Детская игра

— Я хотел бы начать с того, что мне очень жаль. Простите меня. Если бы это был кто-то другой, Сэм был бы потрясен одной этой фразой. Однако речь идет о Питере, который, в самом деле, абсолютно всегда напрасно извиняется. Количество раз, когда он по сто раз извинялся за самые незначительные ошибки, можно было бы считать бесконечным, хотя Сэм понимает, что это скорее всего просто такой характер. Мальчишку мог бы сбить автобус, и он бы и тогда извинился перед водителем за причиненные неудобства. Но важно было помнить, что одновременно с этим он также добросердечен и решителен, и он буквально гребаный Человек-Паук — и на минутку, каковы были шансы, что бездомный ребенок, которого Клинт встретил в магазине на углу, является паукообразным мстителем, которого они искали все это время? Бессмыслица какая-то. Теперь все выжидательно смотрят на Питера, и пауза между ними болезненно затягивается. — Простить за что? — в конце концов, говорит Стив. — Это… сложно, — отвечает Питер, нервно постукивая пальцами по колену. Но Сэм уже знает, о чем пойдет речь. Парень много думал об этом, и теперь, наконец, решился рассказать команде о своем Альтер-эго. Самое хорошее в этой истории, что подросток принял это решение совершенно самостоятельно. Конечно, он посоветовался с Клинтом и Сэмом об этом, когда они вместе смотрели Netflix поздно вечером (Клинт предложил им это, чтобы помочь ребенку снова спокойно проводить время с ними, и это сработало довольно хорошо. К концу серии он сопел в бок Сэму), но в конечном итоге это была его идея, и это определенно шаг вперед. Сам он, Клинт, Наташа и Тони восприняли эту новость очень хорошо — тот факт, что Клинт случайно подобрал Человека-Паука, не так уж и удивителен, если подумать, — но Уилсон не может быть уверен, что все остальные подумают также. И это самое плохое. Хотя он подозревает, что Стив будет единственным, кто до последнего будет доказывать, что это не случайность, а вот Брюс захочет провести массу исследований, прежде чем он поверит во все, Тор скажет Паркеру, какой тот великий воин или что-то в этом роде, ну, а Баки, скорее всего, вообще никак не отреагирует на эту новость. Но и тут все могло пойти не совсем так, как он рассчитывал. Вполне могла случиться колоссальная коллективная путаница. Этого тоже следовало ожидать. Питер, может быть, и был Человеком-Пауком, но на деле никто не смог бы рассмотреть в этом хрупком юноше настоящего линчевателя. Человек-паук болтлив, а Питер молчалив. Человек-паук постоянно крутился по всему Куинсу, влезая во все, а Питер же застенчив. У этих двоих было не так уж много общего. За исключением всей этой «паучьей силы», конечно. — У нас есть время, — мягко говорит Стив. — Ты можешь этого не делать, если хочешь, — шепотом произносит Клинт, придвигаясь чуть ближе к Питеру и кладя руку ему на колено, чтобы успокоить, — и, если будет слишком тяжело. Не думай, что ты обязан. Питер смотрит на руку лучника, а затем на его лицо. — Я в порядке, — говорит он ему, и дрожь ясно слышится в его голосе, пусть он и старается храбриться. — Просто нам нужно поскорее покончить с этим, верно? — Верно. Может быть, это в Клинте говорят отцовские инстинкты, но с ребенком он действительно ведет себя по-другому. Тони, с полным ртом сэндвича с говядиной, сидящий на рваном пуфике, кивает головой. — Мы готовы ждать столько, сколько тебе нужно, — все же говорит он, хоть и половина слов не понятна из-за того, что он не успел прожевать. — Мы ведь не возражаем, правда? — Конечно, нет! — басом объявляет Тор, при этом глуповато улыбаясь, что не удивительно: кажется, тот вовсе не замечает напряжения в комнате. — Я кое-что от вас скрываю, — начинает Питер. — И я… действительно сожалею. Что… что не сказал вам раньше. Я… мне очень жаль. — Я начинаю нервничать, — бормочет Брюс и потирает руки. — Ты что, собираешься сделать каминг-аут? — спрашивает Баки, ухмыльнувшись. Питер нервно хихикает, и напряжение в комнате немного спадает, сменяясь тихим коллективным смехом. — Нет. Нет, это кое-что другое, — бормочет он. — Не торопись, Пит, — говорит Сэм, надеясь не допускать вновь висящего напряжения в комнате. Ничто так не тревожит человека, как тишина в комнате, смешанная с напряжением. Даже Сэм начинает нервничать, хотя это не ему надо было в чем-то признаваться. Пацан втягивает воздух так громко, что Сэм невольно поджимает губы. — Я Человек-Паук. На комнату вновь обрушивается тишина. Напряжённая атмосфера вновь застигает всех врасплох, нагнетая. И если в своих нервных клетках Уилсон был уверен, то за Питера он действительно переживал. Пока все молчали, ребенок становился все более грустным и неуверенным в себе. Клинт почти сразу же улавливает тревогу Питера. Голос мужчины прорезает напряженную тишину. — Я горжусь тобой, Пит, — негромко говорит он. — Что? Все взгляды устремляются на Стива. И Сэм прикусывает губу, моля Бога, чтобы суперсолдат не стал тупить и отрицать все. Он не хотел, чтобы ребенок в конечном итоге подумал, что ему не стоило признаваться им, раз его не поддержали и отвергли. Это был бы шаг на пять миллионов миль назад. — Ты Человек-Паук, — повторяет Баки, кивая. — Всегда думал, что в тебе есть что-то… паучье. — И что это значит? Баки пожимает плечами. — Пауки — это круто, так что просто комплимент. Теперь ребенок улыбается. Обычно молчаливый Барнс, не вступающий ни с кем в дискуссии, сейчас спасал положение, как никто другой. И Сэм может только надеяться, что другие заметят, как Питеру становится от этого легче, и поэтому следует его примеру. — В этом есть смысл, — наконец говорит Брюс. — Хоть и не было официального подтверждения, но я слышал что-то о том, что Человек-Паук… вернее, ты… обладаешь быстрой регенерацией. Когда ты только появился в башне, твои синяки зажили куда быстрее, чем следовало бы. Такие гематомы, как у тебя, обычно исчезают через пять-десять дней, но твои полностью исчезли на третий. Это подтверждает многое. Как быстро ты исцеляешься? — Не сказал бы, что считал и придавал этому какое-то значение, — отвечает Питер, пожимая плечами. Брюс прищуривается. — Хм. Конечно, Брюса больше интересует научная сторона вопроса. Конечно. Нет никаких сомнений, что он планирует исследовать его способности еще больше. Тот факт, что Питер признался в том, что он тот самый герой, по-видимому, даже не имеет для него значения. — Что? — снова говорит Стив. — Почему ты ведешь себя так, словно ты отрицаешь это, Кэп? — громко спрашивает Тор. Он встает с дивана и похлопывает массивной рукой по плечу Питера, улыбаясь. — Ты достойный союзник и в маске, и без нее. Мы гордимся тем, что ты рассказал нам об этом. — Ты такой милый, Тор, — замечает Тони. — Как… щенок, — задумчиво замечает Наташа. Тор на это открыто заявляет: — Я люблю щенят! Они такие маленькие. — Ты Человек-Паук, — медленно повторяет Стив. Суперсолдат даже не прислушивается к разговору (не относящемуся к теме), слишком поглощенный новой информацией, чтобы вслушиваться в происходящее. — Ты. Человек-Паук? Настоящий Человек-Паук. Питер нервно чешет затылок. — А в чем проблема? — спрашивает Тони. — Он просто… просто не похож на Человека-Паука. Вообще, — Стив садится на диван, упершись локтями в колени и подперев голову руками, на этот раз он смотрит прямо на Питера. — Человек-Паук такой разговорчивый. Он же повсюду во все влезает. И так часто мельтешит под ногами, что это приводит меня в бешенство. Ты просто… не такой, как он. Два абсолютно разных человека. — Я знаю, — говорит Питер, нервничая еще сильнее. — Человек-паук пропал около года и двух месяцев назад. Все думали, что он умер. — Я все понимаю. Простите. Баки предупредительно сжимает зубы: — Стив. Блондин снова откидывается на спинку дивана. Сэм не думает, что тот выглядит сердитым — возможно, просто немного раздраженным, учитывая масштаб того, что он узнал. — Я не сержусь, что он… что ты… перестал быть Человеком-Пауком, Питер. И я знаю, что это совершенно… — тут он замолкает. Потирает лицо. Проводит рукой по своим густым волосам. — Не знаю, как бы сказать. Я просто изо всех сил пытаюсь понять. Почему ты не подумал рассказать нам об этом, когда поселился здесь? Неужели ты думал, что мы тебе не поверим? Что мы тебя отвергнем? — спрашивает он. Пальцы Питера снова начинают нервно выстукивать что-то на коленке. — Это… так произошло. Просто… Кое-что случилось, когда один важный мне человек случайно узнал об этом. Кое-что случилось и… это заставило меня чувствовать себя ужасно, особенно из-за того, что я Человек-Паук, понимаете? На этих словах у Сэма внутри все переворачивается. Значит, его подозрения верны — он не уверен, рад этому или нет. По тому, как заметно напрягается Клинт, Сэм догадывается, что он уже знает об этой истории. — Ты можешь не говорить нам, если это слишком, — мягко говорит Наташа. — Это была моя тетя, — говорит Питер, и у него перехватывает в горле. — Моя тетя Мэй. Она удивительная женщина. Работает в больнице. Не самый лучший повар, правда, поэтому мы часто ходили куда-нибудь поесть, но я не возражал. Она знала, как сильно я люблю дешевую китайскую еду, поэтому мы ели ее почти каждый вечер. Окно в моей спальне всегда было не заперто, понимаете? Чтобы я мог легко входить и выходить на патрулирование. Только вот однажды вечером, когда я вернулся домой — было очень сыро, шел дождь, и я не смог патрулировать долго, а когда вернулся, — окно было заперто. Наверное, она зашла в комнату перед тем, как уйти на работу, и решила закрыть его. И я не виню ее за это, потому что она просто хотела убедиться, что никто не вломится в дом. Это ведь абсолютно нормально. Она же не знала, что я специально его открыл. Так ведь? — Точно, — бормочет Брюс. — И вот в то утро, Мэй сказала мне, что будет на работе до следующего дня. Им в больнице не хватало персонала. Поэтому я просто подумал, что ничего не случится, и поднялся по лестнице, чтобы войти через дверь. Мне повезло, что на лестнице и в коридорах никого не было. Иначе было бы трудно все объяснить. Он издает тихий смешок. — И тогда я отпер дверь. На мне не было маски. А она… она была прямо там! Прямо на кухне, готовила себе чашку кофе в пижаме. Наверное, оказалось, что им не потребовался дополнительный персонал, но мне об этом она не сказала. Да и зачем ей это? Не было никакой причины предупреждать меня, что она будет дома. И… и я просто закрыл дверь. Я был в панике. Не знал, что мне делать, как все объяснить. Я… наверное, я просто был так напуган… и растерян. Думал, что она меня возненавидит. И так и случилось. После всего, что ей пришлось пережить — после того, как она потеряла всех, кто был ей дорог, — она этого не заслужила. Я… Он останавливается и трет глаза. Делает глубокий вдох. — Я так испугался. А она… вдруг вышла из двери, посмотрела на меня через свои маленькие очки для чтения и спросила, что на мне надето. Да и что я мог сказать? Косплей? Гимнастический костюм? Я не мог сказать ничего, что могло бы объяснить это, кроме правды. Так что… вот что я ей сказал. Я сказал ей: «Я Человек-Паук». И все. Она была так зла. Так сильно зла… Заперла меня в моей комнате и сожгла костюм в камине. Думаю, ей просто хотелось контролировать ситуацию. Наверное, я должен был позволить ей это сделать. Но я тогда просто сломал замок своей двери, как раз, когда она разбивала мои веб-шутеры молотком. Долбанным молотком. Теперь его дыхание становится прерывистым, и сердце Сэма переполняется сочувствием к мальчику. — Пит, — шепчет он, — Пит, ты в порядке. — Ты можешь остановиться, — обеспокоенно предлагает Стив. — Нет. Нет. Это еще не вся история. Я уже почти закончил, — Питер трет глаза, а потом горло. — Она кричала. В течение длительного времени. И я позволил ей это. Думал, что заслужил. Думал, что через месяц или около того все забудется, все будет хорошо. Но… так ведь только в фильмах происходит. На самом деле все было просто отвратительно. Она все ещё была так зла и… сказала, что ей нужно время. И я ушел. Я взял сумку и те деньги, что у меня были, — а их было не так уж много. Наверное, около двадцати долларов. В итоге я ушел, чтобы дать ей время. Дать ей немного остыть. Я подумал, что если я сделаю это и вернусь немного позже, то мы сможем поговорить об этом как следует. — Но она не пустила тебя обратно, — обреченно продолжает Тони. Взгляд Питера опускается в пол. — Нет, и через месяц я перестал пытаться. Боже. Так вот почему он так боялся сказать им, он боялся, что они отвергнут его, как это сделала она. Боже. — Господи! — Брюс растеряно проводит по лицу. — Боже. Мне очень жаль, Питер. Клинт кладет руку на поясницу Питера и повторяет. — Мы гордимся тобой, Пит. Сэм же ничего не говорит. В его груди после этой истории образовалась зияющая дыра, потому что он не мог представить, как маленький пацан мог все это пережить. Особенно то, что единственный оставшийся в живых родственник может не захотеть тебя видеть. Выгнать из собственного дома. И он просто не может себе представить, как кто-то мог вообще так поступить. Конечно, это большое открытие — и шок при таком вполне может быть, как и крики. Но отвергнуть своего ребенка, даже не поговорив с ним толком? Выгнать из дома просто потому, что ты не хочешь о нем волноваться? Оставить его на улице в таком одиночестве и страхе? Как она может жить с этим на душе? Значит, это и есть тот самый гнев. Его голос, кулаки, ноги дрожат вместе с ним. — Я просто… — выдавил он из себя. — Мне очень жаль, Питер. Я не могу себе представить, каково это было… пройти через все это. Спасибо, что нашел в себе мужество рассказать нам об этом. Питер снова смотрит себе под ноги. На глазах у него наворачиваются слезы. — Я просто смирился. — Ты смелый парень, — говорит Стив. — Особенно потому, что ты смог рассказать нам. Спасибо, — легко продолжает за ним Баки. — Это доблестная история, — басит Тор. Он улыбается Питеру, пытаясь хоть как-то утешить его. — Ты достойный и решительный воин. Ребенок смущенно улыбается. Как будто с его плеч свалился груз в миллиард тонн. — Спасибо, ребята, — говорит он, — за все.

***

После этого все становится… намного лучше, на самом деле. Можно с уверенностью сказать, что все они были абсолютно восхищены его нечеловеческими способностями. Теперь, когда он раскрыл всю правду, он использует их гораздо чаще. Клинт даже провел с ним игру, заключающуюся в бросании предметов в его голову, чтобы проверить его рефлексы. А Тони любил приклеивать вещи к потолку и просить его принести их, — и Питер не мог сказать, что он возражает. В конце концов, Тони предлагает ему собственную комнату в башне еще раз, и Питер с удовольствием ее принимает. Потому что это предложение уже было равносильно тому, чтобы остаться в башне навсегда. Это было серьезным решением для него, но он решил довериться Мстителям. Именно об этом он думает, сидя за кухонным столом в семь утра, когда на планшете перед ним играет повтор фильма «Уилл и Грейс», а в руках у него чашка горячего кофе. Снаружи дождь барабанит по оконному стеклу, и первые лучи солнца окрашивают небо в золотой на фоне черной тучи. В башне тихо и жутковато так, что, когда Клинт входит на кухню, распевая Богемскую Рапсодию, Питер чуть не падает со стула от облегчения. — Доброе утро, — говорит он и ставит на паузу фильм. — Утра. Это «Уилл и Грейс»? — Ага. — Хороший вкус, — Клинт открывает холодильник и достает пластиковый контейнер с остатками пиццы, оставленной там после вчерашнего ужина. — Почему ты встал так рано? — А ты почему встал так рано? — Не мог уснуть. Питер выключает планшет и отодвигает его в сторону. Он протягивает руку через кухонную стойку и крадет кусочек пиццы из контейнера. Ветчина с грибами — одна из его любимых начинок. — То же самое, — говорит он, откусывая зубами кусок пиццы. — И с чего вдруг? — спрашивает Клинт. По правде говоря, Питер просто слишком много думал о том, что мог бы переиграть все с тетей Мэй. Может быть, даже сходить к ней и поговорить. А еще думал о той глупой собаке, которую встретил на улице и забыл о ней уже давно. «Странно, — думает он, — думать о том, как далеко он зашел с тех пор, как Мэй выгнала его». Но вместо этого он говорит: — Выпил слишком много кофе. (Иногда бывает трудно объяснить свои чувства.) — А, знаю, что ты имеешь в виду, Пит, — говорит Клинт, посмеиваясь. Теперь, когда его кусок пиццы съеден до корочки, остальное он ест медленно. — Не пей слишком много кофеина за два часа до сна. Стив постоянно мне говорит это. — Ладно, ладно, — быстро соглашается Питер и пренебрежительно машет рукой. — Это не имеет значения. Лучше буду есть холодную пиццу с тобой, чем спать. — Это так странно. — Это ты странный. Клинт подпирает рукой подбородок и смотрит на Питера теплым взглядом. — Ты слишком много думаешь. Я вижу, как эти шестеренки в твоем мозгу крутятся и крутятся, — затем он кивает и наклоняет голову влево. — Пенни за твои мысли, малыш.  — Господи, да ты просто ходячее клише. — Возможно. Питер вздыхает и опускает глаза на стойку. — Я встретил собаку, когда был бездомным. — И что же? — мягко подталкивает Клинт, поощряя его на большее. — Я никогда не называл ее по имени, просто думал о ней, как о собаке, — он берет еще один кусок пиццы, просто чтобы немного снять напряжение в комнате. — У нее черная шерсть и светлая морда. Как будто его окунули в горшок с медом. И я помню, как кормил его кусочком рогалика, который у меня был. Он выглядел тощим, но я бы не назвал его голодным, понимаешь? И… Я получил бублик бесплатно, потому что менеджер этого магазина решил, что он мне пригодится. Как ты тогда сделал в том магазине, помнишь? — Конечно, — бормочет Клинт. — В любом случае, эта собака и я, мы стали хорошими друзьями. Мы с ним сидели вместе и вместе гуляли. Мы старались согреть друг друга, когда было особенно холодно. Иногда он исчезал на несколько дней, но всегда возвращался к стене. Ждал меня. Это было… приятно. Иметь кого-то, даже если это всего лишь тощая уличная собака. И собака иногда давала мне поесть. Собачья еда не совсем... эм... здоровая пища, поэтому я не всегда ее ел, но он выглядел таким гордым собой, так что я просто гладил ему уши и говорил, что все равно люблю его. Я думаю, нам было хорошо вдвоем. Иногда, когда все становилось чересчур, я плакал, а этот пес… он всегда приходил и садился рядышком, и клал голову мне на колени, и лизал мои руки, и лицо, и слезы, и все остальное… Питер делает паузу. Делает глубокий вдох. — …и вот однажды пес исчез навсегда, и я совсем забыл о нем. Клинт некоторое время просто долго смотрит на Питера. В тишине общей кухни его голос звучит очень тихо. — Теперь у тебя есть мы, Пит. А Питер говорит: — Я знаю. И он действительно знает.