Детская игра

— Пацан должен ходить в школу. Тони, сидящий на корточках в гостиной и ввинчивающий винтик в клешню Растяпы, из которого капает масло и пачкает футболку и волосы Старка, издает тихий смешок. — Ты действительно думаешь, что ему это вообще нужно? Шкет умнее всех в этой башне, — он делает паузу и самодовольно ухмыляется. — Кроме меня, конечно. — Так и знал, что ты это скажешь, — говорит Сэм и закатывает глаза. Он садится на пол, чтобы не так сильно возвышаться над Тони. Растяпа журчит, словно здороваясь и радуясь появлению Уилсона, словно дельфин. Во всяком случае, именно так и думает Сэм, слушая робота. Миллиардер ничего не говорит в ответ, и Сэм снова начинает: — Знаешь, когда-нибудь ему придется пойти в школу. Конечно, если он хочет получить какую-то работу в будущем. Никто не возьмет на работу ребенка, у которого нет квалификации и аттестата даже об окончании школы. — Ему не нужна работа, — парирует Тони. — Он спокойно живет на мой заработок. У меня денег более чем достаточно, чтобы обеспечить его всем необходимым, — он заканчивает работу над рукой Растяпы и бережно хлопает робота по основанию. Когда за ударом следует непонятный скрежет изнутри конструкции, Старк хмурится и снова берет отвертку. Удивительно, что он вообще продолжил их разговор, учитывая то, как он увлечен роботом. Сэм кладет руку на плечо Тони и смотрит ему прямо в глаза. — Я серьезно, Тони. Тот же словно намерено игнорирует и сует в руки Уилсона отвертку, встав на ноги. — Подержи это, — говорит он и исчезает из гостиной быстрее, чем Уилсон успевает моргнуть. Сэм бросает взгляд на Растяпу, который медленно поворачивает руку влево и вправо, словно чем-то озадачен, но от каждого движения по комнате раздается неприятный звук, и Сэм кладет руку на робота в попытке успокоить. — Он от тебя никак не оторвется, не так ли? — говорит он с доброй усмешкой. Бот отвечает только тихим воем, и, хотя Сэм понятия не имеет, что это должно означать, он все равно воспринимает это как ответ. Именно тогда Тони возвращается в гостиную, сжимая в руках один из своих многочисленных ящиков с инструментами. Он возвращается на свое прежнее место на полу, забирая отвертку из ладони Сэма. — Спасибо… Растяпа, приятель, тебе придется еще немного посидеть спокойно, — говорит Старк, и бот послушно опускает клешню до уровня своего создателя. — Что ты там говорил, Уилсон? Сэм не уверен, что Тони вообще волнует то, о чем он говорит, но он хотя бы попробует. — Я говорил, что Питеру нужно ходить в школу, Тони. Опыт, аттестация — все это очень ценно. Мы не можем лишить его этого. — Ему даже не нужно будет устраиваться на работу, так что зачем ему… — Тони. — Растяпа, стой спокойно. — Тони, просто послушай… Металлическая пластина вдруг падает с клешни Растяпы, ударяясь об пол с громким стуком, и Тони хмурится сильнее. — Это ненормально. Тебя кто-то ударил? Это был Баки? Сэм чувствует, что чем дольше Тони игнорирует его, тем сильнее он раздражается. — Ты не понима… — Разве ты не видишь, что произошло с моим ребенком? — Тони. Что-то в его тоне, должно быть, трогает мужчину, потому что он, наконец, замолкает, и его глаза поднимаются на Сэма. — Отлично, — коротко отвечает Тони. — Думаю, парнишке не помешает развеяться там. Мы же не хотим, чтобы он стал… ну, знаешь, социально неловким. И способным говорить только с нами. Сэм вспоминает каждый раз, когда Питер дрожал и пытался вымолвить хоть слово, пытаясь объяснить что-нибудь в магазине, и говорит с улыбкой: — Думаю, что уже слишком поздно, Тони. — Ммм, — Тони берет миниатюрный светодиодный фонарик из своего ящика с инструментами и включает его, заглядывая внутрь Растяпы. Он полностью сфокусирован и высовывает кончик языка от напряжения. — Ох, приятель. Должно быть, тебе очень больно. Теперь Сэм знает, что Тони никогда не был тем, кто откладывает все свои дела, чтобы послушать о том, что беспокоит других. Ему едва удается проглотить гнев, который набухает в его груди и горле, когда он спрашивает: — Ты вообще слушаешь? — Слушаю? Да, — мужчина смотрит на Сэма снизу вверх и сует ему в руку фонарь, а после достает пинцет из ящика. — Держи это. Нет, не так, нет… нет, посвети сюда. Нажми на эту кнопку, и луч света расширится — а, ты это знаешь. Подержи его так для меня. И не тряси рукой. Сэм подчиняется, хоть и делает это с некоторой неохотой. Луч фонарика освещает внутреннюю структуру клешни Растяпы, обнажая массу проводов и рычагов, которые были неведомы Уилсону. — Питер все еще гуляет с Клинтом, Нат и Брюсом? — К счастью, да. — Он не так уж плох. Миллиардер ругается, когда внутри робота что-то начинает искриться. — Он хороший парень, — продолжает Старк. — Ты ведь знаешь, как долго они будут торчать на этом фермерском рынке? Башня была странно пуста в последнее время, и Сэм действительно сожалеет, что отклонил предложение погулять с Питером, Клинтом, Брюсом и Наташей, когда ему дали такую возможность. В то время он чувствовал, что ему просто нужен день, чтобы расслабиться в компании с самим собой, но уже через несколько часов после их отъезда он понял, как сильно ему хочется размять ноги. Их план состоял в том, чтобы пойти в парк и купить мороженое, но в этом районе есть фермерский рынок, и Сэм точно знает, что Наташа заставит их туда пойти. Ну, а они были бы слишком напуганы, чтобы возражать — как всегда и было. Что же касается Стива, то он взял с собой Баки и отправился покупать новую одежду. Он давно говорил о том, как потрепаны все его рубашки, и решил, что пришло время пойти в торговый центр и купить себе еще. Затем они собирались пойти куда-нибудь перекусить, а потом присоединиться к остальным на фермерском рынке. Тем временем Тор вернулся на некоторое время в Асгард, чтобы уладить дела с каким-то странным существом. — Дело вот в чем, — начинает Тони, — если мы хотим отправить его в школу, то там очень много… блядь, опять эта проволока…  — Чего много? Тони тяжело вздыхает. Он расстроен, но Сэм всегда был одним из тех, кто давит вопросами, когда так нужны были ответы. — Проблем в сфере юриспруденции. У нас нет опеки над Питером. Школа решит посмотреть, кто на самом деле его законный опекун, и они начнут задавать вопросы. Будет замешана полиция. — Значит… его присутствие здесь незаконно? — Тут уже все работает немного по-другому. По закону мы можем приютить здесь Питера. Ему ведь больше некуда идти. Но у нас нет законной опеки над ним, которая была бы необходима, чтобы позволить ему продолжать государственное образование. — Я знаю кое-кого с очень хорошей командой юристов. Тони задумчиво кивает. — И я тоже. Слышал, что он чертовски богат. Сэм закатывает глаза во второй раз за этот разговор. Тони воспользуется первым же шансом, чтобы похвастаться своим богатством или умом. — Совершенно законно все было бы, если бы его предыдущий опекун его вышвырнул, как все и было, — Тони улыбается. — Поверни фонарик. Отлично, спасибо, — он поворачивает пинцет то влево, то вправо. — Нам просто нужно доказать суду, что мы заслуживаем опеку над ним, а его чертова тетя — нет. А это, учитывая, что она его выгнала, а мы еще ее не убили, должно быть совсем просто. Все это скоро закончится, и он снова будет в школе, может быть, через две недели. Звучит неплохо? Да? — Да, — Сэм чувствует, как тяжесть спадает с его груди. — Да, звучит неплохо. Улыбка Старка становится более искренней. — Джарв, свяжись с моими адвокатами.

***

Оказывается, получить опекунство не так просто, как они думали. Когда Сэм узнал, что они должны пойти и поговорить с придурковатой теткой этого парня, чтобы получить разрешение на смену опекунства, он почувствовал, что его сердце рухнуло вниз. Говорить с ней — это последнее, чего он хочет. Даже одна мысль о том, чтобы увидеть ее, вызывает в горле жуткое отвращение. Он надеялся, что им вообще не придется ее видеть, но все ведь не так просто, да? Неудивительно, что Клинт пришел в восторг, когда Сэм сообщил ему эту новость. Он ждал слишком долго, чтобы вцепиться в эту женщину с тех самых пор, как узнал всю историю о том, как Питер оказался на улице — и никто не может винить его. Конечно, он не осмелился бы сделать что-то, но Сэм знает, что глубоко внутри тот жаждет этого. (На самом деле все они.) Впрочем, им не обязательно было разговаривать с ней самим. Услышав это, сердце Сэма снова подпрыгнуло вверх. Тони заверил их, что его команда юристов слишком хорошо делает всю работу, и они смогут сделать все гладко, возможно, в течение недели, если общение с этой мудаковатой тетей пойдет хорошо. Однако Клинт был непреклонен в своей идее, что, возможно, убедить ее будет легче, если поговорить с ней самим и показать, как они справляются и хорошо ладят с Питером. И именно тогда план был составлен. Они свяжутся с тетей Питера, добьются от нее разрешения взять опеку над Питером на себя, и тогда дело будет передано в суд. Оттуда адвокаты Тони будут бороться до тех пор, пока не придут к заключению в их пользу — и Сэм уверен, что так оно и будет. Однако есть некоторые вопросы, которые им еще предстоит решить — например, убедиться, что его тетя не раскроет истинную причину, по которой она выгнала Питера (Питер явно пока не хочет раскрывать свою личность, поэтому, похоже, убедить ее солгать в суде было бы единственным способом). Образ жизни, которым живут Мстители, предсказуемо возникнет, как препятствие, в суде, поскольку такая среда довольно опасна для подростка. Но это же Питер. Тот самый Человек-паук, который обезвреживал грабителей только потому, что мог. Тот самый Человек-паук, который помогал всем, несмотря ни на что. Тот же самый Человек-паук, который заботится обо всех, кто пожертвовал так много, чтобы сделать то, что правильно. Тот самый Человек-паук, который целый год жил один на улице после того, как единственный член семьи выгнал его из дома. Тот самый Человек-паук, который вполне способен позаботиться о своей собственной заднице, когда ему больше не о чем волноваться. Итак, они знают, что Питер Паркер может сам о себе позаботиться. Проблема заключалась в том, чтобы убедить суд, что он может позаботиться о себе… При одной мысли об этом у Сэма начинает болеть голова. Но больше всего Сэма беспокоило то, что он должен рассказать Питеру эту новость. А что, если одно упоминание о тете вызовет у него новый приступ паники? А что, если даже сама возможность того, что ему придется снова увидеть ее, заставит его плохо отреагировать? А что, если он рассердится и начнет спорить с ними? Откуда им знать, вдруг ему придется увидеть ее? Именно с этими вопросами он однажды вечером в четверг усаживает Питера в гостиной, Клинт сидит слева от него, а по окну тихо тарабанят капли дождя. Низкий рокот приближающегося грома проносится сквозь облака на расстоянии многих миль, сопровождая вспышкой молнии, которая на мгновение заливает город белым светом. Питер, очевидно, нервничал, судя по его барабанящим по коленкам пальцам. Его волосы были взъерошены от того, сколько раз он зачесывал их назад. Сэм видел, что его дыхание становится все более рваным с каждым вдохом. Атмосфера его пугала, это было видно невооруженным глазом. — Я чувствую себя как отец, который собирается отчитать своего ребенка, — комментирует Клинт в тишине. Сэму хочется хихикнуть, потому что он чувствует то же самое. Но Питер не смеется. Он даже не улыбается. Вместо этого он поднимает глаза и спрашивает: — Вы хотите меня выгнать? И… что-то внутри Сэма разбивается на части. Они сидят молча целую минуту, и это самое напряженное молчание, которое он когда-либо испытывал. Это самая печальная, самая ужасная тишина, которая тянет сердце Сэма, пронзает кинжалами его живот и посылает электрический ток в самое сердце. Это молчание оставляет Сэму время подумать о том, насколько трагичен приговор Питера на самом деле. Как это подчеркивает, насколько глупость его тети запечатлелась в его мозгу. Как же сильно это его расстраивает. Он так много чувствует в этот момент, но все, что он может придумать, чтобы сказать это: — Ты что, блядь, шутишь? Плечи Питера напрягаются, и Сэм поднимается на ноги. — Ты что, сейчас шутишь? Шутишь? Неужели ты действительно думаешь, что мы вышвырнем тебя отсюда, Питер? Ты действительно думаешь, что после всего, что мы для тебя сделали, после всего, что мы, блядь, сделали, мы просто… просто бросим тебя на пороге? О да, именно так. — Ого, чувак, — говорит Клинт, тоже встав на ноги. — Расслабься… — Нет! Нет, я не буду расслабляться. Потому что… я так чертовски злюсь, что эта тетка так сильно повредила психику своего ребенка, заставила его думать, что мы его выгоним, и он снова останется один… я просто… — Выдохни, чувак, — почти шепчет ему на ухо Клинт, — ты его пугаешь. Когда он замечает Питера, прижавшегося к спинке дивана и наблюдающего за ним так, словно боится, что тот в любой момент набросится на него, его внезапный приступ гнева почти тает. Он с глубоким вздохом падает обратно и откидывается на спинку дивана. — Извини, — говорит он наконец. — Ты ни в чем не виноват, Пит. Я просто злюсь на нее. — Да, — Питер слабо пожимает плечами. — Да, и я тоже. — Надеюсь, ты понимаешь, что то, что она сделала с тобой, не нормально, — добавляет Клинт. — То, что она узнала, было… пугающим, не спорю. Выяснить, что твой ребенок — Человек-Паук, страшно, но вышвырнуть тебя на улицу, даже не выслушав? Это бесчеловечно. — Почему же вы, ребята, так… так спокойно отнеслись к этому? — настороженно спросил Питер, опустив взгляд на свои руки. — Потому что мы к этому привыкли, — честно отвечает Сэм. — Мы окружены людьми со сверхспособностями, Пит. Возьмем хотя бы Стива, Брюса или Тора. Узнать, что ребенок, которого Клинт подобрал однажды, выходя за закусками для просмотра Netflix, на самом деле Человек-Паук? Человек-паук, который пропал больше года назад? Это не совсем удивительно для нас. — Мы не говорим, что то, что ты Человек-паук — не удивительно, — говорит Клинт. Он улыбается Питеру уголками губ, пытаясь дать понять, что этот разговор не должен быть тяжелым. — Не буду лгать, в начале я этого, конечно, не заметил. Но теперь, узнав об этом, я это ясно вижу. — Видишь? — недоумевая, спрашивает Питер, нахмурившись. — Ты очень честен. Ты настоящий герой. Ты всегда стараешься поступать правильно. В первую очередь ты думаешь обо всех, кроме себя, даже если никогда раньше с человеком не встречался. Ты очень добрый. Ты умный — черт возьми, ты очень умный. И я думаю, что самое главное… это то, что ты просто очень хороший, — Клинт садится рядом с Питером и притягивает его к себе поближе. — Ты такой, такой хороший, Питер. И я не думаю, что это когда-нибудь изменится, будь ты Человеком-Пауком или нет. И тогда Питер буквально расцветает у них на глазах, кидаясь в объятия к Клинту и обнимая так сильно, что Сэму кажется, Клинт скоро будет хрипеть от боли в ребрах. Он даже чувствует себя немного неловко. Через полминуты Питер, наконец, высвобождается из объятий Клинта, пряча покрасневшие глаза. — У меня такое чувство, что вы привели меня сюда не для того, чтобы сказать мне о том, что все нормально. Сэм чувствует, как у него снова екает сердце. — Вот в чем дело, Пит…