***
Выйдя от месье Поля, Феликс, не глядя, побрел по улицам, старательно отгоняя сонливость, и незаметно для себя вскоре оказался на главной площади. Лавочки только-только начали открываться, и он, не без интереса, наблюдал за тем, как поднимаются ставни и открываются витрины. Пока никаких покупателей не было. Его мысли, как бы он ни пытался отвлечься от этого, возвращались к Сабине и ее возможной беременности. «Если подумать, а кто, собственно, в этом виноват? — рассуждал Феликс, чувствуя укол совести за случившееся. — Тебе тринадцать? Ты не знал, откуда дети берутся? Ты не мог этого избежать? Не тринадцать, знал, мог. Надо что-то решать. Вопрос только в том, что. Предположим, я на ней женюсь. Не сказать, что я горю желанием жениться на ком бы то ни было и привязывать себя к одной женщине на всю жизнь, но на Сабине, по крайней мере, не возражаю. — Он присел на первую попавшуюся скамейку напротив ювелирной лавки. — Допустим, я это сделал. Когда об этом узнает начальство, вот в чем вопрос? Самое большее, через неделю, если вдруг по каким-то причинам оно смилостивится и не вытащит из супружеской постели на следующее же утро. И что потом? Выгоняли и за меньшее. Кому я тогда смогу помочь? Что, к слову, я могу сделать для нее сейчас?» Его взгляд снова упал на ювелирную лавку, и идея пришла сама собой. Он похлопал себя по карманам в поисках кошелька: «Кажется, жалование у меня с собой…» Он вошел в лавку, окидывая заинтересованным взглядом выложенные на витрине украшения и часы, а после поднял глаза на молоденького продавца, должно быть, бывшего сыном хозяев. — Могу чем-то помочь, месье? — флегматично осведомился он. — С невестой поссорился, ищу, чем задобрить. — Феликс, подумав, сколько у него с собой было и сколько из этого он мог потратить, спросил: — Что я могу купить на эти деньги? — Пожалуй, вот это может вам подойти. По крайней мере, в оговоренную сумму укладывается. Недолго подумав, продавец вытащил небольшую коробочку для украшений, обитую темно-синим бархатом, и открыл крышку. Внутри лежали серьги-капли из кремового цвета жемчуга. — Зависит, конечно, от вкусов вашей невесты и причины ее неблагосклонности, но в целом подойдет, чтобы извиниться за какую-то незначительную ссору. «Что-то мне подсказывает, что Сабина её таковой не считает», — подумал Феликс, из любопытства взглянув на парные кольца, украшенные чем-то вроде бирюзы. — «Что только не придумают ювелиры», — добавил он не без восхищения, вытащил из кармана кошелёк и выложил на прилавок необходимую сумму. — Вот, месье, держите. — Продавец отсчитал сдачу и придвинул к Феликсу вместе с коробочкой. — Надеюсь, мадемуазель останется довольна. «Я тоже не это надеюсь». Побродив по улице ещё немного, Феликс вернулся на постоялый двор за лошадью и отправился в Марсель. Сабина, одетая в белое платье, кажется, принадлежавшее прежде кому-то из старших дочерей хозяев, нашлась в комнате прислуги. Она кисточкой растирала по утюгу какой-то жир, и Феликсу, судя по нахмуренным бровям и поджатым губам, была не слишком рада. Он, не желая в очередной раз обсуждать, какие проблемы принесёт ему этот брак, молча поставил на край гладильной доски коробочку с серьгами. — Что это и зачем? — спросила Сабина, тяжело вздыхая, и отложила кисточку в сторону. — Тебе. На всякий случай, — коротко ответил Феликс. — Я не отказываюсь помогать с ребёнком, но мало ли что может случиться. Не хочу, чтобы ты возвращалась к Ноно. — Забери. — Сабина, даже не открыв коробочку, снова вернулась к утюгу. — Я уже начинаю жалеть, что об этом сказала. — Ты все сделала правильно. Я знаю, что тебе нужна моя помощь, и постараюсь почаще появляться на юге. — Феликс, я в толк не возьму, какого черта ты все ещё здесь? — Она, явно теряя терпение, отбросила в сторону кисть. — Я влюблена в тебя так, что дыхание перехватывает, я, возможно, беременна от тебя, а даже если и нет, вероятности уже хватит, чтобы ты захотел уйти. Что тебя останавливает? Я не держу. — Да, но… Послушай… — Он замолчал, старательно подбирая слова. Сабина показательно вернулась к прерванному занятию. «Уж лучше бы прямо сказала, что не желает слушать». — Я не пытаюсь спорить с тем, что боюсь ответственности, а брак её, сама понимаешь, предполагает… — Кто бы мог подумать, правда? — пробормотала Сабина, обращаясь не то к нему, не то к самой себе. — Давай будем исходить из предположения, что я готов жениться хоть сейчас. Сабина, удивленно приподняв брови, снова отложила кисточку и банку с жиром. — Это что-то новенькое. Дай угадаю, ради ребёнка? — В том числе, — не стал спорить Феликс. — Ты мне дорога, я хочу тебя защитить. Проблема в том, что брак либо признают недействительным, как только о нем узнает начальство, что, подозреваю, случится довольно скоро, либо я останусь без работы и всех подведу. Даже месье де Роган, с его связями, не уверен, что сможет помочь, а он, к слову, на короткой ноге с начальником тайного кабинета и в родстве с капитаном лейб-гвардии. Я бы рискнул только своим будущим, но я отвечаю за тебя, сестру, племянницу, скоро буду ещё и за ребёнка. Как я могу поставить это все на карту? Сабина сдалась. Она кивнула, заканчивая с утюгом, и разложила платье на гладильной доске. — Я вчера действительно была неправа. Так что, если тебя действительно все устраивает, я не хочу лишать ребёнка отца, а со своими чувствами как-нибудь разберусь. — Она, помолчав, попросила: — Только давай останемся просто его или её родителями, и забудем то, что было между нами. Если все останется как есть, боюсь, мне будет слишком тяжело смириться. — Хорошо, — кивнул Феликс. — Я признаю ребёнка, когда он родится. Это все, что я могу вам двоим сейчас обещать.Глава 15
6 мая 2024 г. в 12:24
Месье Поля, мрачного, как грозовые тучи, которые гнал с севера ветер, Феликс встретил уже на крыльце, когда на улице начинало светать.
— Соболезную вашей утрате, — сказал он вместо приветствия.
Месье Поль отмахнулся.
— Моя жена показала вам все, что вы хотели, надеюсь?
— Да, и была крайне любезна, разрешив приехать после похорон и осмотреть все еще раз при свете дня. — Он помолчал. — Экспертиза уже закончена?
— Пойдемте, не будем говорить об этом на улице.
Месье Поль провел его в свой кабинет. Большую его часть занимал шкаф с открытыми полками, заставленными многочисленными пузырьками, к которым были приклеены небольшие ярлыки с надписями: «Полынь», «Мелисса», «Лаванда» и прочими, в которые Феликс не вчитывался. На столе лежал открытая книга, в которой он не сразу узнал журнал вызовов.
— Я думал, в публичных домах их не ведут, — заметил Феликс, пытаясь разобрать надписи на разделенных натрое страницах. Дневник Катрин он аккуратно положил на край стола.
— В большинстве — не ведут, да и я больше по привычке, — пожал плечами месье Поль, закрыл книгу и убрал ее на полку. — Но не уверен, что там есть что-то интересное для вас. Можете взглянуть на мой журнал учета и убедиться, что Катрин не брала из домашней аптеки ничего необычного, если угодно.
— Ваша жена была вполне убедительна. Скажите, а в вашем журнале что-то о погибшей по вине графа девушке есть? — наудачу спросил Феликс.
— Естественно. Но без указания на то, кто был ее виновником. — Месье Поль помолчал, прошелся по комнате, вытащил из-за потайной дверцы бутылку коньяка и две рюмки. — Будешь? — спросил он, неожиданно обращаясь на «ты».
— Не могу. На службе.
— А моя служба сегодня как-нибудь без меня обойдется. — Месье Поль налил немного в рюмку, залпом выпил и закашлялся. — Скажите мне, детей у вас нет, но есть же племянница, вы бы хотели отомстить за ее испорченную жизнь виновнику?
— Разумеется.
— Если я найду ту запись и теми же чернилами допишу его имя, он окажется в тюрьме?
— Только этого одного, боюсь, будет мало. Но жалобы не подавала, никто ни о чем не заявлял… Но, думаю, как формальный предлог начать следствие эта запись вполне подойдет. Если в суде вас спросят, почему вы показали эту запись, хотя ордера при мне не было?..
— Скажу, что у вас уже есть документ, позволяющий вести расследование, а граф мне давно и глубоко неприятен, и покрывать его, пользуясь лазейками в законах, я не собираюсь. — Месье Поль вернулся за стол, вытащил из кармана документ и положил перед Феликсом. — Вот, ознакомьтесь, пока я собираю остатки мыслей воедино и становлюсь способным к осмысленному разговору.
Феликс пробежал глазами по свидетельству о смерти, заверенному подписями трех врачей, и печатью одного из научных госпиталей, обучающих студентов.
«Пятница, двадцать первое апреля, три часа по полуночи. Госпиталь им. Святого Стефана.
Проводится медицинская экспертиза тела Катрин Анн-Клер де Вержи, вдовствующей виконтессы (жен. 23 г.), скончавшейся сегодня (21.04.1684) около полуночи.
Смерть К. А. де Вержи произошла дома после продолжительной болезни (предположительно скоротечной чахотки). Тело было доставлено в госпиталь родственниками покойной, чтобы выяснить, была ли та отравлена (предположительно порошком клещевины, также известным как рицин) либо смерть произошла от естественных причин.
Тело покойной не имеет признаков насильственной смерти или следов борьбы. Была отмечена бледность кожных покровов и общее истощение, которые свойственны ряду заболеваний (таких как чахотка, иначе легочная золотуха). Подногтевое содержимое не имеет следов крови. По внешнему осмотру возможность предположить убийство отсутствует. Экспертиза внутренних органов выявила повреждение легких, вызванное чахоткой, а также поражение ближайших крупных сосудов, вызванное вышеназванным заболеванием. Других изменений внутренних органов не обнаружено. Признаки беременности или родов отсутствуют.
Установить доподлинно, была ли виконтесса отравлена рицином, не представляется возможным в связи со скоротечной легочной золотухой, которая послужила причиной смерти. Однако комиссия считает, что вероятность данного события практически исключена, так как отравление рицином не повреждает ближайшие сосуды.
В случае сомнений в данном заключении рекомендуется положить тело на лед и доставить в Париж для более детального исследования».
Ниже следовали подписи членов комиссии и печать госпиталя.
— Что навело вас на мысль, что Катрин могла быть отравлена? — спросил Феликс.
— Она получила письмо за пару дней до смерти. Неподписанное, но нетрудно догадаться, от кого. И, разумеется, вскрыла его. — Месье Поль налил себе еще, выпил и сел за стол напротив Феликса. — Конверта не было, скорее всего, она успела его сжечь. Вот полюбуйтесь. И доказать ведь ничего не докажешь, ни слова ни о клещевине, ни о Мишеле.
— Ну это мы еще посмотрим. В любом случае ваша жена разрешила мне взять для изучения дневник виконтессы, может, там удастся найти более очевидные следы. — Феликс приподнял найденную книжку, положил обратно и принял из рук месье Поля письмо, написанное уже знакомым размашистым почерком.
«Возлюбленная мадам!
В скорбный час Вашей болезни я молю Бога о Вашем скорейшем выздоровлении и нашем скорейшем воссоединении. Жизнь вдали от Ваших прекрасных глаз становится невыносима. Все эти годы Вы были моим лучом надежды в опасных бурях судьбы и как ни стыжусь я сам себя, прося Вас о помощи в такой тяжелый час, однако чувствую, мои темные времена еще впереди. Дурные люди желают мне зла, и я вынужден полностью положиться на Ваше доброе ко мне отношение.
Прошу, нет, заклинаю Вас, моя возлюбленная мадам, развеять пепел воспоминаний о моем неблаговидном поступке, дабы он не мог усугубить моего и без того сложного положения. Пусть все мои слова, сказанные Вам с момента нашей встречи, отныне растворятся во мраке ночи. Молю пока что меня забыть, а после того как Вы поправитесь, мы встретимся снова и начнем нашу новую жизнь вместе.
Долг дружбы зовёт меня в Голландию, и, боюсь, больше некому взять на себя этот труд. В начале июля, когда будут готовы бумаги, я должен отлучиться на неопределённый срок, и мне безумно жаль, что я не могу пригласить Вас с собой в связи с Вашим состоянием здоровья.
Пожалуйста, уничтожьте это письмо, как только прочитаете его, дабы оно случайно не попало не в те руки. Не знаю, кто и по какой причине следит за мной, но опасаюсь, он может начать преследовать и Вас.
Искренне Ваш».
— Что ж, — протянул Феликс, еще раз перечитав письмо, — допустим, на одном только этом письме обвинение не построить, однако просьба молчать о некотором событии очевидна и подозрительна… Скажите, как долго хранятся журналы вызовов?
«В Голландию, значит, собирается… Нужно будет найти надёжного человека, чтобы он поплыл с ними. Но для этого нужно каким-то образом договориться об этом с Ноно. Впрочем, у меня еще есть время».
— Как правило, бессрочно. Многие семьи годами обращаются к одному и тому же врачу, и удержать в памяти, кто чем когда болел и как лечился, невозможно без записей… А что? — нахмурился месье Поль, потирая виски.
— И назначения туда записываются в обязательном порядке? — продолжил Феликс.
— Юноша, вы ведь учились на врача. Что за дурацкие вопросы? Разумеется. Зачем еще нужен журнал?
— А скажите… Рецепт мази, которую прописали вашей матери, у вас есть? Могу я взглянуть?
— Не понимаю, куда вы клоните, но да, пожалуйста.
Месье Поль, порывшись в ящике, положил на стол рецепт: толченые листья клещевины, оливковое масло, пчелиный воск, масло лаванды, нагреть воск на слабом огне, добавить листья и масло, томить под крышкой полчаса, после процедить и остудить, при необходимости добавить масло лаванды для смягчения запаха.
— Так вы знакомы с клещевиной. Отчего же сказали, что нет?
— Я сказал, что не знаком с рицином и не держу дома ядов, — поправил месье Поль. — Если бы вы спрашивали о клещевине, я бы ответил, что ее время от времени прописывают для наружного применения при той же боли в суставах и что при приеме внутрь могут возникнуть серьезные последствия, о которых, впрочем, лично я знаю не так много. Я нашел в книгах тот яд, о котором вы меня спрашивали, и хочу заметить, что он потому и редок, что желающий брать в руки чистый порошок и травиться им насмерть нет.
— Но в совокупности с чем-то он используется для?..
— Сложно сказать, я с клещевиной не работаю, но в книгах что-то было о лечении ожогов. Если нужно подробнее, можете поискать в библиотеке внизу. К чему эти вопросы?
— Пытаюсь понять, каким образом граф достал яд. Порошок можно купить в аптеке без рецепта врача?
— Едва ли, — покачал головой месье Поль. — Все, чем легко отравиться, отпускается только после предъявления назначений, заверенных подписью врача или печатью госпиталя.
— Можно ли попросить выписать средство из этого порошка впрок? Скажем так, на всякий случай.
— Допустим, можно, только хранить порошок в том состоянии, чтобы им вышло отравить кого-то, сложно. Куда проще покупать понемногу. Месье Аркур, насколько я знаю, долго не мог найти места, и, учитывая, что после знакомства с Антуаном де Вержи его дела пошли в гору, он не откажет своему благодетелю в такой мелкой просьбе. Сомневаюсь, что ему могло прийти в голову, как именно граф использует его назначение. Еще вопросы?
— Пока нет. Я дам знать, если появятся. Спасибо за помощь и еще раз примите мои соболезнования. — Феликс встал, и месье Поль поднялся следом.
— Чем смогу, помогу. Этот человек должен ответить за все.
— Месье Поль… Позвольте вопрос. Медицинский. — Уже уходя, вспомнил Феликс.
— Слушаю.
— Месяца женщине хватит, чтобы понять, что она в положении?
— Поздравить или посочувствовать?
— Пока сам не знаю, — неохотно признался Феликс. — Она же так просто, ну мало ли, что придет ей в голову, Полынь не достанет?
— Смотря кто будет стоять за прилавком, — пожал плечами месье Поль.
— А вы бы продали?
— После стольких лет в Фонаре? Определенно. Женщина всегда найдет способ изгнать ненужный плод, вопрос только в том, каковы ее шансы после этого выжить.