победе.       Олег слил остатки маны на исцеление оставшихся клановцев, но в строй вернулись только двое, парочка тяжелораненых требовала долгого и вдумчивого восстановления.       Поле боя не вызывала иных чувств, кроме горечи от безвозвратно потерянных жизней, пиррова победа, так это называется. Обратившись к сухим цифрам, можно было посчитать, какую цену заплатили Цветы за победу на конкретно этом пятачке земли, но никакая статистика не могла притушить человеческую боль от потери стольких товарищей. Оставшиеся на ногах ветераны безмолвно подходили к истерзанным битвой телам друзей и, опустившись на колени, закрывали ладонью глаза. Сколотов не знал, почему этот жест оказался знаком обоим мирам, и прошлому, и нынешнему, может, потому что выносить чистый, но бессмысленный взгляд мертвых глаз знакомого человека невозможно для оставшихся бродить под солнцем этого мира.       Дав людям минутную передышку, Сольвейн приказала выдвигаться к "Луни", как бы не повернулось сражение на других участках, именно туда приведет Винтс своих людей — и в случае отступления, и в случае победы.       — Витор, веди людей, я вас догоню через минуту, — Сколотов махнул рукой, пресекая вопросы, — все потом, делай как говорю.       Дождавшись, пока все уйдут, Олег подхватил мертвое тело лидера наемников и оттащил его в сторону:       — Ну что, поработаешь на благое дело? И не говори, самой противно, — Сколотов нервно захихикал; то, что он собирался сотворить, вызывало у него неподдельное отвращение, — и в первый раз-то было херово, думаю, сейчас будет еще паршивей. Как полагаешь? — мертвый наемник лежал, не вступая в переговоры с полубезумной проклятой, хотя если бы он заговорил, Сколотов наверно обмочился бы от испуга. — Не обращай внимания, просто пытаюсь заставить себя сделать эту мерзость, будь ты оленем, было бы проще, но где его сейчас достать, этого оленя? Будем пользоваться тем, что есть, — руки нехотя сложили символ активации магии крови, — это все для девочек, для них, маны нет, толку от меня пустого не будет, все ради них, — сделав над собой усилие, он произнес формулу, наблюдая, как мертвое тело начинает дрожать, а кожа трупа покрываться багровыми пузырями, грозящими вот вот разорваться.         Сколотов догнал свою группу почти у самого входа в "Лунь". С прошлого раза последствия применения алого поглощения переносились ничуть не легче, можно сказать, даже наоборот, сколько крови было поглощено, столько организм и выплеснул наружу по окончанию действия заклинания. Слава богу, усвоение не было обязательным условием для срабатывания эффекта, и запасы маны вернулись к приемлемым значениям.       Хорошей новостью являлось то, что Винтс оказался внутри; немного потрепанный, кое-где забинтованный, но все же живой охранник сидел в главном зале, принимая первую медицинскую помощь от хлопочущей Сулики. Им удалось отбиться на своем направлении с гораздо меньшими потерями, из пятидесяти восьми человек выжило тринадцать, а воевать дальше могли девять. Охотник Кайла, приписанный к группе, не выжил, потому сигнала о победе от них не было. Парень принял на себя удар семерки головорезов, прорвавшихся в тыл отряду; пятерых он успокоил, но оставшиеся достали его. Винтс особенно горевал об этом инциденте, сложилась безвыходная ситуация, отправить на помощь было банально некого.       — Гребаные наемники, столько хороших парней полегло, суки продажные, — стражник с досадой ударил по столу кулаком, от чего один из бинтов окрасился в красный цвет.       — Не дергайся, — Сулика была сама не своя, белое как полотно лицо пыталось удерживать уверенное в себе выражение, то и дело отображая неподдельный испуг девушки, иногда она отворачивалась и, достав из кармана платок, начинала сильно тереть глаза, придушенно всхлипывая.       — Давай помогу, и к другим надо зайти, — Олег скастовал несколько исцелений на Винтса, потом прошелся по комнатам тяжелораненых, закончив обход в том же зале, откуда начал.       — Адайр, тьфу, Сольвейн, охотник заходил, со стороны Медного Яра две зеленые, отбились мужики.       — Ну, слава Яростному, — Сколотов устало опустился рядом за стол, — кто тебя так?       — Да бугай какой-то поперек себя шире, чуть не зашиб, ну да с такими замахами я его подловил в итоге. Теперь точно придется в крепи закрыться, с оставшимися силами столько земли нам не удержать. Эх, все без толку.       Во входную дверь с треском вломился Витор:       — Там... — он спешно выдохнул, восстанавливая дыхание. — Сигнал, просят помощи.       — Яр?       — Нет, со стороны Сада стрела, на Сад напали!       — Какого тут происходит? Они полезли на крепь? — Винтс не ждал ответа на свой риторический вопрос, а уже поднимался на ноги, поправляя перевязь с мечом. Несмотря на магию, ветеран морщился от боли при каждом движении.       — Сиди, — Соль толкнула его обратно на стул, — куда собрался? Тут в округе наверняка еще огрызки отрядов этих сволочей шатаются, да и вообще мрази всякой в городе полно. Я пойду! Боеспособней меня тут никого не найти.       Винтс оценил свое побитое воинство и не стал спорить:       — Возьми хоть кого-то, там наверняка полная задница, раз на нас надеются.       — Хорошо, Витор со мной. Окопайтесь тут как-нибудь, на всякий случай.       — Яростный с тобой, крепь надо отстоять обязательно, — крикнул Винтс вслед уходящей проклятой, та в ответ только махнула рукой, переходя на бег.         Недалеко от крепи Цветов собралась подозрительная компания: четверо закутанных в темные, порванные плащи воина окружили дряхлого старика, который, раздраженно бормоча под нос, выводил клюкой на очищенном от мусора участке земли странные символы. Рядом с ним стоял гигант, как будто сшитый из кусков разных тел; монстр флегматично раскачивался, подхрюкивая в такт словам хозяина.       — Вот и в чем причина шататься по улице в такой холод? — старик завершил очередную загогулину и обратился к своему огромному слуге. — Причина проста, кому-то хочется больше власти, денег, всякой ерунды, да, именно ерунды, ну вот скажи, Дубина, помогли тебе деньги? Они у тебя раньше водились, но вот встретился тебе я на пути, и твои мозги из черепушки перекочевали в банку, а из банки в поделку, ну и? Толку от этих кругляшей? — старик покряхтел и перебрался на другую сторону очерченного на земле круга. — И я вынужден этим заниматься? Тратить драгоценное время на всякие глупости, а все почему? Почему я тебя спрашиваю? — Покачивающийся гигант сменил тональность хрюканья на два тона ниже. — И не говори. Чтобы в наше время заниматься наукой, нужен какой-нибудь шалопай вроде Ючгена, у которого шило в одном месте. Представляешь, он думает, что меня содержит, тратит, значится, на меня ресурсы — балбес, он ведь не умнее тебя, Дубина, именно так. Поставь вас рядом перед книгой, и разницы не будет никакой. Что один, что другой, сравнение даже не в его пользу, ты хоть тихий — правда же? — гигант затих, уставившись на своего хозяина пустыми глазами. — Не самому же мне о еде и крыше беспокоиться, приходиться терпеть таких выскочек, но чует мое сердце, скоро надо менять балбеса, этот слишком наглый стал. Значится, так, круг... Круг, символ на месте, песнь на месте, ключ есть. Нет, ты представляешь, — старик снова обратился к слуге, — он мне предложил рабов для магии в жертву. Кто я, по его мнению, такой? Значится, мне ножом махать, дабы прикончить пару сотен оборванцев, или его бестолковые помощники этим займутся? Да у них же в башке извилин, как у крысы, им ничего доверить нельзя, чтобы одного подобного тебе, Дубина, сделать, таких обормотов полсотни надо. Да и не люблю я все эти крики мольбы и... Ну, ты знаешь.       Старик переместился в центр круга и воткнул клюку в землю.       — Идите сюда, — приказал он четверке, стоявшей в стороне, — земля туда, вода в дальний угол, кровь налево, смерть здесь, — молчаливые фигуры разошлись по углам, встав в очерченные рунами треугольники.       — Тут под землей столько народу угробили совсем недавно, матерьял плохенький, но приемлемый, и возится не надо. Дубина, отойди-ка в сторонку, туда к стене встань, — старик порылся в карманах и достал черную кристаллическую пирамиду, которую вставил в захват на клюке, потом запустил руку за шиворот и извлек шар из такого же материала, зажатый со всех сторон полосами позолоченного металла.       Оба артефакта засветились ядовито-зеленым светом, шар подлетел в воздух и завис над головой мага, а пирамидка раскрутилась в захвате, превратившись в сверкающую юлу.       — Прости меня, Яростный, но цель моя стоит любых жертв, ежели при встрече ты плюнешь в лицо старому Шафту, я приму это.       Свечение перетекло вниз, отдав свою силу пентаграмме, символы на гранях запульсировали, выбрасывая вверх столбы энергии, свет расползался все шире, подбираясь к четверке, стоявшей по углам. Каждая из молчаливых фигур обнажила меч и направила его лезвием в центр; потоки магии взвились вверх, растрепав рваные капюшоны, под которыми показались белые кости черепов, безмолвно скалящихся застывшей навеки ухмылкой.       Несмотря на спешку, добраться до сада они смогли минут за двадцать, прыгать по мусорным кучам быстрее не выходило, это вам не пробежка по ухоженной пешеходной дорожке, в Амиладее чуть только зазевался, сразу угодил ногой в какую-нибудь яму с острой арматурой или обломками мебели. Витор справлялся с этой задачей намного успешней, перепрыгивая с крыши на крышу, а вот Сколотову приходилось быть осторожным, гребаные каблуки не предполагали такого способа передвижения, норовя соскользнуть с разбитой черепицы или разъехаться в стороны на подмерзшей земле.       — Клянусь, когда это все закончится, приделаю к ним шипы, будут первые альпинистские туфельки в мире.       — Что? — охотник обернулся на тихий голос напарницы.       — Ничего, чертыхаюсь себе под нос. Долго еще?       — За следующим поворотом последняя улица.       — Поднажмем!       Олег перемахнул через остатки стены, пробежался по относительно ровной площадке между домами и вырулил на прямую. Эта улица уже была ухожена — Цветы, как и большинство кланов, предпочитали держать близлежащие территории в относительной чистоте. Звуки масштабной потасовки доносились даже досюда — звон сталкивающегося металла и крики, уже привычная симфония городского боя, заставлявшая сердце биться, чаще разгоняя кровь по венам и заливая организм адреналином по самые уши.       — Будем живы — не помрем, правда, Витор?       — А-а-а... Да, наверное...       — Не обращай внимания, просто небольшой мандраж, — Сколотов заскочил в ближайшее здание и осторожно выглянул в окно второго этажа.       Сад находился в полноценной осаде, вот только атакующие были не простые. Основные ворота атаковал обычный отряд, десятка четыре хорошо вооруженных бойцов сколотили строй, закрывшись тяжелыми ростовыми щитами, и неспешно ломали ворота двуручными молотами. А вот со всех остальных направлений Сад штурмовала орда зомби, поначалу Сколотов принял их за рабов Сун-Ган, но, присмотревшись, обнаружил некие несостыковки с живыми людьми. Некоторые из ковыляющих фигур тянули за собой грязно-розовые кишки из распоротых животов, другим бойцам не хватало рук, ног или даже голов, что ничуть их не беспокоило. Мертвые тела неспешно приближались к стенам, собираясь под ними огромными толпами, сыплющийся сверху ливень стрел ими игнорировался, как и удары длинными копьями и алебардами. Олег выделил один отряд нежити, топчущийся в пределах прямой видимости: "Ну, и что вы будете делать, ручками стену не разобрать". В ответ на его мысленный вопрос несколько зомбаков в центре схватились друг за друга и, подергавшись в конвульсиях, рванули. Взрыв сотряс округу, уронив застигнутого врасплох Сколотова на пол.       — Что за херня? — Сольвейн поднялась, отплевываясь от накрывшей ее волны спикировавшей вниз штукатурки.       Подобравшись к своему наблюдательному посту, она оценила результат действий зомбошахидов. Целая секция первой стены из толстых металлических прутьев обрушилась, погребая под собой ошметки разорвавшейся нежити, гнутые стальные стержни прибили едва шевелящихся тварей к земле, превратив и так неказистое воинство в инвалидов, но тем было плевать на еще парочку недостающих конечностей или новые дыры в теле; зомби, разрывая себя на части, сползали с прутьев и продолжали хромать вперед, ко второй стене.       — Откуда они берутся? — Сольвейн обратила внимание на новую группу мертвецов, выползающих из переулка слева.       — Из канализации, — Винтс незаметно подкрался сзади, — я пробежался по верху и нашел место. На соседней улице развороченный люк вниз, вот оттуда и лезут, если поискать, наверно, найдутся такие же в других местах.       Сольвейн не стала заострять внимание на то, что своим неожиданным появлением охотник чуть не заставил ее намочить штаны, которых волшебница, в общем-то, и не носила, но лучше от осознания этого факта не становилось. Сейчас были актуальны немного иные размышления, а именно, что делать? Против подобной нежити, если следовать игровой логике, хорошо работали чисто магические касты, те, что наносили урон определенным типом энергии. Первым шел, само собой, свет, на втором месте тьма, на третьем смерть, и последнее, самое эффективное — некромантия, и так вышло, что атакующих спелов ни одного из этих разделов магии у нее не было. Можно было попробовать пожечь мертвецов огнем, но что-то подсказывало, что пылающие зомби будут ничем не слабее обычных.       — Витор, есть способ пробраться внутрь крепи? — охотник отрицательно покачал головой.       — А если только тебе?       — Может быть, удастся в одном месте перепрыгнуть с крыши на стену, но какой в этом смысл?       — Есть идейка. Эту орду нам не уничтожить, но можно убить кастера, я смогу его найти по магическим нитям, которыми он контролирует зомбаков, однако не факт, что нам вдвоем удастся его одолеть. Так что план такой: ты пробираешься в крепь и собираешь своих, может, даже Кайл вернулся, и ждете моего сигнала. Когда я обнаружу мага, пальну в воздух огненным шаром. Понятно?       — Да, но нам потребуется время.       — Ничего, в тенях посижу, главное, успеть, иначе вся эта орда завалит защитников мясом.       Витор сомневался недолго, в его глазах читалось беспокойство за проклятую, но спорить он не стал, тут же сорвавшись на быстрый бег и выскользнув едва заметной тенью в окно.       Сколотов скастовал заклинание и вошел в тень. Нити контроля нежити хорошо просматривались магическим зрением, и проблем с поиском пути не было, но встречаться с монстром, способным на такое, в одиночку — было неразумно. Олег не припоминал кастов, способных поднять целую армию, возможно, в ветке прокачки некромантии таковых и вовсе не существовало, даже учитывая необходимость постоянного контроля, орда зомби выглядела очень разрушительным оружием. Живучесть призванной нежити зашкаливала за все разумные пределы, уж отсутствие головы должно наверняка вырубать восставшего, но эти твари оставались функциональны даже по частям, отрубленные руки и ноги ползли к своей цели, невзирая на абсурдность происходящего.       Нити зеленой маны вели Олега к местоположению могущественного некроманта. Чем ближе он приближался к цели, тем больше тонких потоков сливались друг с другом воедино, образуя сначала бурные ручьи, а потом бушующие реки энергии. Объем задействованной маны потрясал воображение, ядовито-салатовый свет слепил глаза, вынуждая периодически переходить на обычное зрение, иначе идти вперед, не натыкаясь на стены, становилось невозможно. Кожу пощипывало от соседства с таким количеством некроэнергии, даже представить себе манипулирование подобными массивами изначально враждебной для живых силы было сложно. Почему она не растерзала кастера? Не подействовала, как на Олега, который только ценой концентрации всех душевных сил переносил соседство с небольшими источниками. Встречаться с существом, способным на такое, хотелось все меньше и меньше, но и отступить Сколотов не мог: в Саду множество беззащитных девушек, он не хотел даже думать, что с ними станет, пробейся эта гниющая армия внутрь стен.       Наконец потоки некроэнергии полностью слились в огромный тугой канат. Двигаться дальше не было смысла, и так понятно, что кастер за этим домом. Олег запустил в небо огненный шар и поспешно переместился на другую сторону улицы, спрятавшись между домами. Противник наверняка заметил сигнал, вспышка огня в сумерках наблюдалась очень отчетливо, так что оставалось уповать на тени и миражи. Несколько минут он просидел в абсолютной тишине, вздрагивая от каждого шороха, однако враждебный маг не стал заморачиваться маскировкой. Раздался грохот камней, и руины в стороне сложились внутрь себя, из облаков пыли выбежала огромная трехметровая фигура. "Это еще что за Франкенштейн?" — создание безумного некроманта имело человеческие черты, но по сути было гротескной поделкой. Сшитый из кусков человеческих тел монстр внушал неподдельный страх, на его лице горели два пустых, серых глаза, дергано мечущихся из стороны в сторону, частично зашитая пасть изрыгала зеленоватый пар. Бугристая, непропорционально маленькая голова некрочудовища была вдавлена в плечи, так что шеи практически не было видно.       Обведя взглядом улицу, существо захрюкало и опустилось на четвереньки, из-под огромных ступней брызнули вырванные камни брусчатки. В голове Сколотова за секунду пронеслись все известные ему ругательства: эта хреновина бежала точно к нему, снося по пути любые препятствия, не делая различий между хлипкими, покосившимися заборчиками и вполне целыми домами. Хрюканье приближалось, и пора было уносить ноги. Олег рванул вглубь переулка, но громогласный рев и гигантские куски зданий, сыплющиеся с неба, заставили его сменить курс. Петляя между развалинами, он отчаянно пытался оторваться от настигающей погони, но каждый раз, когда его путь смещался в сторону, чудовище впадало в бешенство, засыпая это направление булыжниками и ускоряясь. "Оно гонит меня к своему хозяину", — пронеслось в мыслях, однако осознание этого факта никак не повлияло на результат, любые попытки свернуть с пути, ведущему прямо к источнику некроэнергии, безжалостно пресекались, не оставляя беглянке никаких шансов.       Олег выбежал на небольшую площадку между домами, в самой середине которой стоял сгорбленный старичок в черном плаще, под ногами у него светилась ярко-зеленая пентаграмма. Четыре зловещие фигуры окружали мага со всех сторон, недвижимо удерживая двуручные фламберги с извилистыми лезвиями на весу.       — Добро пожаловать, ты же меня искала, — старческий скрипучий голос был немного ворчливым, но Олег не назвал бы его неприятным, он скорее походил на говор его старого учителя физики, дедуля был тот еще фанат своего дела и отстаивал пары около доски практически до самой смерти. — Ну, хватит со стариком в прятки играть, покажись уже.       Олег создал фантома немного в стороне, краем глаза наблюдая за монстром-Франкенштейном, вышедшим вслед за ним.       — Неплохо, совсем неплохо, — старик окинул взглядом фантома, одобрительно покачивая головой, — но хватит уже, — кристальный шар, висящий над его головой, слевитировал на морщинистую ладонь и едва заметно исказился, на момент превратившись в аморфную массу.       Сколотова выкинуло из теней как из пращи, а иллюзия в стороне бесследно исчезла.       — Нет, ну вы посмотрите, гляди, Дубина, и во что только молодежь одевается, это же ужас! — некромант наставительно поднял указательный палец вверх. — Негоже выставлять себя напоказ кому попало, вот мужа найдешь, и перед ним в таком наряде можно разгуливать сколь душе угодно, даже не можно, а нужно.       Соль вскочила на ноги и повесила на себя сферу льда, одновременно ставя барьер между собой и штопанной тварью. Первым порывом было обматерить мага, одновременно прожаривая молнией, но что-то подсказывало бесперспективность такого подхода:       — Позвольте поинтересоваться, уважаемый мастер, а что вы тут делаете?       — Хорошо, что сдержалась, хвалю, но думаю, на этот вопрос мне отвечать не имеет смысла.       — Вы работаете на Ючгена? Сомнительно, что кудесник такой силы может состоять в подчинении у обычного работорговца, — Сольвейн надеялась протянуть время до прибытия охотников, может, у молодцов Кайла найдется какая-нибудь суперстрела, способная повредить некроманту.       — Верно размышляешь, но о своих причинах я, пожалуй, промолчу, — старик перебросил сферу в другую руку и мельком коснулся воткнутой в землю клюки.       — Думаю, я сама догадываюсь, в чем дело — деньги? — Соль начала злиться, осознавая, что каждая секунда этой милой беседы может стоить еще одной жизни защитникам Цветов. — Золотые монеты — достаточная мотивация, чтобы заставить одного полоумного дедка убить полсотни безоружных девушек?       Старик на эту реплику ничуть не рассердился:       — Хорошо это, быть способным видеть мир с такой стороны, бросаться на чью-то защиту, на что-то надеяться, мечтать, таковы признаки молодости, быть безрассудным дозволено только вам, — Старик вздохнул и повернул голову к Франкенштейну, — слышишь, Дубина, что девушка говорит? Хочет меня пристыдить, вот тебя вели исключительно корыстные цели, потому-то все так вышло, — он снова обратился к Соли: — А тебе я вот что скажу, без толку это все, меня не переделать, злобный я старикашка, и жизни чужие не ценю. Значит, у тебя, моя дорогая, есть два варианта: развернуться и уйти подобру-поздорову или попытаться меня остановить и погибнуть. Так и только так.       "Больше ждать нельзя", — с рук волшебницы сорвалась ледяная стрела, а площадку заволок густой черный дым.       — Ну, покажи, на что способна.       Обогнув некроманта с другой стороны, она разрядила в него поток молний. Сверкающие разряды ударили в пустое место перед стариком, не причинив тому никакого вреда. Соль почувствовала, как ее ноги оторвались от земли и тело, влекомое невидимым захватом, отлетело назад, больно шлепнувшись о землю, вокруг из-под земли вырвались толстые костяные решетки, заключив ее в небольшую клетку.       — Неплохо, совсем неплохо, — завеса развеялась, затянутая в небольшой зеленый вихрь, образовавшийся на кристальном шаре. — Разносторонняя магия — большая редкость для природных магов, они все больше специалисты.       — И что теперь? — Соль попробовала клетку на прочность, ожидаемо белые магические кости не удалось даже поцарапать.       — Теперь моя очередь, — старик взял сферу в руки и сжал ее двумя пальцами.       Раздался треск электричества, сопровождаемый яркой вспышкой, на мгновение ослепившей Сольвейн, когда она протерла глаза, то обнаружила, что стоит в трех шагах от костяной западни. Дух молнии, висевший за плечом, разразился трескучей трелью и лопнул.       — Как интересно, — старик хлопнул в ладоши, заставив кристальную сферу воспарить в воздухе. — Интересный способ уклониться от проклятия, но второго заряда у этой магии, похоже, нет, попробуем еще раз.       "Проклятье, что-нибудь против проклятья", — паника быстро сменилась решительностью, у нее было средство. Ключ-активатор магии воды, несколько знаков и слов, и под ногами, пробив землю, показалась темная ямка с мертвенно-черной водой. Левая рука потяжелела и намокла, с нее скатывались тяжелые черные капли, падая точно в центр источника.       Старик вновь сжал сферу, и ладонь Сольвейн пронзила резкая боль, на подушечках пальцев сами собой открылись мелкие ранки, смешавшие кровь с черной водой, капли обратились в целый поток, уходящий под землю. Жертвенная заводь поглотила магию и исчезла, на прощание вспенившись низеньким фонтаном.       — Похоже, ты слабо владеешь этой магией, совсем слабо, на такое простое проклятие ее хватило, но что будет, если я запущу что-нибудь посильнее? — с видом получающего удовольствия от процесса проведения эксперимента ученого некромант поднял руку, направив ее в сторону волшебницы. Зеленоватое сияние от кристальной сферы перетекло в ладонь, образовав энергетическое кольцо, но каст прервался. Старик удивленно смотрел на закованную в лед конечность.       — Оля, беги, я его задержу, — перед глазами мелькнула волна серебристых волос.       — Алиса, надо...       — Нам его не победить, — перебила ее ледяная волшебница, — тебе придется отступить, со мной ничего не случится.       — Не торопитесь, — старик сжал кулак, и лед осыпался на землю, — к чему паника, я же не изверг какой, гробить такой талант. Можете считать, что победили, — некромант схватился за клюку и выдернул ее из земли; пентаграмма тут же погасла, а пирамидка, бешено вращающаяся на вершине, постепенно замедлилась и остановилась. — Все, видите? Топайте по своим делам, молодые.       — Почему? — Соль не удержалась от вопроса, ошарашенная неожиданной развязкой.       — Не почему, — старик, ворчливо приговаривая что-то себе под нос, убирал кристальную пирамиду в карман, — вот еще что, рядом со мной все эти фокусы сигнальной и шпионской магии не работают.       — Сигнальной... — догадка пронзила разум, и Сольвейн рванула прочь от некроманта.       Лисвэн осталась на месте, провожая убегающую волшебницу взглядом:       — Если при нашей возможной следующей встрече ты, старик, будешь заниматься чем-то подобным, она тебя не простит.       — К чему мне ваше, детки, прощение. Растите, становитесь сильней, а то в этом поколении уже и сражаться за род людской некому, так и пропасть недолго, — старик оперся на клюку и сгорбился, как будто постарев еще лет на сто. — Ты сама-то в курсе, кто такая?       Лисвэн развела руками.       — Понятно, не знаешь. Я немного читал о подобных, но те дневники время не пощадило, хорошо это или плохо, что вы вновь народились, там посмотрим.       Не сказав ни слова, ледяная волшебница исчезла в вихре снежинок, обдав морщинистое лицо старика морозным ветром.       — Ладно, Дубина, пойдем, что-то в городе шумно стало, пора искать новое место. Пусть нас проклинают, сколько хотят, это неважно, правда ведь? Ежели у нас получится, все простится, а если не простится, то и хрен бы с ним, главное, дело сделано.       Пробежав метров двадцать, Сколотов остановился. Сигнал от часового, нападение на "Лунь".       "Мать твою, сколько их там?" Олег от отчаяния до крови прикусил губу, он не успеет, никак не успеет, способа так быстро вернуться просто нет.       — Эй! — рядом с крыши спрыгнул Кайл с двумя охотниками. — Мы...       Сколотов схватил его за грудки и затряс как тряпичную куклу:       — Быстро, сейчас же бегите к "Луни", на них напали, без разговоров, может, вы успеете!       — Но...       — Некромант ушел, связи больше нет, зомби должны были отрубиться! Пожалуйста, Кайл, не тяни время!       Лидер охотников не стал спорить, только махнул своим людям рукой:       — За мной! — фигуры с окружающих крыш размазались в темноте, спеша угнаться за своим командиром. От основной группы отделилась всего одна тень, направившаяся в строну Сада.       Олег несся со всех ног. не разбирая дороги, главное, удержать направление, а насколько опасным будет путь, его уже не волновало. Несколько серьезных падений и распоротая об торчащую из стены арматуру рука не удостоились даже секундной остановки, восстановление быстро остановило кровотечение, а на большее времени нет. Пересохшие губы, подрагивая, шептали одну-единственную фразу: "Только продержитесь, Винтс, продержись, мы скоро".       Знакомые дома пронеслись мимо, вот тот узнаваемый закуток, расчищенная улица и... Сколотов замедлился, на земле перед входом в "Лунь" лежали мертвые тела, пробитые стрелами, какие-то грязные оборванцы в потертых шкурах и с плохоньким оружием.       "Но боже мой, как же их много!" На входе груда тел закрывала треть проема.       Он развеял хождение в тенях и подошел к стоящему снаружи охотнику:       — Витор? — молодой лучник был не в себе, бледное лицо искажала гримаса боли, душевной боли. Охотник сжимал рукой плащ прямо напротив сердца, побелевшие пальцы впивались в ткань, скребя по кожаной броне за ней. Он отвернулся, прикрыв лицо капюшоном.       — Соль, может, тебе не надо... Не надо заходить.       Сколотов перемахнул через гору трупов и оказался в залитом кровью зале. Выродков в шкурах тут было немерено, в самых разных позах наемники приняли смерть от рук отчаянно сражающихся защитников, сгрудившихся в дальнем углу, там была дверь, ведущая к комнатам Цветов. Они были тут все, оставшиеся после боя бойцы, даже тяжелораненые заставили свои изувеченные тела встать и взять в руки оружие. Все как один последние защитники "Луни" приняли свою смерть, не сделав ни единого шага назад. Винтс лежал впереди, на теле ветерана не осталось живого места, проткнутый десятки раз, он отбивался до последнего, избитый, израненный, воин орудовал мечом, отправляя противников на тот свет десятками, но силы были слишком не равны. За ним лежал охотник Кайла с пустым колчаном стрел; в бешенстве захватчики отрубили ему обе руки, прибив тело к полу выщербленным мечом.       Олег аккуратно обошел убитого друга и сделал шаг по направлению к проему, но стоявший рядом лидер охотников перегородил ему путь рукой.       — Тут уже ничего не поделать, не надо тебе этого видеть, — проклятая подняла взгляд, встретившись с угрюмыми глазами Кайла, тот продержался всего несколько секунд и, сдавшись, отступил в сторону.       Худшие кошмары стали для Олега явью, когда он ступил в небольшое помещение, служившее Цветам чем-то наподобие общей гостиной для своих. Мир перед глазами поплыл, и черная завеса накрыла взор.       "Люди на такое не способны, не должны быть способны, они же не монстры, не порождения бездны, они такие, как я, ходят, дышат, у них бьется сердце, у них должна быть душа".       На негнущихся ногах Сколотов подошел к стене и опустился на колени, дрожащая рука прошлась по пропитанному кровью белокурому локону, а потом аккуратно подхватила изувеченную женскую руку с отрезанным пальцем. Ком горечи подкатил к самому горлу, вырвавшись изо рта низким полухрипом.       — Как... как же так? — Олег, пошатываясь, поднялся на ноги. — Пантерыч, найди мне его, я знаю, ты можешь, не знаю, как ты это сделал в прошлый раз, по запаху или еще как, — на плече заворочался предметный дух. Чувствуя настроение своей хозяйки, он шипел и рычал. — Кольцо, у него мое кольцо, найди! — Сольвейн пылала в огне и в душе, и наяву, оранжевые языки пламени вспыхивали на коже, перекатываясь по всему телу, а внутри всепожирающая ненависть превращала ее сознание в пепел. Горе боролось с яростью, сливаясь в гремучий взрывоопасный коктейль.       — Прости меня, Царита, это моя вина, это я виновата, простите меня, девочки, я оказалась так бесполезна, но сейчас... Сейчас время стереть с лица земли эту тварь, — Пантерыч потянул свою хозяйку на выход, и Сольвейн последовала за ним, ныряя во тьму.       Тени шептали и плакали, мягкими прикосновениями охватывая тело, но Сколотов не хотел жалости, ему не нужно было сопереживание, он жаждал крови, желал увидеть этого ублюдка корчащимся от боли, свершить месть своими руками. Далекое эхо, едва различимый голос взывал к нему из тьмы, Диана хотела попасть в этот мир, хотела разделить душевную боль со своей любимой, но Олег не пускал ее. Сам не понимая, как это делает, он заблокировал канал связи с пустотой, и только отрывистые отголоски доносилось из мира теневой волшебницы.       Развалины домов проносились мимо, Пантерыч уверенно держал направление, ведя свою хозяйку по самому короткому пути. Мусорные завалы, разбитые стены преодолевались в один прыжок, ничего не замечая и не замедляясь, путница теней бежала вперед, ориентируясь по тонкой нити смрадной вони убийцы. Изо рта вырывались клубы пара, ноги ныли от нагрузки, прерывистое дыхание вырывалось из легких рваными порциями, но Олег готов был угробиться до полусмерти, лишь бы не отпустить эту тварь.       Наконец цель была достигнута: перемахнув через низенький заборчик, Сколотов увидел отряд, спешно уходивший в сторону земель Сун-Ган. Оборванцы в грязных шкурах и потертых кольчугах, отбросы даже среди наемников, но их было слишком много для обескровленной сражением стражи "Луни", сил отбиться не хватило. Винтс сделал все что мог, он знал, что ждет девушек в случае его поражения, прекрасно знал, сражаясь до последнего, израненный, обескровленный, он продолжал стоять. К сожалению, в реальности герои далеко не всегда побеждают, а злодеи не всегда получают по заслугам, однако эта несправедливость в людских руках, а конкретно сейчас — в его руках.       Молния скосила ряды отступающих наемников, эти мрази его не интересовали: "Пусть просто сдохнут, важен только один, тот, на кого указывал Пантэрыч". Олег ясно видел его, грязный лохматый ублюдок, медленно разворачивающийся на треск электрических вспышек, его лицо отпечаталось в памяти Сколотова теперь уже навечно. Сморщенная, покрытая рубцами рожа, с расплющенным носом и мелкими невыразительными глазами, улыбалась, выставляя напоказ ряд кривых, подгнивших зубов. Серебряный отблеск скользнул под ноги, и он со всей силы врезался в прозрачную стену. Отступив назад, Олег почувствовал такую же преграду сзади. "Чертова ловушка, как будто в стеклянной колбе оказался", — Сколотов ударил по барьеру кинжалом, но результат оказался нулевым.       — Тише, шлюшка, тише, — наемник мерзко захихикал, — подходящая обертка для такой, как ты, и видно неплохо, и не брыкается, — он прижал грязные ладони к барьеру. — Ух какая цаца, жаль, с собой не забрать. Хехе, Ючген подробно объяснил, как это штука работает, магию свою можешь и не пробовать, эти стенки не пробить, пока сами не исчезнут.       Сольвейн со всей силы резанула кинжалом, но его оттолкнуло, будто пружиной.       — Хехе, что, за свою подругу-сучку мстить пришла? Я с ней был особенно вежлив, как она сладко стонала, — ублюдок мечтательно закатил глаза.       Запертая магией девушка сделала пасс руками, соединив их вместе.       — Что, все-таки решила попробовать? Ну давай, старайся, а мне, пожалуй, пора, с сегодняшнего дня я состоятельный человек, думаю, у Ючгена найдется парочка шлюх, дабы основательно с ними поразвлечься, а то твоей подружки надолго не хватило, ну да сама понимаешь — спешка. Можешь утешиться тем, что когда я займусь самой сиськастой, буду представлять тебя, большая честь, цени, — наемник развернулся, чтобы уйти, и не увидел, как лицо проклятой застыло маской, а ее губы растянулись в хищной усмешке.       — Ну уж нет, придется тебе задержаться, по-моему, я задолжала одному червю адские муки, — Соль развернула кинжал клинком вниз и вогнала в свою ногу.       Наемник споткнулся и упал:       — Что за?..       Вытащив лезвие из раны, она нанесла новый удар; кровавые капли брызнули в стороны, сопровождая каждый новый замах багровыми всплесками.       — Бля, что это? — Холера, подвывая, закатался по земле, баюкая совершенно целую ногу. — Что ты сделала, сука?       — Это только разогрев, мразь! — рука сменила хват, и окровавленный кинжал воткнулся в плече, Соль медленно провернула лезвие в ране, усилием воли подавив собственный крик. Зеркало боли передавало только часть болезненных ощущений человеку, связанному с основной целью заклинанием, так что приходилось мучить себя в два раза сильнее, чтобы ублюдок не смог уйти.       — Сколько ты там говорил, эта стеночка продержится? — Сольвейн не без удовольствия смотрела на корчащегося наемника. Они кричали в унисон, но болевой порог выродка оказался ниже.       Исцеляясь и калеча себя снова и снова, она тянула время, барьер медленно таял, час расплаты приближался. Осознавая происходящее, Холера пытался уползти от безумной проклятой, но каждая попытка заканчивалась очередной вспышкой боли, руки подламывались, и он падал лицом в грязь.       — Сучка, чтоб тебя!       — Сейчас мы с тобой познакомимся поближе, — проклятая прильнула к истончающемуся барьеру, в ее глазах пылало кровавое пламя, обещая бесконечную боль и страдания.       Хлипкая преграда со звоном лопнула, выпустив залитое кровью чудовище на волю. Сольвейн прыгнула вперед, прижав грязного наемника к земле.       — Ну, и что ты сделаешь сучка? Что ты можешь? Сиськами меня задушишь? Я кха-ха, сам тобой займусь, будешь верещать не хуже подружки, — Холера матерился, брызгаясь слюной во все стороны, но вырваться из неожиданно сильного захвата не мог.       Ничего не ответив, проклятая извлекла из воздуха странный нож с многочисленными крюками на лезвии, в рукояти которого сверкал кроваво-черный камень. Кинжал пробил плечо наемника. Соль положила ладонь поверх костяной рукоятки и надавила вниз, загоняя металл глубже в рану.       — Херово у тебя с фантазией, сучка. Пощекотать меня решила?       Сольвейн молчала, продолжая удерживать его на земле, молчала и ждала.       — Ей, ты там заснула, что ли? Пусти, и я обещаю тебе массу приятных ощущений, узнаешь, что такое настоящий мужик, хехе.       Время шло, наемник заворочался, опасливо поглядывая на кинжал.       — Ждешь, пока я от кровопотери сдохну?       Слабое трепыхание переросло в дрожь, грязные пальцы Холеры заскреблись по земле.       — Что ты делаешь? Отвечай, сука, что происходит?       Сольвейн наклонилась ниже:       — Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты появился на свет.       Наемник глухо замычал, пытаясь вырваться из захвата, в его глазах появился страх, направленный на рукоять кинжала, все сильнее наливающегося багровым сиянием.       — Пусти, пусти меня, тварь!       Он дергался, раздирая спину о камни мостовой. — Убери его! — спазмы сотрясали тело наемника, он рвался, кричал, хрипел, содранные в кровь пальцы скребли по земле, на которой виднелись глубокие царапины и остатки ногтей.       — А-а-а, не-е-ет, хватит, перестань, убери, убери!       Крик перешел в вой, а потом в жалкий скулеж.       — Вспоминай, — Сольвейн орала ему в лицо. — Вспоминай, они просили тебя о пощаде?! Вспоминай их лица тварь, ты должен помнить их, каждую оставшуюся секунду своей никчемной жизни, беззащитные девушки, ты их убил, и я заставлю тебя пожалеть, я устою тебе ад!       Багровый свет кристалла горел, как яркая звезда, освещая темную улицу болезненно-красным светом, крик наемника превратился в сиплое шипение, он сорвал горло, но не мог перестать рвать связки, боль впиталась в саму его суть, пропитала каждую клетку тела, поселилась в разуме и духе, захватила сердце ледяной хваткой ужаса.       — Убей... Убей меня, прошу, хватит, убей!       — Нет, ублюдок, ты будешь жить, пока осознаешь, что происходит, он не даст тебе сдохнуть, и для него нет пределов, не существует понятия — слишком много боли.       — Прости, простите меня, я... А-а-а, дай мне умереть.       Сольвейн держала кинжал железной хваткой, уже не беспокоясь об остальном. Окровавленные руки наемника скребли по собственному лицу, сдирая кожу, он рвал на себе волосы, выламывал зубы, уже еле соображая, кровавые слюни изливались изо рта, прерывая сипение булькающими звуками. Она смотрела ему в глаза и ждала, ждала одного-единственного момента. Вот любая осмысленность во взгляде пропала, зрачки расширились, а за ними оказалась пустота, человеческая личность исчезла, стертая безумной агонией. Теперь это был всего лишь верещаший кусок мяса, нет смысла мучить гору плоти. Один удар — точно в хаотично вращающийся глаз — избавил существо от страданий.       Сколотов без сил опустился на землю. Кинжал, созданный из лезвий и кристалла вожака недоволков, потух, металл почернел и осыпался гнилой трухой, оставив только камень. Идеальный инструмент пыток. Олег, получив его, и не знал, зачем подобная гадость может пригодиться, но природная запасливость отыскала место опасной игрушке в инвентаре.       "Вот зачем ты был нужен, иногда недостаточно убить человека единожды, хочется, чтобы он сдох раз сто, для этого ты существуешь?" — он вздохнул и уже собирался отправить камень обратно, когда от него отделилась крохотная частица. Сколотов повертел кристалл, на нем не было никаких сколов, все такой же идеально ровный. Подняв багровый осколок, он поднес его к глазам. "Семечко, странно, — спрятав неожиданное приобретение, Сколотов провел рукой по лицу. На ладони остались капли влаги: — Неужто дождь начинается?"       Он поднял глаза к небу, но то было чистым; еще несколько капель упали вниз, раздался тихий всхлип. Тело рыдало, соленые слезы лились обильным потоком, щедро поливая ладони, его потряхивало, но внутри царила пустота. Олег не мог в этот момент прочувствовать связь со своей физической оболочкой, Сольвейн имела возможность немного притушить горе через слезы, он — нет. Сколотову оставалась холодная пустота внутри, пустота и всепоглощающее чувство вины. Взгляд волшебницы бессмысленно уперся в серую стену напротив и застыл в тишине, прерываемой редкими всхлипами.       Сзади подошла сформировавшаяся из теней женская фигура и сжала недвижимую волшебницу в объятиях.